Ради всеобщего блага

Боль… Она не прекращается уже долгое время. Она стала привычным фоном, тем, без чего себя не осознаешь. С ней засыпаешь и просыпаешься. Она усиливается во время пыток, называемых медицинскими и научными исследованиями, и продолжается несколько дней, пока тебе милостиво не позволят потерять сознание. Трудно сосредоточиться, трудно мыслить, трудно существовать, но тебе не дадут умереть, раз за разом вытаскивая из-за грани. Сегодня десятый день Великого Эксперимента. Я слышу за дверью тяжелые шаги своей охраны. Их мерная поступь сопровождает мою жизнь вот уже несколько месяцев. Я сжался в комочек и попытался хоть так согреться. Нет, в моей камере не было холодно, но и тепло тоже не было. Постоянная температура и освещение. Здесь не меняется ничего. Если бы не опыт моего детства, я бы давно сбился со счета. Я видел тех, кто потерял счет времени, и потом потерял самого себя. Некоторых я знал по именам, других видел мельком в той, прежней жизни, с некоторыми познакомился уже здесь. Почти все они сдавались и прекращали бороться. Но не я. Я все еще помню свое имя. Его я повторяю про себя утром и вечером. Я говорю сам с собой, что бы ничего не забыть, что бы все помнить. Но с губ моих не сорвется ни звука. Достаточно допустить одну оплошность и тебе вколют в вену какую-нибудь дрянь. И ты начнешь забывать, теряться в собственных фантазиях и кошмарах. Нет! Я хочу помнить! Пусть они считают, что меня, как личности уже нет. Я лишь объект для опытов, № 3698. Я выживу, выжду время и убегу. Я помню, кто я. Я – Гарри Поттер. К привычным тяжелым шагам охраны прибавляется цокающий перестук каблуков. Здесь мой слух значительно улучшился и зрение тоже. Я слышу сквозь толстую бронированную дверь, хотя и не должен. Я чувствую запахи сквозь нее и могу прочитать текст, написанный мелким шрифтом и находящийся в чужих руках, из другого конца комнаты. Теперь я могу многое. Не знаю, кого мне за это благодарить: магловских врачей – экспериментаторов или собственных предков. Если верить старинным трактатам из особняка крестного, то я вхожу в наследие – мне 21 год. Я получаю те качества, что помогут мне выжить. Например, слух, зрение, обоняние. Я слышу еще одни шаги, легкая, буквально летящая походка. И запах. Знакомый запах. Вот как я могу чувствовать запах? Сквозь толстые стены? Я часто думаю об этом. Неделю назад я решил, что часть чувств не моя, а принадлежит моей охране. Но не было времени и, главное, возможности проверить. Я прекрасно знаю, что за мной наблюдают. Видеокамеры постоянно поворачиваются мне вслед, одна из стен зеркальная. Я кожей чувствую наблюдение. Совсем как зверь. Может быть, я и есть теперь зверь? Двуногий зверь. Это хорошо. Так больше шансов выжить. Скрежет открывающихся замков не стал неожиданностью. Вошедшая охрана рассредоточилась по обе стороны от двери. Третий из них натянул цепь. Я с трудом встал. Руки и ноги скованы цепью, на горле ошейник. Меня боятся. Я – Избранный, Спаситель Мира. Один из сильнейших магов столетия. Угроза. Я вышел, покорно переступая мелкими, насколько позволяют оковы, шагами. На выходе ждет Джинни. Моя Джинни. Моя возлюбленная. Мой идеал. Моя ошибка. Мой враг. Она окидывает презрительным взглядом фигуру пленника и указывает путь. Лаборатория. Металлический стол с держателями для рук и ног. Здесь холодно. Одежды у меня нет. Как сняли после поимки, так и не отдали. Я передернул плечами, но головы не поднял. За прямой взгляд положено наказание. За лишнее движение – наказание. За случайное слово – наказание. Я хорошо знаю правила. Я не нарушаю их несколько месяцев. И охранники мои знают об этом. Они привыкли. И хорошо. Из-за спины вышла Грейнджер. Все также растрепанная, с множеством папок в руках. Она прошла мимо меня равнодушно. Я лишь объект для опытов. И только. Я ненавижу их всех, но не позволяю им увидеть мои чувства. С видимым равнодушием я следил, как Грейнджер и Уизли раскладывают на маленьком столике с колесиками какие-то ножи, скальпели, прочие железяки. Пока есть время, я вспоминаю. Та война закончилась нашей победой. Был грандиозный праздник. Я был счастлив. Мечтал о свадьбе с Джинни… Появление Дамблдора было для меня неожиданностью. Но я верил ему. Я доверял ему, как родичу, как деду. Я