Убьешь и даже не вспомнишь?

15 мая 2028 года. Очнувшись, он стал жадно хватать ртом воздух. Ужас окутал его полностью, каждая клеточка тела пропиталась вязким чувством страха, заставляя сердце биться слишком часто. — Баки... — до боли знакомый голос звучал где-то далеко, эхом отзываясь в его сознании. Попытавшись встать, Джеймс поморщился от резкой боли в затылке. Все кругом плыло, голова кружилась и сфокусироваться никак не получалось. — Баки... — вновь прозвучавший голос раздался где-то совсем близко. Матрац промялся под чьим-то весом. Спустя пару мгновений лицо мужчины нежно обхватили ледяные ладони, слегка поглаживая. — Все хорошо, это был сон, — в полумраке комнаты Барнс сумел разглядеть сидящую на нем Наташу. Ее голос звучал мягко, успокаивающе. Страх постепенно улетучился, дыхание приходило в норму. Слегка приподнявшись, Джеймс обнял девушку, положив голову на ее грудь и облегченно вздохнул. Она продолжала что-то говорить, поглаживая его по голове и прижимая поближе. Романофф привыкла к постоянным ночным кошмарам. И своим, и его. За окном постепенно поднималось солнце, освящая небольшую, но очень уютную комнату. Наташа и Джеймс с особым трепетом отнеслись к обустройству места, которое они смогут назвать своим домом. Старые ободранные обои были безжалостно содраны и заменены новыми однотонными. Говорят, что ремонт — это особое испытание для отношений. Что ж, пожалуй, это испытание было самым легким в их жизни. При обустройстве спальни пара испытала пятьдесят оттенков жесткости напольного покрытия, пока им наконец-то не доставили кровать. Засыпая в обнимку, по утру они оказались разбросаны по разным углам комнаты, из-за отсутствия кондиционера и невероятной жары, неприсущей даже последнему месяцу весны. Помимо кровати в комнате появились шкаф, комод и огромное зеркало во весь рост. Вещей было мало, слишком мало по соотношению с количеством места для их хранения. Большую часть жизни, пара ограничивалась минимальным набором одежды и прочих личных принадлежностей. Перемещаться с места на место с огромным багажом было бы крайне сложно. Зато теперь, когда эта необходимость отпала, они могли позволить себе нечто большее. Однажды, вернувшись домой поздним вечером, Романофф бросила тоненькую папку на стол, та с хлопком приземлилась, отвлекая Барнса от прочтения какой-то книги. Присаживаясь напротив, девушка уловила непонимающий взгляд и гордо улыбнулась, демонстрируя содержимое. Оказалось, что она принесла фотографии Баки, именно Баки, а не зимнего солдата. Не того, кем он стал, благодаря нескольким годам пыток и промывания мозгов, а того, кем он так отчаянно пытался быть до сих пор. Она знала, что для него это важно. Каждая крупица прошлого имела колоссальное влияние на его восприятие себя. Сейчас, когда, вот уже долгое время, никто не пытался залезть в его мозг, память начинала возвращаться. Небольшие обрывки воспоминаний настигали его в самые неожиданные моменты, но чаще всего это случалось во сне. Хорошего было совсем немного: десятки убийств, напоминали о себе каждую ночь, заставляя Джеймса просыпаться в холодном поту и захлебываться в чувстве вины. Всю ночь, Баки и Нат рассматривали фотографии, пытаясь понять при каких обстоятельствах они были сделаны, и аккуратно убирали каждую в рамку. Позднее Стив поведал историю каждой, в большинстве случаев Наташа оказалась права. Со сладостным упоением она наблюдала за тем, как Барнс, проигравший в споре, стоит в желтом фартуке с ромашками и намывает посуду. Раньше они никогда не задумывалась над тем, что для них является счастьем. Будучи оловянными солдатиками в руках других, они плохо понимали свои потребности, выполняя лишь чужие указания. Оказалось, что для счастья нужно совсем немного. Достаточно лишь уютного местечка, в которое можно будет вернуться и человека, с нетерпением ожидающего твоего появления. Они были лишены этого долгие годы, теряя друг друга и самих себя. Застилая постель, Баки все никак не мог выбросить из головы события сегодняшнего сна, прокручивая их раз за разом и, пытаясь понять, было ли это на самом деле. Ледяной душ не компенсировал урон от кошмара, но явно помог, возвращая ощущение реальности происходящего вокруг. Наташа ушла в ванную примерно полчаса назад, заранее убедившись, что с Барнсом все в порядке. Взор мужчина пал на фотографии, составленные на комоде в хаотичном порядке. Большинство были старыми: потертыми и пожелтевшими. Кроме одной. Фото с Наташей, сделанное в его день рождения, выделялось среди всех. Оно было ярким пятном среди его