Патронус для Беллы

- Ты забыл, что я - маггл! Я, блядь, знаю, что такое бокс! - орёт Гермиона, вдалбливая лицо аврора в пол. Правой, левой, правой, левой: девушка азартно лупит по этой отвратительной роже кулаками, желая только одного - чтоб эта рожа слилась на хер с этим грязным, мокрым полом и никогда больше не маячила перед глазами. Аврор - она не знала его имени - жалобно скулил, теряя зубы под этим безумным напором. И вдруг Гермиона поняла, что ей его ни капельки не жалко. Ей даже весело. Ей было интересно, успеет ли она убить его, прежде чем придёт подкрепление. Ужасно захватывающее ощущение: ноющие кулаки, вонзающиеся в мягкую, податливую плоть. Судя по всему, кости лица были уже сломаны и даже раскрошены. Гермиону передергивало от отвращения и одновременно восхищало это. Чужое лицо как пластилин, и тело, обмякшее под ней, но... Они поступили гораздо хуже. То, что они сделали с ней; пошли они все на хер после этого, гори они в аду, будь они трижды прокляты. - Бей, Грейнджер, бей! - визжал голос откуда-то слева. - Бей, Грейнджер! Причини боль! Бей, Грейнджер, давай! Ещё! Белла, Белла, Беллатрикс Лестрейндж, вот чей это голос. Белла, Белла, Белла. Гермиона в восторге от того, что Лестрейндж поддерживает её. Всё кажется таким правильным. Удар, удар, ещё удар, кулак просто погружается в это лицо-месиво. И Белла восторженно кричит. Это так хорошо. Гермиона абсолютно теряет контроль: - За меня! За Беллу! За меня! За Беллу! - кулаки ритмично опускаются в лицо.- За Гарри! За крестражи! За нашу победу! За вашу тюрьму! Го! Ри! Те! В! Аду! Каждый слог - удар. Каждый удар - хлюпающий звук. Это продолжается, пока с противоположного конца коридора не раздаётся не крик - рёв: - ГРЕЙНДЖЕР!!! Гермиона резко вскидывает голову. Аластор Грюм. Это отвратительное, изуродованное существо, которое упекло её сюда. Грейнджер ощеривается. Ненависть, ненависть. За Беллу. За меня. Она поднимается. Грюм стоит, подняв палочку: - ПЕТРИФИКУС ТОТАЛУС!!! *** Две недели назад. - Я, Гермиона Джин Грейнджер, свидетель обвинения, клянусь говорить правду... Нет, я мало что помню... Я не помню, кто меня пытал... Больно не было... Не помню, как мы выбрались... Нет, не помню, чтобы это была Белла... - сухое горло саднит, -...трикс, не могу сказать точно... Совершенно невозможно посмотреть на обвиняемую. Но она, в свою очередь, сверлит Гермиону взглядом. Эти чёрные огромные глаза. - Не могу сказать, что это было она, - Грейнджер бубнит, как автомат, уставившись в пол, - я не знаю... Я не помню... Вряд ли можно утверждать что-то конкретно... Там были и другие Пожиратели Смерти... А потом, неожиданно даже для себя, собравшись с силами - то, что собиралась сказать с самого начала, то, что репетировала дома: - Министр, я считаю, что никто, понимаете, никто, не может быть обвинён просто так. Никто не должен быть убит или лишён души, потому что он оступился. Мы... Вы должны рассмотреть вопрос о том, что должна быть реабилитация. Я не могу, - сухое горло саднит, - утверждать, что меня пытала Беллатрикс Лестрейндж. Вы не можете её обвинить в этом без доказательств. Вы должны дать ей шанс. Абсолютно невозможно поднять взгляд. Там - эти огромные глаза. Но всё, что говорится, кажется таким правильным: - Пожалуйста, рассмотрите вопрос о реабилитации мадам, - голос становится твёрже, - Лестрейндж. Министр, мы - не Он. Пожалуйста, не убивайте никого, кто этого не заслуживает. Шум Визенгамота. И потом поднимается этот отвратительный, кособокий Грюм. И он говорит, что Грейнджер, часть "Золотого трио", по-видимому, попала под влияние, и судя по всему, Грейнджер - двойной агент. Гарри задыхается от возмущения и пытается протестовать, но похоже, не только Аластор - параноик, война всех сделала имбецилами. И они одним - ОДНИМ - заседанием постановляют, что Гермиона Грейнджер - возможно, шпион и потому защищает Лестрейндж. И Гермиону