***
Нет, он вовсе не педант — просто всё должно быть на своих местах. Это правило! Он должен чётко знать где, что и в каком количестве. Один взгляд — одно движение. Акцио для тех, у кого с головой плохо. Порядку в его доме, в работе позавидует любой жалкий эльф, придавленный самым суровым сапогом хозяина. У Малфоя нет эльфа, ещё не хватало — думать о лишнем рте и его месте жительства. Оплачиваемая горничная куда лучше. Её вообще никогда не видно. Только кошелёк с деньгами оставляй на комоде. Идеально выбрит. Идеальный костюм. Идеальный завтрак. Тишина, лишь мерный стук старинных напольных часов. Идеально подобранная антикварная изысканная мебель. Идеально сложенный камин переносит своего хозяина в столь же идеальный кабинет роскошнейшего предприятия Магического Лондона. Безупречная рабочая мантия; и вот теперь начинается самое интересное, самое захватывающее и долгожданное — путешествие в мир зелий. Мир, где всё идеально! Нет. Он не педант. Хотя… Такого педанта ещё не видел Магический Мир. И да! Именно поэтому он — лучший.***
Она уже почти собрала чемодан, когда от Луны прибыла сова. Подруга называется! Решила выйти из бизнеса. Дико извинялась, но! Ей очень понравился интеллигентного вида волшебник, которого они обворовали в прошлый раз. И, кажется, она выходит замуж. Та-а-ак. Это не входило в планы от слова совсем. Девочки!!! Рано или поздно они начинают вестись на грустные глаза, ласковый баритон и пустые обещания. Брак!!! Пфф… Это смешно! Луна не была похожа на такую женщину. Этот кареглазый гад точно наколдовал что-то нелегальное. «А ведь в нашем городе хороших зельеваров можно пересчитать по пальцам. Луна и пара её ныне замужних подружек…» Гермиона с тревогой посмотрела на часы. До вылета оставались сутки. Отказываться от пятисот тысяч галлеонов — именно настолько увеличилась компенсация за моральный ущерб прямо в эту секунду — она не намерена. Когда желание загадано правильно, Вселенная помогает, направляет и одобряет. Именно так попадали в объятия Грейнджер все эти богатые лохи. Так она нашла и того, кто увеличит её немаленькие капиталы за скромную горсть монет. Она просто случайно наткнулась на его лавку, решив прогуляться по Косому переулку. Забежала она туда в попытке избавиться от очередного ловеласа, который гнался за ней два квартала, отвешивая комплименты и обещая золотые горы. Мальчик, что ты знаешь о золотых приисках?! Тебе всего тридцатник на вид. Слишком молод для игр с кошечкой Герми.***
Оказавшись в непримечательной на первый взгляд лавке, Грейнджер непроизвольно разинула рот, и её взгляд окинул обширное пространство, явно несоразмерное с фасадом. Аккуратные стеллажи-витрины до самого потолка были заставлены идеально рассортированными разноцветными склянками и коробками. Молодой человек, который с улицы, за витражным окном, показался мальчишкой, оказался мальчишкой не просто знакомым, а… — Малфой?! — её очаровательная, идеально отрепетированная улыбка должна была заворожить кого угодно, даже бывшего школьного врага. Главное — не переиграть. — Да, мисс… — и слизеринец поднял взгляд на девушку, — Грейпер… Грюнер… — Малфой очень задумчиво потёр изящными пальцами подбородок, — хм, — театрально поднял глаза к потолку, будто вспоминая азы Истории Магии, и Гермиона недовольно сдвинула брови. — Нет. Не помню, — он снова без интереса взглянул ей в глаза. — Так что вы хотели… мисс, — презрительно выдавил он. Ярость ударила в грудь, опаляя её щёки пурпуром. «Я тебе покажу мисс!!!» — Мисс Лавгуд, — Гермиона приторно улыбнулась и протянула руку для поцелуя. «Неужели я так изменилась со школы?» — она нервно посмотрела в стеклянную витрину и, увидев своё свежее и очаровательное личико, удовлетворённо перевела взгляд на