Неловкий разговор

Как обычно начинаются самые неловкие разговоры, от которых хотелось бы сбежать, но они неминуемо должны случиться? Стоит ли начать с долгого вступления или с обычной болтовни о том, как прошёл день, какая за окном погода и что нового происходит в мире? Гермиона нервничала с самого утра, стоило только ей открыть глаза, как паника сразу поселилась в голове и атаковала беспорядочными мыслями с сотнями вариантов развития событий. Сегодня важный день — ей предстоит рассказать своим близким о человеке, в которого она влюблена. Она поссорилась мысленно сама с собой, взывая разум задвинуть все свои худшие опасения в самый дальний уголок мозга, и, глубоко вздохнув, полная решимости поднялась с кровати и улыбнулась новому дню. Ну что плохого может случиться? В конце концов, она не может вечно скрывать его. Да и зачем нужны эти тайны, когда о своей любви хочется кричать всему миру? После ванных процедур Гермиона посмотрела на себя в зеркало и вставила в уши маленькие серьги. Выражение её лица было довольно серьёзным, но обычно она превращалась в сплошной комок нервов только перед экзаменами в Хогвартсе. Даже встречи с главой отдела, в котором она работала, не вызывали столько противоречивых чувств, а это значило только то, что Гермионе предстоит сделать очень важный шаг. Первым делом сегодня она собиралась признаться своей лучшей подруге Джинни, что она кое с кем встречается. Что-то совершенно нормальное и обыденное. Так в чем же проблема? Проблема в том, что её парнем был сам Драко Малфой. Даже она сама с трудом приняла такую новость. Их отношения в Хогвартсе были настолько бурными, что, когда они покинули его стены и оказались вместе в Министерстве, ни один из них не хотел продолжать ту же череду оскорблений, что и в коридорах школы, или дуться из-за простого факта нахождения друг с другом в радиусе двух километров. Честно говоря, все усилия, которые ей приходилось прилагать на протяжении многих лет, чтобы поддерживать эту вражду, истощили её, не говоря уже о том, что теперь они были не в школе, а на работе. От Драко и Гермионы ожидалось, что они будут вести себя соответственно своему возрасту, и им пришлось принять правила. Отбросив детские поступки в сторону, оба хотели сохранить свои рабочие места, поэтому, не говоря ни слова, заключили соглашение о перемирии, которое в основном состояло в максимально возможном игнорировании друг друга и вежливости, если придется переброситься несколькими словами. Это правильно, когда взрослые люди идут на компромиссы. Однако никто из них не планировал так быстро влюбиться друг в друга. Два месяца назад Гермиона, завернув за угол в Министерстве, столкнулась с Драко, сбила его с ног и упала на него, при этом разбросав вокруг бумаги из отчета, который Малфой подготовил для начальника отдела. Когда Гермиона осознала ситуацию, то ожидала, что станет мишенью для ряда грубых слов с его стороны, но вместо этого ощутила выпуклость, появившуюся в штанах Малфоя. Гермионе захотелось вскочить на ноги и бежать, лететь со скоростью Молнии, пока она не доберется до Эдинбурга, вернее, пока не найдет большую чёрную дыру, которая поглотит её и сотрёт с лица Земли. Но Гермиона не смогла сделать ни того, ни другого, потому что оцепенела от переполнявших её эмоций. Она лежала на Малфое, их лица находились в нескольких дюймах друг от друга, её грудь прижалась к его. Их ноги переплелись, и он своей эрекцией прижимался к её телу снова и снова, изо всех сил пытаясь избавиться от давления в штанах. Маленькие красные пятна появились на щеках Гермионы, в то время как Драко запрокинул голову и закрыл глаза рукой, как будто эта непроизвольная реакция тела только что раскрыла самый сокровенный его секрет. И именно тогда они поняли, что эта ненависть, которая сопровождала их столько лет, была