Последний курс

Макнув кисть в краску, Сан поднял глаза на природу, которую отражает на холсте. Взгляд захватывал деревья, цветущие кусты и фонтан. И вправду это местечко весной оказалось прекрасным. А осенью то будет как красиво и волшебно… Осенние время года он тоже изобразит на холсте. Только уже другое место. Сан взял обещание с Муна, что тот покажет в одном парке искусственное озеро. Как минимум планировал наброски сделать в скетчбуке, как максимум написать ещё картину. И просто спокойно погулять. Только вот когда выдастся свободный день — одному богу известно. Ещё, если вы успели заметить, Ярков серьёзнее взялся за рисование. В последний раз кисть в руки брал в художественной школе. Рисовал карандашом или ручкой, но и то редко. За это время навык чуть потерял. Теперь навёрстывает. Вчера купил небольшой мольберт, пару холстов, базовые цвета красок и кисти. Про палитру забыл и поэтому сейчас смешивает цвета для зелени на плотном листе бумаги, сложенную пополам. Кисточка активнее заходила, а глаза бегали от листвы на деревьях до холста. Делая быстрые, но аккуратные мазки, не заметил Валасия. Он подкрался со спины, садясь на корточки. Немного понаблюдал. Настроил фотокамеру, убрав вспышку, и сел в более устойчивую позу. Пересел на колени. Навёл объектив камеры на Сана, подбирая хороший ракурс. Сделал несколько снимков. Посмотрев на получившиеся фотографии, стал подползать ближе к парню, одновременно двигаясь в бок, чтобы фото были с разных углов. Даже лег на траву. Ярков обернулся, заметив боковым зрением передвижение червячком. Он вскинул бровь, задерживая взгляд то на Валасие, то на фотокамере. — Что ты делаешь? — Сан отложил кисть и палитру, разворачиваясь всем телом в сторону юноши. — Фотографии. — Воскресенский поспешил подняться с травы и перевести волосы в порядок, пригладив их. — Могу показать, что получилось. — Давай. — он немного придвинулся к нему и с интересом опустил взгляд на небольшой экран камеры. Валасий тоже сел ближе. Нажал на пару кнопок и на дисплее появилась последняя фотография. На ней Сан с озадаченным лицом. Успел один гад запечатлеть момент, когда парень обернулся и увидел валяющегося в траве Воскресенского. Ярков улыбнулся со своего же выражения лица. Далее шёл ряд фото так же с Саном. Потом природа. Эти изображения из сегодняшнего дня. А дальше фотографий не было. Воскресенский заранее всё из камеры перекачал на ноутбук, чтобы потом поработать с ретушью. — Это с сегодняшнего дня. Дома у меня есть все фотографии, которые я делал. Если интересно, тоже могу показать. — сказал юноша, попутно выключая фотокамеру и убирая в специальный чехол. — Хорошо. — Ярков улыбнулся и развернулся к своей работе. Валасий тем временем сложил свои вещи в рюкзак и сел рядом, чтобы рассмотреть картину. — А ты скоро? — он перевёл взгляд на пейзаж, и после снова на холст. Смотрел на схожесть реальности с изображением. — Около получаса ещё. Закончу с листвой, а потом проработаю некоторые детали и по возможности ошибки подправлю. А что? Домой хочешь? Если да, то можем пойти. Потом закончу. — Сан развернулся в пол оборота, опустив руки на колени. — Нет-нет. Я могу подождать. Не отвлекаю своей болтовней? — Нет. — А как давно ты рисуешь? — Воскресенский с любопытством наблюдал дальше. — Точно не скажу… В школьные годы ходил в художку. После окончания продолжал. В общем, давно. — Ярков опустил руки, присматриваясь к картине. Ко всем её мелким деталям и недочётам. — И нравилось учиться? — Воскресенский продолжал рассматривать уже почти готовую картинку. — Да. Если не нравилось, я бы не ходил дальше. — он потянулся к тюбику с акриловой краской. Выдавил горошинку синего цвета на плотную бумагу и смешал с оттенком красного. — Я тоже когда-то ходил в художественную школу. — Да? — немного развернул голову к Валасию с лёгким удивлением на лице. — Угу. Но отходил всего год. Не могу сказать, что мне не нравилось. Не нравилось, что в большинстве у нас была только теория, а практики целое нифига. Да и тогда мне хотелось всё и сейчас. Может, пошёл бы в чуть старшем возрасте, я хотя бы закончил. — он пожал плеча и посмотрел на Сана. — А возобновить хотел бы? — поинтересовался парень. — Не знаю. Вот смотрю на то, что ты сделал, вроде и хотелось бы также. А посмотрев с другой стороны, идти куда-то учиться поздно, а самому тяжелее. И времени особо нет, чтобы ещё что-то сверху учить. Наверное, скажу, что не хочу. — Я закончил. Сейчас немного инструменты в порядок приведу и модем идти. — Ярков аккуратно взялся за боковые стороны холста, чтобы пальцами не задеть краску, и положил на траву. Сложил мольберт, тюбики в их коробку. Достал бутылку воды, чтобы помыть кисти сразу. Потом просто краски застынут, и ворс уже ничем не отмыть. Только в мусор. Конечно, и бутылки будет мало, но дома кисти тщательнее промоет в воде с мылом. — Хоть не хотел бы возобновлять рисование, но я завидую твоим умениям. Пейзаж на картине получился похожим, как и в реальности. — юноша склонился над холстом. — Значит, я несильно разучился рисовать красками. Но все равно раньше у меня выходило лучше. — Сан сухими салфетками убирал лишнюю воду с ворса кистей, после сложил в отведенный для них пенал и убрал в рюкзак. — Все твои прошлые работы в родном городе? — В яблочко. — с улыбкой сказал Сан. — А что? Интересно посмотреть? — Валасий кивнул. — Ну, привести все сюда я не смогу. Могу сфоткать и отправить тебе, когда к родителям поеду. — Хорошо, а когда ты к ним планируешь? — Воскресенский поднялся с травы, набрасывая рюкзак на плечо. Ярков тоже встал. На спину закинул рюкзак, а в руках холст и мольберт. — Точно после окончания института. Наверное, в начале июля. Край в августе. — они направились к выходу из парка. Разговор продолжался. Сколько они жили в одной квартире, особо друг с другом не контактировали. Сегодня Валасий случайно услышал, как Сан предлагает Муну пойти с ним в парк. Застал также резкую реакцию Воскресенского на это. Когда Ярков вышел из комнаты, юноша поинтересовался целями посещения парка. Так узнал, что он идёт рисовать пейзаж и напросился с ним. Хорошо поговорили пока шли до парка, также хорошо общаются, идя обратно домой. До самой квартиры не замолкали. А немного до этого… *** — Сколько пыли. — Мун смахнул с коробок пыль, одновременно размахивая рукой возле лица, чтобы всё на него не летело. — Пиздец. — ругнулся, когда откашлялся. Достал коробку, понёс в гостиную. После пошёл за ещё одной. Расселся на полу в позе лягушки и приступил к делу. Перебирал вещи. Балкон выглядит захламлённым и поэтом решил этим заниматься. Только он хотел это сделать ещё зимой, а сейчас конец весны. Но лучше поздно, чем никогда, ведь так? Да и имелись причины. Первое нехватка времени. В то время была куча других дел, которые важнее. Оформление документов на опеку над братом, ещё много других бумажек, похороны. И дела по дому никто не отменял. Муна даже его не очень хорошее состояние не останавливало. Да, Сан помогал, чем мог, но все на него взваливать не хотел. Это его дела и проблемы и ему ими