Последний курс

Санрайз Я: Как домой приедешь — напиши. Мун В: Хорошо. Воскресенский улыбнулся с сообщения блондина. Он дожидается Юлию в машине. Женщина пока новым жильцам показывает квартиру. До этого с утра убирались там, Мун собирал комод и табуретку починил. В последствии поранил руку, одна из деталей мебели упала на ладонь. Он потирает забинтованную руку и планирует выходные с Санрайзом. В первую очередь обещал ему игру на гитаре и песню, так что это точно будет. Даже музыкальный инструмент из другой квартиры притащил уже. А вот дальше не знает, что может предложить. Но это не беда. Найдут занятие. Мун посмотрел на время. Скоро ему нужно быть на рабочем месте, но такими темпами не успеет. Поэтому решил предупредить. Набрал номер и сказал, что задержится. Как раз закончил разговор и пришла мама. Она села и завела машину. — Может в травмпункт? — женщина положила руку на плечо Муна. Переживает за сына. — Не стоит. Если что, завтра сам съезжу. — парень приобнял еë, после сев в нормальное положение. — Ну смотри. — к этому времени машина прогрелась и она выехала с парковки. — Теперь расскажи мне про своего Санрайза. — Вроде утром, на пару с Валасием, всë разузнали? — Мун усмехнулся. — Некоторое ему знать необязательно. — Юлия посмотрела по сторонам и выехала на дорогу. — Милый мальчик кстати. Во вторник столкнулись с ним, торопился куда-то. — Он мне об этом не рассказывал. — парень вскинул брови и надул губы. — Наверное, нужным не посчитал. Ладно, проехали. Она продолжала его расспрашивать. Хочет знать как можно больше. Помнит ситуацию с Марком и беспокоиться за сына. Юлия не желает, чтобы это повторилось. Мун убеждал еë, что всë хорошо. Материнское сердце немного успокоилось и стала расспрашивать на более личные темы. При Воскресенском младшем решила не узнавать. Темноволосый спокойно отвечает, без излишних подробностей. Уже ехали по шоссе. Очень удивляло, что машин мало. Будний день, по сути, люди в это время должны ехать домой после работы. Это не самое важное в данный момент. Воскресенского напрягает машина, которая едет за ними. Он наблюдает за ней через зеркало заднего вида. Пару минут назад никого не было. Из этого следует, что машина гонит на большой скорости. Вот это больше всего Муна напрягает. Он смотри на дорогу, иногда поглядывает на эту машину. Стоило на секунду отвлечься, посмотреть в сторону, как автомобиль сравнялся с ними. Заметил, точнее ощутил это, когда она хотела обогнать их, но не вышло. Хотел, но пошло не по плану. Он задел машину, что еë занесло в бок. Мун ударился виском об стекло. Машина угодила в забор, разделяющий встречную полосу. От этого парень со всей силы впечатался рёбрами в бардачок, а переносицей — об панель над вещевым ящиком. Как не кстати, что на парне очки. Их оправа сломалась и линзы разбились, попадая частью мелких осколков в глаза. Он откинулся на спинку кресла, с ужасной болью в рëбрах, в голове и в глазах. Зажмурил веки, боль никуда не ушла, даже стало хуже. Поцарапало слизистою века. На губах ощутилось что-то тёплое, с привкусом железа. Дрожащей рукой провёл по ним. Глаза разлепил. Перед ними пятна, без чëткого или немного расплывчатого контура. Ладонь поднял ближе к глазам, она приобрела слабое очертание. Белое пятно с небольшим количеством красного. Моргать давалось с болью, как будто больше царапая глазное яблоко и веко изнутри. Где-то с боку появилось движущееся пятно, потом второе. На этом цвета слились в один и после мир перед глазами потух. Непроглядная темнота. Голова склонилась и кровь из носа капала на куртку и джинсы, образовывая бордовый отпечаток. Окружающий мир потерял цвета, но Мун был ещë в сознании. До