лишь маской, за которой пряталось сексуальное напряжение, существовавшее между ними. Драко было легче скрыть свои чувства, чем признать, что Гермиона Грейнджер с её взлохмаченными волосами и раздражающим умом возбуждала его. А Гермиона предпочла бы быть исключенной из Хогвартса, чем принять тот факт, что дерзкое высокомерие Драко Малфоя часто становилось причиной её намокшего белья. Из-за этого столкновения в коридоре повысилась температура, а их гормоны забурлили до такой степени, что затуманили их разум. Они уже взрослые, не так ли? Они могут заняться сексом в тёмном пустом кабинете Министерства, а затем уйти, как будто ничего не произошло, и никогда больше не упоминать об этом, даже не вспоминать. Драко и Гермиона были шокированы тем, насколько чертовски совместимыми оказались, и с тех пор… Ну, они стали зависимы друг от друга. Большие руки Драко всегда идеально обхватывали талию Гермионы, а губы девушки и её поцелуи, казалось, были единственным средством, способным согреть его холодную кожу. Гермиона вернулась из воспоминаний к реальности только тогда, когда Живоглот вошел в комнату и издал возмущённое мяуканье, требуя внимания, которое сегодня не получил из-за её нервозности. Она слегка покачала головой, пытаясь преуменьшить значение этого события, и улыбнулась коту, который внимательно смотрел на неё, будто хотел знать, что, чёрт возьми, с ней сегодня не так, почему она такая странная. — Живоглот, помнишь, в Хогвартсе я рассказывала тебе о Драко Малфое? Ужасный слизеринец, который никогда не оставлял меня в покое и люто ненавидел. — Кот сузил свои оранжевые глаза, глядя на нее. — Помнишь? Что ж, тебе это может показаться странным, но мы с ним… встречаемся. Очевидно, первым узнать эту новость сегодня выпала честь Живоглоту. Она впервые произнесла это вслух и поймала себя на мысли, что удивилась тому, как это прозвучало. «Мы встречаемся. Драко Малфой и я встречаемся. Малфой. Я. Мы. Пара». Всё это количество слов, собранных вместе в одном предложении, звучало… сюрреалистично. Но это было правдой. Они были вместе. Больше, чем вместе. Они были безумно влюблены друг в друга. — Мы влюблены, — прошептала она больше себе, чем Живоглоту, но её мысли прервал кот, который забился в конвульсиях, выгнув спину, его глаза расширились, а горло захрипело. Гермиона тут же бросилась к коту. — Живоглот? Что с тобой, Живоглотик? В этот момент кот опустил голову и широко открыл пасть, выплюнув большой шар оранжевой шерсти, смешанный со слюной и желчью, который вскоре наполнил комнату неприятным запахом. Гермиона сделала гримасу отвращения. — Так вот что ты думаешь о моих отношениях, да? Кот, казалось, понял ее, потому что принял надменное выражение морды, а затем повернулся, демонстративно поднял хвост и с кошачьей грацией удалился. — Очень мило, — пробормотала хозяйка. Затем Грейнджер поспешно взмахнула палочкой, чтобы убрать беспорядок на полу. И как только она завершила с очищающим заклинанием, в гостиной вспыхнул камин, оповещая о прибытии гостьи. Итак, пора рассказать Джинни Поттер о парне Гермионы и надеяться, что она отреагирует лучше, чем Живоглот. Гермиона тепло поприветствовала необъятную Джинни, которой, как та сама сказала, через неделю рожать первенца. Девушки переместились на мягкий диван, миссис Поттер довольно откинулась на пушистый плед и принялась за вкусный пирог, купленный Гермионой специально по такому важному поводу. Живоглот, видимо не желая упустить представления, забрался на колени к хозяйке и пошевелил усами, мол, продолжайте. — Так о чём ты хотела мне сообщить? — поинтересовалась Джинни, отставив тарелку с пирогом на стеклянный столик. Время пришло. Гермиона вздохнула, мысленно попыталась себя успокоить, затем быстро на одном дыхании выпалила: — Я встречаюсь с Малфоем. — Ч-что? — миссис Поттер