заниматься. Потом готовился к сдачам сессий в институте, которые пропустил. Хоть этот бардак смущал, пока курил на балконе, но руки не доходили. А второе… можно это назвать ленью. Когда он надорвал задницу и сделал это всё, уже не хотелось делать что-то ещё. Вымотался. Делал только базовое, а остальное время отдыхал. И третью причину не то чтобы отрицает, просто старался и старается не думать об этом. В этих коробка явно есть вещи матери, Юлии Воскресенской. После её смерти было бы парню крайне тяжело разбирать вещи. И сейчас нелегко… Беря какую-либо вещь мамы, делал глубокий вдох и выдох. Первое время смириться с этим не мог. Понятие было, что ничего уже не изменить, но все равно тяжко. Потом старался забыть. Но тут этот метод Воскресенского не помогал. Если травмирующее событие получалось забыть, то тут ситуация иная. Он скучал, и это не давало спокойной жизни. Занимал себя другим, но помогало ненадолго. Сейчас живёт, как до утраты. Это не значит, что забыл. Такое не забудешь, как бы не пытался. Примирение с этой мыслью ещё не пришло. И в ближайшее время не придёт. Будет продолжать не думать об этом, жить как прежде, но изредка будут появляться тягостные чувства. Через время коробка была разобрана, и он с облегчением выдохнул. Но была ещё. Хотелось заняться этим потом, но это потом неизвестно когда наступит. Пока имеется время, нужно закончить. Поэтому приступил к следующей коробке с тяжёлым вдохом. Одну вещь в кучу ненужных, которые он потом выбросит, другую к нужным. Достал альбом со старой потёртой обложкой. Открыл его, и внутри оказались фотографии. Сел ближе к холодной батареи и стал листать. Детские фото мамы, молодой бабушки. Изображения Юлии и Валерия со свадьбы и из разных уголков страны. Смотря на счастливых родителей, на лице Муна появилась грустная улыбка. Дальше же только ощущал грусть, даже глубокую печаль. Вызвало это собственные детские фотографии. Точнее не какие-то изображения, а что в то время происходило. Первые семь лет жизни шли хорошо. А потом известие, что родители разводятся. И это произошло резко, как будто по щелчку пальцев решили. Но ссориться они начали давно, просто при Муне этого не делали. Да и не сам развод повлиял. Валерий, который обещал навещать их по выходным и праздникам, а если и выйдет, то и в будни дни. Но так за шестнадцать лет ни разу не явился на пороге. Пришел только соболезнования выразить. Ребенком чувствовал себя брошенным. Первый год ещё надеялся, но потом сошло на нет. Сейчас к этому человеку ничего не испытывает. Ни ненависти, ни любви. Улыбка с лица исчезла. Вспомнились слёзы мамы из-за ухода Валерия и у самого Муна слёзы навернулись. Дальше состояние усугубилось. Приближаясь к недавним фотографиям, становилось тяжелее на душе. Всё было так хорошо, а в один вечер… Захлопнул альбом. Зачем дальше смотреть, если неприятно на сердце? Встал на ноги. Даже вскочил. Положил на коробку альбом и ушёл на кухню. Сев на стул, утёр слёзы со щек и задумался. «Так. Надо отвлечься. Коробки подождут. И так душу травят». — он снял очки и потёр глаза. Пока размышлял, не услышал, как во входная дверь открылась. *** Сан и Валасий переступили порог квартиры, продолжая общаться. Разувшись, пошли в гостиную, где заметили небольшой беспорядок. Юноша сразу подошёл к коробкам, проскочив мимо кухни, и заглянул внутрь них. Ярков за ним, но остановился возле кухни. Тихонько подошёл к косяку двери, положив на него руку. Застыл в проходе, наблюдая за плачущим Муном. Или не плачущим? Тяжело сказать, ведь парень сидит полу боком и лица не особо видно. Сан сделал такой вывод, исходя из движений и звуков. Воскресенский вздыхал и вытер что-то со щеки. Валасий подошёл к блондину, собираясь спросить, но перевёл взгляд на кухню и закрыл рот. Крепче сжал в руках старый альбом. Оба молча наблюдали, не решаясь подойти. Мун взял очки, которые до этого лежали на столе. Поднёс очень близко к лицу, чтобы рассмотреть линзы. В этот момент Валасий сделал шаг в его сторону. Быстро положил альбом на стол и потянулся к брату, что бы обнять. Хоть и сделал телодвижение аккуратно и плавно, Мун все равно перепугался. Не слышал, как они зашли. Вскрикнул и вскочил на ноги. Юноша отскочил от него, не ожидая такой бурной реакции. Очки выскользнули из рук и упали на пол. Дезориентированный Воскресенский не сразу осознал произошедшие. А когда понял, тяжело выдохнул и облокотился об стол. Опустил голову, чтобы найти очки. Приложил ладонь к груди, со стороны сердца. — Блять. У меня чуть сердце не остановилось, сука… — это никому не было адресовано. Просто бубнил себе под нос, стараясь восстановить дыхание. Ярков перестал оставаться в стороне. Приблизился к ним и опустил на корточки. Взял оптику и осмотрел на наличие повреждений. Вроде ни трещин, ни царапин. — Мун, сядь. — сначала позвал, а потом уже положил руку на плечо. Воскресенский спорить не стал. Сел, вытерев глаза краем футболки. Ярков одел очки ему. Положил ладони на щёки, перед этим заправив пряди волос за ухо. — Что случилось? — он сел на корточки, сложив руки на коленях. — Уже всё хорошо. Да и ничего особо не случилось. — Сан потянул ладонь, кладя на бледную кожу. Любовно и трепетно погладил по щеке. Валасий подошёл со спины и обнял за шею. От этого Муна немного передёрнуло, но потом снова расслабился. — Даже если не случилось. Что с тобой? — Воскресенский шумно выдохнул. Положил ладонь на руку Сана, а другую — чуть выше локтя Валасия. После минуты сжал пальцы и потянул их от себя, освобождаясь. — Со мной все хорошо уже. Я… Хочу побыть один. — наклонил голову и прикрыл ладонью глаза, поставив локоть на стол. Сан поднялся на ноги, собираясь оставить его в покое. Сделал пару шагов и обернулся. Валасий уходить не собирался. Когда они встретились взглядами, Ярков кивнул головой и указал глазами в сторону двери, явно намекая, что стоит уйти. Воскресенский бросил взгляд на брата и неуверенно зашагал в гостиную, забрав альбом со стола, а Сан за ним. Собирался идти в спальню, но заметив подавленное состояние Валасия, пошёл с ним в его комнату. Прикрыл за собой дверь и облокотился спиной об неё. Если Воскресенский пожелает побыть один или не захочет говорить, то парень сможет сразу уйти. — Переживаешь за него? — завёл руки за спину и опустил голову, рассматривая узоры дерева на полу. Юноша повернулся к нему. И когда он начал говорить, блондин поднял взгляд. — Конечно. Будто ты нет. — Валасий сел на кровать, сложив руки на изголовье кровати. Прижался к ним щекой и пересёкся взглядом с Саном. — И он всегда был таким. Спрашиваешь "Что случилось" у него или ничего, или всё хорошо. Из него надо это клешнями вытаскивать. — Иногда неприятно что-либо рассказывать кому-то. Может… — Воскресенский воскликнул, перебив его. Резко выпрямился и пальцами вцепился в изголовье. — Нет, я понимаю, но ведь мы можем помочь или поддержать! — А кто спорит? Можем, только надо ли это Муну? Люди разные, кому-то легче в одиночестве переносить трудности и переживания. Хотя я больше склоняюсь к тому, что просто не хочет… — жестикулируя