жути болит тело. Мышцы напряжены. Открыть веки не пытается, отзовëтся это сильной болью и большими царапинами. Какое-то время всë тихо, но после по перепонками ударяет звук сирены. Сначала отдолëнно, после совсем рядом, что приносит дискомфорт и новую порцию боли. Голова как будто сейчас расколется. Он приоткрыл глаза. Такие же тëмные оттенки, но появились мигающие красное и синее пятно, сливающиеся в фиолетовое. Тело расслабилось. Мун закатил глаза, и закрыл веки. Голова повисла и Воскресенский как будто выпал из мира в темноту. *** Парень упал на колени. В срочном порядке сплюнул, вместе со слюной и кровью, белое вещество. Он часто дышит, поднимая заплаканные глаза на Марка. Уголок губы щипит, тело ломит. Сильной болью сводит грудина и солнечное сплетение из-за удара коленом. До этого Мун не мог вдохнуть и выдохнуть, казалось, что задохнëтся. Но удар был несильный и дыхание через несколько минут вернулось, но давалось это тяжело. По щекам скатываются слëзы. Рыжий парень поднял его подбородок, заставляя смотреть на него и не отвернуться. — Прекращай реветь. — Мун задыхается от слëз и страха. Рука Марк взяла его за волосы и потянул. Воскресенский схватился ладонями за кисть, чтобы ослабить натяжение, уменьшив боль. Протащив так несколько метром, отпустил парня. Он сел перед ним на корточки и положил пальцы на щëку. Мун посмотрел большими глазами на него. Во взгляде паника и страх. Марк улыбнулся и сжал немного пальцы. Понять происходящие темноволосый не успел, возлюбленный ударил его головой об угол стены. Мир перед глазами раздвоился. *** Воскресенский медленно открывает глаза. Ожидает увидеть хоть что-то, но все равно темнота. Ничего не видит, хотя веки открыты. Боль не чувствует, но голова нормально не мыслит. Как будто под какими-то веществами. Он закрыл глаза. Попытался приподняться, но рëбра свело от боли и заставило лечь обратно. Чаще задышал, попытавшись унять болезненно ощущение. Рука ощупала грудь и плечи. В области рёбер бинты, плечи оголённые. Дальше пальцы легли на переносицу. Какая-то повязка, как и на лбу. Кусок бинта идëт вокруг головы, закрывая виски. Ладонь дотронулась до глаз. На кончиках пальцев ощущается корочки царапин, но повязки нет. В затуманенный разум пришло два предположения. Или в помещении отсутствует окно и другие источники света, или глаза потеряли способность видеть. Он приоткрывает их и снова мрак. Страх неизвестности захлестнул, наступая на горло, что стаëт не чем дышать. Паника утягивает в непроглядную темноту разума. Мун борется с желанием снова отключиться, выпасть из мира. Боится, что больше никогда не откроет глаза, оставаясь с воспоминаниями из прошлого один на один. Но нечто побеждает, забирает его в темноту. Воскресенский снова теряет сознание. *** — Воскресенский скончался сегодня ночью. Мои соболезнования. Она что-то продолжила говорить, но Ярков уже не слышал. Улыбка сползла с лица. Ощущал пустоту в себе и покалывания в сердце. Некая удавка стала душить его, от этого дышал отрывисто. Слеза стекала по щеке, падая на белоснежный кафель. Ноги подкосило. Шум ушëл на второй план, слышал только своë сердцебиение и эти слова, звучащие, как приговор, вперемешку со своими мыслями, которые хаотично крутились в голове: Воскресенский… скончался… Как так?.. Он умер… Его больше нет… За одной солëнной каплей последовали ещë. Он опустил голову, взгляд устремился на носки ботинок. Парня стало клонить на бок. В последний момент его подхватили, предотвратили встречу с кафелем и разбитым носом. Хотя может физическая боль заглушила боль в сердце? Женщина за стойкой регистрации поднялась, что-то обеспокоенно спрашивая. Он не слышал, в голове