Выходи за меня

***

      Том вошёл в её квартиру неуверенно, еле слышно, и не запер за собой дверь. Сара поначалу не обратила на это особого внимания, поглощённая книгой, но с некоторой обидой заметила: — Ты опоздал. Ужин уже остыл.       Ответа не последовало. Обычно он сразу отвечал, если чувствовал за собой вину, будто заранее готовил реплики. Том очень совестливый для преступника. Те же Сэм и Поли, с которыми он чуть ли не побратался, скорее проглотят языки, чем извинятся. Сэм не просто проглотит, он ещё прострелит себе череп, не желая признать вину. Поли просто проглотит, тут же попытавшись его выплюнуть, и долго отплёвываясь.        Сара подняла глаза на Тома и замерла. Он стоял в промокшем насквозь пальто, не двигался, словно каменная статуя, уставившись куда-то мимо пространства её квартиры. Его тёплые карие глаза, по цвету как карамель с позолотой, сейчас посерели, став почти бесцветными, лицо побелело, точно вымазанное штукатуркой. Волосы мокрые и непривычно растрёпанные, обычно Том не позволял себе являться к ней в таком несобранном виде.       Значит что-то случилось. Она догадывалась, что именно.       Сара встала с дивана, где они часто сидели вместе и долго молчали, наслаждаясь обществом друг друга, и подошла к нему. Том моргнул и попытался посмотреть ей в лицо, но взгляд ушёл в сторону, снова сконцентрировав внимание на какой-то невидимой точке. — Работа, — хрипло пояснил Том. Голос непривычно дрожал. Сара знала про поставки канадского виски, слышала, как Фрэнк говорил Поли, пока он пил мешанину из лимонного сока и водки, но не стала расспрашивать.       Она обошла Тома, встав у него за спиной и мягко, но настойчиво, сняла пальто, собираясь повесить его на крючок. Пальто пахло мокрым асфальтом, землёй и порохом. «Работали» где-то за городом, как она и думала.       Она повесила пальто на крючок возле двери и хотела вернуться к Тому, чтобы попытаться приободрить его, такого растерянного и напуганного ребёнка, но почувствовала что-то, помимо капель дождя, пропитавших пальто. Что-то тёплое, пахнущее железом. Она медленно, словно в кино, убрала руки и посмотрела на них. Ладони все в крови.       Сара обернулась, Том всё стоял истуканом, не сдвинувшись ни на дюйм. Кровь не его, Сара уверена, она не видела ни одного отверстия от пули. Подошла к Тому, коснувшись ладонью плеча, в знак поддержки. Он наконец смог посмотреть прямо на неё. Таким опустошённым и уставшим Томми Анджело на её памяти ещё ни разу не был.       Они ничего не говорили друг другу.        — Что случилось? Кого-то из наших убили?        — Нет, не убили. Но, видит Бог, по ощущениям всё так и было.       Сара обняла Тома за торс, поглаживая пальцами лопатки. Он едва ощутимо дрожал. Она же хотела через прикосновения облегчить страх и тревогу, поделиться теплом спокойствия, приложить к сильному ушибу лёд. Ничего больше в этой ситуации она не могла.       Наконец, спустя, кажется, вечность, Том положил широкую ладонь ей на плечо, немного приобняв. Сделав глубокий вдох, как перед прыжком с водопада, он прошептал: — Выходи за меня.       Сара не прекращала гладить Тома по спине, но сжала чуть сильнее в объятиях. Она чуть улыбнулась, не губами, глазами, если бы Том видел её лицо сейчас, то получил бы ответ без слов. — Хорошо. Я выйду за тебя, — тем же шёпотом, но менее хриплым, ответила Сара. С Тома волной спало напряжение, обрушившись на пол её квартиры. Которая, как Сара надеялась, однажды станет и его.        — Я люблю тебя.       — Я знаю, Том.       Так они стояли ещё очень долго.