***
Класс погрузился в тишину, когда профессор Слизнорт плавными шагами направился к своему столу. Он внимательно посмотрел на своих учеников и, заметив своих любимцев, просиял улыбкой. — Сегодня мы будем говорить о зелье сна без сновидений. Желает кто-то рассказать нам о нем? Рука, как и всегда, взлетела вверх, но услышав его голос, она моментально вспыхнула. Чертов Реддл. Всегда опережает ее. — Это лечебное зелье, которое необходимо тем, кто не может спокойно уснуть. Обычно его принимают те, кто испытал сильный стресс. Чтобы сварить такое зелье… — Ты забыл добавить, что данное зелье обеспечивает сон без сновидений, — скучающим тоном прервала она слизеринца, устав от этого спокойного размеренного голоса, который раздражал с каждой секундой все больше. Несколько учеников усмехнулись, Рон широко раскрыл рот, словно пытался что-то сказать, а Реддл вперил в нее свой суровый взгляд. — Мне казалось, это очевидно, судя по назва… — Надо пояснять все в точности, Реддл. Все мы знаем, что ты самый умный в классе, но ведь есть те, кто не совсем понимает, что подразумевает собой это зелье, – она бросила короткий взгляд на Долгопупса, сидящего позади нее. Сука. Чертова сука. Она читала его мысли по глазам. Да не такой уж он и хороший окклюмент, раз эмоции так сильно выражаются на лице. — Что ж, мисс Грейнджер права, мистер Реддл! — Слизнорт улыбнулся. По всей видимости, решил сгладить конфликт и погладил Реддла по плечу. Так жалко. Конечно, ведь это его любимый ученик. Серые глаза однокурсника смягчились и, похоже, он, наконец, совладал со своими эмоциями. Это снова взбесило. Хотелось видеть, как он раздражается. Это приносило ей извращенное удовольствие. Даже если порой приходилось выглядеть перед классом настоящей сучкой. Гермиона и сама не помнила, когда это началось. Когда началась ее мания опустить Тома Реддла. Раздавить. Унизить. Уничтожить. Его любила вся школа. Несмотря на то, что он являлся слизеринцем, к нему с уважением относился даже ее собственный факультет. Рон часто играл с ним в шахматы, а Гарри сверял с ним домашние задания по зельям. И это бесило. Лучшие друзья предавали Гермиону, общаясь с ним. Она ненавидела его. Ненавидела сильнее, чем того же Малфоя, который задирал ее, оскорбляя «грязнокровкой» на протяжении нескольких лет. Никто не обращал внимание на его неприкрытое лицемерие, его чертову скользкую натуру, когда ему нужно было что-то выпутать. Узнать. Он был отвратителен. Эгоистичен и просто... Но почему-то такие рассуждения не посещали ее, когда она увидела этот чертов жест. Сучка Гринграсс положила свою тошнотворно-бледную руку ему на плечо, и он, наконец, отвел взгляд от Гермионы. Да, он был красив. Его внешность походила на скульптуру бога Аполлона. Он словно сам был чьим-то произведением искусства. Но это ничего не значило. Ничего. Поэтому она, показательно громко хмыкнув, отвернулась и старалась не слушать этого кретина. Господи, когда он, наконец, заткнётся, и она сможет уйти отсюда, чтобы больше не видеть противные губы слизеринки, шепчущие что-то ему на ухо. Реддл что-то говорил про цвет зелья и ингредиенты, однако это ее просто перестало интересовать. В своих мыслях она уже расчленяла Гринграсс. И его в придачу с ней. Спустя время, раздался звонок и Слизнорт, начислив баллы, конечно же, Слизерину, опустился на одну из парт, проверяя домашнее задание Гарри. Пока профессор хвалил Поттера, Гермиона собирала вещи, как вдруг услышала тоненький противный голосочек через несколько парт от себя. — Том, ты ведь не будешь против, если я приготовлю это зелье вместе с тобой? — притворно наивно проговорила Гринграсс. — Зелье сложное и требует детального изучения. Ты гениален в зельях и смог бы помочь и… Продолжения гриффиндорке не удалось услышать, так как Реддл вышел из класса, а за ним подобно собачке поплелась и слизеринка. Чёртова стерва. Ещё и зальстила! Как же она ее бесила. Астория