стояла ужасная новость. Сана дотащили до скамьи. Упал на неë безвольной тряпичной куклой. Друзья спрашивали, говорили, но он не слушал. Большими глазами смотрел на кафель, не веря словам о смерти Муна. Парень глубоко вдохнул и встал, поплëлся на улицу на ватных ногах. За ним проследовали ребята. Самим надо проветриться и осознать слова женщины, ещë нужно приглядеть за Санрайзом. Не выглядит он как здравомыслящий человек, глаза стеклянные, словно у куклы. Выглядит опустошëнным и разбитым. Он сел на ближайшую лавку, запрокидывая голову. Рядом опустились Роксана и Чика. Монти и Оксана переглядывались, как будто пытались молча как-то опровергнуть новость. Белобрысая девушка смахнула с щеки слезу, ложа руку на плечо Сана. На это никак не отреагировали. Парень смотрит на тёмное небо, на медленно плывущие хмурые тучи. Голова пустая, только слова о кончине Воскресенского. Когда дошло, что это не сон и воображение, а реальность, сгорбился, склоняя голову. Волосы, торчащие из шапки, скрыли лицо. Слëзы градом стекали из глаз по щекам. Он и не пытался это скрыть или остановить. Руками зажал глаза. Плечи подрагивали от всхлипов. Слëзы душат изнутри вместе с отчаянием и болью на душе. С двух сторон его обняли подруги. Они сами плакали, и Оксана тоже. Монти стоял с печальным выражением лица, по его щеке проскользнула одна слеза, которую он тут же смахнул. — Можем завтра сходить к тёте Юлии, выразить соболезнования. — Монти подошëл к Рокси, приобняв девушку. — К кому? — Сан поднял мокрые глаза, вытерая рукой нос и шмыгая. — К его маме. — блондин кивнул, принимая обратно ту же позу. — Может тебя до дома проводить? — мысленно добавляя. — «Мне не нужно, чтобы ты в каком-нибудь сугробе от переохлаждения умер. Этого Мун не просит и будет всю жизнь попрекать во снах.» — он поджал губы, возвращаясь к трагичной новости. — Не стоит… Ничего по пути не случится. — Ярков поднялся со скамьи. Вместе с Оксаной, пошли на остановку, им в одну сторону. Шли в гробовой тишине, каждый погряз в своих мыслях. Сан пытался снова не заплакать, только не на улице и не на морозе. Ресницы от слëз и так слиплись. Щеки щипет, поэтому парень закрыл их шарфом. В автобусе смотрели на их траурный вид. Некоторые понимали, что случилось нехорошее и смотрели с сочувствием. Санрайз не помнил как доехал, как шëл до дома и как оказался в квартире. Всë как в тумане. Стянул шапку и шарф, сам смотрит на плинтус. Вещи упали на пол, куртка оказалась на тумбе. Он сделал два шага вперед, лбом прислонился к стене. Ладони легли на поверхности, между и чуть ниже лица. Глаза застелила влажная пелена. По щекам вновь стекли слëзы. Душу царапают слова женщины, голову терзает реальность происходящего. Не хочет в это верить. Пусть будет кошмаром. Сейчас блондин проснётся в слезах, а рядом лежал бы Мун и стал успокаивать его. Говорил бы, что всë хорошо, это просто страшный сон. Санрайз уже не роняет слëзы и издаëт тихие всхлипы. Плачет навзрыд. Сердце забилось чаще. Парень сжал ладони в кулаки, слабо ударяя поверхность стены. Начал опускаться вниз, на колени. Руки разместились между ног, став опорой. Он склонил голову, продолжая ронять горькие слëзы и всхлипывая. Плечи подëргивает. Пытается нормально вдохнуть или выдохнуть, но не выходит. Слëзы буквально намеривают задушить его. Ладонь легла на грудь, сжав кофту с левой стороны. Сердце болит, как будто какую-то часть живьëм оторвали. Душа плачет и ноет вместе с хозяином. Блондин завалился на бок, ложась на холодный ламинат. Колени прижал к груди. Шмыгнул носом, дышит через рот, иногда задерживая дыхание. Кулак прижал к губам, заглушая всхлипы. Пытается быть тише. В доме стены картонные