Слишком близкий друг

Парень в красно-синей футболке с номером 3 и фамилией Белов, двигался вдоль трибун, дабы пройти в раздевалку и отдохнуть там в перерыве между таймами. Но ему было не суждено это сделать, потому что у него в кармане зазвонил телефон. На экране было написано 6 букв: «Полина». Он оглядел трибуну и, не увидев звонящую, взял трубку. — Алло. — Фил, кажется пиздец. Меня тут закрыли снаружи. — Стой, а ты где? — В четвёртой раздевалке, вытащи меня, пожалуйста, — он, словно с цепи сорвавшись, ринулся туда. Ему была важна эта девушка, и он не мог просто проигнорировать её. С самого первого их дня в центре, она вызвала какой-то нездоровый интерес к себе. Она была слишком спокойная для трудного подростка: сидела одна, не принимала, по крайней мере Фил этого не видел, пила аккуратно и немного, не курила на территории центра (это было только в первую неделю, но всё же), не перечила преподам, вроде не воровала, имела идеальную посещаемость, не спала со всеми подряд… Была настолько хорошей, что он задавался вопросом: «За что она вообще сюда загремела?». Они пришли сюда в один день, но им было не о чем поговорить. Однако парня это не останавливало. Фил пытался к ней подкатывать, и она, кажется, была не против и даже за. Она каждый раз давала надежду на что-то большее, чем нелепые шутки и попытки привлечь её внимание, но дальше ожиданий парня никогда не заходило. Полина могла позволять обнимать себя, тянуть куда-то за руку, говорить на самые разные темы, провожать до дома, но потом просто уходила, оставляя Фила наедине со своими мыслями, которые пожирали его изнутри. Каждый раз когда она проворачивала такое, он затыкал уши наушниками с какой-то музыкой, натягивал капюшон на голову и шёл домой, думая почему она так делает, почему уходит. Пытался понять, почему он ходит за ней все время, не может просто взять и уйти к другой девушке, которая будет относится к нему по-другому. К той же Лене, которая может удовлетворить все его желания, и уйти, без обязательств. Может пойти к Кристине, которая всегда поддерживает и находится рядом. Ему не было интересно с ними, ему было интересно именно с ней. Пусть она странно себя вела, но, когда это нужно, она оказывалась рядом. Кто помогал ему выбраться из дурацкой ситуации с долгами его отца? Полина. Кто помогал ему вывозить всю жизнь и заставлял просыпаться каждое утро? Кто уговаривал не бросать универ, когда так хотелось и опускались руки? Полина, Полина, Полина… — Блять, Полин, почему нельзя было не косячить хотя бы пару часов? , — он аккуратно открыл дверь и зашёл.— Твою мать… — Он изнасиловать меня хотел, что я должна была сделать? Любезно попросить отпустить? Что я опять сделала не так, почему все через жопу всегда? — протирая лицо руками, Полина эмоционально высказывала все Филу, которому позвонила сразу же, как поняла, что все плохо. На душе у парня стало мерзко, что он так сразу наехал на свою… подругу. Желание набить морду лежащему на полу футболисту нарастало, но бить его было бесполезно, потому-что он был в отключке. — Ладно прости, реально херню сморозил, — скидывая с плеча рюкзак, попытался извинится парень. — В следующий раз позвоню кому-нибудь другому, — девушка прислонилась затылком к холодному металлическому шкафчику для одежды футболистов, и медленно сползла на пол. Кажется, она знает куда надавить, ведь эта фраза отпечаталась в голове Белова. Зачем она так говорит, если прекрасно знает, что он не это хотел сказать. Черт, как с ней сложно. — Меня посадят, кажется, да? Фил скажи что-нибудь, че делать то мне? — Вадимычу звонить, он знает че делать в таких криминальных делах, — он достал из кармана красных