считал его правым. Магический мир, освобожденный от власти Темного Лорда, ликовал. Решения министра принимались с радостью. Началось объединение с маглами. По решению директора Дамблдора в школу приходили маглы. Они брали себе в семьи детей бывших Пожирателей. По плану Великого Светлого Мага в их семьях юные волшебники могли научиться любви. Я тогда еще не знал, сколько из них вернулось в сентябре в Хогвартс. Меньше половины… Бывшие пожиратели мудрым Визенгамотом передавались под опеку магловских организаций. Мирные обыватели устраивались на работу в магловские фирмы. Лично я не хотел объединения с маглами. Я еще помнил Дурслей. Как я ошибался! Все кончилось внезапно. По крайней мере, для меня. Я тогда учился в Академии Аврората и проходил практику в министерстве. На глаза мне попался документ, согласно которому маглам продавались маги. И списки, списки, списки… На всех документах стояли подписи председателя Визенгамота Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора и министра магии Артура Уизли. Я смотрел на счета и переводы на гигантские суммы. Тогда я сильно сглупил. Своим открытием я поспешил поделиться с друзьями. С Роном, Джинни и Гермионой… Очнулся я тогда в подземельях Хогвартса в блокирующих магию оковах. Как я узнал позже, мои верные соратники продали меня в Институт Исследования Магии (ИИМ). Туда, где нахожусь сейчас. Тогда я в ИИМ не доехал. Железный, громыхающий на каждой колдобине грузовик был остановлен в Дублине. А может это был и не грузовик. С одиннадцати лет я перестал следить за магловскими технологиями, и многое прошло мимо меня. Освободил меня … Дадли. Оказывается, он состоял, да и теперь состоит, в антимагической правительственной организации, занимающейся ликвидацией магов. Когда меня грузили к ним в фургон, то он меня узнал. Тогда они вместе с Пирсом Полкиссом инициировали взрыв своего «транспортного средства» и привезли меня на Тисовую. В этом доме я прожил несколько недель. Дурсли прятали меня, когда приходили чужие, кормили, лечили. Потом дядя Вернон сделал мне поддельные документы на имя ВиктОра Дурсля, сына тети Мардж. Он же смог найти оставшихся свободных волшебников, находящихся в оппозиции к власти министерства магии. За мной пришли днем. Я тогда почти пришел в себя и готов был встретить их с боем. К моему удивлению, среди них оказался и давний знакомый. Долохов. Тетя Мардж отвезла нас на вокзал Кинг-Кросс. Лично! На своей машине! А прощаясь, вручила мне поводки трех английских бульдогов. Эти псы потом долго и верно служили нам. Их приставили к детям. Главному сокровищу волшебников. Звери погибли, защищая будущее магомира. Пока я предавался размышлениям, Грейнджер и Уизли приготовили все необходимое. Я с тоской посматривал на непонятные мне приборы и пугающие предметы. Лаборатория. Я был здесь не раз. И хорошо знал ее местоположение. Вот чего-чего, а ориентацию в пространстве мне не смогли отбить ни зелья, ни наркотики. Помнится и в Хогвартсе я начал свободно ориентироваться к середине первого курса. Грейнджер подошла ко мне и проверила прочность ошейника, затем кивнула на стол: - Ложись, - голос ее холоден и безэмоционален. Помнится, даже к домовым эльфам она обращалась более вежливо. Впрочем, я – вещь, объект для исследования. Источник магической силы. - Доктор Грейнджер, вы не будете ждать профессора Кларен? – спросил один из охраны. - Нет. Профессор мне доверяет процедуру забора. - Зачем же все остальное? – неугомонный охранник кивнул на хирургические инструменты. - Это уже мое исследование. Меня всегда интересовала его способность к быстрой регенерации. Нормальным людям она не помешает. А вещи без надобности. Ложись быстрее! Я двинулся к столу. Оковы не позволяли мне делать нормальные шаги, и я семенил по направлению к столу. Охраннику надоело ждать, и он толкнул в спину. От удара я полетел на пол и зацепил столик. Все режущее - колющие предметы попадали на меня. Вот он – мой шанс. Я перехватил два лезвия и бросил их в охрану. Затем повернулся на бок и послал вторую пару в экспериментаторш. Конечно, лезвия не могли их убить, но хоть задержали. Я рывком поднялся на ноги и устремился к мужчинам. Они были в пределах моей досягаемости. Расслабились, идиоты. Привыкли к покорным и безучастным жертвам. Их