тонкие, всë слышно, что происходит в соседней квартире. Сана тоже до этого было слышно. Сейчас сил уже нет, стремительно утекаю. Слëзы продолжают капать на пол. Он закрыл глаза. Усталость и стресс заставляют погрузиться в сон. *** Парень распахивает веки, принимая сидячее положение. Зрачок метнулся в бок, заметив силуэт. Он повернул голову. Перед глазами предстал Мун. Сидит на коленях и смотрит на него. По спине Санрайза пробежался холодок. Парень протянул руки. Блондин смотрит на них и медленно подползает. Воскресенский поднимает его на руки, прижимая к себе, как ребёнка. От него веет каким-то холодом. Руки и до этого были ледяными, но тело отдавало теплом. Сейчас объятия холодные. Но Сан прижался, обвив шею руками. Носом уткнулся в грудь, снова в слëзы. Мун молчит, гладит парня по спине, успокаивая. Парень сжимает его плечи. Блондин понимает, что это сон. Воображение играет с ним. Но так не хочет покидать фантазию. Остаться здесь, если не навсегда. Ладонь темноволосого легла на золотистую макушку. Ярков прикрыл глаза. Мун стал его укачивать и снова он уснул. *** Кое-как разлепил веки. Голова и глаза ноют от лёгкой боли. Ничего не чувствует, только звенящую пустоту. Никаких эмоций. Ни отрицательных и тем более положительных. Парень приподнялся. Ещё и тело отдало не сильной болью. От неудобного положения мышцы затекли. Нашëл в себе последние силы и встал. Придерживаясь стены, пошëл в гостиную. Проходя мимо зеркало, взглянул на себя. Глаза стеклянные. Глазное яблоко и веки красные, опухшие от слëз. Вид жалкий. Отвëл взгляд и пошëл дальше. Тело от чего-то дрожит, но не понимает причину. Что-то разумное в голову не приходит. Разум пустой. Нет каких-либо мыслей. Парень завалился на диван. Полежав на животе, лег нормально, то есть вертикально матрасу. Забрался под одеяло и сжался в калачик. Укрылся с головой и снова заснул от усталости. *** Сан еле перебирал ногами. Он осматривает место, в которое приехал. Кладбище. К груди переживает букет из десяти белых астр. Атмосфера печали и скорби. Глаза стали искать нужную могилу. Вот она. Парень открыл калитку, проходя внутрь. Снег лежал на гранитном памятнике. На слое белых хлопьев лежали цветы, свой букет Сан положил сверху. Из кармана достал зажигалку, поджигая два фитиля. Он сел на колени, рассматривая надпись на граните. «Воскресенский Мун Валерьевич. 16.10.1994 — 13.12.2017». Ярков смотрит на памятнике портрет парня. К глазам подступили слëзы, которые не пытается вытереть. Они градом стали стекать по щекам. Горячие и горькие. Больно смотреть на улыбающегося Муна с портрета. Он склонил голову, сжимая ткань штанов. Подул ледяной ветер, тем самым потушив два мелких огонька свечей… *** Сон был беспокойным. Одна картина сменялась другой, более печальной. На улице уже светает и парень открывает глаза. Смотрит на вторую половину. Пусто. Как и на душе. В постели холодно, одиноко. Не переворачиваясь, рукой пошарился по столику, в поисках телефона. Его нет. Парень сел на край, пробегаясь глазами по поверхности стекла. Гаджет не был обнаружен, но попалось фото. Санрайз сияет от счастья, улыбается. Мун держит его телефон и целует в щеку. Парень сжал губы. Воображение пририсовало ещë одну фотографию в рамке рядом. Портрет Воскресенского с чëрной лентой в углу. Зажмурил глаза и быстрым шагом ушëл в коридор. Шапку и шарф положил на тумбу, а куртку повесил на крючок. В кармане нашëл телефон. Посмотрел на время и на пропущенные звонки от неизвестного номера. Подумал, что может что-то срочное и перезвонил. Время десять утра. Через час будет доступно посещение. Гудки и на другой стороне раздался женский голос. — Привет, как ты? — голос