***
— Вкусно? — Вкусно. — Тогда целуй, — Брагин указал на щеку и, получив желаемое, ткнул в другую. Хотел ткнуть и в губы, но Марина отстранилась: — А чай есть? — Олег развел руками. — Совсем никакого? — расстроено протянула она. — Не люблю его, — Брагина передернуло. — Если хочешь, куплю. Удержаться было не-воз-мож-но: — Чай или Лену? Олег закатил глаза: — И ты туда же. — Нарочинская рассмеялась, и он пробурчал, вставая. — Хорош прикалываться, надо мной и так уже все стебутся. — Ну прости, — Марина тоже встала и погладила Брагина по плечу. — Просто ты так энергично улепетывал от нее сегодня. Олег веселья по-прежнему не разделял: — Не только сегодня. Марин, — страдальчески посмотрел на женщину, — она ненормальная у тебя, да? Я двадцать раз дал понять, что рассчитывать не на что, а она все лезет. Видит цель и не видит препятствий! Сектор «Приз» на барабане, блин! — Хочешь, я с ней поговорю? — Нарочинская обняла Брагина за шею и стала массировать. — Скажу, что она палку перегнула совсем, так тебя достала, что ты ко мне на поклон пошел, несмотря на наши напряженные отношения. — А просто сказать, что мы вместе? — он положил руки Марине на талию. — Может не поверить или решит, что я назло. А потом еще всем в Склифе растрезвонит. Олег скорчил самую печальную физиономию из своего арсенала: — Как ты с ней общаешься вообще? Никогда не понимал. — Надо было с кем-то, — женщина пожала плечами. — И специалист Михалева хороший, поэтому я и позвала ее в Склиф. Не знала, что так выйдет, — извиняющимся тоном произнесла она. — Лена не вела себя так раньше. Брагин, выпустив пар, успокаивался. Или же в этом была заслуга Нарочинской: — Работать и общаться — разные вещи. У нее же с тобой ничего общего. — Противоположности притягиваются. — Хочешь сказать, я похож на Михалеву? — словно того и ждал, «испугался» Олег. На лбу Нарочинской отчетливо проявился значок загрузки. — Что, прости? — через паузу спросила она. — Ну как, мы с тобой тоже противоположности и тоже притянулись, — Брагин лукаво усмехнулся. — Мы в других, — Марина хмыкнула, — плоскостях противоположности. — Плоскостяяях? — Олег поднял одну ладонь до лопаток женщины, другую опустил ей на ягодицы и наклонил Нарочинскую назад, спокойно удерживая параллельно полу. Марина посмотрела на него с каменным лицом, хотя внутри испуганно екнуло. Все-таки юмор у Брагина иногда был излишне своеобразным. — Ты дурак? — А че, так заметно? — Я тебе сейчас нос откушу, — сощурилась, примеряясь. Олег плавно вернул ее в вертикальное положение: — Так, ты не барагозь мне тут. Кстати, — он нехотя отпустил Марину и под ее любопытствующим взглядом направился к шкафу. — Ты собрался от меня там прятаться? — От тебя спрячешься, как же, — Брагин достал с полки два свертка, вернулся и протянул гостье. — Держи. Когда Нарочинская обнаружила красивые мягкие пижамы — голубую и сиреневую, чем-то похожие на комплекты, которые она носила дома, то растерялась: — Что это? Олег неловко пожал плечами: — Твое теперь. — А было чье? — продолжала тупить Марина. Брагин сам не понял, почему смутился: — Ничье, на помойке подобрал, — проворчал он. — Постирал, зашил. А то сколько можно у меня вещи таскать, — деланно возмутился, видя, как на лице Нарочинской проступает понимание. На самом деле Олег обожал любоваться Маринкой в его одежде. Любой. А еще лучше — без. И знал, что Нарочинская это знает. Но… захотелось купить для нее что-то домашнее. Быть может в знак того, что Марину у себя дома он рад видеть в любое время. Ее накрыло совершенно глупой волной тепла. Брагин, этот романтик неотесанный, сам решил купить ей пижаму. И купил. Даже две, сменные. Брагин. Купил. Ей. Пижаму. Брагин! Нарочинская лучезарно улыбнулась, аккуратно положила подарки на стул и прильнула к мужчине: — Какой вы сентиментальный, Олег Михайлович. От вкрадчивого шепота и ладоней, скользящих по его телу, у Олега отключился мозг, а сердце запело. Эта женщина точно чародейка. Ничем другим такое ее влияние объяснить нельзя.***