погладила живот и прищурила глаза. — С каким Малфоем? — этот вопрос не требовал ответа, но Гермиона всё же не удержалась. — С Люциусом Малфоем. — Ай! — воскликнула Поттер, схватившись двумя руками за круглый шар, который прятался у неё под свитером. — Мерлин, я сейчас рожу! — Шучу, дорогая! Успокойся, — Гермиона взяла подругу за руку и нервно улыбнулась. — Твои шуточки доведут меня до Мунго, — проворчала Джинни, а затем заговорила с жителем в животе: — Малыш, твоя будущая крёстная такая шутница. Живоглот фыркнул и положил морду на лапки, медленно завиляв хвостом. Сейчас будет самое интересное. — Ну... я всё правда же встречаюсь с Малфоем, — продолжила Гермиона, — с Драко Малфоем. — Этого не может быть, — глаза Джинни округлились, и она сделала вдох-выдох, потом ещё раз вдох… — Мерлин, помоги! — Джинни, я не думала, что ты так остро воспримешь эту новость, — с толикой удивления сказала Грейнджер, заметив, какую гримасу ужаса скорчила её подруга. — Рожаю! Гермиона, чтоб тебя с твоим Малфоем! Отправь Гарри Патронус! В комнате воцарился хаос, заклинания вылетали из палочки Грейнджер с неимоверной скоростью, Живоглот носился то за выдрой, то за оленем. Кажется, он единственный, кому было весело. Джинни кричала, что у неё начались схватки, Гермиона в панике собирала вещи, а затем они переместились в Мунго по каминной сети. Чудесное начало дня.

***

Многие считали Драко заносчивым и тщеславным, но правда заключалась в том, что его образ жизни во многом соответствовал привитым с детства манерам. Он гордился своей фамилией и величием предков, но этим утром, несмотря ни на что, Драко был вынужден в четвёртый раз напомнить себе, кто он, чёрт возьми, такой. Он человек, переживший ужасную войну и чудовище, которое поселилось в его доме. Он тот, кто совершил огромное количество ошибок в жизни, но сумел вырасти и стать на путь исправления. Драко Малфой — человек, который своим упорным трудом, кровью и потом к двадцати шести годам добился повышения и занял хорошую должность в подразделении британского филиала Международной конфедерации магов. А ещё он очень разносторонний человек с прекрасной улыбкой и стальным взглядом и будущий наследник большого состояния. Но вот он, Драко Малфой, ходил кругами по своей комнате, потому что у Уизли, теперь уже Поттер, начались схватки. Он знал это, потому что Пэнси, недавно закончившая необходимый курс целителя и работающая в больнице Святого Мунго, только что напугала его до смерти, появившись в комнате и накричав на него. Она обвинила Драко в том, что это он стал причиной того, что у миссис Поттер на неделю раньше начались схватки и ей пришлось возиться с Рыжей. Пока другой целитель колдовал над пациентом, Паркинсон не сдержалась и через камин отправилась к Малфою, чтобы высказать своё недовольство. Очевидно, тот факт, что будущая мать оказалась пациентом Пэнси, немного задел её самолюбие, особенно после всех тех разногласий, которые у них были в школе. Пэнси, после того как долго кричала на него, выдохнула, и выражение её лица полностью изменилось. Паркинсон озорно и высокомерно улыбнулась. — Значит, ты и Грейнджер, а? — игриво сказала она, заставив Драко застыть на месте. — А ты ещё назвал меня сумасшедшей, когда я осмелилась предположить, что вы двое окажетесь вместе. Он просто пожал плечами в ответ, очевидно, подруга ходила на дополнительные занятия к Трелони, иначе Драко не понимал, как она могла разглядеть в их с Грейнджер своеобразных отношениях какие-то особенные чувства. Паркинсон ушла так же молниеносно, как и появилась, сославшись на очень важные дела оранжевого уровня, намекая на цвет волос её пациента. Драко понял, что, видимо, причина преждевременных родов бывшей Уизли тоже где-то в Мунго носилась, как лесной пожар, и у этой причины есть имя и фамилия… Точнее, красивое имя и