Грейнджер отправляют в Азкабан под смех Беллатрикс Лестрейндж. Истеричный и воющий. - Я требую камеру напротив! - заливается правая рука Волдеморта, когда их одновременно выволакивают из зала суда. - Я хочу камеру напротив Гермионы! Её безумное хихиканье разносится по министерству, а Гермиона, закованная в цепи, спотыкается, когда её тащат к выходу и наконец смотрит ей в глаза. Она назвала её по имени. *** И она так же смотрит, когда их помещают друг напротив друга, в камеры по обе стороны серого вонючего коридора. Решётки - от пола до потолка. Между камерами зазор - точно чуть больше двух вытянутых человеческих рук. Можно просунуть руку и попытаться дотянуться до руки соседа. Они пробовали, - сначала Гермиона. Просто легла на пол и просунула руку между прутьями, сразу же, как только их грубо втолкнули в их новое жилище. Белла сидела на полу и пристально смотрела, а потом, видимо, устав, легла и протянула руку навстречу. Но, наверное, коридор был зачарован. Казалось ещё чуть-чуть, но руки не соприкасались. В первую ночь, они так и уснули, распластавшись между камерами. И всю следующую неделю они пытались. Три раза в день приходил аврор, всегда один и тот же, приносил завтрак, обед и ужин, распихивал миски в камеры и молча уходил. Гермиона весь день сидела на полке, заменяющей кровать, и слушала когда начнется обход, а после ужина молча ложилась и протягивала руку. Беллатрикс делала то же самое. Но ничего не происходило. Иногда ночью мимо окна проплывал дементор, и Гермиона болезненно выгибалась, а Беллатрикс откатывалась вглубь камеры, плача во сне. *** - Черт возьми, Гарри! Ты тоже видишь это? Голос, слишком громкий в тишине раннего утра, разбудил обеих. Беллатрикс недовольно сморщилась, пытаясь открыть глаза: - Сириус. Ты припёрся до завтрака, идиот несчастный. - Прости, дорогая кузина. Мы не к тебе. Поттер, потрясенно смотрящий на их стремящиеся друг к другу руки, молчал. Гермиона без энтузиазма поднялась с грязного пола и выжидающе уставилась на посетителей. Беллатрикс медленно взобралась на шконку и стала наблюдать. Гарри откашлялся: - Эээ... Гермиона, мы вот пришли тебя навестить. Мы не понимаем... - он беспомощно посмотрел на крёстного, но Сириус только ухмылялся, глядя в пол. -... Гермиона, я не понимаю, что происходит, но я знаю, что ты никакой не шпион. Ты - моя лучшая подруга. Ты мне, как сестра. Гермиона молчит, спокойно глядя в глаза другу. Голос Гарри становится отчаянным: - Гермиона, скажи мне, что, чёрт возьми, заставило тебя защищать эту женщину? Из глубины камеры Беллатрикс доносится тихое и насмешливое: "Идиот". Гермиона устало прикрывает глаза и вздыхает. Ухмылка Сириуса становится шире, но он произносит с горечью: - Аластор окончательно съехал с катушек. Это известно всем. Но он - главный аврор, и ты просидишь здесь до конца предварительного разбирательства, Гермиона. Конечно, тебя не упекут в тюрьму до конца жизни. Ты героиня войны. Просто у тебя, - Сириус как будто, не веря в то, что говорит, качает головой, - слишком большое и доброе сердце. Беллатрикс тихо фыркает в темноте, Гермиона спокойно смотрит на своих посетителей. Гарри в непонимании оглядывается на Беллатрикс, потом опять на Гермиону. Наконец, шёпотом он говорит: - Мы принесли тебе кое-что. Нас не очень тщательно обыскивали, искали только оружие или палочки. Насчёт еды они не так внимательны. Он роется в карманах, достаёт два магически уменьшенных предмета и передаёт их сквозь решётку Гермионе. - Вот, возьми. Положи, пожалуйста, на кровать. Гермиона берёт предметы, улыбается и благодарно кивает другу. Она отходит от решётки и кладёт вещи на койку. За спинами двух мужчин Беллатрикс не может разглядеть, что это, но напряжённо вслушивается в разговор. - Фините, - тихо говорит Сириус, взмахнув рукой. Гермиона тихо ахает, и Сириус смеётся: - Я хоть и отступник, но всё ещё потомок древнего