Don't take people for granted

      Через десять минут Такемичи, наконец, достал и медальон и дневник, но уже запыхался. Он глубоко вздохнул и плюхнулся обратно на кровать, взял медальон и открыл его полностью.       Когда он увидел свою фотографию на одной части медальона, его сердцебиение начало учащаться, но оно почти остановилось, когда он увидел чью-то фотографию на другой.       Это был Инупи.       Почему на этом медальоне были его фотография и фотография Инупи?       Затем Такемичи вспомнил о дневнике. Дрожащими руками он отложил медальон и взял дневник. Он открыл первую страницу.       Этот дневник принадлежит Ханагаки Такемичи! Не трогать!       Он ничего не понимал. Почему этот дневник, который, казалось, принадлежал ему, оказался в этой комнате. В доме, который принадлежал Аккуну?       Почему фотография его друга детства и его фотография были вместе в медальоне?       Он не понимал, от чего его сердце билось настолько быстро, что он мог слышать его стук в ушах.       Он перелистывал страницы, читая написанное.       Альфы вернулись с работы. Многие дела еще остались незавершенными из-за их перерыва, а также из-за того, что приближалась свадьба Шиничиро. Поэтому им нужно было закончить так много задач за короткий промежуток времени.       —Как ты думаешь, Мичи не показалось бы странным сейчас красить детскую? — спросил Коконой. Альфы планировали сделать детскую для своих детей или, возможно, поселить Такемичи в комнате побольше, поскольку омеги, как правило, остаются жить в одной комнате со своими детьми на год или два.       —Мы поговорим с Аккуном и попросим его сказать, будто это его идея. — Сказал Дракен, садясь на диван и чувствуя, как расслабляются его мышцы.       —Я вроде как хочу взять на себя ответственность за все планирование! — Чифую надулся. Ну, это была их идея, и, говоря Такемичи, что это придумал Аккун, они бы просто немного завидовали.       —Мы многое не можем делать, не так ли? Это будет подозрительно. — Сказал Инуи, садясь рядом с Дракеном.       Альфы вздохнули, сгорбившись.       Ханма сегодня в пятый раз посмотрел на масло. Он не знал, стоит ли давать его Такемичи, но он слышал, как тот жалуется на боль в ногах и спине. Может быть, ему стоит отдать масло Хине, и она передаст это Такемичи.       Он входит в двери, надеясь, что Такемичи там не будет, потому что он спросил бы его о подарочном пакете в его руках, а так как Аккун и беты пошли в кино (в основном Аккуна тащили с собой), а Сенджу забрал Хину на свидание, Ханму оставили закрывать магазин и приходить прямо в особняк одному.       —Ежедневная доза грусти?        Ханма увидел Шиничиро, идущего к альфам, сидящим на диване. Они выглядели довольно измученными и смотрели на Шиничиро.       Шиничиро, кажется, видел его, когда он махал ему рукой. Ханма буквально чувствовал на себе взгляд Вакасы. Он попытался осмотреться, но нигде не увидел этого альфу. Может быть, Вакаса просто завидовал ему из-за его высокого роста.       Ханма подошел к ним и Шиничиро протянул ему кофейную кружку, заставив его в замешательстве склонить голову. Ханма помахал в ответ. Блин, почему все омеги должны быть такими красивыми?       —У тебя какой-то усталый вид — Сказал Шиничиро, и Ханма хотела указать на темные круги под глазами самого Шиничиро и, возможно, сказать ему, что он нуждается в отдыхе больше. Но он не хочет производить плохое впечатление на омегу. Поэтому с небольшой благодарностью он берет кофе.       —Хм… что это?       —Ну, Хина-чан сказала мне купить массажное масло для спинв и стоп Такемичи-куна — Он посмотрел на Шиничиро и, черт возьми, видел, что омега чувствует его ложь.       —Хорошо — сказал он с дразнящей улыбкой.       Это было внезапно, воздух стал плотным, и Ханма почувствовал, как его грудь немного сжалась, но, когда он огляделся, казалось, что на других это подействовало сильнее.       —Что с вами случилось, ребята?! — Шиничиро подошел к альфам, которые стояли на коленях, схватившись за горло и изо всех сил пытаясь дышать.       —С каких это пор?       Дрожь пробежала по позвоночнику Ханмы. Он повернул голову, чтобы увидеть Такемичи у подножия лестницы. Его глаза были дикими и наполнеными болью.       —Такемичи? — позвал Шиничиро. Его голос был полон неуверенности. Ханма не понимал, что происходит, пока, подобно настоящему ужасу, до него не дошло. Феромоны Такамичи воздействовали только на альф, феромоны, высвобождаемые для ослабления альф.       