Бабушка удава.

- А что мы ищем? – Привет! « Тридцать восемь попугаев». Вместо эпиграфа. Ползет Рашпиль по стене и спрашивает: - Который час? - Понедельник. - Да, лето будет жарким... ...Из анекдота абсурда... Бабушку искали долго, потому что была она наша. Текла река Миссисипи. Плескалось озеро Онтарио. Лежал большой континент рядом с огромными океанами. А нашей бабушки там не было. Между пустынями Сахары и Калахари бабушка не находилась тоже. Я думала о просторах Южной Африки. А Оператор Почтовой Связи была уверена, что бабушка наша в Америке. Она искала среди коробок, ящиков, мешков. Просторная Америка улеглась между двух океанов, Великого и Тихого. В моей жизни случались сезоны Великих Бурь. А тихого в ней ничего давно уже не было. Служительница ворочала мешки. И вся Америка под ней лежала. От Кордильер до старых «индейских» гор – Аппалачей... Перевернув географию континента от побережья к побережью, служительница почты устала и взмокла. - Вы, говорите, посылка Вам нужна? – Вернулась она из подсобки ко мне и перешла к выяснению обстоятельств. Потом задумалась. Блестел мелкий пот, лежали капли влаги на лице у почтальонки, выступала испарина на верхней губе. Найти старушку показалось ей трудно. Я обещала, я настаивала и даже грозилась отблагодарить. Не только Оператора Почты, весь коллектив Главного Почтового Комплекса. - И, говорите, открытку вам прислала? О том, что посылка на почте лежит? –Служительница повторяла вопрос и совершала новую попытку. Огромная Америка жила вольготно. Свозились разные грузы по магистралям, дорогам, другим транспортным артериям, текли потоками, бежали к разным частям света. И небольшим, постоянным ручейком добирались в наш город посылками от далеких друзей и родственников. - Нет Вашей бабушки в Америке! – Возвратилась недовольная Оператор Связи.– Я все посылки третий раз перебрала. К нам из Америки их всего - то штук десять поступает. – Она не уточняла уже за год они приходят или поступают через месяц. Или раз в неделю приходит по посылке... Она со мной не разговаривала, а также не церемонилась и не собиралась объясниться. - И не было никогда! - Подхватила с готовностью я. – И знала я, всегда ведь знала – нет в нашей родне зарубежных бабушек! Я рано радовалась уверенная, что мир возвращается в правильное место. А все события направляются в нужное русло. Мир вокруг меня становился все абсурднее. Стремительный рашпиль вырвался вдруг. Поиски посреди разных сортов географий, различных видов Америк обратились против меня, в глубокие сомнения всех привели. Служительница Почты меня замечать переставала. Она размышляла, она задумывалась. Я ожидала неизбежного. Ах, если бы она спросила у меня просто: - Вы что мне голову морочите? Я счастлива была бы. Я поняла бы – жизнь идет, а поиски нашей старушки продолжаются. Но рашпиль полз по крашеной стене. Счастливый, он не различал ни верха, ни низа. Он был так свободен, как ему только хочется. И так абсурден, как в анекдоте абсурда ему полагается быть. Служительница почты молчала. Задумчиво или гневно? И страшные предчувствия, подхватывающие меня, начинали сбываться на моих глазах. Я вспоминала, как сомневалась и боялась, посылая в "Дальнее Зарубежье" письмо. Такое драгоценное, заграничное, дорогое. А почтальон небрежным взмахом привычной к таким действиям руки смахнула со стола письмо вниз. Печально ударилось в груди сердце: - «Моя Франция» заканчивается в корзине? Не обязательно в почтовой, возможно, в мусорной? – Уже предчувствуя, не понимала я события пока... Но оказалась правой. Наш дед Мелеша случайно – вынужденный и бывший русский белый эмигрант, сейчас настоящий французский подданный, потерянный давно и общая легенда, и будущая Большая Надежда для всей семьи. И дед Мелеша нам из далекой Франции в ответ на наше письмо не отозвался. И не приехал, и нас к себе «в хорошую французскую жизнь» не забрал. Иррациональный рашпиль нырял заточенным носиком. Как по паркету сползал по облицовке стены. Он не боялся никого. А я боялась. И Главного Почтамта, и его служительниц, как Операторов Связи, так же и служащих. И Правил Почтовой Пересылки вообще. Большим нагромождением, Сводом Законов о Почте и Почтовой Связи висели Правила над душами простых потребителей. И запрещали разные действия, висели близко, а падали на голову внезапно, увесисто и тяжело. И так же легко, случайно, непосредственно, теряла для меня