рода, Гермиона. Такая простая беспалочковая магия не была для меня проблемой с третьего курса. Из камеры Беллатрикс опять раздаётся какое-то насмешливое хрюканье. - Но, конечно, моя кузина всегда была сильнее меня, - Сириус в пол-оборота слегка кланяется Беллатрикс, - она-то творила такое в пять лет. Беллатрикс открыто гогочет. Гермиона счастливо улыбается. Гарри молчит, ничего не понимая. Сириус наклоняется ближе к решётке и весело шепчет, дёргая головой в сторону камеры двоюродной сестры: - Поделись... Он подмигивает Гермионе и обнимает крестника за плечи: - Пойдём Гарри. Гарри растерянно смотрит на свою подругу: - Пока, Гермиона. Я постараюсь прийти ещё. И быстрее вытащить тебя отсюда. Гермиона кивает им обоим. Мужчины уходят, а она начинает прятать свои подарки. Беллатрикс тихо посмеивается в темноте. *** Через две недели, незадолго до второго обхода, Гермиона спрыгнула с полки, подошла к прутьям камеры и прижалась к ним лицом. Беллатрикс молча наблюдала за ней, подобрав ноги на кровати, закутавшись а одеяло. - Белла, - улыбаясь, зашептала Гермиона, потому что говорить в полный голос она, казалось, разучилась полмесяца назад, - когда он придёт, я собираюсь отмудохать его как следует. Она плотнее прижалась к решётке и тяжело вздохнула: - Он мне так надоел, Белла. Так сильно... Она отошла вглубь камеры, когда из коридора послышались шаги. Аврор, принёсший миски с едой, не ожидал, что на него так подло нападут. Гермиона притаилась в тени камеры, и когда он наклонился, чтобы сунуть ей её обед, она тихо и быстро атаковала его. Выхватив палочку, болтающуюся за поясом, она мгновенно, невербально открыла камеру и бросила в него Ступефай. Он молниеносно отреагировал, нырнув под лучом прокляться, выхватил запасную палочку из ботинка и заорал: "Инкарцеро! " После щелчка замка на двери камеры, Гермиона краем глаза заметила слева какое-то движение. Через мгновение она поняла, что это Беллатрикс. Мадам Лестрейндж жадно припала к решётке, пользуясь билетами в первом ряду, желая разглядеть каждый момент битвы, развернувшейся перед ней. Гермиона не могла облажаться. Она решила, что невербальное Протего будет единственным хорошим решением. Невербальное Протего поднимет её в глазах мадам Лестрейндж на сто пунктов. Заклятье аврора разбилось об этот щит. Гордая Гермиона поклялась себе, что получит поцелуй от мадам Лестрейндж в любом случае и, не заботясь больше ни о чём, заорала: "РЕДУКТО! " Аврор успел вовремя выставить щит, заклятие Гермионы отразилось от него и отлетело в её собственную, точнее в собственную аврора палочку, расколов её пополам. На секунду Гермиону охватила паника, её взгляд метнулся к черноволосой ведьме, и казалось, прямо в голове у неё прозвучал голос: "Ты собиралась его отмудохать. Давай же! " Гермиона, зарычав, бросилась на аврора. Выхватив его палочку, она отбросила её прочь и начала рукопашный бой. *** - Бей, Грейнджер, бей! Давай, Грейнджер! Остальные заключённые, взбудораженные потасовкой, уже подняли дикий вой. Коридор сотрясался от визга, свиста и криков. - Убей его, Грейнджер! - верещала Беллатрикс. - ГРЕЙНДЖЕР!!! Грюм. - ПЕТРИФИКУС ТОТАЛУС!!! Гермиона ловко ныряет под проклятие, но следующий Ступефай отбрасывает её к стене. В пояснице что-то болезненно трещит и она чувствует, как магия начинает тащить её по коридору к этому одноглазому чудовищу. Она падает, цепляется за неподвижное тело аврора, потом за пол, ломая ногти: - Нееет! Невидимые руки волокут её, словно мешок. Она собирает последние силы, сопротивляясь, отталкивается всем телом, это вызывает жгучую боль в позвоночнике, но ей всё равно и бросается к камере Беллатрикс. Цепляется за прутья в то время как ноги отрываются от пола, и она горизонтально повисает в воздухе. Напряжение мышц стоит ей неимоверных усилий, за две недели в Азкабане организм ослаб. На лбу от перенапряжения вздувается вена. - Белла... - Грейнджер, - обхватывая побелевшие, вцепившиеся в прутья пальцы Гермионы, рвано говорит Лестрейндж, - я хочу... чтоб ты...