знакомый, но в голову догадки не собираются приходить. — Привет, а это кто? — Оксана, прости, что не сказала. Так как ты? — Хреново. Очень хреново. — там помолчали и после перешли к делу. — Собираешь навестить тётю Юлию? — Наверное. — Тогда буду ждать через пол часа на остановке. И она сбросила звонок. Тяжело было слышать голос парня. Ярков выдохнул. Сходил переодеться, зубы почистил и вышел из квартиры. Хочет сбегать до цветочного магазина. Ощущает себя неживым. Пустая оболочка, которая просто существует. Люди проходят мимо, лиц не видит. Всë размытое. Колокольчик над дверью зазвенел и он прошёл в магазин. Ненавязчивый аромат цветов и земли. Огляделся. За стеклом множество ярких бутонов. Женщина подошла к нему и с улыбкой предложила помощь. В принципе он знал, за чем пришëл. Парень на неë не смотрит, сказал, что нужны белые астры. Флорист не предлагал свои варианты и пошëл собирать букет, а в памяти парня всплыло воспоминание. *** Они прошли мимо цветочного магазина и в голову блондина пришла тема для диалога. — А тебе цветы нравятся? — Допустим. — Мун с подозрением посмотрел, не понимая при чëм тут цветы. — Какие? — Астры. *** — С вами всë в порядке? — женщина держала букет и смотрела обеспокоенно на Яркова. — Да-а… — с неким заикание выдавил из себя он и вытер глаза от слëз. — Ско-олько с меня? Она озвучила цену, и он бросил купюры на стойку кассы. Под ногами хрустит снег, плетëтся на остановку. Там уже ждал девушка. Они молча ждут автобус. Санрайз дышит глубок, чтобы немного успокоиться. Поднял взгляд на прядку волос. Кажется, после такого стресса у него появиться пара седых волос. Он рассмеялся тихо. Оксана посмотрела на него испуганно. Она думает, что у Санрайза уже крыша едет. Блондин резко успокоился, улыбка ушла с лица, как будто еë и не было. Автобус подъехал. Из него вышли люди, после зашли другие. Мест почти нет. Пожилые заняли все места и только одно, около входа. Оксана села на него, а Сан встал рядом. Одной рукой сжимал цветы, другой — трубу. Смотрит на улицу из окна, на проезжающие машины. Не так себе представлял знакомство с матерью Муна. Не в такой печальной обстановке. На нужной остановке они вышли. Он посмотрел на больницу. Направился в здание, словно на эшафот. На казнь. Ноги подкашивает, но старается идти ровно. На входе их встретил Монти и вместе зашли. Ребята подошли к стойке регистрации. Сегодня сидит молодая девушка. — Здравствуйте, мы можем проведать Юлию Воскресенскую? — Гатор поставил локти на стойку и посмотрел на неë. Сан смотрел в пол, на разговор сил нет. — Здравствуйте, секунду. — девушка набрала что-то на клавиатуре и после посмотрел на монитор. — К сожалению, это невозможно. Женщина скончалась вчера ночью. — Монти притуплено на неë смотрел, Санрайз и Оксана с удивлением. Красноволосого отпихнули в сторону. -В смысле скончалась? — почти крикнул на всю регистратуру. — Что тогда с Воскресенским?! — до этого опустошенная душа заполнилась вновь надеждой. Надеялся на ошибку. — Как ещë раз? — Мун Воскресенский. — девушка вновь застучала по клавишам. — Он в палате 66. На втором этаже. — Нам вчера сказали, что он погиб. — Оксана подошла ближе к стойке. — Кто вчера был в регистратуре? — Сан открыл рот, чтобы описывать пожилую женщину, но Монти опередил его. — Вроде Тамара Васильевна. — Возможно, она ошиблась. Сами понимаете, человек в возрасте, зрение плохое, а записи у нас мелкие. — девушка сложила руки в замок, оглядывая ребят. — Мы можем навестить Воскресенского? — блондин смотрел на неë счастливым взглядом, губы дрогнули в улыбке. — Сейчас спрошу. — она поднялась со стула и скрылась в коридоре. — Ошиблись… Эта ошибка стоила стресса и