в будущем замечательная фамилия. Ну, сочетание его фамилии и её имени… Дракл, мысли о Гермионе Грейнджер как о его девушке были всё ещё немного ошеломляющими. И дело не в том, что они уже какое-то время тайно встречались, а в том, что оба перешли от столь глубокой ненависти к такой большой любви, что он всё ещё с трудом верил в произошедшее. Это чувство исчезало только тогда, когда Драко был с ней. Когда Гермиона Грейнджер проводила с ним время вдали от посторонних глаз, всё было чудесно… Чудесно и естественно. Взять её за руку, поцеловать в губы, прижать к своему телу и танцевать на маленькой кухне в квартире Гермионы под ритм музыки, которая звучала только в их ушах. Их отношения протекали просто и непосредственно, как будто всё всегда было именно так, и Драко было приятно знать, что Гермиона стала его «безопасным местом», с ней он мог просто перестать думать и позволить себе увлечься так, как ему никогда раньше не было позволено, но это заставляло Малфоя чувствовать себя живым. Он тяжело сглотнул, вернувшись в настоящее и вспомнив ситуацию, в которой оказался: Драко должен рассказать своим родителям, что встречается с Гермионой Грейнджер, прежде чем они узнают это от какого-нибудь ублюдка, который мог бы разрушить мир Малфоев. Он знал, что Гермиона собиралась объявить Рыжей эту новость сегодня. После долгого разговора, в котором Грейнджер привела вполне убедительные доводы в пользу того, что их отношения уже можно считать «серьёзными» и «стабильными», и призналась, что хочет покончить с секретами, они договорились, что со временем расскажут всем близким о своей любви. Идея заключалась в том, что они постепенно начнут сбрасывать бомбы, чтобы избежать коллапса волшебного сообщества, но, видимо, граната только что взорвалась прямо перед его лицом. У него не было времени подготовить небольшую речь о своём личностном росте и о том, как мало его заботит статус крови Гермионы, чтобы родители не получили инфаркт от таких новостей.

***

Гермиона металась из стороны в сторону, находясь за дверями палаты, в которой на данный момент Джинни под наблюдением целителя мучилась от схваток. Безусловно, зелья помогали уменьшить боль, но пока ещё волшебники не изобрели чудо-напиток, который сделает процесс родов обычным визитом к целителю. По рассказам уже родивших подруг, Грейнджер этот процесс представлялся адской пыткой, и в данный момент она сочувствовала подруге и немного укоризненно смотрела на Гарри, прибывшего только что в Мунго. — Гермиона, как Джинни? — взволнованно спросил Поттер. Но вместо того, чтобы успокоить друга, Гермиона неожиданно для себя расплакалась. Эмоции переполняли её, этот день оказался совершенно необычным, и, конечно же, всё пошло не совсем так, как она планировала. Она старалась не думать о том, что это её шокирующие новости об отношениях с Драко довели Джинни до Мунго, но после обвиняющей речи Паркинсон Гермиона действительно думала, что дело именно в ней. Пэнси, на смену которой привезли жену Гарри Поттера, метала молнии во всех участников этого переполоха, но вполне профессионально выполняла свою работу. — Гермиона! — Гарри потряс её за плечи, мысленно представив самые худшие варианты развития событий. — А, да, Гарри, — она вытерла слёзы и вздохнула, пытаясь собраться. — У Джинни схватки, она в порядке, насколько это вообще возможно в данной ситуации. За ней наблюдают целители. Гарри шумно выдохнул, слава Мерлину, жена в порядке, но всё же он решил, что следует поговорить с целителем. Как только Поттер исчез за дверью палаты, всё семейство Уизли появилось в полном составе. Уже более спокойно Гермиона ввела в курс дела встревоженную семью, и все принялись терпеливо ждать появления наследника Поттеров. Казалось бы, что может быть волнительнее этого момента? Разве что появление Драко в Мунго.

