Лунатик, посмотри на меня

      Прохладный летний ветерок приятно щекотал кожу, лишний раз напоминая о приближении выпускного. Сириус, лёжа на старенькой пошарпанной скамейке внутреннего дворика школы, блаженно дремал, подложив под голову сумку с учебниками. Солнечные лучи порой пробивались сквозь листву огромного дуба, но это только лишний раз наводило какую-то приятную дрёму на парня.              Сириус глубоко вдохнул, наслаждаясь запахом приближающейся свободы. Но он был бы лжецом, если бы сказал, что ему не грустно. Время Мародёров — это лучшее время в его жизни. А ещё Сириусу страшно. Что будет с их компанией дальше? Война в самом разгаре, охота на маглорождённых, убийства простецов.              Вальбурга Блэк, мать Сириуса, лишила старшего сына всяких средств существования ещё два года назад, когда он бежал из дома. Пожалуй, она надеялась, что вернёт его таким образом, но родители сами с детства учили, что Сириус лучше остальных, важнее, чистокровнее. Дак и отчего же, спрашивается, ему, такому потрясающему, возвращаться в этот гадюшник? Родители Джеймса приютили парня. Альфард, он же дядя и самый крутой из всех взрослых, которых Сириус когда-либо знал, помогал деньгами и ни в чём не ограничивал мальчишку. Подумаешь — выжгли с гобелена, Сириус стал лишь свободнее дышать полной грудью.              — Красота, — вздохнул парень, расплывшись в улыбке.              — Ты ведь это про меня? — раздался рядом знакомый женский голос. И кто-то прикрыл своей тупой башкой редкие лучики солнца.              Сириус приоткрыл глаза с таким лицом, будто услышал самую нелепую вещь в мире.              — Чего тебе, МакКиннон? — раздражённо спросил Блэк. — Я крайне занят, если ты не видишь.              Она склонилась ниже, противно щекоча лицо Сириуса своими длинными, рыжими волосами. Парень закатил глаза, нервно выныривая из западни.              — Я же просто шучу, — смеётся она.              — Дерьмовые у тебя шутки, — фыркает парень. — Весь настрой испортила.       — Пойдёшь со мной на выпускной вечер? — девушка наклонила голову, а на лице у неё была такая улыбка, будто она вовсе не видит того, что с ней не хотят общаться.              — Я иду с друзьями, — просто кидает он и быстрым шагом устремляется в школу.              — А вот твои друзья уже нашли пары! — кричит она вслед.       Сириус, закатив глаза, ускорил шаг и направился в Большой Зал. Эванс и друзья сидели за их привычным местом. Лили и Джеймс ворковали, сидя друг напротив друга. У обоих были такие глупые лица, что Блэк невольно поморщился.              — Марлин нашла тебя? — пискнул Питер.              — А, — протянул Сириус с хищной улыбкой, — так это ты, крысёныш, сказал ей, где я? Спасибо, удружил.              Блэк с грохотом кинул сумку с учебниками на стол и плюхнулся на скамью, раздражённо пялясь, как Джеймс и Лили тянутся друг к другу чмокнуться.              — Тут же едят, — толкнул Сириус очкастого друга. — Как некультурно, Сохатый.              Джеймс серьёзно посмотрел в ответ и, показав ему средний палец, продолжил ластиться к Эванс.              — Вообще-то, это я сказал МакКиннон, где ты, — произнёс Люпин, не отрываясь от книги.              — Зачем? — потупил взгляд Сириус.              — Потому что она спросила, — ответил Ремус так, будто говорил самую очевидную вещь в мире.              — Если Пожиратели смерти спросят, где я, то ты то же самое ответишь? — саркастично поинтересовался Сириус. — Или всё зависит от фазы луны?              Сука. Это было лишним.              Ремус глотнул чая, убрав от лица учебник. Он выглядел особенно измождённо сегодня. Был будто старше самого себя на лет пять. Верно, скоро же полнолуние.              Ремус даже галстук не надел сегодня, а верхние пуговицы помятой рубашки расстёгнуты. Взгляд холодный, уставший. А круги под глазами вообще нагоняли тоску. Но вот шрамы… Мерлин, может быть, Сириус какой-то фетишист, но ему нравились шрамы Лунатика.              Да и вообще, весь Ремус ему нравился. Как бы глупо это не звучало. Очень организованный, ответственный. Пожалуй, самый умный в их компании. Если Джеймс был неким негласным лидером, Сириус его правой рукой, то Лунатик — это стоп-кран, помогающий выбраться из передряг или наоборот не попасть в них. Кем был Хвост? Развлечением и поводом для шуток. Не более.              