***
Двигатель Детки урчит, когда она останавливается в гараже бункера. Дин поворачивает ключ в замке зажигания и вздыхает, откидываясь на спинку сиденья и поглаживая свой полный живот. — Я же говорил тебе не есть третий бургер. Клянусь, в один прекрасный день у тебя случится сердечный приступ. Одарив своего брата, сидящего на переднем сиденье, довольной ухмылкой, Дин говорит: — Стоило того, — его губы растягиваются ещё шире от хмурого взгляда, который он получает. Сэм качает головой, волосы падают ему на глаза. — Не волнуйся, Сэм, — заверяет его Джек, придвинувшись ближе на заднем сиденье, чтобы положить локти на спинку сиденья между ними. Стервозное лицо через 3, 2, 1… — Я исцелю его. Вот оно. — Дело не в этом, Джек. Ему нужно научиться… Дин сдавленно смеётся, прерывая то, что, как он уже может сказать, вот-вот перейдёт в длинную обличительную речь о пользе капусты или другой подобной ерунде. Он поворачивается, чтобы похлопать Джека по руке, там, где она лежит рядом с его плечом. — Вот почему ты лучший, ребёнок. Джек гордо сияет, прищуривая свои голубые глаза, и внезапно Дин вспоминает, почему он так стремился вернуться домой из закусочной, несмотря на то, как сильно ему нравится объедаться. Он был немного расстроен и сбит с толку, когда Кас отказался ехать с ними. Типа, теперь они вместе. Даже если технически это всё ещё ново, — хотя они годами танцевали друг вокруг друга, — он предполагал, что Кас, по крайней мере, пообедает с ними… сегодня из всех дней. Вместо этого, нервничая и дёргаясь с той минуты, как они проснулись утром, Кас практически вытолкал их всех за дверь, когда они собрались уходить, и сказал им «не торопиться», что бы, чёрт возьми, это ни значило. Это было более чем странно. Кас знает о Дине всё, возможно, даже больше, чем Сэм. Знает его досконально, но до сих пор не сказал ни единого слова о сегодняшнем дне. Может быть, он забыл… Дин отгоняет эти мысли, расслабляя плечи, и вылезает из машины. К чёрту это; в этом нет ничего особенного. Ему сорок два, а не четыре. Он может провести день рождения без тортов и подарков; так было всю его жизнь. Лучшее, что он обычно получал, — это жирная еда и время от времени неуклюжий пьяный секс. Хотя последнее уже много лет не было актуальным, потому что… ну, из-за Каса. К счастью, сейчас он с лихвой компенсирует все годы воздержания, и одна мысль об этом заставляет его нижний мозг ожить и ускорить шаг. Сэм и Джек следуют за ним, когда он распахивает дверь гаража, и у него сразу же начинают течь слюнки, потому что самый восхитительный аромат на свете обрушивается на него, как тонна кирпичей. Он оглядывается на парней, брови поднимаются вверх к линии роста волос. Джек хмурится, склонив голову на бок и принюхиваясь, совершенно сбитый с толку. Но Сэм… нет, Сэм, чёрт возьми, что-то знает. Дин видит это по его глазам и самодовольной улыбке. Однако его брат ничего не говорит. Просто пожимает плечами и протискивается мимо него, направляясь в библиотеку. — Что не так? — наконец спрашивает Джек, переводя взгляд с одного на другого. — Эм… ничего, ребёнок. Идём. Найдём Каса. В его конечностях дрожит отчаянная нужда, он хочет удрать. Хочет побежать и точно выяснить, откуда исходит этот запах, потому что, хотя он и знает, что это, ему нужно увидеть. Однако он сдерживается, придавая чертам своего лица довольный, нейтральный вид. Сохраняй спокойствие, Дин. Джек следует за ним, как нетерпеливый маленький щенок, и Дин не может удержаться, чтобы не обнять его за плечи и не взъерошить его мягкие золотистые волосы. Когда они оба поворачивают за угол в библиотеку, он слышит яростный, приглушённый шепот с кухни, и его уши напрягаются. Не то чтобы у него есть необходимость шпионить или что-то в этом роде, но он всё равно замедляет шаг из любопытства, прижимая Джека к себе, чтобы мальчик их не выдал. — Ты должен был написать мне! — Прости, Кас, телефон сдох. Но эй, ты же успел вовремя, да? Что успел? — Да, но у меня не было возможности… Дин выглядывает из-за двери, и, конечно же, его прикрытие сразу же разрушается, потому что к Касу чертовски трудно подкрасться. Как будто у чувака есть какое-то шестое чувство, особенно когда дело касается Дина: он может чувствовать его присутствие за милю, даже без благодати. Это жутко, но и немного успокаивает. — Дин, — выдыхает он, и румянец приливает к его щекам. Его руки ёрзают по бокам. Острая челюсть с лёгкой щетиной перепачкана чем-то белым, как и передняя часть… Срань господня, на Касе фартук? Какого чёрта? — На тебе мой фартук? — говорит Дин, потому что, по-видимому, сегодня он капитан очевидность. Сэм, стоящий перед Касом, фыркает и