Подойди ко мне на шаг Падай на свой белый флаг
Неизвестный гость цеплял взгляд вновь и вновь. Не зная почему, он помогал ему, замораживая монстров на пути, разгоняя зазевавшихся Фатуи. Держась на приличном расстоянии, он любовался чертами лица, эмоциями, которые ему самому были чужды. Яркий для этих мест, незнакомец умело обращался с мечом, не брезговал делится едой с полярными лисичками. Грея руки у встречавшихся костров, он изредка оборачивался, что-то или кого-то высматривая. Чужие губы впервые тронула улыбка, этот гость был довольно занятным, намного интереснее его родственника. Он появился на пороге лаборатории своего брата, оповестив о госте и тут же исчез. Из-за веток он наблюдал за их встречей. Альбедо галантно жестом пригласил путешественника внутрь, на пару секунд удивляясь откуда-то взявшемуся горячему чаю. Он подошел ближе, усмехнувшись, прижался к ледяным камням, держась в стороне. Голос у гостя из Инадзумы был прекрасен. Такой мелодичный, нежный, он хочет слышать его вновь и вновь. Они говорят о всякой чуши, но его настораживает то, что они знакомы. Почему он не знал? Он всегда в курсе всего, что касается его брата. Уже не такой загадочный Кадзуха остается в лаборатории еще немного. Они не вылезают оттуда, но он не жалуется, довольствуясь чужим смехом и стихотворными вечерами. Кажется, он даже запомнил каждое произведение на слух. Альбедо кажется тоже, на то они братья в конце концов. Утром другого дня алхимик удаляется по делам, он использует эту возможность с полна. Спящий ронин выглядит еще прекраснее, рука сама тянется заправить непослушную прядь за ухо, и он вздрагивает, стоит алым глазам посмотреть на него. Он и забыл, что у самураев чуткий сон.Не стоило смотреть в мои глаза И не утони потом в своих слезах
- Ты вроде собирался по делам, - произносит тот, приподнимаясь. Он затаивает дыхание, наблюдая как парень, собирает свои непослушные белые волосы в хвост. Он молча пожимает плечами, не решаясь что-либо сказать. Вблизи поэт еще лучше, по телу приятно бегут мурашки. Он наливает им обоим горячий чай и через некоторое время прощается. Альбедо недоуменно смотрит на Кадзуху, когда тот жалуется, что он не дал ему нормально поспать. Он следит за ними давно, позабыв о своих маленьких обязанностях. Запоминает все интонации чужого бархатного голоса, иногда тихо шепчет в ночной тишине заученные стихи, словно пробуя на вкус. А затем появляется он. Пальцы в перчатках неприятно снимают с языка красный лепесток лилии, словно это мешающийся волос. Он знает, что это и хмурится сильнее. Хиганбана. Ликорис. Названий много, но ироничнее то, что это цветок смерти из страны прекрасного гостя. Он не может любить, в него это не заложено, он даже не знает какого это. Так почему? Логичнее было бы сходить к Альбедо. Нет, ни за что. Он мельком посматривает на небо, пока прислушивается, а затем чувствует руку на своем плече. Кадзуха выглядит довольным в отличии от него. Он щебечет о том, что потерял его, точнее Альбедо, но замечает красный лепесток. Как маленького ребенка он выводит Кадзуху на поляну и просит ждать. Он чувствует рядом Альбедо, а значит проблем больше быть не должно. Лепесток лилии лежит втоптанный в снег на том месте. Теперь наблюдение входит в его постоянное занятие. Он понимает, что все же природа ошиблась, он ничего не чувствует. Совершенно ничего не чувствует, когда руки обоих случайным образом переплетаются. Не чувствует ничегошеньки, когда они слишком близко, смеются. Смех у обоих такойМне казалось, ты любил Но в глаза мне кинул пыль
Помимо неприятного чувства саднения в горле добавился еще и кашель, теперь надо держаться еще дальше, чтобы его не заметили. Он уже сомневается, что ронин здесь ради исследований. Слово "дружба" ему знакомо, но друзья так себя не ведут. Не нежатся под одним одеялом ночью, не смотрят друг на друга так...неправильно. Он злится. Злится на себя. Злится на гостя, который появился слишком внезапно. Злится на Альбедо, которому всегда везет. Везет по жизни, везет в экспериментах, везет с...Кадзухой. Надо быть дураком, чтобы не понять эти взгляды друг на дружку.На тебе проклятье Мне нужны объятия, поцелуи, счастье
Из мыслей выводит зудение в горле. Он заходится в надрывном кашле, привлекая внимание не то что всех в округе, а кажется во всем Тейвате. Он смотрит на капли крови, впитывающиеся в снег, слышит шаги и с усилием поднимается. В рубиновых глазах виден страх, непонимание, он не может оторваться от них, машинально вытирая кровь с подбородка. Стоит ронину сделать шаг навстречу, не смотря на отрицательный жест Альбедо, как он пускается бежать. По снегу неудобно, но он знает Хребет лучше, чем кто бы ни было. Самураи сами по себе быстрые стремительные, что усложняет задачу, вместе с недостатком воздуха. Он не заметил, как «поздно» стало слишком быстро наступать. Стоило оторваться, как он падает на бок, тяжело дыша. Даже морозный воздух не спасает от этого проклятья. Бежать. Бежать. Бежать. Перед глазами мутнеет, но чужие шаги слышно четко. Новый приступ кашля выводит из него, наверное, все цветы, он сжимает их в руках, рвет со всей ненавистью, на которую есть силы, и на грани сознания смотрит на чужой приближающийся силуэт гостя в ярком хаори. Разлетелся пепел боли Я бегу по полю С тобою в небеса