Неотложенное дело

Вечер. Прохладный ветер обдувал длинное телосложение Ханмы и замыкался за его спиной, соединяясь в неведомой воронке холодного и теплого воздуха. Волосы парня не были собраны вверх как обычно, ведь сегодня выходной. А точнее уже конец этого выходного. Тем более зачем наводить марафет перед выходом в магазин. После того как Ханма купил все что нужно было, он вышел из магазина, когда дверцы послушно открылись перед ним и весело запищали, и потрепав свои волосы свободной рукой от пакета, закурил. Дым сигареты разъедало его глотку, но это сука, было тем еще кайфом после этого трудного дня. Ручки пакета зажимали ему пальцы, и он перекладывал его из руки в руку, зажимая сигарету во рту. Как вдруг ему навстречу направился знакомый ему человек. Это удивительно знакомое лицо Ханма наверное узнает где угодно, даже в этой кромешной тьме, так как в этом районе никогда не светили фонари. Ебучие фонари. Но Ханма узнал этого паренька в тонких золотых очках, хоть тут и не видно цвета, он это знал. Он широко улыбнулся, прикусив кончик сигареты, и умело притушив ее об пакет с продуктами быстрее зашагал по тротуару, чтобы наконец с ним встретиться. Только вот этот парень видимо и в этих очках плохо увидел, что это его знакомый, и вместо того чтобы встретить Ханму как всегда своим недовольным взглядом, он наоборот развернулся и пошел назад. Ханма этого не ожидал, но попытался его догнать и вконец напоследок выдохнувшись выкрикнул его имя. - Кисаки! Стой, подожди! Это я, куда ты пошел? Тогда парень наконец остановился и, развернувшись обратно произнес: - Ханма? Или я ошибаюсь? Если это ты, то свали. Я иду домой. Кисаки пытался уйти, но разве на его маленьких коротеньких ножках возможно уйти от 192 сантиметрового бугая, чьи ноги имеют размер 2 к 3? Конечно же нет. Это просто невозможно. Ханма спустя всего пару секунд его догнал и уговорил сходить с ним в ближайший клуб, так как он давно хотел сходить куда-нибудь и оторваться по полной. А тут еще и компания нарисовалась. Такую возможность упускать нельзя. Кисаки только придирчиво что-то проворчал в ответ на просьбу подождать его, пока он пакет домой отнесет и остановился возле его дома ненадолго. Ханма вскоре вышел с пустыми руками и радостно повел свою новую компанию в тот самый клуб, в который он хочет сходить. Дорога оказалась не такой уж и долгой, что очень сильно радовало Кисаки. Не так уж они и долго проведут время вместе и тем более наедине. Хотя зря он так обнадеживался, ведь уже за углом его ждал зверский шум громкой музыки. Его уши спустя всего несколько минут уже начали заворачиваться в трубочку, а вот Ханма наоборот по виду был на седьмом небе от счастья, что он привел его с собой, хоть возможно и не по желанию. И как только Ханма и Кисаки зашли в клуб, первый сразу, схватив его за руку, куда то стремительно повел. - Идём. Он отвёл парня к барной стойке и они оба сели на стулья рядом друг с другом. - Давай выпьем. Я давно тебя не видел, хочу этот день отметить. - Ты придурок? Мы же несовершеннолетние. Нам нельзя пить. - сердито обговорил сверху донизу предложение Ханмы и скрестил руки на груди. - Ну и что. Ты вот как всегда ворчишь. Зануда. Бармен, дайте пожалуйста две стопки ликёрчика, а даме с лимончиком. - Сейчас. - мужчина из-за стойки взял нужные бутылки и начал заливать в маленькие стаканчики алкоголь. - Я же сказал, что не пью. Зачем ты это сделал? И какая я тебе дама, по роже захотел? - услышав о его просьбе бармену, возразил парень. - Ни кипятись, Кисаки. Оторвись хоть один раз за всю свою скупердяйскую жизнь, а то так и будешь на всех ворчать как старик на коляске. Кисаки в ответ лишь фыркнул и немного сжался. Ему еще ни разу не приходилось пить алкоголь. А вдруг что-то случится? И случится что-то явно плохое, ведь