прошлого. Взяв одной рукой рамку, он развернул ее так, чтобы посмотреть надпись сзади. "Неплохо сохранился" Рядом с аккуратно выведенными буквами красовался след от губ Романофф, покрытых вишневой помадой. Баки усмехнулся. Ледяные ладони девушки залезли под его футболку, обнимая. — Слышал, как ты вошла, теряешь сноровку, — сказал Барнс, покрываясь мурашками от холодного прикосновения. Романофф прильнула губами к его шее, слегка прикусывая кожу и оставляя едва заметный след. — Разве? Шумно вдохнув сквозь зубы, мужчина прикрыл глаза, наслаждаясь моментом. Взяв из его рук рамку с фотографией, Наташа вернула ее на место. Руки Романофф легли на его плечи, разворачивая мужчину к себе. С огненно-рыжих волос капала вода, завораживающе стекая по ее обнаженному телу. События недавнего сна отошли на второй план, оставляя место для более важного воспоминания. Он обязательно узнает правду, невзирая на игры его сломленного сознания. Узнает, но позже. Главное, что сейчас она рядом с ним. Такая красивая, глаза будто бы светятся иначе, по-особенному. А, впрочем, он думает так каждый раз, даже мимолетно, попадая в их плен. Она — любовь, ее воплощение и очарование. Стоит перед ним совсем обнаженная, и дело даже не в отсутствии одежды. Рывком притянув ее к себе, Барнс впился в столь желанные губы, положив руку ей на затылок. Приятное потягивание внизу живота и тепло, разливающее по всему телу, разом нахлынули на девушку, затуманивая взор. Откровенное желание близости разом охватило обоих. Вряд ли они когда-нибудь смогут насытиться друг другом, но им слишком нравится пытаться. Поцелуи стремительно перерастали в нечто большее. Завалившись на кровать, Наташа притянула Баки за ворот футболки, тут же ее снимая. Губы мужчины коснулись шеи Романофф, оставляя дорожку из поцелуев до самого низа живота. Небольшая щетина слегка покалывала нежную кожу. Чем ниже он спускался, тем ярче ее тело реагировало на прикосновение губ. У самой крайней точки Барнс выждал некоторую паузу, удобнее расположившись меж ног своей возлюбленной и, посмотрев ей в глаза, довольно ухмыльнулся. Ему определённо нравилось играть на струнах ее наслаждения. Тело девушки моментально отзывалось на прикосновения его языка, заставляя Романофф выгибаться, сжимая простынь. С ее алых губ сорвался тихий стон, больше похожий на мурчание. Барнс ускорился, прижавшись, заставляя тем самым девушку извиваться и стонать громче, срываясь на крик. Разгоряченная, возбужденная Наташа уже не в силах была контролировать свое тело, полностью отдаваясь процессу и отчаянно желая большего. Приподнявшись, Барнс одним движением руки вытащил ремень, отложив его в сторону. Спустя еще пару мгновений джинсы оказались где-то неподалёку. Не давая мужчине опомнится, Романофф обхватила его торс ногами и резко развернула, оказавшись сверху. Взяв в руку ремень, она слегка ударила себя по другой, демонстрируя звук хлопка. — Хочешь поиграть? — Баки улыбнулся, облизнув нижнюю губу. — Хочу побыть главной. Наташа крепко стянула его руки ремнем. — Сделаем вид, что меня это действительно удержит. Не дав ему договорить, девушка накрыла его губы своими, слегка покусывая. Вечером того же дня Наташа возилась на кухне, пытаясь приготовить ужин. Вытирая руки об излюбленный желтый фартук с ромашками, она глубоко погрузилась в свои мысли. Кто бы мог подумать, что она — выдающаяся шпионка и бывшая наемница, будет заниматься столь привычным для обычных людей делом, стоя на кухне собственного дома и строя планы на будущее, в которые совершенно не входили убийства, пытки и шпионаж. Размышляя о неожиданных поворотах судьбы, Романофф продолжала интуитивно готовить, почти не концентрируясь на происходящем и витая где-то высоко в облаках. Она не сразу заметила, что порезала палец. Рана начала кровоточить, но девушка лишь смотрела, как кровь капает на пол, пытаясь побороть всплывающие воспоминания. 