***
у итэра еле заметная улыбка на губах — за спиной годы исповедей и трагическая смерть сестры, а мысли, будто сломанная кассета, вечно возвращаются к «боги накажут». чайлду за итэра страшно — это солнце хочется прижать к себе, и убеждать-убеждать-убеждать что боги это выдумка, и эфиру можно всё — неважно что он сделает, неважно чего попросит. но итэр от любых прикосновений шарахается и просит больше так не делать — бездонные зрачки расширяются просто до невозможности, пряча за собой золото. эфира от любых прикосновений будто трясёт — будто бьёт током, и чайлду кажется, что чужие года прожитые в полном отчаянии хочется стереть, помочь забыть, и показать что жизнь не зависит от икон и количества молитв в день.***
— что с твоими коленями, итэр? — а? — они все в синяках и ссадинах. — я.. я упал, плюс, молитвы читать иногда приходится на коленях и всё такое.. — серьёзно? тогда, по-моему, тебе стоит перестать молится так много.***
на колени итэра невозможно смотреть — они выглядят так, будто он несколько месяцев только и делал, что стоял на коленях. ответы итэра на вопросы откуда синяки неоднозначные — но чайлд знает не понаслышке; такие узоры появляются только после серьёзных падений или некогда используемых в школах наказаниях. он прекрасно видит как корчится лицо итэра во время ходьбы — он хочет взять его на руки и убежать с ним далеко-далеко, попутно целуя коленки и обещая что это в последний раз, когда итэр получит такие раны. итэр не говорит ему, что они появляются из-за наказания, после дня проведенного с ним.***
— твоя мать выглядит как ведьма – даже не верится что за её спиной стоит целая сеть церквей по всей стране. — э-эй! аякс! не называй мою мать ведьмой! она не настолько плохая. — я не говорил что она плохая, итэр. есть что-то, о чём я не знаю? — н-нет! я имел ввиду, что она не настолько плохо выглядит.***
мать итэра похожа на тех картонных привидений из чёрно-белых фильмов. она смотрит на тарталью с призрением, потом наклоняется к сыну и шепчет тому что-то в ухо. итэр бледнеет — с распахнутыми в испуге глазами и почти белой кожей он напоминает дорогую фарфоровую куклу — аякс думает, что было бы неплохо собрать денег и забрать эту куклу себе. женщина уходить, и итэр говорит, что не сможет сегодня помочь ему с доставкой газет. он всё ещё выглядит до жути испуганным, и чайлду кажется, что вот-вот, и он упадёт в обморок. ему хочется спросить почему — но он знает что итэр не расскажет — поэтому он просто наклоняется и быстро быстро целует итэра в щеку.***
— почему ты не веришь в богов, аякс? — я считаю что они придуманы людьми, которым нужно иметь кого-то кто сделает самую трудную работу за них. — мама говорит, что чем больше людей перестанут в них верить, тем больше шанс того, что они спустятся на землю и разрушат её. — меня не волнует то что говорит твоя мать, итэр. она не может заставить кого-либо верить в них, ты же это понимаешь?***
эфир не выходит на улицу уже несколько дней. его нет в школе — он не приходит помочь ему с разноской газет, и не приходит рассказать о звёздах и жестоких богах. он волнуется, хотя местные бабушки, приходившие в церковь на службу, уверяют его в том что с итэром все в порядке, что они видели его рядом с матерью и принимали из его рук священного вина — правда потом за его спиной шепчутся о том, что похож он был на труп, и еле заметно хромал. паззл в голове постепенно складывается.***
— мама сказала, что в будущем я должен жениться на той девушке, которая работает в местом цветочном магазине. — на аяке? но вы же даже не знакомы, да и ты вроде бы не влюблён в неё. — я знаю, но мама сказала, что ее семья очень богата, да и они верующие. а ты? у тебя уже есть будущая жена? — я не уверен, что женюсь именно на девушке. — что.. в каком смысле? ты собираешься остаться холостяком? — я хочу сказать, что найду способ жениться на том человеке который мне нравится, независимо от пола. — мама говорит, что таких людей боги проклинают, и после смерти не принимают в своё царство.***
он находит итэра, свернувшегося клубком под дверью церкви. билеты, купленные в один конец жгут, и он мысленно надеется на то, чтобы они не прожгли дыру в заднем кармане старых брюк. когда эфир поднимает на него взгляд, он и вправду похож на трупа — заплаканные глаза, несколько больших синяков на скулах и искусанные губы. он удивлённо выдыхает и пятится назад, прижимаясь худой спиной к двери. аякс протягивает ему руку, и мягко, еле слышно шепчет тихое «пойдём со мной, и я покажу тебе что можно жить без вечных молитв и наказаний.» итэр, плача, протягивает руку в ответ.