Ещё Ремус нравился Сириусу своим отношением к дружбе. Блэк давно относился к Мародёрам лучше, чем к своей собственной семье. И от Лунатика исходил такой же настрой. Ведь Ремус искренне любил их компанию и этим нравился Сириусу больше остальных. Он просто понимал, что Мародёры семья друг другу, вне зависимости от статусов их крови.              Но, пожалуй, однажды Лунатик стал нравиться Сириусу больше, чем это было позволено в приличном обществе. Ну, так, по крайней мере, сказала бы мать. Это произошло примерно в то время, когда Мародёры наконец-то, (спасибо Хвосту), стали Анимагами. Просто если бы не Питер, то всё произошло бы раньше на полгода, а может и год.              И тогда Сириус в весьма своенравной манере пошутил про хвостатые проблемы Ремуса. И Блэк, как и сегодня, выбрал неудачную фазу луны. Но Лунатик тогда был не столь измотан, сколько агрессивен. И вполне заслуженно выбил Блэку несколько зубов. Кажется, даже сломал нос, но Сириус точно не помнил, что тогда произошло.              И вот, лёжа на траве поля для квиддича, он смотрел, как яростного Лунатика оттаскивают от него силой. А никто за всю жизнь Сириуса не смел поднимать руку на представителя рода Блэк. И тут какой-то нищий, скучный, книжный червь, хоть и с крутыми шрамами, но взял и поднял.              Ну и видимо настолько сильно Сириус тогда приложился головой, что стал обращать всё больше и больше внимания на Лунатика. Сначала какие книги тот читал, какие предметы любил посещать, а какие ненавидел. Сколько ложек сахара добавляет в кофе с молоком (три с половиной), какие сладости из Хогсмида предпочитает и как ведёт себя в определённую фазу луны.              Сириус знал, что является не самым приятным человеком. В целом. Девушки-то, ясное дело, бегали за ним толпами. Ну оно и понятно, всё же он: во-первых, Блэк, а во-вторых, редкостный красавчик. Но вот, если исключить его юмор, внешность и родословную, то мало что остаётся.              Лунатику совершенно не нравились шутки Сириуса, он не обращал внимание на чью-то внешность, и тем более на чистоту крови.              Вот как-то так и выходило. Девушки Сириуса абсолютно не интересовали, как в принципе и парни, а Ремуса не интересовал он сам. У этих двоих вообще были неприятные отношения. Блэк быстро смекнул, что Люпин общается с ним только в трёх случаях: когда Сириус дерьмово шутит про Хвоста, когда Сириус дерьмово шутит про Нюникуса (это парень со Слизерина, ничего такого) и когда Сириус дерьмово шутит про хвостатые проблемы Люпина.              А в дерьмовых шутках, задевающих других людей, Блэк был хорош, как никто другой. Поэтому недостаток романтического внимания со стороны Лунатика он компенсировал его замечаниями и поучениями, прямо, как сейчас.              — Это не смешно, — холодно ответил Лунатик, — люди умирают.              — Я тоже могу умереть от вездесущего внимания МакКиннон, — показал белоснежную улыбку Сириус.              — Это вряд ли, — просто бросил Лунатик и безучастно продолжил листать учебник.              Блэк уже хотел вставить ещё что-то едкое, как вдруг сзади послышались голоса:              — Сириус тебя пригласил? — визжала одна девчонка.              — Типа того, — гордо ответила Марлин и столкнулась взглядом с Блэком.              Парень тут же развернулся и уставился на Люпина:       — Доволен?              Тот шумно выдохнул, положил книгу в сумку и, закинув её на плечо, удалился.              — А в чём проблема пойти с Марлин? — тихо спросил Хвост. — Она красивая.              Сириус шумно цокнул и закатил глаза.              — Не переношу рыжих, — фыркнул парень и встретился взглядом с Эванс, — не бери на свой счёт.              — Не буду, — пожала плечами девушка и Джеймс прямо-таки начал пожирать её своим ртом. Мерлин, быстрее бы у этих двоих появились дети, чтобы страсти поубавились.                     Сириус надел костюм с праздничной мантией, которые ему прислал дядя. И выглядел парень ослепительно. Уложил волосы, поправил чёрные перчатки и обворожительно улыбнулся самому себе в зеркале.              — Ты ещё воздушный поцелуй отправь, — закатил глаза Джеймс и попытался вытолкнуть парня из отражения.              — Могу тебя наградить им, — смеётся Сириус, но в перепалке не освобождает своё законное место.              Пара дурачится и наконец в комнату входит Люпин. Он надел коричневый костюм и серую мантию. Не очень празднично, но ему идёт.              — Хорошо выглядишь, — кивает другу Сириус.              Полнолуние уже прошло, так что Лунатик выглядит в целом куда лучше. Голубые глаза смотрят живее, а каштановые волосы даже блестят на свету.              — Марлин крутится в общей гостиной, — проигнорировал Ремус слова друга, — тебя ждёт.              — Сохатый, мантия! — нарочито величественно произносит парень и Поттер кидает ему вещь.              Сириус накидывает на себя мантию-невидимку и вслед за друзьями ужом проскальзывает из комнаты. Поттер, храни его Мерлин, говорит МакКиннон, что Сириус ещё не готов, и Мародёры в полном составе отправляются в Большой Зал на последнюю в их жизни вечеринку Хогвартса.              Бродяга стягивает с себя мантию и прячет её в укромном месте за статуей. И стоит парням подойти ближе к месту назначения, как отовсюду слышится басистая музыка.              — Я буду в дрова, — заверяет Сириус и раздаёт всем по бутылке магловского пива, — клянусь вам.              — Вздрогнем, — произносят друзья и чокаются бутылками. Они быстро их прикончили и вошли в Большой Зал в уже приподнятом настроении.              — Кто куда, а я на танцпол, — оповестил всех Сириус и ринулся в гущу событий.              Джеймс отправился искать Лили, Питера на удивление кто-то тоже пригласил, а Лунатик, как неприкаянный, не мог найти себе места и расположился на стульчике у восточной стены зала. Смотря, как Сириус отжигает с толпой и как Лили с Джеймсом следуют примеру Бродяги.              Блэк то и дело подходил к столикам, набирая себе всё больше и больше алкогольного пунша. К нему, кажется, кто-то клеился, но парню было слишком весело, чтобы обращать внимание на этих людей.              Вскоре все Мародёры присоединились к нему. Видимо, даже Люпин понял, что в последний вечер друзья обязаны зажечь, как никогда раньше. Сириусу бы хотелось, чтобы Ремус всегда улыбался так, как в этот вечер. У него появлялись ямочки и небольшие мимические морщинки у уголков глаз, когда он искренне чему-то радовался. Кажется, Сириус перебрал. Потому что очень хотелось почувствовать, чем пахнет Ремус.              Кто-то в этой толкучке увёл Блэка за собой и ему пришлось танцевать с какой-то слизеринкой, потом с ещё одной когтевранкой и тремя гриффиндорками.              На сцене играла какая-то популярная группа, которую обожала Лили. Впрочем, Сириус понимал почему. Они действительно неплохие. Но парень слишком устал, чтобы продолжать этот парад юности, и уселся у западной стены, попивая очередную бутылку магловского пива. Оно ему нравилось.              Музыка вдруг стихла, и толпа разочарованно зажужжала.              — Минуточку внимания, — просит солист группы. — Знаете, я помню свой выпускной. Помню, как мне было страшно и грустно покидать стены Хогвартса, прощаться с друзьями и преподавателями…              Да, пожалуй, Сириусу было грустно. И страшно. Очень страшно.              — И знаете, — усмехается солист, — в то время я был влюблён в одну когтевранку. Она была самой красивой и популярной девочкой всех курсов, а я обычным тихим книжным червём…              Вот бы один книжный червь обратил на Сириуса внимание.              — И я очень хотел признаться ей в своих чувствах, правда. Но она всегда казалась такой недосягаемой, недоступной такому, как я, — смеётся солист, — и я так и не рассказал ей, что влюблён…              Сириус не мог осуждать этого мужчину. Ситуации у них похожие. Если парень расскажет о своих чувствах, то разрушит Мародёров.              — И всё так и закончилось, я пошёл своей дорогой, а она своей.              Сириусу хотелось бы, чтобы у Мародёров была одна дорога по жизни.              — Но знаете, мы с ней встретились несколько месяцев назад, — грустно усмехнулся солист и Сириус с интересом посмотрел на него, — она рассказала, что была влюблена в меня и просто побоялась признаться в своих чувствах…              Неужели они вместе?              — Но прошло много лет, — солист глубоко вздохнул, — у неё появились дети, муж, своя жизнь…              Да, так обычно и происходит.              — Но я-то знаю, что всё могло сложиться иначе, — смеётся мужчина, — и сегодня ваш последний день в стенах этой школы. Не бойтесь, а действуйте. Наша группа сейчас сыграет одну хорошую песню, и я хочу, чтобы вы пригласили на танец того человека, в которого, как вам кажется, вы безответно влюблены…              Ох, нет. У Сириуса кишка тонка.              — А если страшно, — усмехается солист, — то просто посмотрите на того, кто вам нравится во время песни. Это же куда безопаснее, верно? Если не столкнётесь с этим человеком взглядом, то просто уведёте глаза и забудете этот день…              Сириусу кажется, что он и на это не способен.              — Но всё же, — говорит солист серьёзно, — попытаться стоит.              Да уж. Что-что, а разрушать компанию друзей Сириусу не хотелось в этот день. Но… Может, стоит рискнуть? Честно говоря, парень отлично знал, где сидит Лунатик. Прямо напротив него. Они несколько минут назад помахали друг другу. Интересно, он всё ещё там?              Подростки шумно шушукались, ожидая начала песни. Почему им всем не страшно? Может, Сириус один такой трус? Но, с другой стороны, не все влюблены в парня, к тому же, одного из лучших друзей. Всё это время Сириус смотрел в пол, попивая пиво. С секунды на секунду начнёт играть музыка, когда группа настроит инструменты.              Мерлин, Сириус чувствует, что алкоголь ударил в голову. Может рискнуть? Всего один взгляд. Он сможет отшутиться, как всегда. Просто посмотреть.              — Итак, — вернулся солист, — музыка заиграет, вы готовитесь и когда будут первые басы, тогда посмотрим, договорились?              Толпа согласно прокричала.              — Молодцы, — смеётся солист, — у вас отличный настрой!              Сердце билось так бешено, что Сириус сделал ещё один глубокий глоток алкоголя. Так, он посмотрит. Всего секунда и отведёт глаза, чтобы никто не заметил. Джеймс, наверно, танцует с Лили. Питер со своей девушкой. В худшем случае Люпин пригласит кого-то на танец и его просто не будет на этом самом стуле у восточной стены.              Отлично, Сириус уговорил самого себя. Он это сделает. Сделает же? Мерлин, как же страшно!              Музыка начала играть, а в желудке появилась какая-то пустота и роящийся где-то в животе страх. Один взгляд. Всего один. Музыка начала нарастать быстрее, чем Сириус мог подумать. Он сомкнул губы в тонкую полоску. Ещё секунда и…              Бас.       Пиздец.       Сириус забыл, как дышать.              Лунатик смотрит на него.              Всегда холодный взгляд за секунду стал каким-то испуганным. Мерлин, что происходит? Люди между ними двигаются, танцуют, но никто из парней не отводит взгляд. Сириус не рассчитывал на это. Что делать? Нужно подойти, но тело будто парализовало.              В тот момент, когда у Лунатика падает бутылка пива из рук и вдребезги разбивается, кто-то трясёт Сириуса за плечо.              Он поворачивает голову и видит знакомое лицо Марлин МакКиннон. Какого чёрта ей сейчас нужно от него? Девушка что-то говорит, но Сириус её не слышит из-за шума музыки. Приближается, чтобы послушать.              — Что?! — переспрашивает он.              — Потанцуем?! — кричит она в ответ.              Ох, Мерлиновы подштанники! Сейчас вообще не до неё. Сириус отрицательно мотает головой и возвращает взгляд на Лунатика. Но того уже нет, куда он пропал?              Сириус впопыхах осматривает зал, подпрыгивая над людьми, но Ремус как сквозь землю провалился. Быстро находит сначала Джеймса, но ни он, ни Лили не видели друга. Потом Питера и его девушку. Ответ тот же.              — Мерлин, пожалуйста, — протискивается парень сквозь людей к выходу, — куда ты делся?              Сириус выталкивает своё тело в коридор, но и там Лунатика нет. Он не курит, библиотека закрыта, а мантия на месте. Значит, в общей спальне. Сириус добегает до башни Гриффиндора, называет пароль Полной Даме и резко открывает дверь комнаты.              Лунатик.              — Это не то, что ты подумал, — говорит он, сидя на своей кровати, — я не это имел в виду.              — Но я имел в виду именно это, — выпаливает Сириус и наконец-то Ремус смотрит на него в ответ.              — А Джеймс? — спрашивает он с ошарашенным лицом.              — Причем здесь Сохатый? — Сириус делает такое лицо, будто бы услышал, что земля плоская.              — Разве ты не влюблён в него?              Молчание.              — Н-нет? — неуверенно произносит Сириус. — А должен?              Лунатик моргает пару раз и поворачивается всем телом к другу.              — Год назад ты напился на общей вечеринке и в правде или действии рассказал, что влюблён в одного из Мародёров, — объяснял Ремус.              Твою мать. Сириус абсолютно не помнил этого. Неужели ребята специально не вспоминали тот случай, чтобы ему не было хреново?              — Ну да, — кивнул парень в ответ, — в тебя.              — Я не понимаю, — Лунатик зарылся лицом в ладони, — тогда почему ты так реагируешь на их отношения с Лили?              — Потому что они вылизывают друг другу зубы в общественных местах, — фыркнул Блэк, — мне одному противно смотреть на это круглые сутки?              Лунатик немного помолчал.              — Вообще-то не одному, — кивнул он, — и как давно?              — Неудачная шутка про хвост, пятый курс, — не задумываясь ответил Сириус.              — Ты влюбился в меня, когда я тебе зубы выбивал? — лицо Лунатика нельзя было описать словами.              — А ты? — спросил Сириус. — Что насчёт тебя?              — С первого курса, — прикусил парень губу, улыбнувшись, — с первого, мать его, курса.              — Ты выиграл, — Сириус присел на кровать рядом с другом.              — Мне казалось, что я отвратителен тебе.              — А мне — что ты считаешь меня тупым клоуном, — усмехнулся Сириус, осматривая шрамы на лице парня.              — Все думали, что ты влюблён в Джеймса, — усмехнулся Люпин и также пристально начал осматривать лицо Сириуса.              — С таким же успехом я бы мог влюбиться в своё отражение, — закатывает глаза Блэк, и тут до него доходит осознание. — Стоп. Кто «все»?              Лунатик шумно глотает:       — Лили, Питер, Джеймс и я, — перечисляет он.              — Жаль, вы меня предупредить об этом не соизволили, — Сириус легонько касается скулы парня и проникновенно смотрит в глаза. — Лунатик?              — Что? — испуганно спрашивает Ремус. — Если ты скажешь, что это очередная тупая шутка…              — Я могу тебя поцеловать? — на одном дыхании выпаливает Сириус.              Лунатик наполняет лёгкие воздухом и неловко кивает. Блэк целовался несколько раз, но всё равно почему-то переживает. Он осторожно прильнул ко рту парня, и второй медленно разомкнул свои губы.              Поцелуй был хоть и неловким, они даже коснулись друг друга пару раз зубами, но это было чудесно. Горячее дыхание Ремуса, его мягкие, искусанные губы. Сириус осмелел и положил руку на шею парня, прижимая ближе к себе и скользя пальцами в удивительно мягких волосах.              Блэк остановил поцелуй и немножко отодвинулся от парня, приоткрыв глаза.              — Я не умею целоваться, — виновато шепчет Лунатик.              Сириус пробегает глазами по его лицу и легонько начинает целовать каждый шрамик.              — Ты потрясающий, — произносит он и чувствует, как Ремус еле заметно дёрнулся, — всегда считал твои шрамы крутыми, а тебя красивым, мне нравятся твои глаза и волосы.              Поцелуй за поцелуем, и он снова вернулся к губам. Уже смелее и напористее. Его язык врывается в рот Ремуса и второй шумно выдыхает. Блэк опять прерывает поцелуй и переключается на шею, легонько кусая её.              — Когда никого не было в комнате, — дрожащим голосом говорит Ремус, — я украдкой доставал твой одеколон и нюхал его. Однажды даже стащил ту серую толстовку, чтобы вдыхать твой запах, когда совсем накрывало перед полнолунием.              — Так вот куда она делась, — хихикнул Сириус, проводя языком по шее, — моя любимая.              — Знаю, — вздохнул Лунатик, — ты часто носил её, поэтому она сильнее остальных вещей пропахла тобой. Я верну.              — Не надо, — Сириус оттягивает рубашку и оставляет лёгкий засос под воротником, чувствуя, как Ремус запустил руку в его кудрявые волосы. — Я думал, это Питер.              — Ты так ругал его тогда, — смеётся Ремус, — мне было так стыдно перед ним, Мерлин. Всегда так хотелось потрогать твои волосы. Они такие… пушистые.              — Трогай, — улыбается Сириус и снова целует парня в губы. Лунатик осмелел и начал напористее отвечать на поцелуй, прижимаясь всем телом. — Можешь снять мантию и рубашку?              Ремус неуверенно кивает и стягивает с себя вещи, как и Сириус. Второй перекладывает Лунатика на кровать и нависает сверху так, что может рассмотреть всё тело парня.              Ремус хмурится и пытается прикрыться, но Блэк его останавливает и снова медленно целует каждый шрам на теле. Он помнит, что до того, как друзья узнали, что Люпин оборотень, парень истязал себя во время обращений.              — Ты очень красивый, — уверяет Сириус и проходится языком по напряжённому соску Лунатика. — Правда. Ты не представляешь, сколько я наблюдал за тобой.              Ремус глухо смеётся.       — Представляю и всё равно выигрываю, — от укуса соска парень еле слышно стонет и крепче сжимает кудрявую охапку рукой. — Мне очень повезло жить с тем, в кого я был влюблён на протяжении семи лет. Многое успеваешь отметить.              — Например? — усмехается Сириус и спускается ниже, целуя плоский живот.              — Иногда ты спишь без одежды, — усмехается Ремус, — в такие дни ты полностью завешиваешь балдахин.              — Мерлин, — смеётся Сириус и расстёгивает штаны парня, получая вопросительное выражение лица, — я могу?              — Что?              — Ты знаешь «что», — обворожительно улыбается Блэк.              Ремус шумно вздыхает и прикусывает губу.       — Обожаю эту твою улыбку, когда ты уверен, что тебе не откажут, — шепчет он.              — Ты хочешь отказать? — Сириус стягивает с парня штаны, озорно улыбнувшись.              — Мерлин, нет, — глухо смеётся он, — я не смел мечтать о таком даже в самых влажных фантазиях.              — Ты думал обо мне в такие моменты? — улыбается Сириус так широко, будто получил подарок на Рождество. — И что ты представлял?              — Мерлин, не заставляй меня, — шепчет Ремус, закрыв лицо руками.              — Лунатик, — Сириус пристально смотрит на парня и, когда второй отвечает тем же, целует его в пах через бельё. — Я хочу знать.              Друг немного колеблется.       — Как стою перед тобой на коленях, — шёпотом, но пылко начинает говорить Ремус, — как мы занимаемся этим в библиотеке, в каком-то классе после отбоя под мантией Сохатого. Как ты пробираешься ко мне ночью и дрочишь, думая, что я сплю.       Сириус ошарашенно смотрит на друга, не в силах что-то ответить.       — Это слишком? — извиняющимся тоном спрашивает Ремус.       — Нет, — уверено возразил Сириус, — просто неожиданно. Я обычно представлял просто тебя. Вспоминал улыбку, голос. У меня не очень хорошо с воображением.       — Тебе, наверное, и не хотелось, — грустно усмехается Ремус, — у тебя было полно девушек.       Сириус смотрит на него, не моргая.       — Я девственник, — спокойно отвечает Блэк, — ты не знал?       Ремус даже привстал на локтях, чтобы лучше осмотреть лицо друга.       — Врешь, — неуверенно говорит он.       — Не вру, — заверяет Блэк, — на первых курсах переживал, что мать узнает, а потом просто влюбился в тебя и было как-то тупо заниматься сексом с другими людьми.       — Мерлин, — глухо смеётся Ремус и снова ложится головой на подушку, смотря в потолок, — Мерлин, я не верю.              — Я дрочил, думая о твоих ямочках на щеках, — шепчет Сириус, понемногу стягивая нижнее бельё друга.              — Хватит, — смеётся Ремус.              — Ни с кем не спал, потому что считал, сколько ложек сахара ты добавляешь в свой кофе, — продолжает он, спуская одежду ещё ниже.              — Сириус, — с придыханием говорит Ремус.              — Ни на кого не смотрел, но следил за тем, какой шоколад ты покупаешь в «Сладком королевстве», — и с нижним бельём было покончено. Сириус облизал губы, осматривая тело Лунатика, лежащего под ним.              — Мерлин, — шепчет Ремус, — пожалуйста.              Блэка не нужно просить дважды, он наклоняется к паху парня, размазывая капельку тягучей смазки большим пальцем. И, убрав прядь своих непослушных кудрявых волос за ухо, погружает головку в рот, сразу проводя языком по уздечке.              Ремус шумно стонет и умоляюще смотрит на друга, слегка надавливая на голову рукой.              — Сириус… ты такой, — стонет он, пока друг работает языком. — Красивый, обаятельный, харизматичный…              Сириус втягивает щёки и пытается взять член друга глубже, но быстро понимает, что это не так просто.              — …Не спеши, — просит Ремус и с наслаждением прикрывает глаза, — я так счастлив, Сириус. Я и мечтать… не мог… клянусь тебе.              Блэк соврал бы, если бы сказал, что не чувствует того же самого. Дрожащий под ним Лунатик, признающийся в немыслимых вещах. Постоянно холодный по отношению к Сириусу, оказывается, был не просто увлечён, а семь долгих лет по-настоящему влюблён.              Блэк начал усерднее работать ртом и рукой, слушая стоны и признания в свой адрес. Возбуждённый Ремус явно был куда сговорчивее обычного себя. Сириус чувствует, что его член уже до боли стоит, ожидая хоть какой-то ласки. Но он не хочет отвлекаться. Просто нужно сделать Ремусу ещё приятнее.              — Стой-стой-стой, — пылко просит Лунатик и до боли натягивает волосы, — говорю же, стой.              Сириус нехотя останавливается и вопросительно смотрит на парня. Ремус уже весь красный, как и Блэк. У обоих на головах не пойми что, а взгляды жаждущие и просящие.              — Мы можем продолжить? — намекает на что-то Ремус.              — Ты же сам меня остановил, — фыркает Сириус и наклоняется обратно. Лунатик с силой хватает его за волосы.              — Не так, — прикусывает он губу.              — А как? — не понимает Сириус и раздражается. — Мерлинова борода, называй вещи своими именами, умоляю.              Ремус тяжело вздыхает и грозно смотрит на друга.       — ТрахнименяБлэк, — процеживает он.              — Ещё раз, — просит Сириус и нависает над лицом парня.              — Трахни меня, Блэк, — увереннее просит Ремус.              — Ещё разок, — шепчет Сириус в губы друга.              — Пожалуйста, трахни меня, Бродяга, — молит Ремус и сам целует парня, врываясь в его рот своим языком. Очень страстно и влажно, смакуя губы друга в каком-то животном порыве.       Они рвано стягивают с Сириуса брюки и нижнее бельё, Лунатик завороженно проводит рукой по длинному возбуждённому члену друга, и они одновременно шумно вздыхают, умоляюще смотря друг на друга.       Ремус достаёт палочку из валяющихся у кровати брюк и, поджав губы, наводит её на своё отверстие, обхватив ногами второго парня за талию. Видимо, из-за алкоголя и адреналина он куда смелее. От этих мыслей и вида у Сириуса замирает дыхание и подрагивает член. Второй это замечает и прикусывает губу, опустив глаза вниз, чтобы наконец-то произнести какое-то заклинание.       Сириус видит, как небольшое колечко мышц едва заметно расслабляется и совсем чуть-чуть расширяется.       — Если я не кончу сразу, как войду, то это будет настоящий подвиг, — нервно смеётся он и чувствует, как Ремус наколдовывает смазку, легонько касаясь палочкой чужого члена.       Сириус размазывает её по всей длине, не отводя взгляда от худого, смуглого тела перед собой, покрытого светлыми шрамами. Он невольно сравнивает Лунатика с каким-то тигром от такого окраса кожи. Много родинок и несколько родимых пятнышек. Люпин кажется каким-то не настоящим, а нарисованным. Очень красиво.       Сириус нависает над другом, оперившись одной рукой у головы Ремуса. Тот прикусывает губу и умоляюще смотрит вниз, чувствуя, как член Блэка упирается в него.       — Ты уверен? — обеспокоенно спрашивает Бродяга.       — Просто сделаем это, — шепчет Люпин, — у меня такое ощущение, что если сейчас не выйдет, то больше не будет возможности.       — Слишком много думаешь, — глухо смеётся Сириус, но рукой надавливает на член, чтобы протиснуться внутрь.       Под протяжный стон Лунатика головка оказывается внутри. Блэк даёт другу возможность привыкнуть к новым ощущениям, а сам стискивает зубы. Мерлин, как же хорошо. Хочется глубже, и Сириус медленно входит во всю длину, сопровождая движение шумным вздохом.       Ремус до боли сжал его руку у своей головы и крепче обхватил ногами талию друга. Он пытается не смотреть в знакомое лицо, которое, кажется, пристально ловит каждую его эмоцию. Но чёртов Сириус Блэк слишком красив, чтобы отвести от него взгляд. Бродяга вновь тянется за поцелуем и начинает размеренно двигаться внутри.       Стоны. Мерлин, как же Лунатик стонет под ним, сжимает ногами тело. Хватается руками за руки и шею, будто это какие-то спасательные соломинки. Стоило знакомому лицу обрести какую-то туманность во взгляде, как Сириус наращивает темп, целует друга и получает сдавленное мычание на своих губах.              Он садится и хватает Лунатика за талию, когда второй ещё больше сжимает его изнутри. Притягивает друга и двигается быстрее и грубее прежнего. Лунатик стонет, умоляет не останавливаться. Какой же он всё-таки сексуальный, громкий. Сириусу плевать, что их услышат. Нет, Сириус хочет, чтобы их услышали. К слову, почему-то никто из парней не догадался не то, что наложить запирающие и заглушающие, а даже спустить балдахин кровати.              Лунатик смотрит на него каким-то мутным, не своим взглядом, пытается спрятать лицо ладонями. Сириус злится и хватает того за руки, зажав их над головой Ремуса.              — Вот бы ты видел себя моими глазами, — шепчет Сириус и делает особо сильный толчок, — ты бы никогда не прикрывался.              Ремус что-то хочет сказать, но от очередного толчка просто стонет громче прежнего. Сириус понимает, что друг на пределе, как и он сам. Протягивает руку к члену Лунатика и рвано двигает рукой, получая в похвалу довольный скулёж.       От ощущений Ремуса дёргает, ему хочется прикрыться, чтобы Сириус не видел его лица. Но друг слишком крепко держит запястья, пристально осматривая тело и лицо так, будто думает, как сделать ему ещё приятнее. Бродяга кажется идеальным, даже идеальнее обычного себя. Он покрасневший, серые глаза устремлены только на Ремуса. Лунатик не мог даже мечтать об этом.       