***

Драко вышел из своей комнаты, спустился вниз и открыл дверь в главную гостиную особняка, где обычно родители проводили время за чаепитием и чтением свежей прессы или книг. На самом деле, он не знал, как им обо всём рассказать. Да, он любил Гермиону и хотел быть с ней, пока смерть не разлучит их и всё такое, но признаться в этом Люциусу и Нарциссе казалось непросто. Но независимо оттого, готов он к этому или нет, время пришло. — Мама, отец, — поприветствовал Драко родителей. Вышеупомянутые подняли глаза от своего чтива и посмотрели на сына, который держался от них на некотором расстоянии. — Да? — спросила его мать, сузив глаза. Она слишком хорошо знала сына и сразу распознала в нём эту лёгкую нервозность. Драко, не давая себе ни секунды на сомнения, просто открыл рот и довольно поспешно позволил словам сорваться с губ. — ЯвстречаюсьсГермионой! — Что, прости? — с сомнением спросил отец, слегка нахмурившись. Драко секунду анализировал выражение лиц родителей; если бы они расслышали его речь, то не были бы такими спокойными. Он приблизился к ним, сделав два больших шага вперёд, чувствуя, как напряглось его тело, и повторил: — ЯвстречаюсьсГермионой! — снова быстро и невнятно на одном дыхании произнёс Драко. — Дорогой, что ты сказал? Можешь помедленнее? — потребовала его мать, нахмурившись ещё сильнее, чем прежде. Драко отчаянно поднял руки к небу. — О, благословенный Салазар, — пожаловался он, сетуя на то, что комнаты в его доме были такими смехотворно большими. Теперь, когда он знал, какой уютной может быть маленькая квартирка Гермионы с двумя спальнями и одной ванной, Малфой-мэнор, в котором Драко прожил всю свою жизнь, казался слишком холодным и безличным. Он приблизился ещё на несколько шагов и, вздохнув, повторил свои слова снова. — Я встре-ча-юсь с Гер-ми-о-ной! Его родители, казалось, зависли на какое-то время, а затем обменялись взглядами. Когда мать отложила книгу, даже не воспользовавшись закладкой на столе, Драко понял, что всё серьёзно. — Гермиона? Гермиона Грейнджер? — уточнила миссис Малфой несколько удивлённым тоном. Драко сжал кулаки по обе стороны тела. Если кто-то из них посмеет сказать о ней что-то грубое или… Драко даже не представлял, как отреагирует. Малфой глубоко вздохнул, пытаясь снять напряжение, которое чувствовал в тот момент. — Да. Гермиона Грейнджер. Гриффиндорка. Магглорождённая. Мы встречаемся, — Драко заставил себя остановиться, когда понял, что его голос звучал громче, чем следовало бы. Затем в комнате наступила тишина, пока они напряжённо смотрели друг на друга. Что будет дальше? Будут ли они критиковать его выбор? Будут ли угрожать лишением наследства? Выгонят ли из дома? Тысячи возможных сценариев промелькнули у Драко в голове. Чего он и вообразить не мог, так это того, что его мать удовлетворенно хихикнет, повернется, посмотрит на отца и скажет со всей естественностью, на которую только способна: — Ты должен мне пятьсот галлеонов. Драко моргнул. — Что? Отец что-то пробормотал себе под нос, прежде чем ответить: — Мы с твоей мамой как-то поспорили, и, как видишь, я только что проиграл. То, что его мать, как и Пэнси, уже предсказала, что он в конечном итоге безумно влюбится в Гермиону, удивило Драко. Наверняка мать предположила что-то подобное из-за того, что он всегда без умолку говорил о Грейнджер. Грейнджер то, Грейнджер сё, Грейнджер… Грейнджер… Грейнджер… Её фамилия звучала в доме чаще, чем заклинания для укладки волос. Малфой всегда критиковал Гермиону перед своими родителями, но, очевидно, все эти годы он проявлял странную одержимость этой девушкой, сам того не осознавая. И как будто это было действительно так просто, Нарцисса и Люциус Малфой только что приняли его отношения с Гермионой несколько удивительным, но невероятно приятным способом. И Драко с удивлением обнаружил, что от этого откровения оказался в минусе только его отец. Хотя пятьсот галлеонов для Люциуса — капля в море. Драко, вопреки тому, что думал, получил немного больше любви и уважения от своих родителей, которые также, казалось, тайно работали над своим личным ростом и непредубежденностью. Мистер и миссис Малфой неплохо адаптировались к нынешним реалиям и благодаря своей расчётливости здраво рассудили, что для сына хорошо, а что плохо. Невестка героиня войны — это хорошо. Быть чистокровными снобами — плохо. Ему не терпелось поскорее рассказать об этом Гермионе, поэтому он ступил в камин и чётко произнёс адрес больницы Святого Мунго.