руками, парень старался подобрать более подходящее слово. — Нагружать проблемами? Думаю да. Это более подходящая характеристика. Мне кажется, что ему на пользу пойдёт поддержка и помощь. Но возможно я ошибаюсь. — Валасий на секунду задумался. Кивнул, соглашаясь с его словами. — Сейчас пусть успокоится. С мыслями соберётся. И предпримем вторую попытку разузнать. — после этого собирался покинуть комнату, но… — Подожди. Пока есть время, тебе показать мои работы? — Сан улыбнулся. — Конечно. Я тогда сходу переоденусь и скетчбук принесу. — быстро сходил в спальню и через десять минут вернулся. Положил блокнот на стол и облокотился локтями об деревянную поверхность. — Вот. — Валасий быстро нажал на папку и откинулся обратно на спинку стула, поставив ноги на сидение. Взял в руки блокнот. Ярков положил ладонь на компьютерную мышь и навёл курсор на первый файл, а дальше нажимал на клавишу со стрелочкой, чтобы посмотреть остальное. Шелестя листами, Валасий листал скетчбук. Страница за страницей, останавливаясь на каждом рисунке. Вглядывался в кривые линии. Поглядывал на Сана с широченной улыбкой, когда попадал на страницы с Муном. — По сравнению с твоими первыми работами, нынешние получаются отлично. Но есть куда стремиться. — Ярков посмотрел на него и встретился с этой улыбочкой. — Что ты там увидел такого? — оторвал локти от стола, но опёрся на ладони, и опустил голову. — Ну, ясно. — немного смутился. Вернулся в прежнюю позу, отвернувшись к монитору. — Посоветовать что-то можешь? Чтобы улучшить обработки. На. — Валасий опустил ноги и придвинулся ближе к столу, протягивая блокнот Сана. Ярков взял его и положил на край. — Я в этом несильно разбираюсь. Баловался одно время. Поэтому могу только указать на кое-что, как взгляд со стороны. — Давай. — юноша сел, поставив ногу на стул и обняв её руками. — У тебя некоторые лица получаются мыльными. — парень открыл пару работ, чтобы показать, как пример. — Не замечал до этого. — он откинулся на спинку стула и выдохнул. — Думаю всё же стоит пройти какие-то курсы. Спасибо, что указал на ошибку. — Брось. — парень махнул рукой и выпрямился. Отошёл назад, усаживаясь на край кровати. — Всё же планируешь стать фотографом? — Не знаю. Вроде хочу, а вроде нет. — До этого ты уверенно заявлял о будущей профессии. — Сейчас мнение изменилось. Просто сейчас стал склоняться к стабильности. Типа работать в каком-нибудь офисе. Пока фотографии остаётся как хобби и, хоть до этого заявлял, что буду работать в этой сфере, останется им. Ещё думаю пока. — с задумчивостью сказал это, покачиваясь на стуле. — Думать времени мало осталось. Экзамены на носу. — Говоришь, прям как моя классуха. — с небольшим раздражение бросил. — И так знаю, что времени мало, но что поделать? Тяжелый выбор для меня. — Всегда можно переучиться на другую профессию. Сейчас такая возможность имеется. — Валасий ответил кивком. Они немного помолчали и после Воскресенский заговорил. — А ты не сомневался в своём выборе? — Нет. Я стоял на своём, хоть родители хотели, чтобы продолжил их дело. — И кем бы ты был, если подался им? — Валасий крутанулся на стуле в сторону Сана. — Юристом. — А как ты настоял на актёрстве? — Ну как… Просто сказал, что хочу быть им. Соответственно экзамены выбрал, которые нужны мне. За меня они изменить их не могут, поэтому наседали. Думаю, если бы сильнее давили, то пошёл по их стопам. — Ясно. — юноша снова стал качаться на стуле, о чём-то размышляя. Сан глазами ходил по комнате, мельком рассматривал плакаты, награды и грамоты. Наткнулся на лежащий альбом. — Это альбом с фотографиями? — Ярков указал на него. Юноша развернулся на стуле. Посмотрел на заинтересовавший блондина предмет. — Да. Настолько старый, что там есть фотографии молодой бабушки. — потянул руки к альбому и взял его. — Старше, наверное, нас с Муном вместе взятых. — он подвинулся на стуле ближе к кровати. Воскресенский стал листать из любопытства. Сан же из-за того же любопытства заглянул на страницы. Нормально рассмотреть фотографии юноша не давал. Быстро перелистывал листы. И верх ногами смотреть неудобно. — Смотри! — вскрикнул Валасий и развернул к нему альбом, указывая на фотографию. На ней маленький Мун. Сидит на ковре и грызёт недавно появившимися зубами кубик с картинками. После зрачки Сана скользнули на соседнее фото, где Валасий меньше возрастом, чем Мун на прошлой, обсасывает, наверное, те же самые кубики. Когда юноша заметил, что Ярков смотрит уже на абсолютно другую фотографию, немного наклонил к себе альбом. Увидев, на что смотрит Сан, смутился и развернулся фотографии от него. Ярков промолчал. Воскресенский ещё какое-то количество пролистал и снова развернул к нему с немым восклицанием: "На это посмотри!». — Он и на скрипке умеет играть? — недоумённо протянул парень, разглядывая Муна. На фото ему лет двенадцать. Стоит одетый красивый костюм с галстуком и в руках скрипка со смыслом. Волосы и тогда были достаточно длинными поэтом они собраны в хвост, а «петухи» приглашены гелем для укладки. На соседней фотографии он уже застыл, играя мелодию на сцене. — Да. В музыкалке тема такая была, что в старших классах вводят изучение второго инструмента. Мун ходил и на фортепиано, и на скрипке, и ещё на вокал. Не будем забывать про театральную школу. В общем, и швец, и жнец, и на дуде игрец. Я тоже ходил, но, как и с худжкой, отходил год и бросил. Видите ли, музыкального слуха у меня нет. На пианино так и не научился играть. Только самые простые мелодию. Брат научил чуть более сложным вещам. Даже дуэтом как-то играли. Где-то фото в альбоме было, но из дома. Когда играли на сцене, бабушка не сфоткала. — выложив всё, Валасий стал листать страницы, в поисках этой фотографии. — А на гитаре он сам учился? — Угу. Потом меня учил. Но ученик из меня такой себе, но бренчать что-то да научился. Даже пытался обучить настройки инструмента, но «Ему медведь на ухо наступил». — спародировал, вероятно, преподавателя из музыкальной школы. — И так как меня не получилось научить настройки, то Мун подарил тюнер. Пользоваться научил. Вот. — Валасий показал фото, где он с Муном сидят за пианино в гостиной, играя что-то совместное. — Без брата я горжусь играть «В траве сидел кузнечик» — Сан рассмеялся. Ещё какое-то время листали альбом. Помимо детский фотографий мальчиков, были и их родители. Когда-то Сан уже смотрел фотоальбом, но тот более новый и больше Муна и Валасия. Точнее все фото с ними и только одна с Юлией и Валерием. В альбоме, который рассматривают в данный момент, много изображений с их свадьбы, в разных городах страны, праздников и так далее. Воскресенский смотрел на счастливых родителей в прошлом с грустной улыбкой. Отца, конечно, он не знает, да даже и не помнит, но светлые воспоминания с мамой вызывают лёгкую печаль. Но сейчас на душе легче, чем в первое время после трагедии. Бывает, что накатывает жуткая тоска, но происходить это стало реже. Совсем скоро придёт и полное смирение с ситуацией. Они не задерживались на фотографиях родителей. Валасий кратко показывал, потом