Нас догонит любовь

      — Я, надеюсь, вы все меня услышали. - повторяет одну и ту же фразу Мельник, после которой все находящиеся в штаб-квартире Спарты синхронно вздохнули.       — Ну и хорошо. А теперь свободны до завтрашнего дня.       А вот после этой фразы все сразу же становятся живыми. Естественно! Ибо когда находишься четырнадцать часов на смене, а точнее в какой-то жопе метро, выполняя задания полковника, то не очень хочется выслушивать его...да и к тому же ту информацию, что и звучала перед заданием. Хочется и прилечь. В любом случае, я готова вытерпеть этот бубнеж, потому что я, черт возьми, командир отряда! Своего личного отряда! Радости полные штаны, но я стараюсь этого не показывать – я лишь выполняю свою работу. Не зря добивалась такого звания. Только печально, что Святослав Константинович считал, что девушкам в «Спарте» не место, кроме своей любимой доченьки – Ани, – посему приходилось впахивать в Полисе.       — Капитан, опять пластинку заело? - хмыкает над моим ухом Ульман. Был бы это другой человек, я бы точно по рефлексу врезала бы ему. А с ним просто привыкла к исключениям.       — Когда же ты от меня отвянешь? - фыркаю я и, не дожидаясь ответа, покидаю штаб. Позади себя слышу быстрые приближающие шаги. Значит снова будет действовать на нервы...       — О чем задумалась хотя бы? - не отстаёт мужчина.       — О том измерении, где ты не будешь доставать меня. - снова не очень дружелюбно отвечаю я.       — Ух ты...какие мы злые.       Эдуард усмехается, после чего замедляет шаг и пропадает где-то в толпе других рейнджеров, а я, спокойно вздохнув, иду дальше в казармы, буквально падая с ног от усталости.       Нет, конечно, с Ульманом у нас хорошие дружеские отношения, но вот из-за дикой нагрузки и усталости на заданиях его шутки просто вымораживают! Разряжают обстановку и одновременно бесят. Иногда аж тошно становится. Но радует, что он не просто дурачится в свои тридцать лет, а является действительно отличным бойцом, умудряясь максимально хладнокровно вести себя. Я даже сегодня удивилась, когда тот, несмотря на риск погибнуть, полез в самое пекло, чтобы спасти мою шкуру, при этом ни один мускул на его лице не дрогнул. Зато вот потом чувствовал себя гордым. И шутил.       Без этого никак.       За своими мыслями я не замечаю, как начинаю подходить к казармам. Ключ-картой провожу по замку двери, захожу в свою комнату и, швырнув на пол под стол рюкзак, обессиленно падаю на кровать и сразу же проваливаюсь в сон.

***

      Следующий день, конечно, ничего хорошего не предвещал, особенно после слов Мельника. Нашёл кому поручить тренировку новобранцев и дежурство в столовой...ладно если с кем-то так, но чтобы с Ульманом! Это вынос мозга. Однозначно.       Самое интересное началось прямо на утренней тренировке. Я уже даже закрыла глаза на то, что новенькие бойцы а-ля будущие защитники метро еле стояли на ногах, так как не выспались, ибо я тоже только сейчас начала просыпаться. Однако дальше они продолжали вести себя как овощи, так ещё один и умудрился ляпнуть, цитирую, что "Женщины должны на кухне дежурить, а не руководить мужиками".       — Да вы как мешки с песком! - кричу я, когда ребята не могут выполнить обыкновенную норму отжиманий для их уровня подготовки.       — Лер... - Эдуард кладёт мне руку на плечо, но я скидываю его ладонь и продолжаю.       — Вы думаете, я просто издеваюсь над вами!? А что если на нас нападут? Ставлю десять баксов, что вы даже не сможете автомат в руках удержать. - все смотрят на меня, лишь хлопая глазками. Я тихо усмехаюсь, затем начинаю смотреть на парня, который решил вспомнить стереотип и показаться крутым среди своей братвы.       — Ну а ты? Сможешь хоть что-то сделать, кроме как языком молоть? Посмотрел бы на себя со стороны, как ты элементарные упражнения делаешь – умер бы от смеха и от позора одновременно.       