***

Гермиона вздрогнула, когда чьи-то руки обняли сзади, спустя секунду она узнала родной запах, а затем нарушитель её спокойствия прошептал ей на ухо о том, что его родители приняли их отношения. Она буквально засияла от такой новости и собиралась обнять Драко, а затем нежно поцеловать, но несколько пар глаз уставились на них с толикой удивления и сомнения. Первой заговорила миссис Уизли, подойдя к Гермионе и Драко, оценив сомнительным взглядом последнего. — Миссис Уизли, — кивнул Драко в знак приветствия, и Молли неловко улыбнулась в ответ. — Мистер Малфой, что-то случилось, что вы явились в больницу? — поинтересовалась миссис Уизли. — Очевидно, скоро случится, — с хитрой улыбкой ответил Драко. — Мне птичка принесла, что у Поттеров вот-вот ожидается пополнение в семье. Я посчитал, что моё присутствие здесь будет уместным. — Прошу прощения, но почему вы так посчитали? — присоединился к разговору Артур. Драко смерил семью Уизли взглядом превосходства и торжественно заявил: — Гарри Поттер пообещал, что я буду крёстным его первенца. Чудесно, не так ли? И, безусловно, волнительно. — Правда? — ошеломлённо выпалила Молли, и Малфой еле сдержался, чтобы громко не рассмеяться. — Драко! — Гермиона укоризненно покачала головой, осуждая его неуместные шутки. — Весело же, — пожал плечами Малфой. Мистер и миссис Уизли переглянулись, совершенно не понимая, что здесь происходит. Но их сыновья, видимо, о чём-то догадывались, потому как тихонько хихикали у них за спиной, наблюдая за этой странной сценой в коридоре. — Молли, — начала Гермиона, пытаясь быть сдержанной и уверенной в себе и своих словах, — мы с Драко встречаемся, он пришёл ко мне, когда узнал, что… — Понял! — весело сказал Артур. — Это вы всё ещё шутите, да? — он помахал указательным пальцем и улыбнулся своей догадливости. Драко ничего не оставалось, кроме как притянуть Гермиону к себе и поцеловать в щёку, тем самым подтвердив слова любимой. Шутки в сторону. Реальность такова, что Гермиона и Драко — пара. — Фред! Рон! Вы всё знали, не так ли? С вами я позже поговорю, — укоризненно сказала Молли сыновьям, нахмурив брови. Те пожали плечами, и миссис Уизли снова обратилась к Гермионе: — Гермиона Джин Грейнджер! Я крайне разочарована твоим поведением! Почему об этом я узнаю в последнюю очередь?! Ещё одна такая выходка, и я буду вынуждена оставить тебя без рождественского свитера! Это просто возмутительно! — закончив свою гневную тираду, Молли обратилась к Драко: — Драко, дорогой, надеюсь, ты позаботишься о нашей драгоценной девочке. А затем рыжеволосая гроза магической Британии так тепло, по-матерински обняла Драко. Малфой моргнул. Один раз. Потом ещё раз. Он явно не ожидал такой реакции. Взглянув на оцепеневшую Гермиону, он мысленно ей посочувствовал. Молли Уизли явно стоит бояться. Совершенно нелепо, не к месту, без предисловий и долгих вступлений — так семейство Уизли узнало о возлюбленном Гермионы Грейнджер. Возможно, если бы в данный момент Джинни не рожала, если бы они оказались в другом месте и в привычной для всех обстановке, то эту новость восприняли бы с большим скептицизмом, но всё случилось именно так. — Я стал папой! — радостно объявил Гарри Поттер, закрыв за собой дверь палаты, и все принялись его поздравлять. От переполнявшего его счастья Гарри даже не обратил внимания на Малфоя, стоявшего чуть в стороне от окруживших молодого родителя толпы Уизли. Когда Поттер снова смог дышать, освободившись от объятий, перевёл взгляд сначала на Гермиону, потом на Малфоя и с безумной улыбкой протянул руку Драко. — Возможно, я сейчас слишком счастлив, чтобы угрожать тебе расправой или преследованием Аврората за то, что ты околдовал мою лучшую подругу, но если всё настолько серьёзно, что она позволила тебе быть сейчас здесь, то… — Заткнись, Поттер, — с улыбкой оборвал слова Гарри Драко и пожал руку в ответ. — И поздравляю! И сочувствую… Гарри удивлённо приподнял бровь, удивившись последней фразе. — Но не сильно, — добавил Малфой. — Теперь твои бессонные ночи превратятся в ад, и Кричер тебе не поможет, я точно знаю, — закончил Драко и довольно улыбнулся, притянув к себе Гермиону. До вечера попрощавшись с любимой, Драко оставил её наедине с сумасшедшей рыжей семейкой и Поттером. Ему ещё предстоит рассказать своим друзьям о том, что он встречается с Гермионой Грейнджер. Самое время проверить на прочность их дружбу. И если хоть один из них посмеет что-то сказать о его девушке в дурном тоне, то он покажет им, где у дракона яйца!

