♡
щелчок камеры. звук выхода фотографии из фотоаппарата. взмахи разверзающие воздух. и такая счастливая улыбка на губах. сынмин любил полароидные снимки. он готов был делать их каждую секунду своей жизни, когда видел что-то прекрасное на горизонте. а прекрасным он видел многое, если же не всё. старый фонарь, что видно из окна квартиры, который отдавал тусклым жёлтым цветом. увядающие цветы фиолетовых петуний в клумбах возле двора их пожилой соседки. бездомный потрёпанный кот серой окраски, сидящий на лавочке у подъезда. помятый минхо с утра, сонно попивающий свежесваренный сынмином кофе. во всем этом сынмин видел невообразимый шарм и красоту. свою эстетику прекрасного. чего-то уютного и такого родного. поэтому не мог просто смотреть на это. ему хотелось запечатлеть всё прекрасное, что видели его глаза, на фотокарточки. пока все вокруг строили дома из кирпичей, сынмин строил дом из полароидов. именно так шутил минхо, когда ким, в очередной раз сфотографировавший какую-то живность на цветке в горшке, прикрепляет к стене новоиспеченный полароид.♡
— чего улыбаешься, мистер фотограф? хрипло спросил минхо, только что проснувшийся, и смотрел вопросительно на парня, что лежал возле него и рассматривал, видимо, новый снимок, который потихоньку начинал виднеться на карточке, обретая цвета. сынмин, повернувшись головой к минхо, и не переставая улыбаться сказал: — ты такой милый когда спишь, ты знаешь это? минхо подозрительно покосившись протянул: — так, я что снова спал с открытым ртом, у меня бежала слюна и я как задница был весь помятый? а ну показывай! ким, заливаясь смехом, вскочил с кровати и побежал к стене, что была уже изрядно забита снимками. минхо, театрально возмущённый, кинул подушку в убегающего парня, наигранно крича в след, что тот пожалеет, если прилепит фотку на самое видно место на стене. всё ещё сонный ли, подобрав кинутую ранее мимо подушку, плёлся за своим парнем. тот стоял босой, в одной широкой чёрной футболке у стены и любовался очередному своему творению. такой же босой минхо подошёл ближе, и увидел, что и ожидал увидеть. это было слишком предсказуемо. он такой потрёпанный и со странно открытым ртом спал, не подозревая, что кое-кто сейчас решает запечатлеть его в таком виде. ли посмотрел на снимок, а потом на сынмина, что всё ещё довольно, но уже не так широко улыбался. — ты такой дурень, ким сынмин. — хо легонько стукнул подушкой по спине парня, что драматично ахнул и схватился за плечо, к которому удар попал ближе всего. — ты дурень не меньше меня, просто скрываешь это. — не спорю. но насчёт скрывать… я это могу и не скрывать. — правда? ну, если так, то тогда по твою душу уже совсем скоро приедут весёлые друзья и по-дружески оденут в смирительную рубашку, а потом так же по-дружески увезут в обитель белых стен. хо подошёл к сынмину со спины, обнимая за талию и притягивая к себе, кладя подбородок тому на плечо. — хм, а что будет, если котёнок укусит щеночка? тот станет как… котопёс? — и не давая сообразить младшему, что к чему вообще ведёт, ли уже вцепляется зубами в изгиб шеи парня, которая была не прикрыта тканью чрезмерно большой для того футболки. укус не то чтобы больным был, скорее очень неожиданным, отчего сынмин громко закричал, пытаясь выскользнуть из хватки старшего, который до сих пор держал зубы на месте укуса, просто не надавливал, отчего создавалось немного щекочущее ощущение того, что сейчас произойдёт укус снова. они оба тихо, но несдержанно смеялись друг с друга. один с того, что его парень самое настоящее олицетворение непредсказуемости; второй с того, как его парень реагирует на его дураческие выходки. спустя пару минут препираний о том, кто из них первый поедет в дурдом, минхо снова наклоняется к месту, куда ранее прошёлся укус, оставивший за собой лёгкий красный след от зубов. — ли минхо, если ты снова решишь отгрызть от меня кусок, богом клянусь, я-- сынмин не успевает договорить свою угрозу-предупреждение до конца, потому что вместо зубов на шее теперь оказываются губы. такие мягкие и так нежно выцеловывающие место укуса, что все слова теряются на периферии сознания, растворяясь на языке так, как сейчас растворяется душа в ласках любимого человека. ким всё ещё молчит, лишь перемещая одну из рук на голову минхо и наклоняя свою голову в сторону, подставляя шею, а тот немедленно начинает подниматься выше к линии челюсти, всё так же старательно, но уже более напористо покрывает тёплую кожу поцелуями. сынмин решил поменять ход игры, и развернувшись в кольце рук ли, взял того рукой за подбородок и притянувшись, настойчиво начал сминать губы напротив. понимая, что тот уже немного