гада-Драко. — «Если и изменилась, то только в лучшую сторону!» Малфой озадаченно склонил голову набок, обращая взгляд на её изящное запястье, уголок его губ пополз вверх. — Вы поранили руку, мисс Лавгуд? На вид, кажется, всё в порядке. — Конечно поранила! «О твою железную непробиваемость, скользкий слизеринец». Я, кажется, подвернула ногу, не мог бы ты взглянуть? — грустный взгляд, полный самой неподдельной боли, должен сработать. Малфой заинтересовал девушку. Давненько никто не был столь равнодушен к её женским чарам. Конечно, нанюхался своих зелий, вон глаза как из стекла. Смотрит сквозь неё, рассеянно, и ни одной пошлой мысли в них не проскакивает. — Поможешь?.. Думаю, нам стоит перейти на ты, ведь мы вместе учились. — Что ж, — Малфой нахмурился и, проигнорировав её предложение, ответил: — Присядьте… мисс Лавгуд. И Гермиона захромала к ближайшему пуфу, стоявшему рядом со стойкой. Вытянув свою стройную ножку, она с мольбой взглянула на красавца зельевара. Малфой был хорош — подтянутый, мускулистый, и его рабочая мантия тёмно-синего цвета только подчёркивала достоинства мужчины — широкие плечи, узкие бёдра. Драко испытывал скуку. Вот уже который раз незваные гостьи посещали его роскошную лавку с целью «разведать обстановку». Каких только дурацких причин они ни придумывали — от растяжения лодыжки до пореза шипом розы. И его прежняя сокурсница, как это ни банально, не стала исключением. Скука. Но отказывать леди в столь простом и невинном развлечении… почему бы и нет. Он вздохнул и присел на корточки. Осторожно расстегнул ремешок туфельки на предложенной щиколотке. Её ступня была необыкновенно маленькой и изящной. Драко отметил, какие ухоженные у неё пальцы и пятки. Его тёплая ладонь прошлась по чувствительной выпирающей косточке. — Здесь больно? — тихо спросил он, поднимая к ней взгляд, чуть потеплевших, хоть и таких прозрачных серых глаз. — Ай! — дёрнулась она. — Извини… очень больно, — глаза Грейнджер наполнились настоящими слезами — ей уже заранее было жаль наивного парня. Она была уверена в себе на все сто. Тем более, что он и правда не помнил её. Можно было пошалить и сбежать в любой удобный момент. Да и газет он, видимо, не читает. Она — звезда магического мира. Журналисты неплохо зарабатывают на её фотографиях. — Ничего серьёзного, — уверенно заявил Малфой, но тем не менее сам вернул её туфельку на своё место. Он снова взглянул ей в глаза — спокойно, но настойчиво. — Что привело вас в мою лавку, мисс… Лавгуд? — с нажимом на фамилию поинтересовался зельевар. — Возможно, ты подберёшь мне что-то из своих зелий, говорят, ты лучший! — она интимно, но в рамках приличий, наклонилась к нему, демонстрируя глубокое декольте. — Вот небольшой список… Из того же декольте показался свиток. Она протянула его Драко. Малфой двумя пальцами, несколько брезгливо, взял свиток и, поднявшись на ноги, стал не спеша изучать написанное. Уголок его губ чуть дрогнул и замер в ехидной усмешке. — Какая прелесть, — заговорил он чарующим голосом, манерно растягивая гласные. — Амортенция. Зелье забвения. Вери… — и он бросил на неё лукавый взгляд, — …тасерум. Ну и, для очистки совести, Умиротворяющий бальзам. Гермиона кокетливо закусила нижнюю губу. — И кто твоя следующая «счастливая жертва», Грейнджер? — вздёрнув подбородок, вымолвил Малфой. «ПОМНИТ!» — ей стало абсолютно начхать на зелья, Луну и богатых старпёров. «Что у тебя на уме, мой сероглазый зайчик?» — Раз ты всё понял, то карты на стол, — Гермиона встала, чтобы казаться чуть выше, ей очень не нравилось, когда на неё смотрели сверху вниз. — Да, это моё хобби. Должна же девушка как-то развлекаться и содержать себя, не доставляя удовольствие стаду похотливых жаб. Я не позволю трогать моё тело руками. Слишком