***
Агент два поняла, что у неё начинает развиваться нервный тик (или что-то вроде того). Проснувшись, она обнаружила, что её руки по обе стороны от головы удерживают её на месте железной хваткой, чтобы какая-нибудь сверхъестественная сила не попыталась повернуть её дальше, чем когда-либо предполагала природа. Но это делало уязвимым горло. Её руки опустились и обхватили шею, готовые удержать любые паранормальные сущности от попыток вырваться из пищевода. Она потратила слишком много времени, пытаясь помешать событиям инцидента, который уже был задокументирован, проанализирован, повторно проанализирован и занесён в архив, прежде чем она, наконец, хлопнула себя ладонью по лбу. Это было бессмысленно. Это не было востребованным занятием. Даже если бы и присутствовала враждебная сущность, хватание себя за горло навряд ли могло помешать ей скрутить её и любого другого присутствующего агента, как крендель. Хватит этой чепухи. Она неохотно отпустила себя, всё еще боясь, что Бугимен может вывернуть ей голову, как крутящуюся головку от OJ, если она не удержит её на месте. Однако, её голова оставалась на своём месте. Никаких демонов, обитающих внутри неё, не вырвалось наружу.***
Постепенно этот иррациональный мозг ящерицы, на котором балансировала остальная часть её разума, отошёл на задний план, позволив её умной части снова управлять и начать анализировать ситуацию. В любом случае, сколько времени? Она плохо спала в последние дни. Ей приходилось принимать всевозможные меры и усилия, чтобы как следует выспаться так, будто за нужные восемь часов. В том числе, и отключить практически всё освещение в своей спальне — даже то, что излучало самый слабый свет, из-за чего ей долго пришлось нащупывать в темноте, чтобы найти свой телефон и проверить часы.2:00
— Твою мать… Агент два выбралась из-под клубка своих пропитанных потом простыней, и направилась в гостиную. Освободив пульт от диванных подушек, она включила телевизор и прибавила звук настолько громко, насколько только осмелилась в этот час, чтобы заглушить звуки тихого дома. В последнее время каждый скрип и удар, пронзавшие ночной воздух, звучали для неё угрожающе. — Два часа чёртова утра… Завтра её ждал полный рабочий день. (хотя технически, уже сегодня). Во всяком случае, СКОРО. И это будет долгий, долгий день… Она была слишком взвинчена, чтобы иметь хоть какой-то шанс ещё раз сомкнуть глаза. Изучая оккультизм, она некоторое время расхаживала по комнате, хмыкая и хмыкая себе под нос; затем вздохнула и направилась обратно в спальню к своему шкафу. Она втиснулась в поношенную толстовку с капюшоном и пару теннисных туфель, после чего поплелась к входной двери. Она знала, что грядёт. Она будет мучительно бодрствовать всю оставшуюся ночь пока, наконец, не будет готова упасть на подушку, как кирпич. Может быть, это произойдёт за полчаса или около того, прежде чем ей действительно нужно будет вставать и идти на работу. Тогда она будет мертвецом на ногах, и непродуктивна большую часть дня; наконец-то откроет второе дыхание где-то после обеда, а затем, наконец, рухнет и сгорит в ту же минуту, когда вернётся домой, даже не поужинав. Ей понадобится кофеин, чтобы пережить это… и в большом количестве.***
В круглосуточном магазине за углом было пусто, если не считать кассира и мотыльков, бьющихся своими крошечными головками о светильники. Агент два ничего не сказала ни одному из них, пока шла, сгорбившись, к холодильным витринам в дальнем углу магазина. Сначала она взялась за ту, что была посередине, затем за ту, что слева, сгребая в охапку ассортимент дорогого фирменного кофе со льдом и дешёвых энергетических напитков, приправленных такими смутными понятиями, как «кислый пик единорога» и «сладкий лимонадный клинок». Она дополнила зверинец концентрированного кофеина парой батончиков, чтобы засунуть их в карманы куртки на потом, и одной из тех хрустящих штучек, которые всегда крутились в роликовом гриле. Вероятно, это должно было скрутить её желудок узлами, но у неё не хватило духу сделать ещё одну остановку где-нибудь, где предлагали настоящую еду. И у неё определенно не хватило бы духу готовить самой. Сунув покупки в бумажный пакет, она мельком увидела свое отражение в полированной нержавеющей стали прилавка. Она выглядела как… Чёрт, вполне уместно. Волосы взъерошены, глаза