Уже позже, лежа у Брагина на груди, Марина вернулась к предыдущему разговору — все-таки внимание Михалевой к Олегу напрягало и ее: — Вообще странно вышло, конечно. Ленка заявила, что ты ей нравишься, вскоре после того, как мы сошлись. Он хотел возмутиться, мол, зачем тащить медсестру еще и к ним в постель, но расслышал в голосе Нарочинской легкое беспокойство. Впрочем, серьезно на тему Михалевой Брагин говорить все равно не мог, поэтому хитро поинтересовался: — А ты и приревновала, да? — Делать мне больше нечего. — Ну да, ну да, — иронично согласился он, многократно целуя женщину в нос. Марина потерлась о губы, прижимающиеся к ее лицу, и буднично отметила: — Ты себя не видел, когда я с Лазаревым разговариваю. — А ты не разговаривай, — с готовностью предложил Олег и запустил пальцы в ее локоны. — А ты губу закатай, — парировала Нарочинская, наслаждаясь прикосновениями. — Поможешь? — Давай попробуем, — провела кончиком языка по нижней губе Брагина, из-за чего его бросило в жар. Целовались долго, как любили оба. Соприкасались языками, ласкали слизистую, раз за разом пробуя друг друга на вкус… Конечно же, поцелуями дело ограничиться не могло. Опять. Потом договорят.***
Марина была фантастически красивой женщиной. И дело было не только в яркой внешности и правильных чертах лица. От ее улыбки у Брагина все замирало внутри, а от понимания, светящегося в синих глазах, хотелось таять как асфальт на солнце. Олег и не знал до Нарочинской, что ему так не хватало понимания окружающих. Хотя бы молчаливого. А Марина понимала. Не задавая лишних вопросов, понимала. Выразительное вскидывание бровей, задумчивое покусывание губ, язвительное закатывание глаз, непривычная Брагину сдержанность — все это успело стать для него чем-то нужным и как будто бы родным. Наблюдать за Нарочинской было не меньшим удовольствием, чем целоваться или заниматься сексом с ней же. А еще Марина очень, очень вкусно пахла. С Брагиным было упоительно хорошо. До калейдоскопа в глазах, бесконечных мурашек по коже и неподконтрольного желания улыбаться. А самое главное, что это «хорошо» постелью уже не ограничивалось. Да, Марина с Олегом мало друг друга знали и не фанатели от некоторых привычек. В остальном же… кажется, у Нарочинской несколько лет не было мужчины, с которым ей было бы настолько комфортно. Их отношения развились удивительно быстро, а ее мнение о Брагине поменялось сильнее, чем о ком-либо другом. И странно было теперь осознавать, что всего этого могло просто не случиться. — О чем думаешь? — Олег поцеловал ее в ушко. Марина поставила подбородок ему на грудь: — Да вспомнилось, как мы с тобой общались до автобуса. Сказала — и ощутила, как Брагин напрягся: — Ты жалеешь, что ли? — О чем? — Ну, — он замялся, но все же озвучил, — о нас. Внезапно стало страшно, что Нарочинская скажет, что никаких «нас» нет и быть не может. — Просто удивительно, что так сложилось. Сказала — и почувствовала, как Олег расслабился. — Жизнь — вообще штука удивительная, — он увлек Марину в затяжной глубокий поцелуй, после чего вернулся к теме, словно и не отвлекался. — А к Лене не ревнуй, она не в моем вкусе. — А что, есть те, кто в твоем? — вскинула бровь Нарочинская, выравнивая дыхание. Брагин кивнул: — Одна. Синеглазая язва с дурацким характером. — Извращенные у тебя предпочтения, конечно, — якобы обеспокоилась она. — Лечиться не пробовал? — Не, — Олег поцеловал «язву» в висок, — мне так нравится. Марина закатила глаза: — Ненормальный.