футбольных шорт телефон, набирая номер тренера. — Мы тут это, делов наворотили. Короче в раздевалку иди, тут проблемы, — в ответ послышалось недовольное и злобное: «Сейчас буду», и Фил опустился рядом с Полей, которая была глубоко в своих мыслях, смотря в маленькую щель задернутого шторами окна стеклянными глазами. — Почему из памяти нельзя просто вырезать то, что хочешь, — не отрывая глаз с окна спросила девушка. — Тогда жизнь была бы слишком простой, — в дверь постучали и Новикова вздрогнула. Парень метнулся к двери, и, услышав знакомое: «Открывай, сука, что вы там натворили», — открыл дверь. — Пиздец, — единственное что смог сказать Антон Вадимович, увидев на полу футболиста со спущенными шортами, а рядом сидящую на том же полу Полину. — Это ты его завалила? , — пытаясь прощупать пульс, спрашивал мужчина. — Да, я. Он меня сюда завёл, сказал что вы просили меня найти. Потом дверь закрыл и приставать начал. Я его просила отпустить, но он меня не слышал. Ну я ему по яйцам дала, он отошёл и поскользнулся на пролитой воде. Я убежать хотела, но дверь, кажется, снаружи закрыта была, — голос девушки предательски дрожал, глаза наполнялись слезами, которые скатывались по щекам, смывая за собой черную тушь с густо накрашенных ресниц, и ярко розовую подводку. Но внешний вид волновал девушку меньше всего. — Ясно, по сути ты ничего не сделала. Это была самооборона. Получается, ты не виновата. Но нам, точнее вам, будущим уголовникам, вряд ли поверят, потому что доказательств и свидетелей нет. Но всегда можно соврать, — Ковалев на минуту замолчал. — Так Фил, бери её, и веди в нашу раздевалку, но чтобы вас не видели выходящими отсюда, я знаю ты это умеешь. Ты, — он посмотрел на Полину, — вытираешь слезы и макияж и спокойно идёшь за ним, окей? Сейчас это все что нам надо, и я понимаю что тебе страшно и так далее, но ты должна нам помочь вытащить тебя из этой жопы, — девушка вытерла слезы руками и быстро стёрла растекшийся макияж. — С этим, — он кивнул на лежащего на полу футболиста — ублюдка, — я сам разберусь. План пришёл в исполнение. Через 10 минут Антон Вадимович сидел напротив капитана команды Белова и прижавшейся к нему перепуганной девушки. — Я сказал, что перепутал раздевалки и зашёл туда, потом увидел того, лежащего на полу. Ни слова о том что вы там были. — А то, что он пытался с ней сделать просто с рук ему сойдёт? , — поглаживая по мягким русым волосам девушки, спросил Фил. — Ты сможешь начистить ему морду и обвинить во всех смертных грехах, но не сейчас. Потому что виноватой может оказаться она, а ты, как я вижу, этого не хочешь. С тобой, Полиночка, поработает Вероника Александровна, — он встал и направился к выходу. — Кстати, второй тайм начинается через пять минут, — мужчина вышел. — Пошли, тебе же ещё играть надо, — девушка выпутывалась из объятий Белова. — Ты идти-то туда готова? , — сидя на скамейке и держа за руку уже готовую уходить Полину, спросил парень. — Да, похуй. Ничего же не случилось, я живая и здоровая, — пожала плечами девушка.Строит сильную, хотя на самом деле сломалась уже давно. Психика дала сбой, когда она осталась почти одна. Иногда, выпив совсем немного, Полину пробивало на личные разговоры. Зачастую, когда это происходило рядом оказывался кто-то из центра. Как известно, если расскажешь что-то одному человеку, завтра будет знать уже вся группа, хочешь ты того, или нет. Но ей везло, потому что ещё чаще она изливала душу Филу, который не считал нужным рассказывать всем остальным её личные проблемы. Он знал, что её мама умерла, когда ей было 10, ещё через 2 года ушёл папа. И что она живёт у тёти, которая просто дала ей крышу над головой и иногда