расфокусированы, жирное лицо, совершенно неправильно затенённое капюшоном её толстовки. На самом деле, она не выглядела так, будто ей было место в магазине. Скорее она выглядела так, словно ей самое место на углу улицы, снаружи, оживлённо беседуя с одним или несколькими голосами, которые могла слышать только она. Хорошо, что здесь никого не было, чтобы увидеть её. Конечно за исключением кассира, который бросал на неё косые взгляды, сочащиеся смесью страха и отвращения, когда они передавали кучу химического пойла с кофеином через сканер штрих-кода по одной банке за раз. К чёрту их. Они выглядели бы так же плохо, если бы пережили те же пару месяцев, которые пережила она.***
Выйдя за дверь, она не обратила внимания на то, как по какой-то причине дважды прозвенел звонок. Продвигаясь вниз по улице, посмотрела под ноги на том участке, где корни дерева испортили тротуар. Когда она проходила под пологом этого самого дерева, внезапно завизжала автомобильная сигнализация. Бешеный шквал активности взъерошил листву над ней. Тяжёлые удары крыльев достигли её ушей, когда поток сброшенных перьев и мёртвых листьев обрушился на неё сквозь сердитые крики. Агент два закричала, но на этот раз она была готова столкнуться с угрозой. Она изо всех сил замахнулась сумкой, полной банок без бисфенола А, на птичью угрозу над головой. Однако она не ударила никого. Кроме себя. Идеальное сочетание гравитации и импульса быстро вернуло тонкую мембрану из черного пластика, набитого алюминиевыми цилиндрами, чтобы ударить её прямо в грудь. Автомобильная сигнализация отключилась через мгновение, когда тот, кто владел автомобилем, наконец, нашёл свои ключи и отключил его. Тогда она услышала мягкий стук сверху. Безобидный маленький воробей, очень расстроенный тем, что его сон так грубо нарушается людьми и их ужасными машинами, обвиняюще смотрел на неё росистыми глазами со своего низко висящего сучка. Агент два застонала. Похоже, у неё начинала развиваться какая-то странная фобия. — Извините. Она подняла свободную руку в кротких извинениях и пошла дальше, прежде чем кто-то смог пройти мимо и поймать её в самый неловкий момент невроза.***
Телевизор всё ещё был включен и ждал её, когда она толкнула дверь и прошла в дом. Прежде чем направиться к кухне, она щёлкнула кнопку пульта, переключив на то, что по её мнению стоило посмотреть. Один толчок энергии сейчас, а остальные могли оставаться во льду, пока она не дотащит их в Агентство через несколько часов утром. Хотя то, что роптало на неё из идиотской коробки фактически было чем-то, что ей нравилось, она всё ещё не обращала на это пристального внимания, когда орошала своё горло первой из многих доз неонового сиропа. Если она и собиралась застрять в этом болезненном подвешенном пространстве до тех пор, пока её обязательства перед Организацией, наконец, не предоставили ей какое-то направление на день, она также могла бы получить толчок в своей бумажной работе. О, это были целые горы бумаг, о которых нужно было позаботиться. Заявки, лабораторные графики, схемы анализа, отчёты и другие подобные вещи, которые принимали форму повторов стандартизированных шаблонов из углеродной бумаги, которые должны были быть отправлены сюда белой копией, жёлтой копией, отправленной туда, и розовой копией, спрятанной до тех пор, пока она не была забыта любым, кто мог бы её использовать. Агент два дала своей ручке несколько разминочных щелчков, пока она выплеснула ещё один глоток ужасного на вкус молока бессонницы себе в рот. Ужасный вкус, поначалу во всяком случае. После нескольких десятков эпизодов этой конкретной разновидности бессонницы, она выросла, чтобы оценить тонкие нюансы многих вкусовых профилей, состоящих полностью из точно синтезированных ароматических соединений и полисахаридов. Она опустила шарик на страницу перед собой и начала заполнять мёртвый воздух вокруг себя звуком процедур, выполняемых до буквы, и аргументов, которые становятся пуленепробиваемыми.***