И он громко кончает прямо в кулак друга, в тот момент, когда Сириус в очередной раз горячо целует его.       Ремус так сжимается, трясётся, что ещё несколько рваных толчков и Бродяга изливается внутрь, почти рыча другу в шею. У него такое ощущение, будто заложило уши. Он впивается в горло парня, оставляя особо сильный засос.              Спустя некоторое время оргазм отпустил обоих, и Сириус рухнул рядом с Ремусом, пытаясь прийти в себя.              — Я не верю, — шепчет Лунатик, — это невозможно.              Сириус так устал, что находит в себе силы только посмеяться и накрыть их одеялом.              — Мне всегда было так страшно обращаться рядом с тобой, — признаётся Ремус, — боялся, что начну ластиться, как сучка к твоему животному обличию.              — Ого, — смеётся Сириус, — а вот это было бы интересно.              — Это было бы отвратительно, — закатывает глаза Лунатик, — хорошо, что у Анимагов нет течек, гонов и тому подобного.              Сириус опять смеётся и приобнимает Ремуса, вдыхая его травянистый запах. Точно, Лунатик же всегда принимает зелья на основе бадьяна.              — Гон, — вспоминает Сириус, распахнув глаза, — я тогда пошутил про гон. Ну, в тот раз, когда ты выбил мне зубы.              — Да, — улыбается Ремус, вычерчивая какие-то фигурки на груди второго парня кончиками пальцев, — что-то такое.              Кажется, Лунатик рассказывал что-то ещё. Но из-за его бархатного голоса и поглаживаний Сириус вырубился, стоило прикрыть глаза и крепче обнять друга.              Солнечные лучи, бьющие прямо в лицо, разбудили Бродягу первым. Он приподнял одеяло и понял, что Ремус наложил на него пару очищающих перед сном. Сам Лунатик мирно сопел рядом, расположив голову на груди друга.              Сразу после солнечных лучей Сириус обратил внимание на Питера, спокойно собирающего вещи в чемодан. Отлично, этот слишком тупой, чтобы сложить один плюс один, а вот…              Джеймс лежал на кровати напротив с настолько похабной, самодовольной и лучезарной улыбкой, что Сириус уже захотел достать палочку и отправить в друга щекочущее проклятье.              — Как прошёл твой выпускной, Бродяга? — сквозь хихиканье спрашивает Джеймс.              — Заткнись, — закатывает глаза Сириус и прячет свою охапку кудрявых волос под одеялом.              Питер поворачивается, и лицо у него абсолютно пунцовое.              — Сириус, — зовёт Джеймс.              — Заткнись, — повторяет Блэк.              — Ты лишился девственности с Лунатиком, — хихикает Поттер.              — Я заметил, — фыркает Блэк и приобнимет спящего Ремуса сильнее.              — О, мы все заметили, — смеётся Поттер, — вся башня Гриффиндора заметила, поверь мне.              — Вам стоит этим гордиться, — слышится голос Сириуса из-под одеяла, но он быстро выныривает оттуда. — Ты действительно думал, что я влюблён в тебя?              — Ну кто же знал? — театрально удивляется Поттер, — Я вообще-то ставил на Хвоста.              Сириус смотрит на него с таким лицом, будто Джеймс только что предложил ему сожрать таракана. Но ничего не отвечает, потому что Ремус немного двинулся во сне, прижимаясь ближе к паху друга.              А член у Блэка стоял. Утро всё же. Джеймс отвлёкся (или сделал вид, что отвлёкся), и Сириус прижался ближе к бедру Лунатика. Тот усмехнулся, но в миг распахнул глаза и медленно повернул голову вверх к Бродяге.              Лицо у Ремуса было такое, будто он всю прошлую ночь в пьяном угаре признавался своему лучшему другу в чувствах и всяких пошлостях, что мечтал с ним сделать. Сириус же был крайне удовлетворённым и самоуверенным. Не дожидаясь какой-то реакции, он примкнул к губам парня, так и говоря: «Мне всё понравилось. Я не забираю свои слова обратно».              — Мерлин, ну не здесь же, — притворно хныкает Джеймс.              Сириус усмехается, чувствуя, как Лунатик проскальзывает своим языком в рот друга. Мерлин, какой же он потрясающий.              — Ладно, Питер, — вздыхает Джеймс и встаёт, — пойдём отсюда.              — Н-но я…              — Пойдем-пойдём, — смеётся Сохатый и выходит вместе с Хвостом, закрывая дверь комнаты. — Тебя третьим не возьмут.              Сириус разорвал поцелуй и прошептал:              — Посмотри на меня.              И Лунатик снова смотрел на него этими голубыми глазами, расплывшись в довольной улыбке и обнажая ямочки на щеках.