Гринграсс раздражала Гермиону с первого курса. Еще тогда она постоянно тащилась за Малфоем, совершенно во всем подражая тому; теперь же за Реддлом. Дело только в лицемерии и притворстве. Конечно. С чего бы ещё Гермионе беситься? Громко встряхнув свою сумку, она, наконец, вышла в коридор и, сжимая от злобы кулаки, направилась к Большому залу. Быть может хоть ужин порадует, так как сейчас срочно нужно отвлечься. Перестать думать о нем. А лучше, навсегда перестать думать о нем. Чьи-то ладони легли ей на плечи и с силой развернули хрупкое тело. Перед ней стоял Реддл собственной персоной, пыхтя от злобы. На нем ее любимая белая рубашка с серебристыми пуговицами, красивая эмблема сбоку на груди «Слизерин», черные брюки и длинная развивающаяся мантия. Волосы красиво уложены и губы плотно сжаты. Господи, он идеален — Полагаю, ты захочешь объясниться, — наглым тоном произнес слизеринец, складывая руки за спину. Ну почему он такой высокий? Она раскрыла рот, чтобы возмутиться, но потом вдруг передумала. Пусть идет к своей Гринграсс и объясняется с ней. Наверняка эта сучка уже начала исполнять план детального изучения. — Пошел к черту, — буркнула она и прошла мимо него. По сути, Гермиона лишь отправила его к Астории. Может считать и за оскорбление. Ей все равно. Услышав позади себя какой-то звериный рык, она почувствовала, как Реддл схватил ее за талию. Слишком близко. Черт. И затащил в какой-то класс. Мудак. — Ты умом тронулся? Или общение с Гринграсс привело тебя к деградации? — Гермиона оттолкнула слизеринца, чтобы уйти, как вдруг услышала, что он запер дверь заклинаем. А ее палочка… Мерлин… Она оставила ее в своей комнате. Он затащил гриффиндорку в бывший кабинет трансфигурации. Интерьер вокруг был весь в пыли. Что ж, идеальное место для разговора! — Я жду объяснения твоего поступка! Какое право ты имела так нагло прерывать и… — Я не собираюсь отвечать такому уроду как ты! — огрызнулась она, и наконец, перестав дергать дверь, присела на одну из парт. Похоже, отвязаться от него у нее не получится. — Уроду? — Реддл приподнял уголки губ вверх. — Мне казалось, что на уродов не смотрят вот так. — Вот так?— ее щеки моментально вспыхнули, а возмущение с примесью ненависти заполнили все тело. Если он сейчас не заткнется, здесь точно произойдет убийство. Что ж, попасть в Азкабан, чтобы никогда не видеть его больше не казалось чем-то абсурдным. — Да, вот так, — сладко повторил он, подходя к ней ближе. — Я видел твои убийственные взгляды на Асторию. Ты готова была убить ее прямо на месте. Браво, Грейнджер, я не ожидал, что ты показываешь свою ревность так…явно. — Да ты тронулся умом, явно! Твои единомышленники что-то тебе подсыпают, пока ты рассказываешь им свои дебильные грандиозные планы! — Чепуха, — прошептал он ей на ухо. Боже. Гермиона и не заметила, что он подошел так близко. Чертовски близко. — Я видел, как ты смотришь на меня, — щеки предательски горели. Она хотела ему ответить колкостью. Правда хотела, но смогла лишь… — Отойди... Это было больше похоже на жалобный писк, но вдруг он резко развернул ее и с неутолимой жаждой впился в такие желанные губы. Провел языком по её нижней губе и с силой надавил на нее, чтобы она раскрыла рот. Но Гермиона усердно сопротивлялась. Она не хотела стать очередной забавой Тома Реддла. — Пусти, — слегка оттолкнула, уперевшись кулачками в грудь, и даже он усмехнулся от ее слабого протеста. — Еще скажи, что ты не мечтала об этом. Хотелось стереть эту дурацкую насмешливую улыбку. Он раздражал. — Все, что ты сказал, полный бред! Ты мне отвратителен, омерзителен и… Гневную тираду прервал еще один поцелуй. Теперь более настойчивый. Реддл обхватил ее щеки и протолкнулся, наконец, в рот. Его язык тут же сплелся с ее языком, и у нее не осталось сил сопротивляться. Только не сейчас… Робкий язычок с наслаждением отвечал, все тело покрылось мурашками, и сознание кричало «не останавливаться». Наконец-то