У неё и агента один были веские доказательства. Каменные и несокрушимые. У них на руках было сырое видео и даже аудио. У них были показания с полудюжины инструментов, которые охватывали каждую часть электромагнитного спектра (даже те части, о которых широкая публика не могла знать). Они не могли, они НЕ ХОТЕЛИ, быть незамеченными и проигнорированными сейчас. Им просто нужно было убедиться, чтобы все T были пересечены, а все точки были расставлены над i. Это поглотило большую часть её бодрствующих мыслей в эти дни. Жгучая потребность заставить карандашников, которые так крепко держались за ниточки кошелька Организации, признать важность своей работы. Агент два смахнула первый лист со стопки, сделала ещё один глоток и перешла на следующую страницу.***
Динамик на её телефоне начал выкрикивать ту же старую мелодию утреннего будильника. Взглянув вверх, она увидела, что первый свет утренней звезды уже начинает заглушать уличные фонари. Её нерабочее рабочее время истекло. Пора возвращаться к другим, не менее важным делам. Она скрутила резинку вокруг всего, что смогла завершить в своем предрассветном разгуле, и по дороге в ванную, наскоро засунула всё это в свой портфель. Струя горячей воды, льющаяся из душа, и мыло, стирающее грязь холодного пота, почти заставили её снова почувствовать себя функциональным человеком. Оглядываясь назад, это, вероятно, должно было быть первым, что бы она сделала после того, как её собственный невроз так грубо разбудил её. Однако времени останавливаться на подобных мелочях нет. И не намного больше времени, чтобы понежиться здесь, среди плитки и бутылок шампуня. Хотя может быть, еще пять минут… Но затем ей придётся отправиться в «The Facilities».***
Чистая нижняя рубашка. Чистый, прессованный костюм. Оттенки тщательно отполированы микрофиброй. Ещё совсем недавно заваленный портфель, выпирающий от меняющих парадигму открытий и безупречно упорядоченных документов, ну и конечно банок с переполненными сахаром энергетическими напитками. Она была готова. Агент два улыбнулась Агенту один, стоя среди деревьев, которые усеивали бетонное пространство перед главным входом. Она провела ключом по сканеру, и входная дверь распахнулась. Два агента пробрались в вестибюль, мимо стойки безопасности и рядов взрывных дверей, которые вели в наименее безопасные части комплекса. Она заставила свою улыбку оставаться непоколебимой, когда услышала, как птицы скользят по деревьям позади неё. Ей пришлось бороться с желанием спрятаться. Её коллега с тревогой покосился на неё. — Ты в порядке?.. Она кротко кивнула и быстро разжала челюсть (должно быть, именно это и выдало её). Она мысленно прокляла себя, когда агент один повернулся, чтобы нажать кнопку лифта. Она не могла позволить страху завладеть ей, особенно, когда она находится рядом с напарником. О громком вздохе не могло быть и речи, поэтому она медленно выдохнула и попыталась откинуть плечи назад и как можно незаметнее снять напряжение. Лифт прибыл как раз тогда, когда она пришла к выводу, что все её мероприятия были совершенно бессмысленны. Она заняла своё место рядом с агентом один, когда они начали спускаться. Агент два крепко схватилась за портфель. Это был правильный курс действий. Агентство явно выделило бюджет, контролируемый независимым советом, предназначенным исключительно для тщательного ухода за агентами, чьё психическое здоровье было повреждено, когда они слишком глубоко смотрели в «Бездну». Но если бы она хотела воспользоваться всеми этими ресурсами, ей пришлось бы признать, что она была повреждена в первую очередь. Что она не отмахнулась от того, что была одержима сущностью КЛАССА IV и принудительно использовалась в качестве портала, не выказывая при этом никакого сопротивления. Что означало быть снятым с дежурства. Будучи вытащенной из петли, она постоянно уверяла себя, что ей не нужно беспокоиться обо всех вещах, о которых ей определенно нужно беспокоиться, чтобы она могла «сосредоточиться на своем выздоровлении». Она намеренно выбрала дом за немалые деньги, который был рядом с «The Facilities», но если бы она искала лечение, она бы вместо этого отправилась куда-нибудь в другое место. Наверное, тогда бы ей дозировали обильное количество того-то и того-то и заставляли проходить через бесконечные рыдающие круги с другими сумасшедшими… Но лучшим лечением было бы, наконец, подтверждение её работы после всех лет издевательств и увольнений, двойных смен и пропущенных отпусков. А это означало оставаться на дежурстве. Раздался звонок лифта. Двери тут же открылись. Агент два поправила свой галстук и прошлась, готовая начать требовать то, что она и агент один действительно заслуживали.