смерть была быстрой. Уроки Долохова оказались очень полезны. Грейнджер и Уизли я убил лично. Почти. Какие, однако, страшные ритуалы известны бывшим Пожирателям, а теперь и мне. Связанные обрывками собственной одежды, девушки лежали в пентаграмме. Тщательно прорисованные кровью предыдущих жертв, горели по границам руны. На углах пентаграммы были помещены кровь заклинателя, вода в какой-то колбе, золотые вещи и драгоценные камни (Уизли всегда была как сорока, тянула все блестящее и носила добычу с собой), чистая ткань и земля из горшка в коридоре. Свои оковы я снял, сделав из скрепки отмычку. Это уже Дадли меня научил. Спасибо тебе, братец. А ошейник так не снимешь. Он магию блокирует и волшебнику не дается. Ну и пусть. Главное - убраться отсюда. Руны на полу вспыхивали одна за другой. Началось. На полноценный ритуал отъема магии у меня нет ни сил, ни ингредиентов. Без направляющего вектора активный ритуал будет накапливать магию внутри контура, пока не произойдет взрыв. По моим прикидкам, времени в запасе минут пять. Я захватил скальпель и пошел в комнатку охраны этого этажа. Пусто. Я начал отключать камеры наблюдения, выдергивая провода из системных блоков. Надеюсь, все правильно. Я выглянул за дверь с табличкой «запасной выход». Вверх уходила спиралью лестница. Я поспешил. Когда я достиг первого, то есть наземного, этажа и открыл дверь, по ушам ударила сирена. Я рванул к окну, вывалился из него в россыпи осколков и побежал. Вокруг меня засвистели пули. Я скорее чувствовал рассекаемый им воздух, чем слышал их. Со мной явно что-то не так. Внешняя охрана не дремала. Видимо, ей дан приказ не выпускать беглецов живыми. Я мог надеяться лишь на скорость и несся по территории ИИМ. Странно, но корпуса стояли на побережье. В океан уходил отвесный обрыв. Мой единственный шанс – успеть добежать до него. Я уже прыгал с обрыва, когда почувствовал боль в спине. Как упал в воду, я не помнил. Сейчас я не помню и как добрался до берега. Очнулся я на полу в комнате. Руки мои были прикованы к скобе. Я дернулся. Безрезультатно. Тогда я попытался расслабиться и отдохнуть, подумать. Я лежал на животе, спина болела. Хотелось пить. Наверное, я потерял сознание, потому, что пришел в себя от воды, брызнутой в лицо. Передо мной сидел на корточках человек и протягивал мне трубочку. Как для коктейля. - Ты маг? -Да. - Я Поль. А ты Гарри Поттер. За тебя объявлена хорошая награда. Целое состояние. Я замер, а потом опустил голову. Руки скованы, ноги связаны. На шее – блокиратор магии. Выхода я не видел. Пока. Человек, кажется, понял мое состояние. - Нет. В институт я тебя доставлять не буду. Туда забрали моего брата. Больше я его не видел. Ему было всего тринадцать. За тебя платят маленькие зеленые человечки с большими ушами. Знаешь таких? Я неуверенно кивнул. Это он о гоблинах? Маленькие, зелененькие? С большими ушами? Ну-ну. Человек не представился, но потребовал с меня клятвы о не причинении вреда себе любимому. Магической клятвы. В свою очередь он пообещал отвезти меня к маленьким и зеленым. Мы, оказывается, были на катере. Выходить из этой пародии на каюту мне запретили. Ну и ладно. Как и большинство оставшихся на свободе магов, я знал о космических спутниках. Я лишь предупредил своего спасителя о чипе – передатчике. Его внедряли всем пойманным волшебникам. В первое время только в институте, потом сразу же на месте поимки. Я сильно подозревал и сейчас подозреваю, что и у перешедших на сторону маглов волшебников были похожие чипы. Удивительно, но таких предателей было не так уж и много. Большая часть маглорожденных сбежали из магического мира сразу же после озвучивания министерством политики слияния двух миров. Они-то прекрасно знали, как их встретят власть имущие на той стороне. Они ушли, затаились, спрятались. Создали убежища по всему миру. В катакомбах под древними городами, в канализации, на свалках, подвалах и крышах небоскребов. Именно они и их родственники помогали бежать первым жертвам политики Единения. Именно они шли на работу в ИИМ. От них мы получали и планы зданий и их местоположение. Нам, сопротивлению, помогали и сквибы. И что удивительно, обычные маглы. Правда, не все и редко. Мой освободитель принес мне бутылку с водой и … консервы с детским питанием. Пока