Он посмотрел на Шиничиро и выражение его лица означало что он, должно быть, тоже понял это. —С каких это пор вы всё знаете?! — Такемичи закричал на них.       Лица альф рядом с ним начали терять цвет.       —Такемичи, что случилось? — Ханма попытался подойти к нему, но чем ближе он подходил к Такемичи, тем больше чувствовал, как его душат феромоны.       —Ханма-кун, ты знал?!       Ханма вздрогнул и остановился: —Знал что?       Еще больше слез навернулось на глаза Такемичи, его голова склонилась набок, выражение лица стало еще более обидным.       —Что они были моими парами? — сказал он этим жалобным голосом, выражавшим боль, через которую он проходил.       —Ты знал? Ханма-кун? — Такемичи подошел к нему, но остановился на своем месте и всхлипнул, когда Ханма сказал «да».       Этот звук разбил сердце Ханмы.       —Почему вы все это скрывали? —Такемичи обернулся, глядя на Ханму, Шиничиро и, наконец, на альф, которые теперь наконец-то смогли дышать — Если бы я знал это, я бы просто убил себя.       Глаза альф расширились. Они встали, на их лицах читалась паника.       —Такемитчи, ты ведь не это имеешь в виду. — сказал Майки, подходя к нему ближе.       —Нет, я серьезно, Манджиро! — Такемичи закричал, у него могли разорваться легкие, но он не собирался молчать — Я хотел вернуть свои воспоминания, но я сожалею о каждой унции этого желания! Все эти воспоминания нахлынули на меня, все те дни, когда я плакала из-за вас, ребята, все те дни, когда я хотел, чтобы меня любили, но не чувствовал ничего подобного!       Такемичи попытался отдышаться, шлепнув Ханму по руке, когда тот попытался его утешить.       —Я думал, что в моей жизни был кто-то, кто любил меня, а не кто-то, кто мне изменял.       —Мы не изменяли тебе…       —Не ври! Я помню это! — Лицо Такемичи скривилось от отвращения — Я все помню!       —Такемичи.       —Я просто хотел любви, просто хотел этого!       —Такемичи!       —Но вы, ребята, не могли…       —ТАКЕМИЧИ!       Шиничиро держал лицо Такемичи в руках, глядя в расфокусированные испуганные глаза, налитые кровью.       —Успокойся — Шиничиро выпустил свои успокаивающие феромоны.       —Я… — Такемичи подавился слезами, — Ты тоже солгал, Шин нии-сан. Почему ты тоже?       Шиничиро сдерживал слезы: —Прости.       —Такемитчи, мы…       —Отвалите! — Такемичи оттолкнул руки Шиничиро от своего лица и сделал шаг назад, подальше от Чифую и Казуторы. — Не подходите ко мне близко! Клянусь, я сделаю что-то невообразимое, если вы подойдете еще на шаг ближе! — Такемичи отошел от них подальше. Все его тело содрогалось от смеси чувств: гнева, печали, страха, предательства.       Он не знал, что ему теперь делать. К кому идти? Он больше не хочет здесь оставаться.       —А… — Такемичи попытался отдышаться, поскольку он успокаивался и все больше цеплялся за реальность, чем сильнее кружилась его голова, — Моя мама знала?       Когда Шиничиро покачал головой, Такемичи поблагодарил бога за то, что рядом с ним есть кто-то, кто не лгал ему.       —Мне надо было послушать маму и не выходить замуж ни за кого из вас — на его губах появилась грустная улыбка, его рука гладила живот — Мама говорила мне, что вы, ребята, однажды станете эгоистичными. Я должен был послушать…       Такемичи почувствовал, как силы покидают его тело, его голова отяжелела, и все, чего он мог желать в этот момент, это сесть, что он и сделал. Он плюхнулся на кушетку, но легкость его тела и тяжесть головы никуда не делись.       Он слышал смесь звуков, но у него не было сил смотреть вверх. Он сосредоточился только на попытках продолжать дышать.       И вот так до боли похожий запах нежно поглотил его, разные запахи успокоили его. Он поднял голову и сквозь остекленевшие глаза увидел лица своих пар.       —Митчи?       Порхание бабочек наполнило его желудок.       И Такемичи понял, что это было первое движение его младенцев.       —Мичи, ты сейчас в порядке?       Больше движений.       —Почему? — Такемичи вцепился в диван — Почему младенцы ответили на твои слова?       Такемичи знал, что должно произойти что-то хорошее, но почему это должно было начаться с того, что он узнал правду о своём прошлом?       Он жалел, что к нему вернулись воспоминания.