смотрит на Дина. Он ободряюще хлопает Каса по спине и поднимается по ступенькам, оттаскивая Джека от Дина. — Пойдём, приятель. — Но я тоже хочу узнать, что это за запах, — в замешательстве возражает парень. — Давай, ты выберешь фильм на сегодняшний вечер, а я расскажу тебе. Думаю, им нужно немного… эм, побыть наедине. — О… О! Ты имеешь в виду, что они будут заниматься сек… Сэм зажимает Джеку рот ладонью и выводит его из комнаты, не давая закончить фразу. Щёки Дина пылают, когда он смотрит на спины своего брата и приёмного сына. Шагнув вперёд, чтобы преодолеть расстояние между ними, Кас зовёт его по имени, возвращая внимание Дина к кухне и ожидающему его ангелу. Теперь, когда они всего в нескольких дюймах друг от друга, он чувствует, как жар на его лице распространяется по всему телу, как это всегда бывает, когда Кас близко. Его сердце поёт в грудной клетке, отбивая устойчивый ритм, подстраиваясь под дыхание Каса, когда их притягивает друг к другу всё ближе и ближе, пока между ними почти не остаётся пространства. Их носы сталкиваются. Дин наклоняет голову. Мягкое прикосновение губ, целомудренное и сладкое. — Я скучал по тебе, — бормочет Кас между нежными поцелуями. — Почему ты не пошёл с нами? Кас отступает назад. — Я… я хотел… — начинает он. Это так необычно для Каса — запинаться в своих словах. Волнение Каса, которое Дин заметил утром, похоже, возвращается в полную силу, поэтому он успокаивает своего партнёра, нежно поглаживая его по щеке. Вытирая белое вещество большим пальцем, он узнаёт в нём муку и улыбается. Потом он наклоняется вперёд для ещё одного поцелуя, глубокого и ободряющего и, может быть, может быть, совсем немного нуждающегося. Он не останавливается, пока поясница Каса не врезается в край стойки. Их тела прижимаются друг к другу, минуты тянутся между ними. Языки скользят, пробуя на вкус, наслаждаясь. Он мог бы остаться в этом моменте навечно, но кислород, к сожалению, необходим для жизни, поэтому в конце концов они вынуждены оторваться друг от друга, груди вздымаются, а лица розовеют. Глаза Каса сияют из-под тёмных ресниц, ещё не совсем сытые, но счастливые, такие счастливые, и Дину требуется вся сила воли, чтобы отступить и дать им обоим хотя бы дюйм пространства, хотя бы на мгновение. — Я хотел сделать тебе сюрприз, — застенчиво бормочет Кас. Он оглядывается через плечо, кивая подбородком, и глаза Дина следуют за его взглядом только для того, чтобы широко раскрыться, потому что там, на плите, стоит пирог. Прямо как из журнала: с идеально загнутыми краями, хрустящей золотистой корочкой, смазанной яйцом, и одной одинокой свечой, аккуратно расположенной в центре. — Ты… ты испёк его для меня? — Я практиковался. Я знаю, что по традиции для такого случая готовится торт, но ты предпочитаешь пироги, поэтому я подумал… Его прерывает ещё один крепкий поцелуй, на этот раз гораздо более отчаянный. Ладони Дина обхватывают лицо Каса, а руки Каса опускаются на его бёдра, притягивая ближе, и Дин чувствует себя таким чертовски переполненным эмоциями в этот момент, что, кажется, может просто взорваться от интенсивности этого. Он отрывается, тяжело дыша, взгляд мечется между блестящими глазами Каса и его скользкими от слюны, опухшими губами, и, черт возьми, если бы они были одни в бункере, он бы упал на колени прямо здесь, посреди кухни, просто чтобы показать Касу, как сильно он ценит этот сюрприз. Кас вспомнил, не только вспомнил, он ещё и… боже, он просто идеален. Он идеален, и Дин никогда не захочет проводить без него дни рождения. Он хочет уйти в отставку, отвезти Каса на пляж, подлатать какой-нибудь маленький домик, может быть, завести собаку. Он хочет подарить Касу весь мир, хочет просыпаться рядом со своим новоиспечённым человеком, зависимым от кофеина, сварливым и постоянно дурящим, каждый божий день до конца своей жизни и никогда не отпускать его. — Подожди… Дин, подожди, — выдыхает Кас, хотя его тело, похоже, не разделяет этого желания, когда его бёдра прижимаются к бёдрам Дина. — У меня есть для тебя ещё кое-что. — Я… надеюсь… — говорит Дин, оставляя короткие поцелуи на потном горле Каса, — это ты… голый. Кас хихикает, вибрация проходит по губам Дина, пьянящая и сладкая. Он отстраняется, роется в большом кармане спереди фартука и вытаскивает… открытку? Он сует её в руку Дину с надеждой на лице и бормочет: — Давай. Прочти это. Дин закатывает глаза, но потакает Касу, раскрывая открытку.Моё вдохновение, вот кто ты — Вдохновение, ты только пойми. И вот сегодня мой мир улыбается, Твоя рука в моей, мы идём миля за милей, Спасибо тебе за всё это, Ведь ты для меня единственный. С Днём Рождения, Дин, Кастиэль.