по его мнению, у него хорошая интуиция. И интуиция подсказывала ему, что точно будет какой то пиздец. Но пить все равно пришлось, ведь Ханма хрен отстанет от него, пока он не сделает это. Бармен поставил перед ними две стопки сладких алкогольных напитков и Ханма сразу же выпил все залпом, чему попытался последовать и Кисаки. Мужчина за стойкой покосился на него и сказал: - Я добавил в ваш напиток особый сироп, он вам понравиться. Это за счет заведения. Ханма же с громким стуком поставил стаканчик на место, и будто то ли с завистью, то ли с гордостью посмотрел на Кисаки, пока тот уже допивал последние глотки ликёра. Тетта вернул стопку на стойку и вытер рот рукой, чтобы лишняя обжигающая жидкость больше нигде не оставалась. Бармен быстрее ушел и Кисаки словно по волшебству всего через секунду как выпил алкоголя, упал лицом на стол. Ханма дернулся от неожиданности и громкого звука падения бессознательного тела Кисаки на стойку и обеспокоенно тронул его за спину. - Кисаки? Кисаки, что с тобой? - а потом догадавшись в чем дело, поднял его голову со стола и взяв парня на руки, глубоко вздохнул. - Эх, Кисаки, Кисаки. Что же ты такой податливый? Зачем же ты делаешь все что я скажу? Его тело было расслабленным и будто без единой капли жизни. Но вдруг Кисаки очнулся прямо посреди улицы, пока Ханма нёс его, шагая по тротуару, и открыв широко глаза, как дикий, схватив Ханму за шиворот, притянул ближе к себе и сказал. - Ханма, съешь меня как спелую вишню. Возьми меня скорее, мне плохо. И тут Шуджи наконец понял до конца, что с ним произошло. На него так подействовал не алкоголь, это был афродизиак. Вот же ж. Это тот бармен наверняка подсыпал его в напиток Кисаки. А еще обмолвился об этом, когда сказал что, подлил туда особый сироп за счет заведения. Наглый лгун и пидор. А тем временем Кисаки все продолжал пытаться утащить Ханму в постель, когда тот благополучно отнес его домой и уложил на кровать. Тетта не намеревался его отпускать просто так. - Ханма, не уходи. Разве ты никогда не хотел трахнуть меня? Честно признаться эта мысль преследовала его еще с того момента, как эти двое еще только познакомились. Но чтобы взять и наброситься на, еще не доросшего до такого, парнишку, который и алкоголь то еще не пил, было выше его сил. Тем более этот пацан был его еще на 3 года младше, а Ханма далеко не педофил. Хотя это ему и нравилось в каком-то смысле. - Ханма быстрее. И только не уходи, не оставляй меня одного. Кисаки жил один еще с первого класса старшей школы, а сейчас ему уже почти 15 лет и он бесконтрольно лежит под парнем, которого видеть не желал и плакал от боли. Ему и правда сейчас было плохо и больно от сильного возбуждения. Кисаки уже изнемогал и ждал, когда эта боль утихнет, а помочь ему в этом мог только он, Ханма. Слезы текли по щекам кажется просто бесконечно и жгли кожу вокруг глаз. Ханма рывком стянул с Тетта брюки и хотел уже избавить его от страданий, но Кисаки будто хотел воспротивиться. Он снова крепкой хваткой притянул его к себе и дрожащим голосом попросил: - Пожалуйста, не медли... Поцелуй меня, Ханма, прошу... Тетта буквально умолял и Ханму почему то эта ситуация начала напрягать. - Чего ты ждешь? - сердито спросил Кисаки и посмотрел в его тёмно-жёлтые глаза. В зрачках парня отражался Ханма, а глаза горели ярким пламенем похоти. Тогда Кисаки неодобрительно, и решив что-то сделать с этим, схватил зубами золотую длинную серьгу Шуджи и лёгким рывком вытянул ее из уха. - Ах так? - уже хитро улыбаясь, Ханма смотрел на эту ситуацию с другой стороны, более приятной для него стороны и облизнувшись снял с него эти мешающиеся очки. - Тогда эта штучка нам будет немного мешать. И смачно так впился в его разгоряченные губы. Мокрые губы. Желающие этого больше всего на свете губы. Язык Кисаки