***

В маггловском клубе «Тыквенный сок», который принадлежал Грэхэму Монтэгю, собрались четверо слизеринцев. Драко Малфой разослал Тео, Блейзу и Грэхэму официальные письма, в которых указал явку обязательной, потому как повод, по которому он собирает друзей, существенно-важный. Для начала друзья выпили по бокалу огневиски, потом ещё по одному, и Забини, не выдержав мучительного неведения, потребовал Малфоя объясниться. — Прежде, чем я расскажу нечто важное о чём-то, что имеет большое значение в моей жизни, хочу предупредить, что я изучил парочку новых проклятий. — Нам поздравить тебя с этим? — с ухмылкой спросил Тео, сделав глоток горячительного напитка. — Нет, повод, по которому я собрал вас, другой. Но про проклятия прошу держать в уме, — сказал Драко и посмотрел на друзей своим самым серьёзным взглядом. — Заканчивай уже с интригой, дружище, — весело сказал Забини и похлопал Малфоя по плечу. — Просто знай, если ты решил сменить ориентацию, то мы не будем тебя осуждать. Правда, если ты гей, мы поймём, всё в порядке. — Я не гей! — возразил Малфой и скинул руку Блейза со своего плеча. — Ты покраснел, — заметил Грэхэм. — Есть вероятность, что Блейз попал в точку. — Придурки, — Драко спрятал лицо в ладонях и, собравшись с духом, сказал: — Я встречаюсь с Гермионой Грейнджер! Блейз присвистнул и сделал ещё глоток. Грэхэм заказал ещё выпивки, а Тео заметно расстроился. — Малфой, ты всегда на шаг впереди, — сказал Нотт, опустошив свой бокал. — Лучше б ты был геем, но поздравляю, драклов счастливчик! Не такой реакции он ожидал от Тео, но, быстро проанализировав слова друга, понял, что тот неравнодушен к его любимой. С каких пор? Друзья не осудили его выбор и, как он понял, даже могли ему позавидовать — типичная слизеринская черта. Один вопрос не давал ему покоя: давно ли они избавились от своих предубеждений по поводу чистоты крови? Или этих предубеждений и вовсе не было, а они просто умело притворялись, играя каждый свою роль в обществе. Что ж, теперь точно можно сказать, что отношения Драко и Гермионы больше не были тайной, и вопрос времени, когда об этом узнает всё магическое общество. Спустя ещё час посиделок в клубе с друзьями Малфой аппарировал в квартирку Гермионы, чтобы вместе с ней подвести итоги этого неоднозначного и полного разнообразных эмоций дня.