самая заветная мечта Гермионы исполнилась. Она целовала его. Целовала чертового Реддла. Жар внизу живота становился сильнее и заставлял распаляться еще больше. Оттянув его нижнюю губу, она услышала этот звук. Яростное шипение, за которым последовал тихий стон. Боже, это навсегда отпечатается в её памяти. Рука Реддла переместилась ей на талию, и он сделал первое движение бёдрами. — Если бы ты знала, как давно я этого хотел, — он оторвался от нее на мгновение. Его вторая рука двинулась вверх по ноге, поднимая юбку. Мерлин…. Этот шепот заставил открыть глаза. Губы распухли, щеки, которые всегда оставались мертвецки-бледными —раскраснелись, а его когда-либо идеальная прическа растрепалась. Неужели это она постаралась? Слова слизеринца заставили на секунду задуматься. Реддл так же хотел ее долгое время, как и она его? Идиоты. Какие же они идиоты. — Я мечтал на уроке заставить замолчать тебя именно таким способом… — Почему же ты не сделал этого? — тихо простонала она, когда он ладонью обхватил ее грудь. — Не знал, что ты любишь такое внимание… — Я люблю только твоё внимание... — призналась она, расстегивая пуговицы на его рубашке. Её любимой рубашке. Они быстро избавились от мешающей одежды, и когда полностью обнажились, Реддл с громким стоном, наконец, вошел в нее. — Черт… Ощущения были настолько захватывающими, что ей захотелось продлить это мгновение как можно дольше. — Реддл… Ммм…. Всё, что она могла произносить это жалкие обрывки каких-то глупых фраз или его фамилию. Он с восхищением наблюдал за её эмоциями. Она такая эмоциональная. Такая идеальная. Такая... его. От этого осознания кружилась голова у обоих. Толчки становились сильнее, а Реддл припал губами к её небольшой груди. Боже…. —Том… Это вырвалось совершенно случайно, однако теперь почему-то не казалось чем-то неправильным. Словно его имя она произносила не первый раз за всю свою жизнь. Он оторвался от её груди и посмотрел ей прямо в глаза. Зрачки расширились, серая радужка почти вытеснилась, и заметив замешательство на лице гриффиндорки, он прильнул к её губам. Нежно. С трепетом. Совсем не так, как до этого. Достигнув пика наслаждения она громко вскрикнула, вытянувшись струной. Удовольствие было настолько сильным, что Гермиона даже не заметила, когда разрядки достиг сам Реддл. Она лишь почувствовала стекающую жидкость на своём бедре и бешеный стук его сердца, когда он рухнул на неё. Ещё никогда она не видела Тома таким уязвимым. Он тяжело дышал ей прямо в шею, а затем повернулся и мягко поцеловал в плечо. Значило ли это что-то для него?***
— Мисс Грейнджер, отлично, — улыбнулась МакГонагал, когда Гермиона подняла руку раньше всех. — Расскажите нам о заклинании исчезновения. — «Эванеско» трансфигурационное заклинание, заставляющее исчезнуть одушевлённый и неодушевлённый предмет. Имеет прозрачный цвет и является одним из сложных заклинаний, которые выносятся на СОВ, — отчеканила она, собираясь продолжить, как вдруг ленивый голос с лёгкой хрипотцой прервал её, прошептав на ухо: — У вас большой опыт в этом заклинании, не так ли, мисс Грейнджер? Она позволила себе лёгкую ухмылку. Однокурсники до сих пор смотрели на них разинув рот. Ведь это был первый раз, когда Гермиона Грейнджер и Том Реддл сидели вместе. Да и вообще улыбались друг другу. Профессор начала что-то пояснять Рональду, который вместо конспекта писал любовное послание Лаванде. Воспользовавшись моментом, Гермиона откинула свои шелковистые локоны на плечо и повернулась к Тому лицом. — У меня была хорошая практика на днях, — глупая улыбка не сходила с лица. — Особенно вчера вечером, — заговорщически шепнул он ей снова. — А как же сегодня утром? — Если вы не будете меня больше прерывать на уроках, ваша практика будет возобновляться совместно с новыми заклинаниями ежедневно. — Ничего не обещаю, но я постараюсь. Тихий смешок сошёл с его губ, и она благодарила судьбу за этот подарок...