19 ноября 1995 год. Генерал Дрейков был одержим идеей создания совершенного солдата, в лице прекрасной дамы. Солдата, для которого боль, жалость и усталость были бы чужды. А поверить в то, что в теле хрупкой очаровательной девушки скрывается опаснейшая убийца было бы крайне сложно. Став руководителем проекта "Красная комната", он воплотил все свои самые жуткие фантазии в реальность. Юные девочки учились искусству манипуляций в целях достижения желаемого, им прививалась жестокость и покорность. Еще не совсем твердо стоя на собственных ногах, они уже умели драться и занимались балетом. Считалось, что данный вид спорта помогает закалять их, привыкать к боли и контролировать свое тело. Благодаря огромному количеству ложных воспоминаний и экспериментов над их сознанием, в случае рейда, ученицы бы искренне верили в то, что это – балетная академия. "Красная комната" ломала каждую, не давая осознавать ужаса происходящего и думать о том, что все может сложиться иначе. Знание базовых школьных предметов было также важно, как и умение держать оружие в руках. Особое внимание уделялось изучению иностранных языков. Каждая ученица была обязана говорить как минимум на шести, включая латынь. Они отрабатывали произношение, избавлялись от акцента, чтобы внедрение в другую страну, при необходимости, увенчалось успехом и не вызвало подозрений со стороны носителей языка. Нагрузка, возлагающаяся на них, была не каждому взрослому по силам. За малейшее неповиновение, мгновенно действовало наказание, в основном телесное. Впрочем, синяки и ссадины украшали практически всех учениц, на тренировках по рукопашному бою их не жалели. Разве что запрещалось наносить удары, в область лица. Девушки должны были оставаться привлекательными. В случае более серьезного проступка Дрейков приказывал отправлять провинившихся на испытание сывороток, для улучшения физических способностей, которые, в некоторых случаях, были обречены на провал. Если же сыворотка начинала действовать, то следующим этапом становилось промывание мозгов. Возвращаясь к занятиям, ученицы уже не помнили своего проступка и его мотивов, вдобавок к ложным воспоминаниям. С преподавателями, в случае неповиновения, все было иначе. Гриф секретности не позволял оставлять их в живых. — Бери нож, — самодовольная ухмылка впечаталась в лицо мужчины. Завалившись на стул и сложив одну ногу поверх другой, он с упоением наблюдал за реакцией девочки. — Что? — едва слышно прошептала миниатюрная рыжеволосая ученица, согнувшись пополам, пытаясь отдышаться. Она искренне надеялась на то, что слух ее подводит. — Бери нож. И ты тоже, – он махнул рукой в сторону стола, на котором лежала парочка ножей разных форм и размеров. Достав из кармана зажигалку, мужчина закурил сигару, пока вторая ученица наугад схватила оружие. Он прекрасно знал о том, что это занятие станет для него последним, поэтому без угрызения совести явился подвыпившим. — Наталья, вы собираетесь ослушаться меня? — произнес он с явным акцентом. Наполняя легкие дымом от сигары, мужчина наблюдал за тем, как девочка, неуверенно ступая босыми ногами по полу, останавливается около стола и пытается сделать выбор. — Насчёт три начинаем, — в его голосе слышалась издевка, шумно выпустив дым из легких, он начал отсчёт. — Раз....Три! Вторая ученица набросилась со спины, крепко сжимая в правой руке оружие. Наташа схватила нож, молниеносно разворачиваясь, парируя удар. Сердце ушло в пятки, выброс адреналина позволил рассуждать более здраво, превозмогая страх. Сделав два шага назад, она уклонилась еще от пары выпадов соперницы. Шатенка действовала необдуманно, ринувшись в наступление она резкими движениями махала рукой из одной стороны в другую. Проделав нехитрый маневр, Наташа оказалась позади нее и воспользовалась удушающим приемом. Соперница яростно пыталась вырваться, нанося удары ножом в пустоту. Внезапно раздавшиеся аплодисменты отвлекли Наташу и она, сама того не желая, позволила уложить себя на лопатки. Лезвие ножа мимолетно скользнуло по ее ладони, оставляя неглубокий порез. — Потрясающе! — мужчина продолжал хлопать. — В следующий раз постарайся не отвлекаться. Наташа встала, слегка покачнувшись. Внезапно нахлынувшая острая боль заставила девочку поморщится. Капли крови стекали с бледных, тонких пальцев, падая на пол. Мужчина подошел к ней, наклонившись. Запах табака смешался с алкоголем, создавая тошнотворную смесь. — Если сказали драться — дерись. Здесь нет победителей и проигравших, есть только выжившие. Не позволяй им воспользоваться собой, какие бы лавры они не предлагали и как бы сильно не наказывали, зацепись за то, что любишь и сделай все, чтобы выбраться отсюда, иначе станешь марионеткой. Ты их впечатлила, будь умнее и не выделяйся. Как только поймут, что ты из себя представляешь — вцепятся так, что уже не выберешься, — прошептал мужчина, напоследок взглянув в глаза цвета изумруда. Незаметно для остальных, он положил в ее карман небольшой клочек бумаги. Вечером того же дня мужчина покончил с собой, не в силах справиться с чувством вины. Оказалось, что одна из учениц была дочерью его сестры, которую считали без вести пропавшей. Дрейков убил ее, а позже убил и девочку, отправив ее на испытание сыворотки.