История изменений

      Райский остров и удивительно белый песчаный пляж всё меньше и меньше прельщали. Либо время здесь текло иначе — гораздо медленнее, чем я привыкла, — либо всему виной была банальная скука и жутко палящее солнце, никак не уходящее с зенита.       То и дело оттягивая ворот высушенной тёплой толстовки, я всё чаще поглядывала в сторону джунглей. И не такие уж они были страшные. По крайней мере, там была тень, а здесь мне наверняка грозил тепловой удар, причём уже вот-вот. Но уходить одной мне было как-то боязно, а Донателло категорически отказывался покидать пляж и продолжал всматриваться в лазурные волны. Возможно, некая древняя память генов подсказывала черепахе держаться ближе к воде. И раз уж так, то была ли принципиальная разница между солёной и пресной? Самое время выяснить.       — А может быть, мы с тобой прогуляемся к водопаду? Там, наверное, хорошо, да? Прохладно, — с мечтательной улыбкой протянула я, стирая рукавом испарину со лба. Но упрямство умника натурально грозило меня убить. — Донни, ну не куксись, если ты всё ещё злишься из-за Рафа, то я уверена, что с ним всё в порядке. Ведь он с моей подругой, и надёжнее неё я никого не знаю. Да и твой брат настаивал на том, чтобы сохранить это в секрете. А ты ведь знаешь, как Раф умеет выстраивать убедительные аргументы, не произнося при этом ни слова.       Ну вот за что мне это проклятье? Гений по-прежнему молчал, умудряясь сохранять хладнокровие в самые жаркие часы пребывания на пляже. Да и я, пожалуй, могла бы потерпеть ещё немного, если бы не безнадёжная скука, а ведь здесь мы стольким могли заняться. Для начала было бы неплохо исследовать близлежащую местность, погрузиться в экзотику и наконец-таки скрыться в тени и окунуться в местное озеро. К тому же в ближайшей перспективе нам ничего подобного, кроме проживания в канализации, не светило. Но гений был непреклонен. Так что из всех доступных развлечений оставался «увлекательный» пересчёт песчинок.       — Знаешь, я тут размышлял… — он впервые за долгое время заговорил и искоса взглянул на меня из-за плеча.       Я еле удержалась от того, чтобы не закатить глаза и протянуть обречённое «мля-я-я». Это выражение лица мне было до боли знакомо. И я надеялась, что больше никогда его не увижу, но сейчас готовилась принимать порцию отборного стекла. Мням-мням до кровавого хруста.       — Зачем ты вообще начала про нас писать? Неужели тебе нечем было заняться? — он притворно по-доброму улыбнулся, но взгляд мутанта оставался бесстрастно холодным. — А потом я понял, что твоя жизнь настолько скучна, никчёмна и бессмысленна, что писать о ком-то, кто даже не человек, тебе увлекательнее, нежели окрашивать свои бренные серые будни.       Ну вот, началось. Я лишь скромно потупила взгляд, всматриваясь в зарывшиеся в песок пальцы, и молча дожидалась развязки гениальных умозаключений, стараясь концентрироваться на шуме прибоя. Надо было только не пропустить момент для оваций под его финальный аккорд. Я, как единственный слушатель, готова была рукоплескать всему, что он изольёт из себя, лишь бы мы поскорее покончили с этим и перешли к главному — охладиться в тени джунглей под брызгами водопада.       — Ты даже не способна найти себе пару из своего вида. А знаешь почему?       — Вообще-то, знаю, — я плавно повела головой и смахнула с лица высохшую прядь волос. — Плоскоземельщики — бич нашего времени. И кто бы мог подумать, да?       Донателло нервно вздёрнул губой, пытаясь понять, что я имела в виду. И я не стала тянуть с пояснением:       — Бывало ли у тебя так, что ты идёшь на свидание и всё тебе кажется идеальным? Да, прости, конечно же, тебе такое не знакомо. Но я просвещу. Вся романтичная прелесть заканчивается ровно тогда, пока не начинаешь с очаровательным придыханием рассказывать кавалеру про созвездие Лебедя, а он внезапно оказывается поклонником теории плоской Земли. Эти люди, видишь ли, искренне считают, что звёзды — выдумка и их не существует. Так что вот где кроется настоящая трагедия. Да и вообще, — я окончательно запарилась не только от тропической жары, но и от очередного бессмысленного этапа выяснения отношений. — Я сегодня щедрая и попытку обидеть засчитываю. Так что насчёт водопада?       