стала моей девушкой. Гермиона бросает последние силы на то, чтобы подтянуться и чмокнуть Беллатрикс в губы между прутьями решётки. Потом разжимает пальцы и, пока её тащит по коридору, орёт: "У меня самая красивая женщина во всей Англии, неудачники!" Вслед ей несётся одобрительный рёв заключённых и хохот Беллатрикс. *** Гермиона медленно приходит в себя на полу камеры. Ощущения очень странные: спину обжигает холодом, но лицо горит от нестерпимого жара. Под веками - красные всполохи, а воздух взрывается криками паники и веселья. С трудом открыв глаза, она видит, что в камере напротив бушует огонь, хохочущую Беллатрикс волокут прочь, а четверо авроров суетятся, пытаясь потушить пожар. Остальные заключённые вопят и беснуются. Она может разобрать крики ужаса и весёлые истерические визги. Кто-то кричит: "Наконец-то мы все сдохнем!", кто-то зовёт свою мать, но всё это перекрывает воющий хохот Лестрейндж. С облегчением поняв, что Беллатрикс далеко от огня, Гермиона вновь теряет сознание. *** Она приходит в себя, от того, что кто-то пытается перевернуть её на спину. Гермиона открывает глаза и натыкается на копну чёрных кудрявых волос. - Белла... - Тихо, лежи смирно, - шепчет Беллатрикс, - делай вид, что ты в обмороке. Гермиона послушно прикрывает глаза и старается не шевелиться. - Что ты с ней делаешь, Лестрейндж? Голос аврора грубый и полон презрения. - Пытаюсь не дать ей сдохнуть от переохлаждения, - выплёвывает Беллатрикс. - Не хочу делить камеру с трупом. - Последнее предупреждение, Лестрейндж, - рычит аврор. - Ещё что-нибудь выкинешь и поцелуешь дементора без всяких приговоров суда! Беллатрикс что-то неразборчиво ворчит, но не спорит. Шаги удаляются, и Гермиона рискует открыть глаза. Она понимает, что Беллатрикс пытается завернуть её в грязное тюремное одеяло. Гермиона заглядывает женщине в глаза: - Что случилось, - шепчет она. - Почему ты в моей камере? Лестрейндж нахально улыбается: - Придурок Сириус - не единственный потомок древнего рода, и я действительно сильнее его. Я подожгла, - она рассеяно машет рукой за спину, - там... Ну, на самом деле, парочка заклинаний, и теперь этот вонючий чуланчик не пригоден для проживания. Гермиона широко открывает глаза: - Без палочки? Улыбка Беллатрикс становится шире: - О чём я тебе и говорю, малышка. Гермиона пытается сесть, но вдруг понимает, что ноги её не слушаются. Она вообще не чувствует ног. На её лице мелькает паника, и Беллатрикс с тревогой спрашивает: - Что с тобой? - Ноги... - хрипло шепчет Грейнджер. - Их как будто нет, я не могу... Беллатрикс хватает её за лодыжку, резко сгибает и разгибает ногу, вопросительно смотрит. Гермиона отрицательно качает головой. - Мерзкие твари, - шепчет Беллатрикс сама себе. - Это Грюм, - печально и тихо говорит Гермиона. - Меня отбросило в стену. Я сначала не заметила и... - ...даже пробежалась, - заканчивает за неё Беллатрикс. - Так хотела меня поцеловать? Гермиона кивает, и Белла грустно ухмыляется. Потом подтаскивает Гермиону ближе к себе. Грейнджер отчаянно прижимается к женщине и шепчет ей в шею: - Скажи мне, ты... правда? Правда? Так и есть? То, что ты сказала? - Что конкретно? - угрюмо бормочет Беллатрикс, сосредоточенно заворачивая девушку в одеяло. - Ты сказала, - горячее дыхание на шее прерывается, шёпот становится чуть быстрее, - что станешь моей девушкой... Это правда? Белла пеленает Гермиону, брови сдвинуты над переносицей, она, выдерживая паузу, произносит: - А зачем, ты думаешь, я спалила на хрен свою камеру? Гермиона поднимает глаза: - Зачем? Беллатрикс смотрит поверх головы Грейнджер, прижимает девушку к себе и говорит: - Все камеры заняты. Они должны были меня куда-то перевести. Тебя вырубили, ты была без сознания. Остальные в сознании. Ты безопасна. Мы друг друга не