перелистывал. А вот когда доходило до Муна… Юноша прям в лицо пихал альбом. Не стыдился рассказывать всё, что знал. Даже неловкие моменты. А собственные фото пропускал. Сан мог украдкой посмотреть на них. Когда дошли до последней страницы, Валасий достал из кармашка на обложке ещё фотографий. И было также. Фото Муна давал рассмотреть в деталях, с родителями кратко показывал, а свои пропускал. Хитрый жук. Не заметно прошло двадцать минут. Вот и фотографии закончились. Валасий убрал всё обратно и закрыл альбом. — Как думаешь, он успокоился? — Воскресенский смотрел перед собой, поглаживая корешок фотоальбома. — Не знаю. Пошли, посмотрим. — юношу похлопали по плечу и поднялись на ноги. Сан вышел первый, за ним поспешил Валасий. Заглянули в гостиную. Никого. Только стал чуть чище. Коробки стоят не посреди комнаты, чуть ближе к стене оказались. На кухне тоже никого не было. Пошли в спальню. По пути Валасий альбом поставил на полку. Встали у двери и переглянулись. Задались немым вопросом: "Кто посмотрит?». Ярков положил ладонь на ручку двери и тихонько открыл, просунув голову. Мун стоял у зеркала, поправлял футболку. Собирается куда-то. Дверь распахнулась полностью, и только тогда Воскресенский заметил их. — Ты куда? — Ярков с удивлением оглядел его. — Ухожу от вас. Надоели вы мне. — и сказано это было со всей серьёзностью. Будто и правда покидает их и больше не вернётся. Валасий и Сан были повергнуты в больший шок. Но долго Мун мучить не стал. Спустя минуту улыбнулся и рассмеялся. — Вы бы видели свои лица. На встречу с Оксаной и Монти собираюсь. Я же тебе говорил, Сан. — Когда? — Что, в одно ухо влетело, в другое вылетело? Вчера вечером сказал, когда ты спросил о планах на воскресенье. — он открыл шкаф и достал оттуда худи. — Точно… — Сан вспомнил этот вчерашний фрагмент. — Вот и собираюсь. Плюсом я чутка подзабыл, что сегодня мне куда-то надо, поэтому тороплюсь, чтобы не опоздать. — поправил одежду и волосы. Перед выходом из комнаты взял сумку, которая стояла на стуле, и закинул на плечо. — Все пока. Не скучайте. — парня поцеловали в щёку, а брата потрепали по голове. Мун направился в коридор, пока они смотрели ему в спину. — Значит вечером поговорим. — пожал плечами блондин. — Тогда я пойду сгружать сегодняшние фотографии с фотика. Постараюсь к вечеру закончить с ретушью и тебе отдам. — Валасий улыбнулся и развернулся к двери в свою комнату. — Спасибо, но не стоит торопиться. Я и подождать могу. — он тоже ответил улыбкой и вошёл в комнату, прикрыв дверь. Облокотился спиной об неё. — «Интересно, а сейчас я кисточки смогу отмыть или им капут?» — и с выдохом подошёл к рюкзаку за кисточками. *** Сан стоял возле остановки в ожидании появления Теоны. Буквально полчаса назад договаривались о встрече. У девушки сорвалась прогулка с подругой и раз уже вышла, решила кого-нибудь другого позвать. Все друзья, которым она звонила до Сана, не смогли, так как были планы. У Сана тоже имелись дела на сегодня, но с радостью согласился на предложение девушки. Ему нужно было сходить в магазин, а с кем-то будет не так скучно. Ярков посмотрел на дорогу, чтобы проверить, не едет ли автобус. Проезжало все что угодно, но не нужный транспорт. Снова уткнувшись в телефон, возобновил чтение переписки. В чате группу обсуждали завтрашнею репетицию. Двое даже ругались, повышая друг на друга буквы. Сан так и не понял с чего такой сыр бор, но наблюдать за этим интересно. Сам он ничего не писал. Эти обсуждения несильно его касались, вот и не вмешивался. Изредка появлялись сообщения Чики, как старосты группы. На удивление и Монти участвовал. Обычно он вообще ничего не пишет, если только спросят. Парень добрался до конца беседы. Появились новые сообщения, с продолжением спора и обсуждения, но Сан решил немного накопить, чтобы разом всё потом прочитать. Поэтому вышел из мессенджера и убрал телефон в карман. A sad fact widely known The most impassioned song To a lonely soul Is so easily outgrown В наушниках заиграла другая песня. Под старую мелодию огляделся. Он столько раз здесь проходил, но мимо, не особо рассматривая дома. Но сейчас времени было достаточно, чтобы обратить внимание на архитектурное искусство. Окна зданий с узорчатыми каменными наличниками вокруг и сандриками, карнизы под крышей, высеченные капители колон и сами колоны в стенах... Превосходно. А в начале улицы стоит величественное здание театра. Достаточно старый фасад, но это ничуть не портит его. Даже наоборот, украшает. На фронтоне выбиты узоры и фигуры. Что за фигуры Сан разглядеть, к сожалению, не мог. И не помнит, хотя столько раз видел его в интернете и проходил рядом. Он пригляделся. Вроде высечены люди в нарядах прошлых веков. Парень всё хотел посетить этот театр, но времени всё не было и нет. Обязательно сделает это когда-нибудь. Можно после сдачи спектакля в институте, в качестве отдыха после напряжённых месяцев. И с Муном давно никуда не выбиралась. То дома сидят, то в институте. Хорошее стечение обстоятельств. Но сначала нужно дожить до спектакля. Осталось совсем немного. Сан посмотрел на другую сторону улицы, чтобы посмотреть магазины. Как раз в этот момент к остановке подъехал автобус. Ярков с нетерпением подошёл чуть ближе, снимая попутно наушники. Часть людей двинулись в автобус, другая часть выходила из него, и Ярков старался высмотреть Теону и надеялся, что этот тот автобус. Одному здесь стоять уже надоело. И вот виднеется знакомая копна рыжеватых волос. Девушку чуть ли не выпихивали люди, которые тоже покидали транспорт. Когда она выбралась из потока людей, заметила парня и поторопилась к нему. Подходя ближе, Теона споткнулась и полетела вперёд. От встречи с асфальтом спас Сан. - Сначала чуть не затоптали, сейчас почти упала. Земля родная к себе тянет? - Сан постарался немного разбавить обстановку. Теона выпрямилась и разжала руку Яркова. - Знатно жизнь потрепала за эту минуту. - она ухмыльнулась и громко рассмеялась, не стесняясь других людей. - Потопали за тем, что тебе там надо. Не будем тратить время. - Пошли в вон тот торговый центр. - рукой указал на здание. - Как раз и мне кое-что надо приобрести. Потопали. - Теона рассмеялась и пошла вперёд. Сан следом. - Ну, давай. Хочу услышать что-нибудь от тебя! - она прижалась к его плечу своим, смотря пристально в глаза с широченной улыбкой. - Я даже не знаю, что говорить. Может, конкретно спросишь? - Теона посмотрела в сторону, задумавшись. - Хм... Чтоб спросить... - высказала свою мысль вслух. - А давай я спрошу. - девушка с интересом подошла ближе, снова идя плечо к плечу. - Расскажи про своё хобби. - Ох, нашёл, что спросить. Вернее... - она замолчала, чтобы в голове нормально выстроить предложение. - В общем, мне просто тяжело ответить. Как будто вовсе нет интересов. - А что сложного? Просто скажи, что нравится. - О! Раньше я любила делать разные макияжи! Иногда и образы собирала. Сейчас времени со всем этим не хватает. Но после защиты диплома хотела возобновить. - Теона достала телефон. Несколько раз нажала на экран и после провела по нему снизу