словно тонкая ниточка постоянно терялся из пространства его глубокого рта и переходил в другой, а Ханма будто решил прямо сейчас трахнуть его, только другим местом, что не очень, то обнадёживала, так как член Тетта уже был твердее алмаза. Да он сейчас наверняка как раз как алмаз. Ровный, утонченный, и такой бесхребетно бесстыжий. Ханма поднял со лба свои мешающиеся волосы, которые падали на глаза и провел аккуратно по нему ладонью, еле касаясь его поверхности, из-за чего вызывав у Кисаки легкую дрожь малейшего наслаждения. Он дошел до конца его выроста в пахе, и мягко, но настойчиво взял его в рот. Слюни конечно не лучшая смазка на свете, но другого все равно не было, тем более что сейчас это жизненно необходимо. А в Кисаки будто проснулся сам зверь, и он зарывшись своими тонкими смуглыми пальцами в разноцветные волосы Ханмы, которые ему кстати очень шли, еще сильнее просунул свой агрегат ему в глотку, отчего у того еще сильнее потекли слюни по всей длине его члена. А потом по ногам, что было не очень приятно, хоть и щекотно, и на пол, который потом придётся вымыть. Всего пару мгновений оставалось до того самого пика, и Тетта содрогаясь вскоре кончил прямо Ханме в горловину, когда тому было все равно. Длинный с радостью всю эту густую и белую жидкость проглотил, вытерев рот тыльной стороной ладони и при этом все так же широко улыбаясь всему этому пиздецу. А такой сильный пиздец еще тот кайф. Он ухмыльнулся и прильнув своими губами к губам Кисаки медленно провел по ним языком , а потом напролом просунул его внутрь, забирая из глупенького рта, его золотую сережку. - Больше не делай так, они очень дорогие. Кисаки словно чего-то испугавшись послушно кивнул и погладил парня по голове. - Понял, а теперь поскорее овладей мною с верху до низу не жалея сил. Такие пошлые слова для умного Кисаки Тетта не свойственны, его будто подменили, но Ханма зверел от каждого произнесенного звука из этого нагленького рта. Он пополнял его тесную кожу новенькими рисунками из красных тусклых пятнышек, от чего спальня переполнялась изнывающими стонами Кисаки, пока Ханма одновременно еще и проводил рукой по его перевозбужденному члену, который кстати все еще стоял. И вот еще пара секунд и белая жидкость снова потекла из самого его кончика прямо на чистую постель Кисаки. Но это было не так уж и важно, ведь Ханма уже собирался входить в него своим давно стоящим колом членом. Хрупкое тело Кисаки изнемогал от боли и еще других ощущений, которые описать невозможно словами. Тонкая грань между глубокой болью в животе, когда тебя словно что то переполняет, и ярким чувством удовольствия. Да это даже не удовольствие, а просто дикий кайф, с легкой ноткой ощущения нежности. Это не свойственно им обоим, но что-то такое Кисаки не мог описать своим немаленьким словарным запасом. Это что то свойственное с маразмом, а возможно даже и галлюцинациями, но Кисаки было очень приятно ощущать себя нужным и защищённым, ведь он давно такого не чувствовал. Как же это приятно.

***

После того как Ханма отмыл Кисаки от своей же спермы, уложил парня в кровать, когда тот уже успел уснуть прямо в ванной и чуть не захлебнулся. Тогда он сильно испугался за него, и быстро скооперировавшись успел его вытащить из ванны полной воды, ведь Кисаки не отвечал ни на один его вопрос. Но с другой стороны, кажется ему сейчас уже намного лучше. Его спокойный нрав возвращался на прежнее место, хоть он и крепко спал, Ханма это знал. Он аккуратно положил парня в чистую постель, которую поменял, укрыл его теплым одеялом. Поцеловал в плечо, и почувствовав что-то неприятное внутри своей гнилой души тихо сказал, чтобы его не разбудить. - Прости меня. И погладив по его чистым ненатуральным блондинистым волосам, ушел, оставив Кисаки спокойно в полной тишине отдыхать.