убьём пока что. Они так думают. Гермиона утыкается носом в скулу Беллатрикс: -И они бросили тебя ко мне... - Да. - Ты знала, что так будет? - Я надеялась. Гермиона пытается высвободить руку, но Беллатрикс крепко держит её и молчит. И не шевелится. И не даёт шевельнуться Гермионе. Гермиона затихает. *** Она просыпается через какое-то время, Беллатрикс так и держит её на руках, как младенца. - Пойдём на кровать? - шепчет девушка. Белла прочищает горло, прежде чем ответить. - Ты можешь? Гермиона пытается выбраться из кокона. Отбрасывая одеяло, она смотрит на свои ноги. Тонкие, бледные, бесполезные абсолютно. - Я могу ползти. Через секунду Гермиона с удивлением понимает, что её поднимают с пола и несут. Тяжело пыхтя, Беллатрикс кладёт её на кровать и обессиленно валится рядом. - Белла... Спасибо, - ошарашенно шепчет Гермиона. - Нет проблем, Грейнджер, - тяжело дышит Беллатрикс. - Правда, беспалочковые заклинания и эта пробежка сейчас абсолютно лишили меня сил. Она откидывается на спину и пытается отдышаться. Гермиона завороженно смотрит на часто поднимающуюся грудь. Белла ловит этот взгляд, коротко хохочет и развратно подмигивает. Гермиона тихо смеётся и вдруг её осеняет: - Подожди, - судорожно шёпчет она, - подожди, я сейчас. Грейнджер пытается аккуратно слезть с полки и понимает, что Беллатрикс поддерживает её. Лестрейндж недовольно ворчит что-то про неугомонных инвалидов, но помогает. Они мягко приземляются на каменный пол. - А теперь, - переводя дыхание, говорит Гермиона, - мне нужно залезть под кровать. Белла опускается рядом и нагибается под шконку вместе с ней. Гермиона уверенно протягивает руку и, цепляясь ногтями, вытаскивает из стены булыжник. Затем, хихикнув, говорит: - В следующий раз будешь знать, где взять камень, чтоб проломить чью-то башку. Она хитро улыбается Беллатрикс, и женщина отвечает ей понимающей ухмылкой. Гермиона просовывает руку в дыру за кирпичом и вытаскивает гладкую, красивую, сверкающую в лунном свете, а главное, полную до горлышка бутылку огневиски. - О, - радостно восклицает Беллатрикс, - так вот, что они тебе принесли. Ну что ж, мой кузен не такой уж придурок. - И ещё шоколад. Он под матрасом, - смеётся Гермиона. *** Они сидят на полке, подобрав по себя ноги и жуют шоколад. Бутылка, полная теперь на половину, кочует из рук в руки. - Скажи мне, Грейнджер, - пьяно хихикает Беллатрикс, - почему ты не прикончила эти божественные угощения в одиночку? Гермиона расслабленно вертит в руках бутылку: - Не знаю. Я почему-то представила, что заберу это всё, когда выйду отсюда, и мы с тобой отметим этой бутылкой наше освобождение. Беллатрикс становится очень серьёзной и грустной: - Грейнджер, ты же понимаешь, что после того, что ты сделала с тем аврором, ты не выйдешь отсюда никогда? Гермиона лениво моргает и улыбается: - Понимаю. Очень прекрасно понимаю, мадам Лестрейндж. Беллатрикс внимательно смотрит на неё: - Зачем тогда ты это сделала? Гермиона делает глоток, морщится и выдыхает: - А мне, знаешь, очень не понравилось вот это всё: Что, чёрт возьми, Гермиона, заставило тебя защищать эту женщину? - она с отвращением делает ударение на "эту женщину". - Мы вытащим тебя отсюда, Гермиона. Ты героиня войны. Бла-бла-бла. Она опять прикладывается к бутылке и передаёт её Беллатрикс. Лестрейндж пристально смотрит на девушку, та ненадолго замолкает, уставившись в пространство, а потом говорит: - Вытащат они меня... А тебя никто не вытащит, Белла... Беллатрикс отставляет бутылку в сторону и обнимает Гермиону одной рукой. Они смотрят друг на друга, их лица так близко. Лестрейндж рассматривает девушку, как будто хочет заглянуть ей в душу. Шепчет: - Как же так получилось, Гермиона? - Я не знаю, - чуть слышно отвечает Грейнджер и наконец целует её. Белла жадно, но нежно отвечает на поцелуй. Осторожно разворачивает Гермиону к себе и обнимает за спину. Грейнджер обхватывает