распалился в ощущениях, сынмин начал с губ спускаться ниже, оставив поцелуй на нижней губе, на месте между губами и подбородком, на самом подбородке, и так далее вниз по шее, перемещаясь аккуратно на одну из ключиц. оставив последний поцелуй, ким тихо начал напевать: — где-то однажды появился на свет, с лаем и мяуканьем, зверь каких нет… минхо, если честно, не соображал, что вообще происходило, поэтому нахмурившись от резкой перемены и нехватки губ, которые по непонятной ли причине перестали работать на его шее. он стоял и слушал тихое напевание кима, чьи губы оставались все так же возле ключицы и обдавали кожу теплым дыханием того. песня смутно была знакомой, но лишь смутно. тем временем сынмин всё продолжал: — и тут же сбежал, оставив вопрос… кошачий-собачий малыш котопёс! и после этих слов в области ключицы отдало резкой и лёгкой болью, отчего громкое «а» вырвалось из горла минхо, прежде чем тот успел понять произошедшее. сынмин, проделав свой коварный план по мстительному укусу, с задорным смехом и таким же задорным подпеванием продолжал песню «котопёс! котопё-ёс!», одновременно убегая в спальню, чтобы зарыться в одеяло, которое, конечно же, защитит его от нападения нечистой силы по имени ли минхо, что сейчас был разъярен тем, что его одурачили его же картами. но, тем не менее, парень был счастлив, наблюдая за таким ребяческим поведением сынмина.с такого хитрого сынмина и его переливающегося смеха, что был как солнце в пасмурный день, придавая сил и теплоты, невозможно было не смеяться вместе с ним. «котопёс! котопёс!» было приглушенно слышно из-под одеяла, когда ли зашёл в комнату. взгляд упал на фотокамеру, что лежала у прикроватной тумбочки. ли ухмыльнулся, тихонько подошёл ближе и взял её в руки. — эй, пёсокот, ну-ка посмотри на меня. — минхо сказал это с тоном между игривостью и серьёзностью. закончивший напевать, сынмин не вылез из-под своего убежища, а лишь весело, но малость настороженно спросил. — зачем? — давай вылазь, а то я сейчас твоего дэнмо пущу на нитки. — наигранно грозно произнёс ли, бросая взгляд на плюшевую игрушку, что лежала на полке. — нет, только не дэнмо. — так же как и хо, сынмин наигранно страдальчески протянул слова, ведь он знал, что хо не посмеет сделать что-то с его любимой игрушкой. вынырнув из-под покрывала, сынмин предстал с глупым выражением лица, означающим целый спектр эмоций от веселья до любопытства. и минхо, что уже настроил камеру, и ожидал заключения сего плана, с сопутствием вспышки поймал момент. вылезающий полароид сопровождался соответствующим тихим звуком и злорадствующим смехом минхо. — ах ты задница кошачья! а ну иди сюда! ли уже успел ринуться к стене и искал свободное место для прикрепления своего шедевра, а сынмин почти сразу пустился за тем в погоню. теперь двое парней стояли и любовались стенами вокруг себя, что были обильно украшены снимками, сделанными на протяжении немалого времени с начала их отношений. вот снимок, на котором минхо гладит рыжего кота; они встретили его, пока гуляли по окрестностям деревеньки, в которую год назад ездили отдыхать от городской суеты. вот снимок, не так далеко находящийся от первого, и на нём сынмин спит, положив голову на вытянутую руку. очки его съехали, и почти висели на лице, а губы были немного надуты. сынмин писал важный доклад и отдавал работе почти всё своё время, забывая про сон. и вернувшийся поздно с работы ли, застал это чудо, не сдерживая желания запечатлеть эту умиляющую картину. чуть ниже располагалась фотография с их общими друзьями. это был необычайно весёлый день, и они всей толпой тогда решили отправиться на аттракционы. хёнджину тогда пришла идея сфотографироваться всем вместе, ведь они так редко вылезают всей своей компанией куда-то. а сынмин очень даже яро принял это предложение, и настоял на том, чтобы фотография была сделана на его полароидный фотоаппарат, ведь это куда чувственней, чем просто неосязаемая картинка в телефоне. и подобных фотографий была целая куча. фотографий разных случайностей, разных времён и воспоминаний. было всё — от почти ничего не значащего снимка гитары сынмина в углу в окружении стопок книг минхо, до совместных глупых и милых фотографий двоих влюблённых парней. они любовались историей, запечатлённой на всех этих снимках. любовались фильмом их жизни, заснятым камерой. важными и не очень отрывками на кадрах кругом. любовались на свою любовь. нет, всё-таки не только сынмин строил дом из полароидов, как обычно говорил минхо. они вместе строили его. и не просто дом. а целую вселенную. свою собственную, личную вселенную, наполненную комфортом и своеобразными оттенками их любви.♡