Почта переводы, письма, наших семейных, почтовых друзей. Они уходили безвозвратно, терялись вдруг. Не сообщали мне о своих потерях. Не знали или уже не могли сообщить? И бабушку потеряли! – Сейчас понимала я. – И правильно! Я мало верила в нее, в нашу московскую бабушку, а также в собственную избранность и прочность родственных чувств. И даже возмущенный муж, который обижался, старался поддерживать, внушал надежды и объяснял, не смог бы убрать всех моих сомнений. И не могла обольститься я. Какая правильная бабуля, Вам станет слать посылки из самой Москвы? Имея собственных внуков! Для внучки не родной, а двоюродной: с одеждой, игрушками, конфетами! Я слишком часто встречала местных старух. Они были несчастны и озабочены, больны и очень бедны... Дочь бабушку не видела, она ее любила. И радовалась почтовым получениям из дальней, невиданно - сказочной, Москвы. А рашпиль полз, все так же оставаясь на стене. И я ли дружески его спросила? Или он сам обратился ко мне? - Который час? – Спросил Рашпиль. - Понедельник. – Отвечала я. - Да, лето будет жарким, - мной понимался Анекдот Абсурда, мне открывались Тайны Бытия. - Искать посылку не буду! Приходите с Извещением, тогда найду! – Мне высказала Служительница почты. Расстроенной она больше не была, скорее обиженной или рассерженной. – Хотите если, жалуйтесь! Можете! Я вот сейчас начальницу приведу. Я перепуганной была. Начальницей тоже. Боялась ее до дрожи. Итак, Главный Почтамт потерял нашу бабушку, как непонятного, случайного пациента. Она ведь и не бабушкой была нам вовсе, а теткой двоюродной. Но из Москвы! Ах, как приятно вдруг завести влиятельных, пусть дальних родственников! Я ею гордилась. Я всем знакомым про нее рассказывала, про нашу бабушку из Москвы. Со мной соседи здоровались, меня начинали уважать. - А наша бабушка всегда была московская. – Я пробовала объясниться. - Она никогда не жила в Америке. Довольно давно... – Так осторожно я стояла за своё и собственно – бабушкино существование. Друг Рашпиль одобрительно кивал... - Что? – Возмутилась, наконец, Служительница. – Я сколько могу ящики Вам ворочать? Их из Москвы шлют много. Их у нас полно. - Я от бабули пятую посылку получаю - а извещения нам до сих пор несут! - А, ТЕ, У КОТОРЫХ ШЕПЕЛЯВОСТЬ ПОВЫШЕННАЯ, должны лучше за собой следить, если с ДОЛЖНОСТНЫМИ ЛИЦАМИ разговаривают! - Возмутилась почтальонка. - А, ТЕ, КОТОРЫЕ ДОЛЖНОСТНЫЕ, должны не только ЛИЦО свое по утрам мыть! Но и не забывать про УШИ! - Грустила в ответ я. Так все мы вырвались из Анекдота Абсурда и поползли по крашеной стене. Ах, быть свободной, как мне захочется, и так же жить! Оператор Почтовой Связи теряла всякий интерес. К посылкам вообще, ко мне, в частности, к моим ссылкам, отсылкам, досылкам и рассылкам тоже. - А мне не слабо пересказать для Вашей Начальницы Историю! Зовите, ее! Позовите! - Вдохновенно начинала свой рассказ Абсолютно Расторможенная Я. –Я расскажу о том, как Вы потеряли Нашу Московскую Бабушку в Америке, искали ее там долго. Среди посылок разных: Американских и Соединенных Штатами. И не нашли! ...В моменты сладкого триумфа, как далеки возможные поклонники, очевидцы и свидетели! Служительница почты задумалась. Друг Рашпиль одобрялся и моргал... Теперь мы искали среди бумажной картотеки, других различных извещений. Я напряженно не дышала. И не нашли! Я выходила из Категорий Абсурда и шла осенними тропинками. По ржавым листьям в обыденную жизнь. И жаловалась дома мужу на полное отсутствие в ЭТОЙ РЕАЛЬНОСТИ нашей дорогой старушки. Мужчина со мной не соглашался. Он закипал. Как продавщицы, так и Операторы Связи - женщины бывают снисходительны к посетителям - мужчинам. Но, может быть, время Оператора Связи закончилось? А на работу просто пришла другая смена? Другие служащие не заставляли нас изобретать новые доказательства существования нашей старушки. Они легко нашли НАШУ БАБУШКУ. А вместе с ней и ее посылку. Я уносила коробку. Я торопилась, хоть и знала - ее, посылку нашей бабушки, у нас, наверное, не отберут! И радовалась возвращению НАШЕЙ БАБУШКИ, подтвержденному постоянными посылками. И все старалась найти объяснения для собственного бессмысленного существования. Искала возможности и способы выживания в зоне привычного, вполне переносимого абсурда. И не могла... И трепетно думала о том, что в долларах наша бабушка ничуть бы краше не стала. А вот в попугаях она была бы все-таки длиннее…