Спартанцы поджали хвост. Щеки невероятно горели от злости. Потратила на них все силы... Я повернулась к своему напарнику, который, мягко говоря, был удивлён моей перепалкой со спартанцами.       — Продолжи за меня тренировку. - тихо говорю ему, отмахнувшись.       — Я у себя.       Он коротко кивает, после разворачивается к новобранцам и начинает командовать в таком же тоне, как и я; а я ухожу из спортивного зала. Не очень красиво, конечно, вышло, потому что в бункере, в частности в этом зале, плохая звукоизоляция, поэтому все, что происходит внутри, отлично слышно снаружи – спартанцы, что были рядом с залом, слышали мои крики, посему и смотрели на меня как на либо душевно больную, либо с каким-то страхом, боясь попасть под горячую руку.       За час отдыха, проведённого в своей комнате, я всё же немного успокоилась и сейчас просто сидела и читала книгу, найденную где-то на поверхности, иногда поглядывая на часы, чтобы знать, когда идти дежурить в столовую. Очень надеюсь, что там никаких оболтусов не будет.       Тишину в комнате разбивает стук в дверь, а после скрип последней.       — Я войду? - голова Эда появляется в проёме.       — Падай. - сразу говорю я, кивая на кровать. Мужчина заходит в комнату и садится рядом со мной, а я кладу книгу на край стола, немного двигаясь в сторону от Ульмана, ибо уж очень маленькое расстояние между нами.       — Как тренировка прошла?       — Всё были как шёлковые. Ты зря ушла. - отвечает майор.       — Ага, чтобы дальше их там убить своим криком.       — Ты мило ругаешься. Не знаю, чего они боялись.       Я опускаю голову, чтобы скрыть улыбку, но это бесполезно.       — Потому что не на тебя ругалась. Ты бы тоже молчал как миленький. Ну или как минимум ты бы сюда не заходил. - хмыкаю я. Напарник передразнивает меня, на что я не выдерживаю и начинаю смеяться.       — Извини, но ты слишком неубедительно говоришь. - говорит Эд.       — Ой, да что ты. Горбатого могила исправит, слыхал?       — Это что, камни в мой огород? - наигранно удивляется Ульман, закрытая ладонью глаза.       — Всё, можешь не обращаться ко мне.       — Фу-у, девочка. - через смех отвечаю я.       — Да хоть кто угодно для тебя. Лишь бы ты не ходила с кислой миной. - на эти слова я уже начинаю краснеть.       Нет, мне просто смешно...       — Сколько там времени до дежурства осталось? - решаю поменять тему, чтобы просто не было витающей в воздухе неловкости.       — Ещё полтора часа. - вздыхает мужчина, взглянув на наручные часы.       — Куда ты так спешишь? Слушай, Коновалова, чтобы ты так не нервничала, у меня есть один отличный способ расслабиться. Идём.       Он поднимается с кровати и сразу же покидает комнату, пока я пытаюсь сообразить, что только что произошло. Спрашивать Эдуарда смысла нет, потому что он в любом случае не станет отвечать. Что за загадки и сюрпризы?       — Если ты хочешь вывести меня за пределы комплекса, то я не против. А так ты меня очень сильно напрягаешь. - пытаюсь вывести Ульмана на чистую воду, но он просто хмыкает и отвечать не собирается. Что и требовалось доказать...       Когда напарник начал снижать скорость шага, до меня дошло, что мы пришли в «отсек» с душевыми. Эм...и что он хотел сказать этим? От меня неприятно пахнет?       Рядом никого не было, что меня ещё больше напрягает. Он явно что-то задумал.       Ульман разворачивается ко мне, поставив руки на пояс. Я с непонимание смотрю на него. Он, не отрывая взгляда от меня, одной рукой открывает дверь, ведущую в небольшую душевую, состоящую из шести кабинок.       Мужчина подходит максимально близко ко мне, кладёт руки на талию и притягивает к себе, одновременно идя в душ.       — Что ты творишь!? - пытаюсь сопротивляться я, но силы не равны.       — Отпусти меня! Я начну кричать!       — Капитан просит помощи? - с усмешкой спрашивает тот, прижав меня к стенке. Его лицо находится буквально в нескольких сантиметрах от моего. Я не в состоянии сейчас даже заговорить.       — Отпусти меня... - тихо и неуверенно говорю я.       Я... Я не могу прогнать его. Не могу позволить себе это.       — Я уже рассказывал тебе, что ты слишком неубедительно говоришь? - теперь это уже больше похоже на издевательство. Пытаюсь оттолкнуть Ульмана, но он делает за моей спиной замок из пальцев, которые не позволяют мне уйти, и я остаюсь прижатой к плитке.       — Ты сейчас больше похож на маньяка.       Он ничего не отвечает, лишь пальцем оттягивает воротник моего свитера и прижимается к шее губами, целуя. Внутри меня все сжимается, руки абсолютно не слушаются, а колени начинают дрожать.       Да, пожалуй, это моя Ахиллесова пята...       Я сочту это за извинение.       Второй рукой Эд сжимает моё бедро, отчего я закрываю глаза и шумно выдыхаю. В голове словно что-то щёлкнуло, что моё мнение об этом дураке кардинально поменялось. Да, он меня бесит, но как-то...не так?       Мужчина медленно тянет замочек верхней части комбинезона вниз, и я уже не сопротивляюсь – мне нравится, я хочу большего. Кладу руки ему на плечи, медленно поднимаю к шее и пропускаю прядки волос между пальцами. Его рука аккуратно проскальзывает под одежду, кончиками пальцев вырисовывая какие-то замысловатые узоры и заставляя меня вздрагивать от каждого прикосновения, а это нравится Эду: я чувствую его улыбку у себя на шее. Ульман отстраняется от меня, позволяя скинуть с себя часть комбинезона, при этом не переставая глазеть на меня и смущать. Тянусь к нему, чтобы тоже избавить его от верхней одежды, но он делает это первым, скинув свои вещи к моим, посему после перехватывает мои ладони и кладет их к себе на плечи. Эд так долго и испытывающе смотрит на меня, словно спрашивая, может ли он двигаться дальше, или же ждет действий от меня. Я сейчас сама не своя, так что черт с ним. Встаю на носочки и начинаю целовать его, а Эд властно притягивает меня к себе, поглаживая спину. Язык парня скользит по деснам, изучая каждый сантиметр; становится невыносимо жарко, хочется скинуть с себя шмотки. Мы стоим так близко, что я чувствую, как мне в бедро упирается ну никак не пистолет.       — Я думаю, что мы этим не ограничимся... - произношу я, отстранившись.       Да, мне невероятно стыдно, и краснею я так, что меня можно не заметить при красном освещении. Но почему-то я не хочу останавливаться. Животный страх в начале сменился желанием быть раскрепощённой во всех смыслах и планах. Если бы не этот идиот, то когда бы я могла почувствовать себя желанной?       Вещи летят опрометчиво на пол: сначала откидываем берцы, после самым безобразным видом падают штаны и свитеры. Предстаем друг другу в одних только тельняшках без рукавов и нижнем белье. Взгляды пробегаются по каждому миллиметру тела. Я кладу ладони на шею Ульмана, а тот, пока я настроена что-то «спокойное», запускает мне руку в трусики. Из моего рта вырывается пошлый до невозможности стон.       — Я еще только начал. Вечно ты куда-то спешишь... - шепчет на ухо Эд.       — Т-ты можешь заткнуться хотя бы сейчас? - затыкаю я его, на что мужчина начинает активно двигать пальцами.       В ответ пытаюсь снять с него тельняшку, что у меня и выходит. Ульман пытается дотянуться до застежки моего бюстгальтера и, достигнув цели, у него не получается с первого раза расстегнуть элемент нижнего белья. Он недовольно хмыкает, а тихо хихикаю на его действия; зато потом, справившись с такой нелёгкой задачей, он стягивает с плеча бретельку – так медленно, как это только возможно. Только от одного взгляда на этого человека уже все внутри начинает бурлить, и даже кажется, что я слышу стук собственного сердца в такой тишине помимо нашего сбитого дыхания. Я провожу пальцами по торсу, а по бокам – ногтями, при этом слыша его шумное дыхание.       