Что общего у ворона и письменного стола?

Ночь выдаёт звонким эхом быстрые шаги всех учеников, нарушающих правила. Все же знают, что нельзя ночью покидать собственные гостинные, а иначе последует наказание. Это не останавливало вообще-то очень правильного Джеймса, который заканчивал шестой курс. Его индивидуальное расписание добавляло к основным предметам ещё нумерологию, астрономию, алхимию и занятия по трансгрессии. Признаться честно, в свой первый скачок он подумал, что сейчас умрёт прямо в большом зале, потому что расщепило его довольно прилично (аж половина руки осталась на месте), благо, эту проблему быстро решил тренер. А вот сейчас этот чудесный гриффиндорец прятался за колонной от света фонаря. Филч всё ещё следит за нарушителями. А разве Джеймс виноват, что честь не позволила отказаться от дуэли? Чёртов Тёрнер с пуффендуя на курс младше оскорбился, что не успел пригласить на бал святого Валентина сокурсницу Джеймса — Элизабет. И почему-то виноват в этом сам Норрингтон, но никто этого тоже не понимает. Свет отдаляется, а Джеймс сидит ещё несколько часов за несчастной колонной. Неужели Уилл струсил? Слабак, ха! Джеймс с усмешкой уходит в сторону своей башни, но у башни Когтеврана слышит тихую ругань и бронзовый смех молоточка. Естественно, под этой дверью часто кто-то ночует, а истинно-гриффиндорское любопытство не даёт пройти мимо. — Что общего у ворона и письменного стола? — Да не знаю я, железка! Пусти меня внутрь уже! Ну разве за шесть курсов ты меня не запомнила? Пусти говорю! На дверь ругался одногодка Джеймса и его близкий друг, который решил, что сутки это не предел и вообще сон это социальный конструкт, чтобы не учиться, а без учёбы никуда не поступить и в Министерстве работать не получится. Звали это недоразумение Катлер Беккет. Вечный обитатель библиотеки и любимец учителей. Кажется, именно он тащит на себе половину баллов факультета. Его самой жуткой чертой было то, что он идеальный когтевранец. Он готов идти за идеей по головам, если придётся, потому что, как бы это ни было забавно, но ни один синемантиевый не думает о ком-то, кроме себя. Это делает их страшнее слизеринцев. — Катти? — Джеймс встаёт рядом с уже отчаявшимся Беккетом и зажигает кончик палочки, чтобы осветить знакомое лицо. — Джеймс? Не видишь, опять ночую на коврике, потому что, признаюсь, иногда спать полезно, — Катлер щурится от непривычного света и отворачивается к молоточку, на что вновь слышит: "что общего у ворона и письменного стола?". — У ворона и письменного стола... — Джеймс хмурится и негромко выдаёт, — перо? — Верно, — Бронзовый орёл засыпает обратно, а дверь открывается. Катти глазам своим не верит. Ответ был настолько на поверхности? Наверное, Джеймс прав, что немного отдыха не помешает, нужно будет подойти к Флитвику с этим вопросом. Они оба заходят в гостинную и поднимаются по винтовой лестнице в чужую спальню. Вообще-то это запрещено правилами, но им наплевать. — Я сварил тебе снотворное, зная о твоей бессонице. Десять капель на стакан. Иначе Снейп нас убьёт~ Тон у Джеймса слишком заговорщический, когда он бросает флакон в чужие руки. А взгляд наоборот стыдливый, когда он смотрит в окно, пока Катлер переодевается. Они не имеют друг перед другом обязательств, но периодически обмениваются домашкой и наработками. И что-то в этом есть. Беккет молча двигается, призывая Нороингтона лечь рядом. Оба знают, что он сбежит, когда услышит чужое мирное посапывание, но спится лучше в обнимку с его рукой. Они никогда не прерывают этот ритуал, А сейчас впереди у них целая весна и выходные в Хогсмиде.