вверх. - Можешь посмотреть. - протянула ему гаджет. Сан взял его. - Мне как раз нужно кое-что купить из косметики. Можно что-нибудь ещё интересное посмотреть и новенькое... - она посмотрела на парня. - Тебе неинтересно? - Вовсе нет. Я просто тебя слушаю. - Извини, тогда спокойно смотри. - она смотрела на него в ожидании, когда тот всё посмотрит. Сан каждой фотографии уделял время, хорошо рассматривая. Каждый образ отличался от другого. Был по-своему необычным и уникальным. Он протянул телефон обратно. - И как тебе? - Прекрасно. Мне нравится. - Спасибо! - улыбка засияла на лице девушки. - Ты ведь тоже умеешь? В театральном ведь учат. - Ярков сначала не понял о чём она. - Ну да. Умею наносить грим. - Отличается чем-то от макияжа? Спасибо. - за разговорами они дошли до торгового центра. Ярков открыл дверь, пропуская Теону вперёд. - Угу. Макияж подчёркивает красоту, скрывает... Разного рода недостатки. Грим может лицо очень сильно изменить, до неузнаваемости. Но в институте учат основам, поэтому я не смогу лицо "переделать". - Как-нибудь покажешь что умеешь? - Без проблем. Куда идём? - Сначала по твоим покупкам. Мне интересно посмотреть. И они направились в магазин для творчества. Сан уже знал, что ему надо, поэтому с покупкой быстро закончил. Но ещё какое-то время бродили между полок. Теона с интересом рассматривала разные яркие вещи для творчества. Оттуда без покупки не ушла. Купила всяких пайеток и бусин для своего хобби. Что-то уже придумала. Сейчас направились в косметический бутик. Пока Сан рассматривал полки возле кассы, девушка куда-то убежала. Он огляделся в поисках неё. Не надо было щёлкать клювом. Пришлось одному ходить. Ходил по отделу уходовой косметики. Декоративная не особо интересовала. Хотя Теона сейчас там обитает. Можно было бы её найти. Но Сан решил сам по себе ходить. Рассматривая ассортимент, заметил маску для волос, которую использует Мун. Удивился с цены. Он, конечно, знал, что цена выше, чем в интернет-магазине, но не настолько. Ему казалось, что разница небольшая. Поудивлялся с цены и пошёл дальше. Дошёл до конца стеллажа и заметил полки со свечами. Приблизился к этому. Рассматривал. Некоторые свечи брал понюхать. Что в детстве так делал, что сейчас. Одну свечу решил взять. Небольшая, в форме куба, с запахом ванили. Собирался уходить, чтобы пойти искать девушку, но увидел что-то интересное. Свеча как свеча, но этикетка привлекла внимание. Массажная свеча. Исходя из названия, можно понять, что для массажа, но чем отличается от обычной. Взял её и почитал состав. Воск и разные масла. Любопытство взяло вверх. И эту свечу взял. Решил остановиться на варианте с ароматом лаванды. Вот теперь пошёл искать Теону. Но нашлась сама. Случайно столкнулись. У девушки в руках была разная косметика. Вместе направились на кассу, а после погуляли по центру, перекупили на фудкорте и ещё на улице прогулялись. *** — А где это мы были? Что это так поздно? — Сан подошёл к Муну, аккуратно обнимая со спины. Воскресенский повернул к нему голову, насколько это получилось, и улыбнулся. — Был на улице, а поздно, потому что загулял немного. — Ярков сощурился, но после расслабился. Ответ в принципе удовлетворил. — Ужин на плите, гулёна. А потом я хотел бы с тобой поговорить. — и, ничего не объясняя, отстранился и пошёл в гостиную. Даже умчался в гостиную. Мун с опозданием вскинул бровь. Предположения, о чём же Сан поговорить хочет, достаточно скудны. Покачав головой со вздохом, повесил кофту в шкаф и пошёл на кухню. Сан сидел на диване, держа в руках тот старый альбом. На кофейном столике лежал ещё один фотоальбом с более современными фотографиями. — Ты есть не будешь? — Я уже поел, поэтому предстоит тебе ужинать в гордом одиночестве. — не отвлекаясь от фотографии, сказал Сан с улыбкой. И снова сосредоточился на изображениях. — Зато я хочу! — Валасий выскочил из коридора с громкими словами. На это Ярков оторвал взгляд, но всего на секунду, потом снова вернулся к делу. Воскресенский не знал, что его там так заинтересовало. Надеется чуть позже это разузнать. Мун рукой приобнял Валасия за шею, крепко держа. Стал расспрашивать об учёбе в издевательской манере, на правах старшего брата. Воскресенский нехотя отвечал, так как последнее, что хочется делать на выходных, это разговаривать о школе. И Мун это понял и долго не допрашивал, последним уточнил, не нужно ли школе от него что-то, и успокоился. Отпустил его и подошёл к плите. Наложил остатки со сковороды и посуду положил в раковину, а тарелки протянул Валасию. Достал столовые приборы и сел за стол. Ели молча. Муну сказать или спросить нечего, всё, что интересовало разузнал. Особо конечно школьные вопросы его не интересовали, но так как является опекуном это нужно знать. Вот Воскресенскому было что спросить, но что-то останавливало раскрыть рот. Он никогда в душу к брату не лез. Один раз было, но это больше от детского от любопытства, нежели поддержать. Мун всегда помогал, чем мог, поддерживал. Валасий сначала в силу возраста не интересовался, да и сам Воскресенский не посвящал в свои дела, также из-за возраста. И в принципе своими проблемами не делиться. Это вытаскивать только клешнями из него. А сейчас… Валасий не знал, как аккуратно спросить. Он всё понимал, не маленький уже, но подходящие слова не приходили. Всё, что приходило на ум, звучало как-то резковато. Он закусил зубами концы вилки, судорожно думая. Перед его лицом пощёлкали пальцами. Воскресенский дёрнул головой и поднял глаза. — Давай тарелку. — Мун протянул руку. Валасий покорно отдал тарелку, оставаясь сидеть на месте. Включилась вода, парень занялся делом, но юноша всё не уходил. Когда Воскресенский заканчивал, он поднялся со стула, подходя со спины. Обнял. — Что такое? — он молчал в ответ. Мун развернулся к нему. Погладил по волосам и наклонил голову, чтобы заглянуть в лицо. — Что тебя утром расстроило? — Воскресенский застыл. — Я давно тебя не видел в таком состоянии, кроме… — тут юноша замолчал. Решая не поднимать эту тему, продолжил в другом ключе. Поднял голову, чтобы видеть лицо брата. — Ты меня всегда поддерживал. Я тоже хочу что-то делать в ответ. — вышло скомкано и коротко, но на что способен. Валасию достаточно тяжело говорить по душам. Тем более начинать. Воскресенский улыбнулся от слов брата. Снова потрепал по волосам. — Сейчас уже всё хорошо. Просто бывает, переклинивает. Я привык сам справляться, поэтому не стоит переживать. — Мун опустил ладони ему на плечи, приобняв. — У тебя на всё есть отговорка? — Валасий нахмурился. — Я правда так привык. Раньше ты был маленьким и зачем тебя грузить личными проблемами? Сейчас у тебя другие интересы, которые приоритетнее, чем сидеть с братом. — Маме и друзьям ты тоже ничего не говорил! Вспомни Марка. Мама узнала, только потому что я рассказал! — Воскресенский отстранился, оставляя руки на боках, и с негодованием опустил взгляд в пол. — А может друзья знали? — Мун вскинул брови и серьёзно посмотрел на него. Сердце сжалось от трёх предложений, которые прошли по старым ранам. На вопрос Воскресенского