Однако у мутанта так некстати закончился запас слов, как и всяческое желание продолжать беседу.       — Нет? Ладушки, тогда ты сиди тут, а я пойду порыдаю о своей несостоятельности вон за теми кустами.       Пылкие речи, широкие жесты и необдуманные решения — мой конёк, поэтому, невзирая на возможные опасности, я встала, демонстративно отряхнулась и уверенной походкой направилась в тень.       Влажный тёплый климат благотворно влиял на флору, но лишь бы только не на фауну, а то если местная живность имела такие же грандиозные размеры, как у листов какого-то лопуха (или чем оно там было) без малого с меня ростом, то у нас действительно намечались проблемы. Аномально огромные анаконды и Кинг-Конги не самая приятная на свете компания. К тому же я не была блондинкой и не обладала акробатическими талантами, чтобы понравиться обезьяне на анаболиках. И, как тут же выяснилось, со слухом у меня тоже было так себе. Как вообще средь какофонии звуков можно было вычленить шум водопада?       Однако! Мне была известна джедайская теория, а точнее процесс медитации, которому «Львиный» Лео обучал свою Еву. Насколько мне помнилось — рецепт несложный: закрыть глаза, успокоить дыхание и слушать куда-то вглубь себя, а потом за пределы себя, ну или что-то вроде того. А затем где-то в процессе придёт оно — дзен! И, возможно, открывшаяся чакра как-нибудь там булькнет, подаст сигнал и укажет направление к пресной прохладной воде.       Но сперва я очень внимательно огляделась по сторонам. Не помешало бы убедиться, что в процессе медитации на меня не будет пялиться какой-нибудь тарантул размером с кошку. Ползучих хладнокровных гадов я ещё могла стерпеть, но всё, что имело больше четырёх конечностей, вызывало у меня неконтролируемую паническую атаку.       Убедившись, что в видимом радиусе никто не планировал на меня напасть, я закрыла глаза и начала производить серию дыхательных практик. Где-то что-то жужжало, шуршало, поддувало, колосилось и чирикалось. И чем сильнее я пыталась концентрироваться и уловить звук льющейся воды, не считая накатывающих океанских волн, тем больше меня начинал раздражать нудящий то тут, то там тонкий писк.       Шлёпнув себя по шее, я обнаружила на ладони кровавый отпечаток раздавленного комара. Его маленькие кровососущие собратья летали и нудели неподалёку. Не хватало ещё малярию здесь подцепить! Впрочем, моя медитация могла сбоить не только из-за назойливых комаров, но и из-за того, что я недостаточно углубилась в джунгли. Фактически только пышный куст с сочной зеленью отделял меня от пляжа.       Отодвинув лист, я с праведным возмущением взглянула на панцирь Донни. Ишь, посмотрите на него! Сидит, уставившись на океан, и даже не волнуется! А вдруг мною кто-то пузо набивает, пока он так бесчувственно игнорирует моё отсутствие! Чёрствый сухарь! Тьфу на него! Промелькнувшее мгновением назад желание попросить мутанта о помощи и сопровождении к вожделенной пресной воде — моментально испарилось. Уж как-нибудь без него справлюсь.       Что ж. Раз медитация не помогала, то оставалось сыграть в следопыта и найти тропу, по которой проходил Донателло.       Сейчас я стояла приблизительно там же, где некогда скрылся мутант. Голубиное чутьё (и ведь не секрет, что голуби — гении сенсорики, правда, туповатенькие, что мало-мальски уравнивало мои способности в сравнении с ними) подсказывало идти вперёд, попутно внимательно смотря под ноги.       Я всё шла и шла, огибая стройные деревья и пышную зелень, и хоть бы мне попалась какая-нибудь примятая травиночка или надломленная веточка. Чисто, будто бы и правда здесь не ступала нога человека.       