нервов… — Монти запустил руку в волосы, сжимая букет цветов. — Зато Муни живой! — Сан нервно хихикнул. — Было бы не очень умереть спустя неделю отношений. — ситуации забавляет его, хотя вчера случилась истерика и почти дошло до нервного срыва. — Стоп. В смысле отношений? Вы встречаетесь? — в один голос накинули Оксана и Монтгомери. Ярков кивнул. Выглядит живым и счастливым. — Вот паразит! Мне ничего не сказал! — Гатор возмутился. — Я его попросил не говорить никому. Так что не паразит. — Монти хотел накинуть ещë вопросов, но вернулась девушка. — Можете пройти к нему. Палата 66 на втором этаже. — она села за свою работу, а ребята пошли к лестнице. Санрайз в припрыжку скачет по ступенькам, впереди ребят. Идя по коридору, захлестнуло волнение. Он смотрит на каждую дверь, ищет заветное число на ней. И вот палата «66». Дверь приоткрыта. Блондин потянул за ручку, первым заходит в помещение. На койке лежит Мун. Его грудная клетка медленно поднимается и опускается. Лица не видно, только затылок. Голову не поворачивает. Неужели неинтересно кто пришëл? Рядом сидит Валасий. На них поднял удивлëнные и заплаканные глаза. Он держит руку, гладит еë. Врач обернулся и позже полностью развернулся. Вышел из палаты, оставляя друзей и пациента наедине. Сан подошла к кровати. Бросил цветы на неë, сам сел на стул. Ладонь Муна аккуратно взяли пальцы блондина, прижимая костяшками ко лбу. Сейчас не верит в реальность происходящего, кажется, что воображение снова играет с ним, чтобы потом всë разрушить. Вновь слëзы скатились по щекам. Не от печали. Слëзы радости. Он посмотрел на профиль Муна, целуя тыльную сторону ладони. — Сейчас то, что ревëшь? Вроде хорошо всë складывается. Твой паренëк живой. — Рад, что хорошо. — Сан шмыгнул носом, вытирая глаза. Он положил голову на плечо Воскресенского, осторожно обнимая за талию. Всë время до окончания посещения просидели в палате. Монти и Оксана интересовались жизнью Валасия, пытались не напоминать о трагедии. Наоборот, пытались отвлечь его. Ярков не отлипал от Муна. Всë время пролежал так. Но пришло время покидать палату. Ребята вышли, закрыв дверь. Санрайз шëл за ними. В голове хаотично витали мысли. Всë самое плохое ушло на задворки. Глаза хоть и были опухшие, но горели. Как никогда был счастлив. С души упал камень, сердце трепетает. Краем глаза заметил врача, который, когда они пришли, вышел из палаты. Он отстал от друзей и подошëл к нему. — Извините, я могу поинтересоваться состоянием Воскресенского? — сплëл пальцы и появилось волнение. За состоянием Муна переживает. — Что именно вас интересует? — Многое. Можно обобщëнно? — Пока что пациент прибывает без сознания. Восстанавливает быстро, и в принципе он везунчик. Приехал без переломов. Правда, есть трещины в рëбрах и сотрясение мозга. От последнего возможно последствие временной потери памяти или полное отсутствие еë. Не могу утвердить это на все сто процентов. В целом, состояние стабильное, скоро очнëтся. Этого достаточно? — Более чем. Спасибо. Ярков пошëл к ждавшим его ребят. Немного успокоился. Убедился, что Муну ничего не угрожает. Только переживает за подозрение на потерю памяти. Воскресенский либо будет помнить только часть, либо вообще ничего. Значит, и Санрайза забудет. Пока решил не делать поспешных выводов. Сильнее волноваться будет. Нужно дождаться, когда Мун очнëтся, тогда будет действовать по ситуации. К сожалению, вечером посетить парня не выйдет. Работа. Их смену с Теоной поменяли с субботы на воскресенье, то есть на сегодня. Он боится, что Воскресенский сегодня уже вернëтся и этого Сан не застанет. С Монти взял обещание позвонить, как навестят его вечером. И они направились по домам.