Эдуард, поняв, что дал мне фору, снова прижимает к стенке, но только уже без всяких прелюдий: он стягивает нижнее белье с меня, после и с себя. Я закидываю ногу к нему на бок, Ульман подхватывает рукой её, а второй держит меня за спину. Что-либо не могу сообразить, как мужчина резко входит в меня, отчего даже не успеваю скрыть стон, прикрыв рот ладонью или заняв себя поцелуем. Эд шепчет какие-то пошлые словечки мне на ухо, одновременно давая привыкнуть к такой близости и отвлекая, затем вновь делает выпад бедрами, но я уже веду себя тише. Внизу живота слегка покалывает, сердце бешено стучит, колени дрожат, и я не могу почти стоять, но сильные руки держат меня, что ещё больше сводит с ума.       Чёрт возьми, я сейчас стою на таком обрыве – вдруг кто-то зайдёт и застанет нас?       Пусть это лучше меня будет волновать, когда действительно нас застанут.       Темп растёт, никто уже себя не хочет контролировать, потому что сейчас есть только мы. Мозг отключён абсолютно. Я царапаю ногтями плечи и спину Эда, пытаясь совладать с эмоциями, а сам парень продолжает двигаться медленно и нежно, словно знает, чего я хочу от него, заодно оставляя засосы на шее. В каких-то моментах я даже могла услышать от него что-то по типу стона, но это больше было похоже на грязное ругательство, что заводило ещё больше.       Сейчас я понимаю, что на грани удовольствия. Успеваю переключить внимание Ульмана на свои губы, чтобы спрятать громкий стон от оргазма, который, как мне кажется, все равно остался громким. Жар разливается по всему телу, теперь я точно не могу устоять на месте: Эд успевает меня подхватить, все ещё немного двигается, после отпускает меня, и мы вместе медленно опускаемся на нашу же одежду.       Состояние как после супер горячего душа. В глазах слегка мутно, и кажется, что это пар в воздухе от воды. Почти без сил мы оба лежим на одежде, через которую проходит холод плитки душевой. Ульман притягивает меня ближе к себе, после кладёт руку на бедро и снова сжимает. Прикусываю нижнюю губу почти что до крови.       — Я, надеюсь, ты смогла после этого хоть слегка расслабиться. - почему-то после его слов я усмехаюсь.       — С тобой-то расслабишься...       — Это комплимент?       Ничего не отвечаю, просто прикрываю глаза ладонью, не переставая улыбаться.       — Коновалова, я не телепат, чтобы читать мысли, и в данном случае твои. - говорит Ульман, снова сжав бедро.       — Не обращайся ко мне по фамилии. - фыркаю я.       — Так точно, леди Валерия. Лера. Лерочка.       — Тогда уж лучше по фамилии. - смеюсь я, легонько пихнув мужчину в бок.       — Тебе не угодить. Леди Коновалова, я от вас без ума.       — Мог бы уже и в моей комнате это сказать, а не вести меня сюда.       — Сказать – не сказал бы. Сразу. - пожимает плечами майор.       — Ты сама говорила вчера на задании «не люблю, когда много болтают, лучше покажите себя в действии».       Я смотрю на этого придурка и снова смеюсь.       — Ты тоже, кажись, мне не безразличен. - я опираюсь на локоть, делаю вид, что хочу поцеловать мужчину, но лишь кончикам пальца дотрагиваюсь до его носа.       — Но мог бы и не пугать меня так, приведя сюда.       — А ты хотела в казарме, где за стенкой все будет слышно? Я знал, что ты экстремалка, но чтобы до такой степени...       Снова краснею и отворачиваюсь.       Как бы я не отрицала любовь, а точнее её участие в карьере, все равно нарушила своё обещание и поддалась эмоциям и чувствам. Хотя...я тут не виновата – виновата его харизма.       — Ну и вредина.