***
—Кто это? — спросила Чифую у Казуторы. —Я слышал, что он брат Хины-тян — Казутора ответил, и Чифую посмотрел на Наото и оглядел его с головы до ног. —Но почему Такемичи пришёл с ним, а не с теми двумя? — Казутора пожал плечами, он и сам этого не знал. Может быть, эти двое были заняты покупкой новых вещей. —Где Баджи? —Он по ошибке съел лук, поэтому сейчас принимает лекарство. — Казутора устал изображать удивление, потому что это Баджи. —Почему естественный отбор на него не действует? — сказал Казутора — Он уже должен быть мертв. Чифую фыркнул: —Верно. —Что это, черт возьми, такое? — Чифую посмотрел туда, куда смотрел Казутора, и его реакция была такой же. —Подожди, это Ханма и Аккун? —Хина. Все посмотрели на человека, который говорил, это был Аккун, который выглядел в довольно плохой форме, и почему-то плакал. —Мне очень жаль, — он шмыгнул носом — Мы потеряли Такемичи. —И за нами гнались собаки. — добавил Ханма, и выглядел он довольно плохо в изодранной одежде. — И мы упали в канализацию. —Но мы потеряли Такемичи! — Аккун завыл так громко, что даже Ханма вздрогнул. —Мы должны найти его! — И именно тогда Аккун заметил Такемичи, сидящего на диване. —Подожди! Мы нашли его. — Он указал на него. —Ты только что заметил? — сказал Ханма — Он сидит здесь уже долгое время. — Холодно сказал он и, даже не взглянув на Такемичи, пошел в свою комнату переодеваться. Все, должно быть, заметили, что Ханма, который всегда озорно улябался, теперь выглядел расстроенным. Аккун вздохнул, подошел к Такемичи и скрестил руки на груди. —Тебе не следовало уходить так далеко от нас, когда у тебя не было с собой телефона. Такемичи нахмурился и встал со своего места: —Но это вы, ребята, не слушали меня! Я звал вас, но вы были заняты ссорой друг с другом. Такемичи был прав, они вели себя по-детски, но это не оправдывало того, что Такемичи оставил их и пошел покупать вещи сам, когда у него не было никаких средств, чтобы связаться с кем-либо. Это могло быть опасно. —Так это значит, что ты можешь оставить человека, с которым пришёл, позади? — спросил Аккун. —Дело не в этом... — Такемичи низко опустил голову. Альфы внимательно наблюдали за этим. Казалось, что Хина, Эмма и Юзуха действительно уважали этого бету, Аккуна. И было очевидно, что Такамичи вернулся домой с этим новым альфой, оставив этих двоих позади. Если это правда, то, что бы ни говорил Аккун, он был прав. —Ты знаешь, как мы волновались? — Слова Аккуна заставили Такемичи почувствовать себя по-настоящему виноватым. Он не думал, что результат будет таким. —Но я тоже волновался! — Сказал Такемичи, его губы дернулись вниз в знак того, что он может заплакать в любой момент. —Конечно, ты волновался, я верю в это. Но почему ты не позвонил нам, когда всё же добрался до дома? —Это... Хина-тян сказала мне не делать этого... — Аккун вздохнул. —И это все? Я разочарован, Такемичи. Думал ты более зрелый. — И это стало последней каплей. По щекам Такемичи потек водопад слез. шмыг И все запаниковали. Хина переводила взгляд с Такемичи на Аккуна. Она не знала, что делать, как поступить. Отвлекать их было всё равно, что вставать между родителем и его ребёнком в то время, как родитель ругал бы его. Хина посмотрела на Эмму в поисках помощи, но она и сама выглядела запутавшейся. —Я думаю, этого достаточно. — Тихо сказал Мицуя, их спаситель встал между Такемичи и Аккуном. Мицуя повернулся и посмотрел на Такемичи сверху вниз, его взгляд смягчился. Он поднял руку, чтобы взъерошить волосы Такамичи, но остановил себя и отодвинулся в сторону. —Прости, Аккун… Я больше никогда так не буду… Прости, что доставил тебе неприятности… Прости. Такемичи чувствовал себя виноватым, это была его ошибка, что он оставил их и не дождался или не позвонил Аккуну или Ханме после того, как добрался до дома. Он протер глаза и вернулся в свою комнату, чтобы обнять подушку и плакать, чтобы уснуть. Ему было стыдно за свой поступок. Когда Такемичи скрылся из виду, Хина подошла ближе к Аккун: —Аккун, это была моя ошибка. Я не знала, что она приведёт к таким последствиям. — Сказала она, посмотрела на него и вздрогнула. Аккун выглядел печальным. Хина положила руку ему на плечо: —Я не хотел заставлять его плакать. Я был... Мы с Ханмой действительно волновались за него! Мы искали повсюду на рынке, я даже обвинил в этом Ханму, и теперь из-за меня пострадали оба. —О, Аккун... — Она погладила его по спине. —Я пойду в свою комнату и переоденусь. Он тоже пошёл в свою комнату. —Это было очень напряженно. Хина совершенно забыла, что её брат тоже был здесь: —Это тот парень, у которого была амнезия? — Наото указал на то, как Такамичи ушел в