хорошо знаю вас, мужчин, и понимаю, что вы хотите! И не считаю нужным оправдываться за свои поступки. Она посмотрела на Малфоя в десять раз презрительней, чем он на неё, смерив его уничтожающим взглядом. — Не люблю мужчин. Либо бабники, либо импотенты. И все без исключения самовлюблённые эгоисты. Вот ты, сэр Малфой, заперся в своём мире, тебе плевать на всех. Режешь целыми днями травку, душишь невинных насекомых, добавляя их в свои «шедевры». А всё почему? Да потому что ты просто не способен на чувства. И в школе ты был таким. Даже Северус Снейп был меньшим сухарём. — Ты, как я погляжу, — усмехнулся Малфой, скрещивая длинные руки на груди, — неплохо разбираешься, насколько профессор был «сух». Тебя, значит, трогать нельзя, хм, обнадёживает. Но это не мешает тебе познавать прелести «сухарей зельеваров». Гермиона уставилась на него, хватая ртом воздух. — Да… как ты смеешь?! Я и профессор? Сейчас ты у меня научишься балету, Малфой! — она выхватила палочку и вложила в заклинание всё своё негодование. Малфой оказался довольно-таки шустрым, полностью оправдывая эмблему своего факультета. Уклонился и невозмутимо встал рядом со сломанным стулом, укоризненно покачивая головой. Он всё ещё думал, что Грейнджер шутит. Отвык от близкого общения с девушками. Ведьма, дремавшая в Гермионе, вышла из-под контроля. Она стала крушить заклятиями полки, ударив Драко по больному — любви к порядку. В миг помещение заполнилось красным, белым, зелёным: цветные порошки покрыли все поверхности, тут и там лопались склянки, взрываясь сотнями разноцветных брызг. — Только не это!!! — отчаянно завопил Малфой, но было поздно. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы отчаяние и растерянность сменились жестокой решимостью. — Остолбеней! — выпалил он, и Грейнджер, замерев, рухнула на пол, усеянный разноцветной переливающейся субстанцией. — Это было… очень… очень опрометчиво, Грейнджер! — выдохнул Малфой, стряхивая припорошившую его плечи и волосы пыль. — Теперь понимаю, для чего тебе Умиротворяющий бальзам. В этот момент звякнул колокольчик у входной двери, и пожилая волшебница с расширенными от изумления глазами заглянула в лавку. — Мы закрыты, мадам! — любезно произнёс Драко, тут же приближаясь к посетительнице и отвлекая её внимание от валяющейся на полу Грейнджер. — И всё же, чем могу помочь? — О, эм-м, мне бы средство от укуса флоббер-червя… — нерешительно промямлила она. — Как он умудрился это сделать? — проворчал Малфой себе под нос и почти без надежды произнёс: — Акцио Йод. Флакончик тут же прыгнул ему в руку, и Малфой с облегчением вздохнул, вкладывая склянку в сухую ладонь волшебницы. — За счёт заведения, — он выбрал из своего арсенала самую очаровательную улыбку. — О, благодарю! — растрогалась старушка. — А что здесь прои… — она попыталась заглянуть из-за его широкой спины в помещение. — Всё в порядке, мадам, небольшое происшествие. Мы закрыты, — и он настойчиво выставил бабулю за дверь, продолжая вежливо улыбаться. Заперев лавку и повесив табличку с изящной надписью: «ЗАКРЫТО», Малфой стёр улыбку с лица и обернулся к распростёртой на полу красотке. Глубоко вздохнув и придя в полнейшее спокойствие, он подошёл к девушке и присел на корточки. Поводил указательным пальцем перед её глазами, убедился, что она реагирует. — Живая? Тогда слушай, — и словно пушинку подхватив её подмышки, закинул недвижимое тельце на плечо — мантия всё равно уже испорчена. Её округлый зад удобно разместился у левой щеки, так и хотелось по нему шлёпнуть от души, чтобы неповадно было. — Так вот, — размеренно заговорил он, — у тебя два варианта. Первый — я вызываю Аврорат, и мы делаем всё по закону — расследование, суд, штраф, и тогда твоё очаровательное «хобби» становится