навещает. На вопрос зачем женщина оформила опекунство, Полина отвечала: «Она не хотела оставлять меня в детском доме или на улице». Да, тётя Полины, браво, так гораздо лучше. — Ебать у тебя детство весёлое конечно, — стряхивая пепел с сигареты, сказал Фил. — Ну какое есть, — сминая подол юбки и выпуская из лёгких дым, ответила девушка. Как она устала от этих бесконечных разговоров ни о чем. Она хочет поговорить о чем-то более важном в это время, но каждый раз её что-то останавливает, как будто маленький дьявол кричит с плеча: «Молчи, ничего ему не говори, он сам сможет догадаться». Она всегда слушается этого демоненка, потому что ничего светлого, кажется, в её душе не осталось. Может быть самую малость. В самой глубине. Куда добирался один только один человек. Тот же, который заставлял её идти в центр каждый день. Тот же, который провожал до дома каждый вечер. Тот же, который, кажется, любит. Все это парень сидящий на парапете, на котором всегда курили дети центра, в бордовом худи, протягивая синий дым из каких то дешёвых сигарет, карие глаза которого переливались на закатом солнце. — Эй, все нормально? , — кажется, Полина слишком долго открыто пялилась на Фила, и он уже начал беспокоится о её состоянии. — Да, все окей, — врет, ничего не окей. Слишком много мыслей, которые нужно разложить по полочкам, на что уйдёт немало времени. С турнира они уехали с проигрышем. Ещё неделю Полина ходила на занятия с Вероникой, чтобы она нормализовала её состояние после того случая. — Вероника Александровна, а если ваш друг проявляет к вам знаки внимания, и вам он тоже нравится, стоит ли ему говорить об этом? — Это имеет какое-то отношение к тому случаю? — Отчасти. Но не волнуйтесь, я про Фила. Он ведь ничего плохого не делал, так что. — Если бы он не делал ничего плохого, то здесь бы не оказался. А вообще, скажи ему. Он, кажется, волнуется за тебя и реально проявляет внимание к тебе. Ты точно ему не безразлична, — не успев договорить свою мысль, Веронику снова прервала подскачившая Полина, которая обняла своего педагога и, сказав короткое: «Спасибо», убежала из кабинета. Она выбежала на поле, остановив своим появлением тренировку. Команда была отправлена на перерыв. — Че-то случилось? , — Фил, жадно выпивая почти половину пластиковой бутылки воды за раз, подошёл к девушке, которая была в странном состоянии. — Ты же у Вероники должна быть. — Должна. Но мне тебе кое-что сказать надо. — Ну так говори. — Ну люблю я тебя, наверное. Всё, я все сказала. — Блять, ты сейчас серьёзно? , — ответом послужил положительный кивок и смущенные, опущенные вниз глаза. Дальше последовал поцелуй, которого Фил ждал, кажется, всю свою жизнь. Не зря он мучался эти полтора года, ходя за Полиной попятам. Не зря она раздумывала над этим поступком последние 2 недели, и все же решилась высказаться. Она ожидала, даже вернее сказать знала, что получит взаимность, но тот же маленький демон вселял сомнения. Она думала о чем угодно, начиная от того что Фил пытается добиться её и её внимания на спор, до того что Белову это нужно для самоутверждения. Но, по итогу, это нужно было им обоим, хотя они долгое время твердили, что отношения им совсем не нужны, и что это «херня бесполезная». Да, у них все было хорошо, за исключением того, что Фил нашёл какую-то явно незаконную работу, про которую наотрез отказывался рассказывать Полине, обретящей гордый статус его девушки. Фил всегда казался Полине каким то слишком плохим, слишком дерзким, слишком странным… Все слишком. А девушка, в свою очередь, казалась парню слишком закрытой, слишком правильной, слишком скромной. Но, как говорится, противоположности притягиваются.