свою комнату. Хина кивнула: —Да, Ханагаки Такемичи. Наото нахмурился, ему с самого начала показалось это имя знакомым. Когда он впервые услышал его от своей сестры, чтобы искать в списке пропавших без вести, он почувствовал, что это имя было связано с чем-то действительно важным. И теперь ему снова кажется, что он уже слышал это имя. —И после всего, чему я была свидетелем, я чувствую, что должна была просто позвонить Аккуну, как и предполагало. — Лицо Хины покраснело от смущения. —Тогда мне пора идти. —Ты можешь остаться здесь, Наото. — Хина и Наото посмотрели на Юзуху — Я слышала от Хины-тян, что ты повредил ногу и в настоящее время в отпуске, если я не ошибаюсь? —Это правда, но я действительно не хочу обременять вас. —Ты нас не побеспокоишь. У нас много комнат, и чем больше, тем веселее. — Она тепло улыбнулась —Ты даже можешь занять комнату рядом с комнатой Аккуна, она пуста. — Сказав это, она пошла к Эмме, чтобы помочь ей накрыть стол на сегодняшний ужин. —А мне кажется, там уже много людей. — Он огляделся и увидел десятки взглядов, устремленных на него.***
Такемичи печально посмотрел на небо, на котором ярко сияли звезды. Это выглядело так красиво. Но он чувствовал себя по-настоящему измотанным. Он был так недоволен собой. Его воспоминания исчезли, он не знает, кто отец его ребенка, он не знает, есть ли у него семья или нет. Аккун сказал, что они были его семьей, и он заставил его волноваться за них. —Это всё гормоны.— Он вытер глаза и был рад, что Юзуха теперь заботится о Хаккае, потому что он действительно не хотел уходить вот так. Он всё ещё вытирал глаза, когда услышал звук открывающегося окна. Такемичи посмотрел вниз и в дальнем левом углу увидел Ханму, облокотившегося на подоконник с наушниками на голове. Он выглядел печальным. Сердце Такемичи забилось при виде этого зрелища. Он не хотел, чтобы Ханма, который всегда был в хорошем настроении, унывал. Это выглядело слишком болезненно. Поэтому он решил пойти в свою комнату. Ханма уставился в телефон, прошло много времени с тех пор, как он последний раз чувствовал себя таким опустошенным. Ему хотелось плакать, как это сделал Аккун, когда они не смогли найти Такемичи на рынке, и он хотел бы вздохнуть с облегчением, когда увидел, что Такемичи сидит на диване в полном порядке. Он хотел что-то почувствовать, но сейчас он не чувствовал ничего, только время от времени вспыхивающую боль в сердце. Он вздохнул и выключил телефон. Музыка не помогала ему игнорировать те мысли, которые беспокоили его уже некоторое время. И он должен сосредоточиться на завтрашнем дне. Завтра состоится церемония открытия его новой пекарни. Он не должен выглядеть как зомби на таком важном мероприятии. Он направился к своей кровати, когда услышал стук в дверь: —Я сегодня не буду ужинать, я не в настроении. —Это я, Ханма-кун. Ханма остановился, и его сердце болезненно забилось в груди. Он не мог понять из-за того ли это, что он сейчас не хотел видеть Такемичи, или наоборот, слишком сильно этого желал. —Могу я войти? Он посмотрел на дверь и не знал, что ему сказать. Если он скажет "нет", то Такемичи точно не войдет, и, возможно, он сможет остаться наедине со своей печалью, но... —Да, ты можешь. ...он не больше не хочет жить в печали. Глаза Ханмы расширились, когда он увидел покрасневшие глаза Такемичи. Почему он плакал? —Ханма-кун, я хотел бы извиниться за сегодняшний день.— Такемичи издал дрожащий нервный смешок — Я обещаю, что никогда больше не сделаю ничего подобного. Я не заставлю тебя волноваться за меня, поэтому, пожалуйста...—Он глубоко вздохнул — Не ненавидь меня, хорошо? — Сказал он с кривой улыбкой. Ханма не знал, что ему следует на это сказать. Неужели Такемичи думал, что он ненавидит его? Конечно, он волновался и, возможно, немного выказал свое разочарование — подождите, это из-за этого? Он вытаращил глаза, медленно спрятал лицо и громко застонал, а затем посмотрел на Такемичи, который выглядел потрясенным: —Такемичи-кун, я никогда не смогу ненавидеть тебя! — Он не знал, куда девать руки. Как он мог заставить Такемичи думать, что он ненавидит его — Конечно, я был зол, потому что ты не сообщил нам, что находишься в безопасности. Но я никогда не смогу ненавидеть тебя! Да, я был недоволен собой! Но не тобой. Я просто подумал, что я действительно глуп, ведь не присмотрел за тобой должным образом, и потом даже Аккун кричал на меня из-за этого, и я знаю, что это было правильно, и я действительно беру вину на себя, но Такемичи-кун, пожалуйста не думай что я ненавижу тебя, ведь на самом деле я люблю тебя— Ханма и Такемичи расширили глаза, и Ханма хлопнул себя ладонью по губам. Дерьмо