юноше нечего было ответить. Он стушевался. — Я просто уверен, что нет. — буркнул себе под нос. — Лися, давай успокоимся. Я прошу тебя меня понять. Как и говорил, я так привык и резко перестроиться не могу. Не хочу никого грузить своими проблемами и переживаниям. Мне достаточно того, что близкие мне люди рядом. И дело не в недоверии. Раньше мы на многие темы общались и ничего от тебя не утаивал. Так же и сейчас можем разговаривать на разные темы. Но есть ряд того, чем мне тяжело делиться. К примеру, о проблемах и чувствах. — он аккуратно притянул его к себе, прижимаясь щекой к затылку и устало выдыхая. — Даже Сану? — Валасий опустил руки и прижался сильнее. Эти объятия по каким-то причинам казались более особенными. Может потому что в детстве не особо предавал этому значения. — Да. — коротко и ясно сказал Мун. Юноша молча стоял в объятиях брата, не зная как продолжить. По его мнению, диалог подошёл к концу. — Я понял. Но знай, что можешь всегда поделиться со мной. Может и не смогу что-то посоветовать, но поддержать постараюсь. На крайний случай выслушать… — Валасий замолк и обнял его. — Знаю и ценю это. Люблю тебя, Лися. — Мун улыбнулся. Юноша немного засмущался и от этого следующие слова вышли тихими и неуверенными. — И спасибо, что поддерживал и заботился. Мне сейчас намного легче, чем после новости о смерти мамы. Благодаря тебе. Я тоже люблю тебя. — он носом зарылся в темную футболку, крепче сжимая руки. Воскресенский погладил по спине и через пару минут аккуратно отстранился. — Мне ещё с Саном надо кое о чём поговорить и потом у него на меня планы. Не хотел бы это всё откладывать на потом. — Хорошо. А… Мы можем как-нибудь провести время вместе? Как раньше. — Может, как раньше пообещать не могу, но провести время конечно. Только давай это обсудим после спектакля и твоих экзаменов. Сейчас немного нет времени. — Валасий заулыбался. — Только не забудь! — Может у меня и есть пробелы в памяти, но такое точно не смогу забыть. — Воскресенский вновь прижал его к себе, только в этот раз, обнимая за шею, и кулаком потёр по темени. — Эй! Пусти! — он схватился ладонями за руку, стараясь освободиться. Мун рассмеялся и отпустил. — Всё, шуруй к себе. — перед уходом Валасий показал ему язык. На это только закатили глаза с улыбкой. «И Сан явно хочет поговорить на похожую тему. Остаётся собраться с мыслями и вперёд». — пронеслось это в голове парня. После минутной заминки вышел из кухни. Сан сидел, сгорбившись, также рассматривая семейный альбом с фотографиями. С прошлым закончил и переключился на более новый. Воскресенский тихо подошёл, вставая за его спиной, и незаметно старался рассмотреть то, на что смотрит Сан. Поправил очки, как будто бы это могло помочь, и прищурился. Увидел свою детскую фотографию. Он улыбнулся и сложил руки на спинку дивана, улыбнулся, откидываясь на спинку дивана. Наклонил голову к его руке, прижимаясь к ней. — И долго будешь стоять? – Сан закрыл альбом и повернулся к нему. - Как себя чувствуешь? — Нормально. Даже отлично. — Угу. А утром как? — Воскресенский улыбаться перестал. — Не очень. Но сейчас уже всё хорошо. Не переживай. — махнул свободной рукой и посмотрел в сторону. — От этого мне спокойнее не стало. Мун, от того, что ты сказал: "Всё хорошо, не переживай», переживать меньше не стал! Мне кажется, что не доверяешь просто. Не доверяешь свои проблемы, свои чувства. — он поднял на него взгляд. После недолгой паузы задал вопрос. — Почему ты не хочешь говорить? — Я так привык. Привык сам справляться. — на одном выдохе сказал. — И вспомни, как в больнице я тебе доверил большую сумму и ключи от дома. Дело тут не в недоверии. Мне тяжело делиться. Вот и всё. — прикрыл глаза. Старался не показывать своё раздражение. Эти разговоры напрягают. Сан пересел ближе и потянулся к его рукам. Накрыл его ладонь своими пальцами. — Мы можем прийти к компромиссу? — Воскресенский впервые за разговор посмотрел на него. Лицом не выдавал своего напряжения и желания скорее закончить это. Положил другую руку поверх его пальцев и наклонился, лбом прикладываясь к его плечу. — К какому? — Мун устало произнёс это. Он уже был согласен почти на всё, только быстрей бы закончить. — Я понимаю, что ты не хочешь делиться. Давай начнём с твоего состояния и чувств. — Ты будешь интересоваться причинами. — Да. Но если не хочешь говорить, то я настаивать не буду. — Иногда ты напирал, чтобы узнать. — Во-первых, иногда, а во-вторых, меня беспокоит твоё состояние. Вот ты же тоже беспокоишься. Спрашиваешь, предлагаешь решение или поддерживаешь. Начнём хотя бы с этого. Не зная причины, мне просто будет тяжелее подобрать слова. — брюнет вытащил руки и обнял его. — Я постараюсь. — буркнул парень. Телом отклонился назад, ложась на спину. Сана, конечно, потянул за собой. Блондин упёр руки в мягкую поверхность, чуть отдалившись. Ему на поясницу закинули ноги. — Уж постарайся. — Мун с небольшой силой потянул к себе, прижимая руками и ногами. Сан сразу поддался. Лёг на него, а руки вытянул над головой брюнета. Мун облегчённо выдохнул. И хоть ему диалог не был особо приятен, но стараться будет. Иногда хочется кому-нибудь выложить всё, что гложет, но Воскресенский себя останавливает. Он помнит, как стало чуть легче, когда выговорился Сану. Но тогда он был на грани. Мог бы и первому попавшемуся прохожему выложить всё как на духу. Так что будет стараться бороться со своими зажимами. — Ты с меня сейчас штаны стянешь. — шепнул над ухом Сан. Послышался смешок. — А чего шепчешься? — расслабил руки, и Сан навис над ним. — Не знаю. — сказал уже во весь голос. Вместе с этим смущённо отвернулся. — Давай теперь обсудим твою просьбу. Как я понял, ты хочешь меня нарисовать на холсте, но о чем-то умалчиваешь. О чём темнишь? — у парня лукаво заблестели глазки. Пальцами обхватил подбородок и повернул к себе, прикладывая усилия. — А чего это мы отворачиваемся? Похабщина какая-то? — Сан смотрел куда угодно, но главное не в глаза Муну. — Нет, ничего такого. Просто я хотел попрактиковаться рисовать тело. Мышцы там. Рельефы, кожу… — дальше что-то промычал. — В общем, мне надо раздеться? — Да. — резко выдал Ярков. — Ну, нихуя себе ничего такого. — Сан с недовольным прищуром на него посмотрел. — Но не полностью! До белья только. — поспешил сгладить углы. Но Мун в этом не нуждался. Сан сказал это, чтобы обстановка была менее смущающая. — Погнали уже. Слезай с меня. — Так просто согласился? — Ярков отполз назад и сел на диван. — Хотя я больше удивился, если бы отказался. — Как говорила моя классная руководительница: "Я за любой кипишь, кроме голодовки». Поэтому давай уже что-то делать. Я немного устал и хотел ещё успеть отдохнуть. — Может, тогда отложим? — Брось, что сложного просто сидеть не двигаясь? Так что пошли, пока у нас есть силы. — Мун тоже сел, но тут же встал. Протянул руки блондину. — Я бы не сказал, что легко, но не буду переубеждать. Испытаешь на своей шкуре и потом скажешь: легко было или нет. — с улыбкой вложил ладони в руки парня и поднялся. Зашли в спальню. Там Сан ходил туда-сюда, подготавливая