***

Вернувшись домой около десяти вечера, Драко, не увидев Гермиону в гостиной, заглянул в спальню, но её и там не было. Подойдя к ванной, он услышал звук льющейся воды, и его глаза игриво загорелись в предвкушении. Избавившись от одежды, Малфой открыл дверь душевой кабинки и провёл рукой по изгибам тонкой талии его любимой женщины. Идеальное завершение дня, лучшее место и время для подведения итогов. — Драко, ты так рад меня видеть? — с улыбкой сказала Гермиона, почувствовав эрекцию, которой он прижимался к ней. — Реакция моего тела — ответ на твой вопрос, — Малфой склонил голову, чтобы поцеловать её тонкую шею, по которой стекали капли воды, а другой рукой принялся ласкать грудь любимой. — Как твои друзья отреагировали? — сбивчиво проговорила она, наслаждаясь его прикосновениями, а затем завела руку за спину, чтобы коснуться члена. Он застонал от плавных движений её руки, которая скользила вверх и вниз, она сводила его с ума, всё в ней было прекрасным. Драко жалел только о том, что они так много лет потратили впустую, лишив себя такого безумного удовольствия. — Они, — Драко громче застонал, когда она сильнее сжала член, а затем, переведя дыхание, продолжил: — всё ещё мои друзья. Но я не хочу, чтобы ты наедине оставалась с Ноттом. — В чём дело? Есть повод для ревности или… — она не договорила, так как Малфой убрал её руку и развернул Гермиону к себе, страстно поцеловав и прикусив ей губу. — Ни слова больше о моих друзьях, — сказал он, отстранившись, и сжал руками её ягодицы, прижавшись ещё ближе, так, что даже капля не могла просочиться между их телами. — А как тебе реакция Уизли? — Я всерьёз опасаюсь, что на Рождество могу остаться без подарка, — улыбнувшись, ответила она, проведя руками по его мокрой спине. Разговоры во время прелюдий стали чем-то вроде традиции. Их первой общей привычкой стали такие особенные моменты, о которых они никому не расскажут. Слишком личное. Слишком интимное. Слишком. — Святая Молли оставит мою плохую девочку без подарка, какая досада, — проговорил Малфой, заправив мокрую прядь волос ей за ухо. — Плохую девочку нужно наказать. Он снова развернул её к себе спиной и, заставив любимую раздвинуть ноги, провёл рукой по клитору. Малфой почувствовал, как участилось её дыхание, а сердце забилось ещё сильней, он пальцами усилил давление на чувствительную часть тела его женщины, обняв Гермиону свободной рукой. — Мне нравится такое наказание, — прошептала она, чувствуя, как тело отзывается на его ласки, приближая её к кульминации. — Думаю, стоит ещё кое-что попробовать, — с этими словами он одним толчком вошёл в неё, заставив застонать. Она оказалась прижатой к стенке душевой и, подняв руки вверх, полностью отдала себя сладостной пытке. Ноги дрожали, давление пронизывало каждую клетку её тела от его вторжения. Приглушённые водой шлепки их тел и прерывистое дыхание — лучшее завершение дня. — Грейнджер, — рыкнул он и, сбавив темп, почти вышел из неё. — Ты… — Малфой вернул руку на клитор, приближая её к оргазму. — Моя… — Драко резко вошёл в неё до упора, грубым толчком выбивая весь воздух из лёгких. — Женщина… — Ещё один толчок. И ещё. — Твоя, — Гермиона почувствовала, как тело пронзило тысячей молний, окатив её волной оргазма. — А ты мой, Малфой. Мой. Её слова словно спусковой механизм, который заставил его ускориться. Ощущая, как чувствительные стенки сокращаются вокруг его плоти, он сделал ещё несколько резких толчков и последовал за ней на вершину блаженства, протяжно простонав. Вдох-выдох. Крышесносный секс. Только с ней. Всегда. Снова и снова, будто в первый раз. Каждый раз новые эмоции. И самый яркий оргазм. С ней. С ним. Контрастный душ освежил их тела и смыл все следы жаркого секса, наполнив комнату ароматами лосьона с запахом розы. Закончив с ванными процедурами и укутавшись в махровые полотенца, они переместились в спальню. Позже, лежа в постели и лаская друг друга, они обсуждали предстоящий ужин с родителями. Грейнджеры и Малфои должны встретиться на нейтральной территории — это было их обоюдным решением. Остаётся надеяться, что ещё один неловкий разговор пройдёт как минимум без неожиданных сюрпризов. В конце концов, Малфой и Грейнджер — та ещё парочка, и совсем скоро общественность взбудоражит новость о том, что они вместе.