Flashlight

Главные часы, расположенные в самом сердце дома — уютной гостиной, знаменают громкими курантами два часа ночи. Поместье Краунгард впало в царство Дрёмы, стихло, погрузившись в сонный коматоз, за исключением охраны, бдящей на стороже безопасности известной семьи, и Люкс, стоящей на балконе из кухни. Ночь для неё трудное время — трудное, чтобы спать; ведь где-то там, в далёком Пилтовере, остался один единственный человек, с которым Люкс рассталась вовсе не в радужных тонах. Джинкс просто прогнала её — без веского повода — а когда Люкс отказалась уходить, пригрозила оружием. Убить саму себя. За спиной слышатся тихие шорохи — доносящиеся прямиком из её комнаты. В голове молниеносно возникает мысль: что это было? Никто не мог пробраться в дом Краунгард — особенно в комнату юной дворянки. Охрана на стороже целыми днями, и не позволит себе пропустить ни единого нарушителя или злодея, покусившегося на чужие жизни. Люкс судорожно хватается за ручку двери, прокручивая в правильном направлении. Первое, что бросается в глаза — раскрытое настежь окно: Люкс отлично помнит, как закрывала его перед выходом. Повсюду сумрак, и лишь некоторые уличные фонари дают просочиться свету сквозь раскрытые створки. В углу — туда, куда лучи огней практически не доходят, виднеется очертание бледной худой фигуры, неловко вжавшейся в угол; свернувшейся клубком. У Люкс перехватывает дыхание. — Джинкс? Фигура нервно дёргается, отзываясь на имя, трясёт головой, словно стараясь отбросить знакомый шёпот, а затем в темноте вспыхивают два ярких фиолетовых глаза. Люкс никогда не видела, чтобы у Джинкс настолько сильно горели глаза. — Это… Я… Возможно, — хрипло и неуверенно отвечает она, и глаза её судорожно бегают из стороны в сторону. — Хотя, кто знает. Может, это и не я вовсе. Люкс, улыбаясь, в дружелюбном жесте протягивает руки к ней навстречу, делает шаг вперёд, давая двери мягко закрыться за спиной. Психически неуравновешенный смешок вырывается из груди Джинкс; она плавно переползает в другой угол комнаты — подальше от Люкс. — Я знаю, что ты меня ненавидишь, Люкс, — ядовито шепчет она, будто не своим голосом вовсе. Словно смертельно опасная кобра своими заострёнными зубами блистает во мраке — дикая улыбка. — Все меня рано или поздно ненавидят. — Джинкс? Что ты такое говоришь? Я бы никогда… Я люблю тебя! — Врёшь… — яркий неон, резво бегающий по сторонам, заставляет вздрогнуть. Люкс нервно сглатывает, всё ещё делая маленькие шаги навстречу. — Вай тоже говорила, что любит. И что мы имеем? Ничего! Холод беспомощной опасности скользит по ногам. За закрытой дверью, в тишине уснувшего дома, слышатся голоса вдалеке. Люкс тяжело вздыхает, оглядывая фигурку Джинкс. Вздыбленная, словно кошка; розовые глаза, полыхающие во мраке, растрёпанные влажные пряди, выбивающиеся из хаотичной плети кос, кожа в свете фонарей смотрится белоснежной, как у трупа. — Я просто… — шепчет Джинкс, хватаясь пальцами крепко за корни волос, безумным взглядом уставляется в пол. — Я не знаю, что мне делать, Люкс… Я так запуталась… Она пришла сюда без оружия. В место, охраняемое, подобно музею древностей. Джинкс, должно быть, в отчаянном положении. — Заткнись! — кричит Джинкс куда-то справа от себя, и глаза её, подобно пламени, в бешенстве разгораются ещё ярче; зубы слышно скрипят друг о друга на всю комнату. — Заткнись, мать твою! — Джинкс… Всё в порядке, иди ко мне, — шепчет Люкс, милостиво протягиваясь навстречу к своей любимой хулиганке. Та запуганно смотрит на разведённые к объятьям руки, бормоча невнятные фразы, а затем вскрикивает, но уже чуть более сдержано: — Не подходи! Не подходи, или я причиню тебе боль тоже! Но Люкс не обращает внимания. Упрямо, но осторожно подходит ближе, невзирая