Дин не плачет. Он просто не такой, чёрт возьми. Он поднимает глаза, зрение затуманено, и произносит первые слова, которые приходят ему в голову. — Выходи за меня. Челюсть Каса предпринимает отважную попытку отвиснуть до пола, и если бы не мучительное сомнение в глубине сознания Дина, которое сейчас кричит: «Какого хрена, какого хрена, какого хрена, нет, ты же не сказал это прямо сейчас», он, вероятно, рассмеялся бы, увидев его ошеломлённое лицо. Затем глаза Каса на самом деле начинают слезиться, и нет, нет, он облажался, ведь так? По полной. — Я имел в виду… — Хорошо. Дин резко втягивает воздух в лёгкие. — Да? — Да, — говорит Кас, яростно кивая, а затем их губы снова соприкасаются. Кто может сказать, как долго они целуются вот так, прижавшись к стойке. В этом нет никакой срочности, никакого стремления зайти дальше, просто они наслаждаются уютом, который приходит с каждым прикосновением, — каждым общим вздохом, — и это приятно. Его губы скользят вниз по челюсти Каса, находя маленькое местечко за его ухом, которое заставляет его мурлыкать от удовольствия (а иногда, когда Дин прикусывает его, скулить от желания). Затем он просовывает бедро между ног Каса, это даже не желание, а просто рефлекс, и толкается вперёд, осторожно и медленно… — Кхм, — они отрываются друг от друга, только чтобы увидеть Сэма, стоящего в дверях, скрестив руки на груди, его взгляд блуждает по всей комнате, отказываясь остановиться на них. — Серьёзно, парни? Дину действительно трудно не огрызнуться прямо сейчас, и главная причина не делать этого… ну, он на самом деле возбуждён, и, чёрт возьми, он ни за что не сможет двигаться так, чтобы это не было чертовски очевидно. Вместо этого он говорит немного застенчиво: — Я думал, вы с Джеком смотрите фильм. — Мы смотрели, но Джек захотел попкорн… — Сэм замолкает, пожимая плечами. Он проносится мимо них, разворачивает пакет и бросает его в микроволновку. Потом его взгляд падает на плиту, и он одаривает Каса искренней, нежной улыбкой. — Выглядит великолепно, Кас. — Спасибо, — выдыхает Кас, всё ещё раскрасневшийся, но теперь ещё и от неловкости. — И спасибо, что продегустировал другие. Я хотел, чтобы этот был идеальным. Сэм прислоняется к стойке, скрестив лодыжки. — Уверен, что так и есть, чувак. Я удивлён, что Дин до сих пор не проглотил его. Кас отстраняется, и Дин сожалеет о потере его тепла, но следует за ним теперь, когда его тело более-менее вернулось под контроль. Его ангел шарит в ящике стола и достаёт зажигалку, широко улыбаясь. Он берёт пирог и опускает его на стол, подзывая их с Сэмом. Но потом он замирает, прежде чем зажечь свечу, закрыв глаза, оставаясь в конце стола, в то время как Дин и Сэм занимают свои места друг напротив друга на скамейках. Секундой позже Джек появляется позади Каса с вопросительным выражением на лице, пока его взгляд не опускается на стол. Затем возбуждённый щенячий взгляд возвращается в полную силу. — Сюда, — говорит Кас, указывая ему сесть рядом с Сэмом. Затем он зажигает свечу и выжидающе смотрит на Дина. — Я полагаю, что в этот момент принято загадывать желание? Пристальный взгляд Дина скользит по лицу… — чёрт возьми, технически Кас теперь его жених, верно? Боже, — …Каса. Потом по лицам Сэма и Джека. Довольный, окружённый людьми, которых он любит больше всего на свете, он задувает свечу. — Что ты загадал? — спрашивает Джек, широко раскрыв глаза. Дин берёт Каса за руку. Их глаза встречаются, и он улыбается сквозь слёзы. — У меня уже всё есть.