Адреналин

«Не знаю, с чего меня посетила такая идея, но какая-то неведомая сила подтолкнула меня на это. До этого я особо не задумывался о том, что у человека есть необходимость в ностальгии. Есть необходимость подумать о прошлом, поразмышлять о своих поступках и обязательно обрушить огромный поток информации на случайного слушателя. У меня такового собеседника, к сожалению, нет. Но есть этот блог, который выдерживал и не такие огромные гаммы эмоций. Что люди знают о войне? Что могут сказать о ней, даже не пережив ее? Наверно, только свои догадки, подкрепленные обобщенными фактами; свои поверхностные чувства, возгласы за мир во всем мире и лишь яркое желание жить. Я видел эту жажду собственными глазами. Эти стойкие и непоколебимые просьбы о еще одном коротком вдохе, о еще одной попытке встать с колен, о еще одном взгляде на чистое синие небо. Давясь собственной кровью и желчью, люди лежали передо мной, сжимаясь и скрючиваясь от боли, и, сжимая мои запястья дрожащими пальцами, молили о помощи. Первое время я в ответ пожимал и похлопывал их за плечи, неловко показывая свою поддержку. Я искренне надеялся на скорую поправку моих пациентов. Но ждать маленьких чудес вскоре не приходилось. Едва я успевал спасти одну душу; солдат мог больше никогда не встать на ноги, вздохнуть полной грудью, а то и вообще лишиться столь важных конечностей, как рук. А мог и совсем не успеть. На моих глазах люди умирали чаще, чем можно было представить. Некогда сияющие жизнью и счастьем глаза потухали и закрывались прежде, чем я мог что-либо сделать. Я сильно переживал, не спорю. Я корил себя за все свои роковые ошибки, за свою слабость и мягкотелость, но ничего с собой поделать не мог. Проходили дни, недели, многие месяцы, прежде чем я понял всю сущность своего дела. Я – военный врач и больше не имею прав на ошибки. Твердость и уверенность пришла позже, когда один мой хороший приятель, получивший тяжелое ранение в область плечевого сустава, стукнул кулаком по поверхности операционного стола и резко потребовал другого лекаря, объяснив свое решение коротко и ясно: «Джон, пока ты остаешься сопливой неженкой, ты убьешь людей в сто раз больше, чем сейчас!» Что ж, пришлось подчиняться. Но для меня война состояла не только из лазаретов и покалеченных солдат. Время от времени я осознанно убивал людей, уверенно держа в руках огнестрельное оружие. Отбросив все страхи и сомнения, я шел вперед к намеченной цели. Не мной, конечно, но цели, которая оправдывала средства. Потерпел поражение я лишь раз, когда был ранен в ногу. Что вам сказать – боль была адская. Ранение было не первое, и, я надеялся, далеко не последнее, но после осмотра моего коллеги я услышал роковое: «Недееспособен». «Это я-то недееспособен? После стольких лет и – недееспособен?! – помню, как сейчас, вспылил я и резко спрыгнул со стола для осмотров. Оказалось, что зря. Неудачно опустившись именно на раненую ногу , я вскрикнул и упал на колени. В тот момент я был и ни солдатом, и ни военным врачом. Так, маленьким мальчишкой, который сунул свой длинный нос куда-то не туда. И лишь кровь стучала в висках, насыщаясь адреналином…» - Рассчитываешь на высокую форму жалости, чувственно расписав свою тяжелую жизнь? – За спиной пронесся вихрь в виде моего многоуважаемого соседа, резко поправляющий темный шарф на своей шее. Даже спрашивать не было необходимости о невероятной догадке Шерлока о тематике моей последней статьи для блога. Я промолчал и попытался ухватить разбежавшиеся мысли, которые до прихода Холмса вроде привычно складывались в предложения. - Ты все еще сидишь? Нет ни минуты свободного времени, Джон! Как ты не понимаешь? Это новое дело не дает мне покоя, я должен скорее…, - немного пометавшись по гостиной, детектив выскочил из комнаты, пронесся по лестничному пролету и вышел из дома. Конец его фразы так и не долетел до моих ушей. - Шерлок…, - протянул мгновением позже, чувствуя расплывающуюся улыбку на лице. Но я остался сидеть в кресле, желая все-таки кое-как закончить свою статью. Пальцы медленно скользили по клавиатуре: «Что я чувствовал после стольких лет спокойствия и уравновешенности, когда я покинул фронт? Опустошенность. Да, скорее всего. А еще скуку. Что-то мучило меня изнутри, заставляя тревожиться все с новой и новой силой. До недавнего времени. С недавних пор я раздражаюсь от любого пустяка больше прежнего, но я чувствую себя живым. Почти как на войне…» На этой многообещающей ноте я решил закончить, потянулся и, не медля больше не секунды, схватил тонкую куртку и почти так же проворно, как Шерлок ранее, выскочил из дома. Новая тема для статьи не может больше ждать.