на хищный неоновый взгляд; склоняется, кладёт руки на трясущиеся худые плечи, прижимается щекой к чужой щеке, утягивает в тёплые объятия. Джинкс рычит, в голове потоком бьются мысли, шум, крики и визги Майло — сущего дьявола; где-то в подкорке сознания нежный шёпот Вай: «Ты снова всё испортила. Дура.» Джинкс нехотя старается вырваться, пытается укусить Люкс за руку, но та держит крепко — даже слишком. Исходит мелкой дрожью, бессильно разжимает пальцы, обмякает в руках блондинки, и позволяет блестящему шиммеру стечь по щекам прямиком из глаз. — Тише, тише, — Люкс гладит по голове, убаюкивая Джинкс своей мягкой интонацией, ангельским голосом; слышит всхлипы хулиганки и вздрагивает сама — она никогда не видела, как Джинкс плачет. — Всё будет хорошо. Я рядом… И я буду всегда рядом. Изнутри рвутся эмоций — разрывающие, глубокие, идущие прямиком из души. Джинкс никак не может сделать вдох полной грудью. Лишь только содрогающиеся губы пропускают сквозь стучащие зубы бессвязные речи и рыдания. И тогда Люкс приходит в голову безумная идея. Давление пропадает с плеч; Люкс отстраняется, и в эту же секунду за закрытыми веками остекленевших глаз Джинкс видит мягкое свечение, тёплые яркие огоньки, возникшие рядом с лицом. Подавив очередной всхлип, она раскрывает глаза, и взгляд её приковывают маленькие шарики света, что сочатся прямиком из рук Люкс. Словно капельки воды, они перекатываются в её ладони, взмывая вверх, скользнув с выемки на кончики пальцев. Слова и рыдания застревают в горле: Джинкс находит эти огоньки, созданные Люкс, безумно красивыми. Она тянется бледными пальцами к этому свету, пытаясь бездумно погладить свечение, удержать в своих долговязых фалангах. Теплота окунает руки, едва дотрагивается; у Люкс светятся ладони, и сама кожа начинает мягко светиться от чужих прикосновений. Словно фонарик. Это очень интимный жест для демассийского мага. — Этот свет… Ты можешь так делать без помощи своей магической палки? Люкс улыбается, бесшумно кивая. — Я и есть этот свет. Думаешь, почему мне запрещают пользоваться магией? Джинкс внимательно следит за маленькими световыми сферами, и Люкс выпускает их в воздух — позволяя взмыть им под самый потолок, зависнув в пространстве. Позволяет озарить обеих девушек мягким тёплыми оттенком. Краунгард делает лёгкий взмах рукой, и по всей комнате появляются маленькие кругляши-звёздочки, с которых голубоволосая девушка не спускает зачарованного взгляда, подняв голову кверху. На щеках смазанные розовые дорожки слёз, шиммер в глазах потух, оставляя после себя лишь только заинтригованный блеск. Какого Люкс никогда в глазах Джинкс не видела. Очарование. — Люкс… Это… Невероятно, — шепчет она хриплым голосом. — Я даже и не думала, что ты так можешь… В её глазах словно отражаются тысячи звёзд, и Люкс, кажется, готова смотреть в эти глаза бесконечно. Но, вместо этого, она лишь придвигается ближе к худой фигуре, кладёт голову на плечо — лицо её всё ещё сияет. Позволяет себе прикрыть глаза, спокойной выдохнув; Джинкс пахнет выгоревшим фейерверком и тёплым пеплом. — Я могу всё, что угодно. Для тебя. И после этих слов чувствует на своей макушке холодные пальцы, тонущие в светлых волосах, на лбу прохладные губы, нежно целующие светящуюся кожу, озарённую такими же светлячками над их головами. Джинкс приобнимает голову Люкс, мягко позволяет ей лечь на свои колени, перебирает блондинистые пряди, и глядит своими красивыми розовыми глазами в небесно-голубые, подобные летнему дню. Рядом с ней все демоны подсознания отходят на второй план. И если Джинкс не может избавиться от своих внутренних чертей, то рядом с Люкс она может заставить их заткнуться. — Спасибо, фонарик. Спасибо, что ты есть у меня. Я тоже люблю тебя.