Но в самом-то деле! Он же не на лианах передвигался? Хотя это было бы то ещё зрелище, но псевдо-родство с голубями не могло меня подвести. Или могло?       Потерянно оглядевшись, я вновь попыталась услышать звук воды — уже плевать какой, океана или водопада. Ибо по старой доброй привычке я опять заблудилась. В любой другой ситуации я бы уже вовсю паниковала, но вся прелесть текущего положения заключалась в том, что Донателло обязательно меня найдёт, хочу я того или нет. Если нужно будет, то он из-под земли меня достанет. Может, не прямо сейчас, так чуть позже. Ведь я — тот самый ключик, так сказать, универсальная и единственная в своём роде пробка, способная заткнуть все межвселенские проходы. Из чего следовало, что гений меня здесь не бросит. Возможно, подождёт, пока я погружусь в бездну отчаянья, начну скулить и взывать к праотцам с мольбой о спасении. А потом Донателло вышел бы весь такой в белом и в сверкающих доспехах и напомнил бы, что с голубями меня роднила только тупость. Овации-овации! Наш герой снова при деле.       Постояв с минуту-другую, я не шибко-то надеялась обнаружить зелёного мутанта в густой зелёной листве. Хотя Донни та ещё головоломка, похлеще Уолли . Даже стой он где-нибудь поблизости, всё равно бы не разглядела.       И вот я снова оказалась один на один с беспросветной скукой, потерянная где-то в джунглях. А что надо было делать в таких ситуациях? Стоять на месте и ждать спасения. Или это правило распространялось только на детей, потерявшихся в магазине? И даже сам факт пребывания на тропическом острове не радовал. Ведь с кем поделиться эмоциями? С кем разделить впечатления? С кем, в конце концов, мне любоваться вишнёвыми закатами, окрашивающими белый песок в причудливо красно-розовые тона? Однако звать на помощь мне всё ещё не позволяли остатки гордости.       Удручённо задрав голову кверху, я рассматривала ошеломительно высокие ветвистые деревья, опутанные длинными лианами. Им, наверное, было под сотню лет, если не больше. Пышные кроны практически полностью застилали небо, лишь редкие солнечные лучи просачивались меж листвы.       — Ква…       — Что? — я взглянула на лягушонка, равнодушно карабкающегося по ветке поодаль от меня. Он был милый, лупоглазый и ярко-оранжевый в чёрную крапинку. Хотя существам, имеющим такие насыщенные окрасы, я интуитивно не доверяла. В лучшем случае, контакт с ними приведёт к серии занимательных галлюцинаций, ну а в худшем — мучительная смерть в параличе. Но ни первое, ни второе в мои планы на незапланированный отпуск не входили.       — Ты ошибаешься.       — Что ты сказал? — я в ужасе попятилась от него, пока не упёрлась в ствол дерева. Такой маленький говорливый проказник, а голос уже как у заядлого курильщика. Но что-то в нём было до боли знакомо.       — Прежде, — Донателло прокашлялся, видимо, и его замучила сухость в горле, но, как оказалось, он находился совсем рядом. И я очень надеялась, что мутант не заметил моего общения с земноводным, — Раф никогда не пропадал так надолго. Да, он часто любил потрепать нервы Лео, но всегда извещал меня о длительном отсутствии. Из чего следует, что он, вероятнее всего, где-то застрял и не может выбраться.       — Но он же с Божественной Совой.       — И что? Она панацея от всех бед?       — Она, вообще-то, архитектор, — отчего-то мне это показалось очень весомым аргументом. — Может целый дом спроектировать. А ещё она вяжет.       — А это ты к чему? — вяло поинтересовался умник, разворачиваясь и уходя.       — Ну, как бы, у них хотя бы есть что-то общее друг с другом, — «не то, что у нас с тобой» — хотелось бы добавить.       Но я всем сердцем старалась не завидовать их парочке. Совушка находилась со своим кумиром, к тому же достаточно долго, а мой объект мечтаний — не состоявшийся, но уже бывший бой-френд — предпочитал иных Ев, а текущий (похоже, тоже бывший) откатился к первоначальным настройкам, вернувшись в прежнее состояние непереваривания моей скромной персоны.       