я ел, он осматривал меня. Затем приказал мне лечь. Он ощупал ошейник и достал какую-то маленькую пилу. По его словам, по металлу. Вот ведь удивительно! Блокиратор может снять только тот, кто надел. Никакие артефакты, никакой маг их не снимет. А магловскими инструментами, пожалуйста. Правда ручными. Совсем примитивными. Что-то более современное рядом с ошейниками не работает. Слава Мерлину, что никто из предателей не может наложить на жертву магические ограничители или провести ритуалы подчинения. Сил не хватит. Даже у Дамблдора. Впрочем, его уже нет в живых. Как и почти всех чистокровных и полукровок, его поддерживающих. Магический откат. Живы только маглорожденные и предатели Крови. Я лежал и рассуждал про себя, пока человек перепиливал мой ошейник. Предмет быстро нагревался, я не выдержал, застонал. Мой спаситель протянул руку и вытащил из принесенной им ранее и стоящей рядом пластиковой корзины тканевую полосу с камешками. Он протолкнул часть ленты под ошейник. Когда она коснулась кожи, я ощутил холод. Камешки оказались льдом. Затем Поль продолжил пилить. Очень трудно было сохранять неподвижность. Тогда он встал и достал из кармана джинс собачьи цепочки. Он вдел их в колечки ошейника и прикрепил к каким-то скобам в стенах. Теперь я не мог шевелить и головой. Натянутые с разных сторон путы держали надежно. Он вставил мне в рот кляп, зажав мне предварительно нос и не давая дышать, и продолжил свою работу. Он остановился, когда мое лицо было залито слезами, шея горела, а мое мычание явно надоело. Он обложил ошейник и шею еще одной полосой со льдом, вытащил кляп и дал напиться. - В ошейнике есть маячок. От него надо избавиться и быстро. Иначе нас засекут со спутника. Сейчас мы кружим на месте боев Второй Мировой. Магловской войны, не магической. Под нами затонувшие суда, есть и современная подлодка. Атомная. Спутник нас не видит. Помех много. И радиация мешает. Но долго мы здесь оставаться не можем. Радиация убивает не хуже пули. Только медленнее и мучительнее. Через два часа над нами будет спутник НАТО. Он мощнее, радиация и подводный металлолом ему не преграда. Так что, терпи. Сейчас, пока остывает ошейник, я вырежу подкожный чип. Извини, но обезболивающее дать не могу, чип настроен вводить смертельный яд, если обнаружит в крови обезболивающее без сигнала подтверждения. - Откуда такие сведения? - Слышал, как русские говорят: слухами земля полнится. - Они так взяли и поделились? - Нет, конечно. За информацию они получают детей. С магическими способностями… Видимо, предугадав мою реакцию, он быстро продолжил. - У них нет того, что у нас. Они своих магов ценят и берегут. Правительства России, Китая и еще ряда азиатских стран сразу же тогда объявили о своей позиции. По телевидению и радио одновременно, в прямом эфире, по всем каналам и странам Европы. Их граждане, вне зависимости от наличия или отсутствия Дара, неприкосновенны. Их территория закрыта. Иначе пригрозили ядерным и магическим оружием. И предупредили, что их территории из-под ответного удара будут выведены колдунами. Те, мол, отправят все родные им земли на какую-то изнанку. И сам черт им не брат. Беженцев они не принимают. Взрослых. Только детей, лет до четырнадцати. У нас существует целая подпольная дорога. Мы вывезли несколько сотен одаренных. - Почему ты мне все это рассказываешь? Не боишься, что выдам, когда попадусь? - Ты не выдашь. Ты волшебник. - Ну а все же? - Катер заминирован. Стоит увеличиться весу судна, и оно взорвется. Аппарация отсюда не возможна. В борта встроены специальные артефакты. Ты отдохнул? Давай продолжим. Времени мало. - Хоть кляп не ставь… - Не могу. У штурвала мой племянник. Он еще маленький. Напугаешь своими криками. Открывай рот. Я подчинился. Как он закончил вырезать чип, я не помню. Отключился от боли. Очнулся я уже без ошейника, с перевязанным горлом и грудью. И свободным. Мой спаситель спустился ко мне, показал холодильник и предупредил, что бы не смел подниматься на палубу. Меня лихорадило. Я закутался в плед и свернулся на кушетке, поджав ноги. Я не помню, сколько длилось наше плавание. Все словно в тумане. Очнулся, когда меня выволокли на палубу и передали встречающим. Действительно, гоблины. Настоящего имени своего спасителя я так и не узнал.