место. Мольберт, краски, кисти… Мун же сидел на кровати. Его зрачки ходили вслед за Ярковым, наблюдая за ним. Когда было почти всё готово, блондин вышел из комнаты за стульями на кухню. Воскресенский с интересом подошёл к мольберту, чтобы рассмотреть инструменты. Со стульями вернулся Сан. К этому моменту брюнет снова уселся на кровати. — А чего это мы расселись? Передумал? — на лице появилась ехидная ухмылка, которая более свойственна Муну. — Или застеснялся? — Нет. — отвечая такой же улыбкой, он поднялся с кровати. Взялся за футболку с двух сторон и потянул вверх. Бросил её на кровать. — Правильно, чего я не видел? Да и такую фигуру грех стесняться. — и отвернулся, чтобы скрыть лёгкое смущение. Один стул поставил перед мольбертом, другой тоже, но этот для Сана, чтобы работать было легче. Сел и взялся за заточку карандашей. Листик расстелил на табуретке и канцелярским ножом снимал дерево с карандаша и стачивал грифель. А мысленно прикидывал, чтобы хотел видеть на холсте. — И что дальше? — Воскресенский подошёл к нему, чтобы посмотреть, чем занят. — Сядь пока, сейчас закончу. — глаз на него не поднял, хотя очень хотелось. Не сделал этого, ведь отвлечётся, а в руках ножик. Прорезаться не хочет. Сейчас закончит и насмотрится. Мун сел напротив него. Положил руки на колени и осмотрел комнату. Начал качаться на стуле от скуки и ожидания. Когда Сан взялся за второй карандаш, Воскресенский закатил глаза и выдохнул. Поставил ногу на стул, продолжая качаться, и стал рассматривать узоры на обоях. — И так. — отложил наточенный карандаш и поднялся. Мун встретился с серьёзным взглядом, который прошёлся по нему. Опустил ногу и выпрямился. Сан положил ладонь на грудь, чуть надавливая, чтобы он назад откинулся. После взял правую руку. Разместил локтём на спинке стула. Хорошо, что спинка не такая высокая и Муну более-менее удобно. Взялся за левую руку. Её поднял над головой, чуть согнув в локте. Вытянул пальцы. И последний штрих. Повернул тёмную голову в сторону, куда тянулась левая рука. Ярков отошёл на несколько шагов назад. Оглядел Воскресенского. Нет. Не то. Стал менять позу. Мун был как кукла или манекен, которым вертели, как хотели. Но Сан относился бережно. Аккуратно менял положение рук, ног, головы. Менял. Менял. И менял. И ничего не нравилось. В итоге сдался и стал думать над другой идеей. До этого он хотел воплотить один референс с небольшими изменениями, но поза была достаточно сложная изначально. И красивая. Сохранить это не получилось, поэтому решил выбрать сразу несложное и внести своё видение. Пока попрактикуется на лёгком, чтобы последующие работы вышли лучше. Ярков снова стоял над душой Муна, обдумывая позу. Брюнет же решил размяться. Поднялся со стула и встал в стороне. Тем временем Сан начал исполнять свои мысли в жизнь. Поставил стул к себе боком. — Сядь. — сказал после. Когда Мун выполнил просьбу, парень взялся за него. — Поставь ногу. — Воскресенский поставил её на стул, а Сан занялся руками. Левую согнул в локте, разместил на колене. Правую тоже согнул, поместил на спинку стула. — Расслабь руки. Угу. — он отошёл на несколько шагов назад. — Чуть повернись ко мне всем телом. И чуть грудную клетку с плечами разверни. Всё отлично. Только… — снял ему очку и украшение с шеи. — Я ничего не вижу. — Ярков положил всё на тумбу возле кровати. — А тебе видеть и не надо. Главное мне всё видно. — подошёл к нему. Кратко обнял и поцеловал в щёку в знак благодарности. Ярков развернулся спиной к нему, быстрым шагом направился к рабочему месту. Больше не тратя ни минуты, потянулся к карандашу. Краткий взгляд на Муна, несколько штрихов на холсте. Сначала по-быстрому набросал общий вид фигуры и после детализировал. — Ты до этого с натуры рисовал? — Сан выглянул из-за холста. Какое-то время смотрел неотрывно. Значит, смотрит просто на него, не чтобы перенести на холст. Какой у него был взгляд, Мун сказать не мог. Не видел из-за плохо зрения. Можно сказать не просто плохого, а ужасного. — В последнем году приглашали. Один раз для портрета. Помню, ещё у той женщины были такие черты лица… Блин, даже описать не могу. Выразительные что ли. — Вот что значит неописуемый. — Сан хмыкнул. — Да. И во второй раз… — он не мог сразу подобрать слово, чтобы обозначить это. — Костюмированное. Натурщика нарядили в костюм, по-моему, эпохи Возрождения, и скомпоновали фон. Это рисовать было интереснее, чем портрет. — А… — Воскресенский хотел ещё что-нибудь спросить. Немного скучновато сидеть в тишине. Не двигаясь. Но Сан перебил. — Так. Не отвлекай. А то мы тут до ночи сидеть будем. — Ну, ты рисуй и поговори со мной. Мне скучно. — Я не могу на два дела разорваться. Поэтому немного придётся поскучать. — Мун только кивнул. Воскресенский развлекал себя мысленно. Рассуждал над чем-то. Вспоминал. Даже пел. Пока Сан делал набросок. Последние штрихи и всё готово. Оценивающе оглядел черновое изображение. Он нахмурился, более придирчиво рассмотрел очертания карандашом. Что-то смущало. Вроде нормально, а вроде пропорции в некоторых местах не соблюдены. Стал вносить правки. В итоге испортил. Попытался это исправить, а стало хуже. Когда кажется, что что-то не так — не трогайте. Если не уверены в ошибке. И ещё. Когда кажется - креститься надо. Сан глубоко выдохнул и прикрыл глаза, чтобы на время не видеть этого… Кошмара. Взял ластик и лишнее стёр. Теперь чуть лучше. Мун перевёл на него взгляд и прищурился. Ярков что-то рядом с собой брал и прятался за мольбертом, иногда выглядывая. Вернул взгляд в угол комнаты и продолжил развлекаться, как мог. А блондин взялся за краски. В канцелярском магазине купил небольшую пластиковую палитру для удобства. Выдавил на неё по горошинке нужно краски. Посмотрел на Воскресенского, прикидывая цвета. Смешал некоторые и приступил к работе с красками. Изредка посматривая на Муна, делал большие и маленькие мазки. Если помарка, то аккуратно убирал сухой салфеткой. Для Муна время тянулось мучительно медленно. В теле ощущался дискомфорт от долго сидения в одном положении. И скучно. Сан занят картиной, а ему чем? Сидит в своих мыслях, развлекается, как может. Посматривает на часы время от времени. Прошло уже много. Мун пожал плечами несколько раз, чтобы немного снять напряжение в мышцах. Если для Воскресенского время шло медленно, то для Яркова минуты бежали. Полностью погрузившись в процесс, ничего не замечал. Делал мазок за мазком. Получается человеческая фигура. Навести последние штрихи, точнее мазки для объёмности фигуры, и готово. Оторвал кисточку от холста. Внимательно осмотрел картину. Мун вышел очень даже ничего, не смотря на его перерыв в рисовании красками. Раньше выходило лучше, но ещё попрактиковаться и вернётся к прежнему уровню. А потом улучшить его. Сан положил кисточку и палитру на табуретку, которая исполняла функцию стола. Встал на ноги. Воскресенский заметил движение боковым зрением. Не заметно для себя, сидел сгорбившись, но как Сан встал резко выпрямился. Замер. Ярков ушёл куда-то за спину. Не обернулся. Может он ещё не закончил, поэтому