На самом деле

Снег падал весь день, делая сугробы все выше. Серое столичное небо, нависнув над уставшими от непрекращающейся суматохи и беготни жителями, стало в последнее время надоедать, принося апатию и лень. Его рабочий день уже давно окончился, но Он все еще был в офисе, решая с боссом навалившиеся проблемы. Стрелка часов на руках показывала девять вечера. В такое время Он уже находился дома, но бывали дни, когда график сбивался. Телефон на рабочем столе заставил вспомнить о себе, издав звук. В пришедшем сообщении писалось: «Скоро домой?». Жена не была излишне ревнивой, всегда принимала его задержки на работе, не обидевшись за все время их знакомства ни разу. Она всегда ассоциировалась у него с уютом, даже до того, как они начали жить вместе, чтобы узнать друг друга в быту. Ее терпеливый характер, нежный и спокойный голос и умение хранить молчание в те, моменты, когда это нужно, всегда усмиряли его резкость и нетерпеливость. И сейчас, когда Его мог вывести из себя любой лишний и ненужный звук или человек, он, лишь увидев адресата, даже не почувствовал напряжения. Кто угодно мог в эту минуту испытать его гнев на себе, кроме неё. Она этого не заслуживала. Она усмиряла его. «Понятия не имею», – набирает в ответ, тут же откалывая телефон. Ответа не поступает, но Он итак знает, что Она не будет спать. Спустя практически три часа Он открывал дверь квартиры, медленно поворачивая ключ в замочной скважине, боясь потревожить покой. Надежда на то, что она все же спит, хранилась в душе. Но Она не спала. Это стало понятно по быстрым и тихим шагам из зала в прихожую. Шелковый халатик слегка был распахнут, показывая находившуюся под ним короткую чёрную ночнушку, тёмные волосы лежали беспорядочно на плечах, а глаза выражали усталость, которая немного затмевалась радостью его прихода. Она подлетела к нему, босыми ногами ступая по полу, обняла и поцеловала быстро в губы, а потом в щеку и в другую. Затем взглянула в его глаза, ожидая ответа и, когда он поцеловал ее мягкие губы своими, немного обветрившимися, спросила: – Будешь кушать? – Да. Когда он искупался и зашёл на кухню, там уже стояла тарелка с ужином. Она болтала обо всем случившемся с ней за этот день, сказа с одной темы на другую, а потом, вдруг замолчав на несколько секунд, произнесла: – А у тебя что нового? Он усмехнулся. Наверное, слишком сильно молчал, раз Она так сменила тему. – Ничего. Так что потом сказала мама? – надо было показать, что ему не все равно на неё, ведь так оно и было. Он слушал ее с самого начала. Он всегда ее слушал, даже когда ее мысли начинали слишком сильно разбегаться и, не пройдя обработку, сливались в непонятный поток слов. Он слушал, потому что ему было интересно то, как она мыслит, смотрит на мир и выражает свою точку зрения. Но иногда просто не хватало сил отвечать, и он спокойно слушал ее, сохраняя молчание до тех пор, пока она не наговорится или не одернет саму себя, считая , что слишком далеко зашла. И ее разговор, больше похожий на монолог, продолжился. В Его голове пролетал не его день, а ее. Когда он доел, она быстро прибралась на кухне, а затем пошла за ним в спальню. Его глаза уже начали сливаться, когда он почувствовал ее руку на своей груди. Они всегда так засыпали, кроме тех случаев, когда она обижалась на него, что бывало редко. Он повернулся к ней боком, перетянул ее руку к себе на талию, и сам обнял в ответ. Тишина квартиры успокаивала его. Но больше всего успокаивала Она.