лицо Беллатрикс так, как будто женщина сделана из фарфора: ласково и очень бережно. Они целуются, целуются и целуются кажется, целую вечность, пока дыхание не становится тяжёлым и рваным. Губы Беллатрикс перемещаются ниже, она страстно целует Гермиону в скулы, шею, ключицы, девушка тихо постанывает, вплетая свои руки в кудри Беллатрикс. - Гермиона, - шепчет женщина между поцелуями. - Белла... Белла... Я тебя люблю... - Девочка моя... Внезапно их окутывает холод, в камере как будто становится ещё темнее. Беллатрикс резко вскидывает голову, её глаза расширены от ужаса: - Только не это, - хрипит она и изо рта у неё вырывается облачко пара. Гермиона переводит взгляд за спину женщины: за окном завис дементор. Беллатрикс начинает дрожать и изо всех сил прижимается к Гермионе. Грейнджер становится так тоскливо, она с горечью думает о том, что сейчас в камере слишком много хороших эмоций. И эта тварь прилетела сожрать их. Она чувствует, как её плечо становится влажным: Беллатрикс тихо, но безудержно плачет. Гермиона крепко обнимает женщину. Она чувствует, как радость стремительно покидает её, но вместе с тем просыпается дикая злость. Какого чёрта? Они и так сидят в этом холодном каменном мешке, возможно, будут сидеть тут до смерти, у неё теперь ещё и ног, считай, нет. Почему нужно забрать всё до последней капли? И Гермиона решает, что не отдаст. По крайней мере, попытается. Если Белла смогла просто так спалить камеру, то и она хоть что-то сможет. Она закрывает глаза и пытается представить солнечный день. Холод в камере очень мешает. Гермиона вспоминает всё хорошее, что было в её жизни, но существо за окном мгновенно высасывает это, подменяя светлые воспоминания кошмаром. Она думает о том, как впервые узнала, что она волшебница - и поэтому ты теперь будешь гнить в волшебной тюрьме; пытается вспомнить своих друзей - половина из них мертвы; любимые книги - ты больше не прочитаешь ни одной; лица родителей - которые тебя не помнят; то, как в первый раз ей удалось вызвать патронуса. Она изо всех сил представляет свою выдру... Радость не приходит. Беллатрикс в её объятьях дрожит всё сильнее и всё громче плачет. И тут её осеняет. Гермиона сосредотачивается, пытается улыбнуться. Сначала не получается, но потом - всё легче, улыбка всё шире и счастливей. "Я хочу... чтоб ты...стала моей девушкой". Искренняя, почти детская радость переполняет сердце, и Гермиона громко шепчет: - Экспекто Патронум! Холод отступает, мрачные образы меркнут, лунный луч проникает сквозь зарешёченное окно. Медленно их с Беллой окутывает тепло и свет. Белла всхлипывает и поднимает голову: - Что случилось? - хрипло спрашивает она. Смотрит полными слёз глазами на пол и тихо ахает. Гермиона улыбается и открывает глаза: - У меня получилось? Она застывает в немом удивлении. Вдоль тюремной кровати вальяжно прогуливается кошка. Её голубое свечение мягко ложится на пол и стены. Оно слабо пульсирует в унисон её мурчанию. Беллатрикс ошарашенно улыбается, вытирает слёзы и вдруг хватает Гермиону за лицо, покрывая его поцелуями. Гермиона тихо говорит: - Но у меня всегда была выдра. - А у меня, - Белла целует её улыбающимся ртом, - была кошка! Глаза Гермионы расширяются в понимании, она напряжённо смотрит на смеющуюся Беллатрикс. Заражаясь радостью женщины, она тоже начинает смеяться. Сияние кошки становится ярче, она укладывается на пол и сворачивается в клубок. - Пожалуйста, будь с нами до утра, - шепчет Гермиона. Она ложится на бок и аккуратно притягивает к себе Беллатрикс. Женщина прижимается к ней, не оставляя между ними никакого пространства. Она гладит Гермиону по волосам, и они какое-то время молчат. Вдруг Гермиона тихо фыркает и говорит: - Кошка... Я была уверена, что у тебя-то уж точно - дракон. Или пантера. На худой конец, гиппогриф. Беллатрикс улыбается, мягко целуя Гермиону в лоб: - Все мы иногда заблуждаемся. Спи, малыш.