не двигался. Уловил тихий звук. Закрыли шкаф. — Я закончил. — на бледные плечи накинули плед. Его края потянули и запахнули в области груди. Сан навалился на него с объятиями. — Посмотреть можно? — он выдохнул, вместе с этим расслабился и сгорбился. Мышцы плечи и шеи ныли. — Конечно. — воодушевленный парень выпрямился и вприпрыжку приблизился к мольберту. Радость переполняла. Эмоций столько… Картина не идеальна, но нравилась безумно. Мун встал, потянулся. Стал подходить к парню. Ярков сел на стул, а Воскресенский без задней мысли опустился ему на колени, закинул руку на шею. Посмотрел на холст. — Красиво. — пока он любовался собой, Сан весь напрягаться. От ступора вытянулся по струнке и смотрел на парня. Вжался спиной в спину стула. Не ожидал как-то. Потом расслабился, положив ладони на его талию. — А более развернутый ответ можно? — улыбнулся уголками губ. Поднял взгляд на знакомые черты лица. — Краткость — сестра таланта. — наконец оторвался от картины. Смотрел ему в глаза, пока Ярков рассматривал скулы, нос, губы. — Но если хочешь, могу дать более объёмный отзыв. — Не надо. Главное, что тебе понравилось. — припал щекой к ключице. Губами коснулся шеи. Аккуратно вил свои сети. — А понравилось мне очень. — когда Сан более активно стал целовать шею и переходить на другие открытые участки кожи, он хмыкнул. Хитро улыбнулся. — Если ты на что-то намекаешь, то рекомендую говорить прямо. — М-м-м… — послышалось мычание. — Я не могу прямо. Стесняюсь. — Чего стесняться то? — вскинул бровь, опустив взгляд. Развивать расспросы и ждать ответы не стал. Погладил по голове и поцеловал в макушку. — Сегодня не хочу. Устал, ещё спина ноет. Задница как будто плоской стала. В общем, просто хочу в душ и спать. — Может начать и дальше пойдёт? Как «аппетит приходит во время еды»? — Мун отрицательно покачал головой. — Хорошо. — потянулся, оставив поцелуй на ключице. Снова посмотрел в глаза. — Я могу первым в ванну? — Иди. *** Ярков сидел на кровати. Смотрел на танцующий огонёк от свечи, погрузившись в тяготящие мысли. Спектакль, враньё родителям. Но это не самое беспокоящее. Волнение перед экзаменом есть всегда. Поэтому спектакль не такая большая проблема. Да, он боится, что может пойти что-то не так. Текст забудет. Сделает что-то не по сценарию. Он может импровизировать, но вдруг растеряется и всё посыпется. От этого неспокойно. Однако относился к этому с позитивом. Этап в жизни, который он пройдёт. Родителям наврал достаточно. Ложь, как снежная лавина. Шаг влево, шаг вправо — накроет с головой. Темы с квартирой и Муном закрылись давно. Но все равно иногда где-то приукрашивать. Сглаживал углы. Старался держать всё, что говорил, в голове. С Муном и жильём легко. Он друг. Живёт здесь, потому что пока не нашёл квартиру. И к институту близко. Но на мелком мог проколоться. Можно сказать, что родители всего не запомнят, чтобы попасть. Да. Но вдруг выстрелит? В ближайшее время пора это решить, чтобы на одну проблему стало меньше. Здесь тоже приправил позитивом. Даже если не примут, предложит постараться не обращать внимания. И Сан не будет об этом говорить. Не думает, что из-за этого они откажутся от общения. Выслушивать нотации готов в случае чего. Эти проблемы скоро решаться. Но самая беспокоящая мысль… «Спектакль не за горами. Дальше то что? Вроде логично. Идти в театр. Но первое время роли будут маленькие. Гонорар соответствующе. А жить на что-то надо. Мун в кино собрался, а там возьмут на роль или нет. У меня хотя бы постоянное место работы. Даже если будут брать, то не сразу на главную. Где-то ещё подрабатывать? Угу, в кино интересного содержания. Наверное, придёт идти куда-нибудь. Муну хорошо. Он ночью работать может. Мне куда? Если только в круглосуточную кофейню». — Сан лег на спину, но потом резко выпрямился. Провёл по волосам. Ещё мокрые. Вернулся в прежние положение, чтобы вода с прядей не впиталась в постельное бельё, на мокром спать не хотелось. Вновь уставился на свечу. Вокруг фитиля появилось углубление с растопленным маслом. — «Вроде и пытаюсь рассматривать разные варианты, чтобы после института нормально жить, но может случиться то, о чём я не учёл. Всё продумать не получится». — покачал головой. Наклонился. Живот прижался к ляжкам, руки свесил. Когда открылась дверь, резко разогнулся. Воскресенский зашёл в комнату. С волос немного капало. Не до конца просушил. Но ему было на это все равно. Только бы поскорее лечь спать. Снял футболку, бросил на спинку стула. — Ты сушить волосы не будешь? — Лень. — безучастно бросил и направился к кровати. — А хочешь массаж тебе сделаю? — от резкой смены темы Мун завис. Посмотрел на него с вскинутой бровью. — Я же говорил, что не хочу и устал. Поэтому давай просто на боковую. — Ты не так понял. Просто массаж. Чтобы спины меньше болела. Расслабишься и уснёшь быстрее. Ну, давай! Ложись на живот. — похлопал по матрасу. — Можешь считать это благодарностью за помощь. — Воскресенский ничего не сказал. С отрешённым видом положил очки на тумбу и лёг, как просили. Ярков задул свечу и макнул палец в растопившуюся массу. Приемлемая температура. Чуть выше среднего. Взял свечу. — Не надо на меня воск лить. — Мун одним глазком за ним наблюдал. Увидев в руках свечку, парень напрягся. — Это специальная. С Теоной заходили в магазин, и, пока она косметику себе смотрела, я к свечам пошёл. А тут это. Мне интересно попробовать. — вылил себе в ладонь немного масла. — «Сейчас я на тебе попробую, а потом запрягу делать мне». Сел на Муна и размазал масло по спине. Сначала просто водил по коже. Когда касался уязвимых мест, дыхание недолго задерживалось у Воскресенского. Втянувшись в процесс, дышал уже размеренно. Сан перешёл к действиям. Мягко надавливая, он повёл по спине, при этом очерчивал круги большими пальцами. Задерживался на пояснице и шеи. Щипками прошёлся. Теперь сосредоточился на плечах. Круговыми движениями пальцами массировал мышцы возле шеи. Снова щипки. Дальше повторял прошлые действия, не зная, что делать ещё. «Хотя нет. Знаю». — усмехнулся и положил ладони на поясницу. — «Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы…» — прочертил две параллельные линии вдоль спины ребром ладони и после ещё несколько, но поперёк. — «Едет поезд запоздалый…» — «поезд» проехал по нарисованным на коже рельсам. — «Из последнего окошка посыпался горошек…» — прижал подушечки пальцев друг другу и хаотично тыкал по спине. Делал это всё по памяти. И про себя, чтобы не мешать Муну спать. Были подозрения, что парень давно уже уснул. Закончив со стишком, потянулся к сухим салфетками. Вытащил несколько штук. Вытер свои руки и спину Муна. Слез с него. Свечу оставил на тумбе, только подвинул подальше от края. Выкинул салфетки и сходил в ванную руки помыть, ведь на коже оставалось масло. Вернулся и завалился на кровать. Укрыл Муна и себя одеялом. Аккуратно поцеловал в лоб и щёку, погладил по голове. Наконец-то потянулся к лампе, выключая свет. Лёг под боком Воскресенского и закрыл глаза, перед этим закинув руку и ногу на него. И довольно быстро уснул.