Следуя за мутантом, я старалась не терять его из вида. Меня не особо беспокоила конечная цель маршрута, ведь вскоре мы и так вернёмся домой. К тому же появление новых миров уже не вызывало бурный ажиотаж. Скорее, они даже приелись. Но флегматичный настрой Донателло был мне в новинку.       — Так мы больше не в ссоре, да? У нас ведь всё хорошо? — спросила я, надеясь развеять напряжённую тишину между нами.       Умник слабо усмехнулся и остановился. Чуть подождав, он обернулся ко мне.       — Хорошо? — мутант задумчиво повторил вопрос, будто прислушиваясь к внутренним ощущениям. — У нас никогда с тобой не было ничего хорошего. Так отчего ты решила, что это вдруг стало возможным?       Опешив, я не знала, что ему ответить. Да, может быть, между нами было не всё гладко, но ведь у нас случались действительно хорошие и приятные моменты. Пускай, что короткие, но тем не менее они были.       А потом меня осенило в причине напускной меланхоличности мутанта.       — Ты ведь всё ещё злишься, да? Хочешь таким образом задеть и компенсировать нанесённую мною обиду? Ведь по твоей логике получается, что я тебя предала. Но я бы квалифицировала сей поступок иначе, например, как предварительный сговор группой лиц, а значит, вину между мной и Рафом нужно делить поровну. Логично? Логично! Так почему бы тебе сейчас не снизить своё расстройство касательно меня на пятьдесят процентов? Это было бы честно и справедливо.       — Если говорить начистоту, то сейчас я просто устал, — и Донателло действительно понуро сник, потирая переносицу. — Устал копаться в тебе, разгадывать причины твоих поступков и искать в них какую-то логику.       И если раньше Донателло питал ко мне ряд противоречивых, но при этом сильных эмоций, то теперь, казалось, ничего, кроме усталости, я у него не вызывала. А вдруг он окончательно станет ко мне равнодушным? Я пыталась переварить эту горькую мысль и совершенно не хотела становиться для него никем. Уж лучше бы продолжал негодовать, ругаться и злиться.       — Да ну брось! Чего во мне такого сложного? Я же простая, как три копейки!       — В том-то и дело, — с толикой грусти признался мутант. — Но это лишь всё усложняет. Иррациональные действия сложно предсказать, и уж прости, но ты с завидной регулярностью совершаешь неоправданно глупые поступки, как, например, с Рафом. Но эту оплошность я исправлю по возвращению домой. Надеюсь, что он продержится до этого времени.       — Ага, держу за него кулачки, — я облизала обветренные губы, совершенно не понимая тревог Донателло. Двести килограмм неудержимой мощи уж как-нибудь осилят компанию с очаровательной девушкой, попутно распивая на кухне чаи-кофеи.       Продолжая идти за гением, я вскоре увидела просвет средь густой зелени. И к своему несчастью, мы вновь вышли на бренный пляж.       — А как же водопад? — скрыть своё разочарование я даже не пыталась. За те несколько часов мне успел приестся местный вид ослепительного песка.       — Мы туда не вернёмся, — тихо, но категорично заявил он, усаживаясь под пальмой.       — Да почему? — всплеснув руками, ко мне пришла очередная догадка, что мутант таким образом решил наказать или проучить.       — Там кто-то есть. Я обнаружил следы, и они не были звериными, — он продолжал безразлично смотреть на зависшую в пространстве дверь. — Ты точно больше не хочешь ни в чём сознаться? — спросил так, как будто был уверен, что я что-то вероломно утаивала.       После его вопроса у меня по спине пробежались мурашки, словно за нами действительно кто-то наблюдал. Хотя мне всего лишь могла передаться мнительность мутанта. Однако я совершенно не знала этого мира. И только бездушный молчаливый ковёр мог поведать нам о создателе нового прохода. Но в причудливом узоре я не разглядела ни одного ответа.       — Что мне надо сделать, чтобы ты поверил мне? — и на всякий случай я присела ближе к Донателло.       Но он не шелохнулся и больше не проронил ни слова.