достоянием общественности, или второй — ты сама компенсируешь мне все убытки. Он грубовато плюхнул её на роскошный кожаный диван в своём кабинете. — Тебе решать, — он поправил её лёгкую шёлковую юбчонку и взглянул девушке в глаза. — Жду ответа через десять минут. И Малфой, подойдя к ростовому зеркалу, стал приводить в порядок свою мантию. Гермиона поняла, что противник ей попался достойный. Такого обмануть сложно. Но на всякого мужчину найдётся хитрая женская уловка. Она удивилась тому, что не испытывает к нему неприязни, наоборот, с огромным интересом разглядывает его фигуру. Сразу видно, что он много работает: физические нагрузки вылепили идеальный рельеф. Если бы не его фирменная вредность… Наверное все зельевары немножко сумасшедшие, нелюдимые и саркастичные. — Послушай, Малфой, я тут подумала… Давно ли ты получал лицензию на торговлю Зельем невидимости? А допуск второй степени на продажу шкуры бумсланга имеется? Малфой побледнел. Гермиону не зря считали самой умной волшебницей на их курсе. Откуда она могла знать такие тонкости? Мозговой штурм так явно проявился на его лице, что Гермиона рассмеялась. — Ты не так сильно ошибся насчёт Северуса. Уверена, он был увлечён мной. Ночи мы проводили за бурными экспериментами над его мрачными котлами. О сексе не могло быть и речи. Но знаний я получила достаточно. У меня встречное предложение. Даже два. Я инвестирую в твой бизнес, мы открываем сеть. Возможно, международную. Благо денег я накопила достаточно, чтобы вкладывать в интересные проекты. И, чтобы закрепить нашу сделку, ты должен жениться на мне. Малфой снял и повесил рабочую мантию на вешалку. Он медленно опустился в кресло напротив, положив ногу на ногу и невозмутимо опустив длинные руки на подлокотники. Драко молча взирал на нахалку, а уголки его губ нервно подрагивали в сдерживаемой усмешке. Грейнджер пришла в себя и, в ожидании его решения, удобно расположилась на диване. — Какая грубая игра, детка, — наконец вальяжно заговорил он, с удовольствием наблюдая, как полуулыбка совсем сходит с её лица. — Если бы ты знала, какие люди приходят ко мне за помощью, то не подумала бы раскрывать свои карты так просто, — и он чуть подался вперёд, прямо глядя ей в глаза. — Думаешь, твои махинации проходят бесследно? — холод прошёл у Гермионы по спине. — Думаешь, несчастные лохи просто забывают о потерянных деньгах и «разбитых надеждах»? Память — сложная штука, тебе ли не знать. Я… — и он горделиво вздёрнул подбородок, — хранитель потерянных воспоминаний. Томас Дьюли, Эдвард Браун… — и с каждым произнесённым именем она внутренне вздрагивала, но вида не подавала, — старик Булстроуд наконец, все они оставили мне то, что упрячет тебя, детка, в Азкабан — за мошенничество. Твоя подружка Лавгуд чуть ошиблась с пропорциями. Да. Я знаю, кто помогал тебе, Грейнджер. А твои деньги, — и его губы злобно скривились, — капля в моём океане. Потому повторяю вопрос: мне обратиться в Аврорат или сама возместишь мне ущерб? Поверь. Деньги тут ни при чём. Ты испортила мне настроение. — Послушай, не тебе меня запугивать, папенькин сынок, — с усмешкой заговорила Гермиона, и на щеках Малфоя выступили еле заметные розовые пятна. — Я хоть и изымала средства из карманов этих людей, но они и сами были бы рады их отдать. У каждого из них есть супруга. И, поверь, многие из этих богатых и знаменитых сделали свои состояния на денежках тестей. А разве папочки дадут в обиду своих девочек? Конечно, нет! Папашки включат ручные гильотины, и головы зятьёв полетят в разные стороны. Я не хочу кровопролития. Давай обдумаем вариант, который устроит оба наших организма. Я могу поработать у тебя. Мои знания и любовь к порядку пойдут на пользу этому месту. Знаешь, про сеть магазинов не шутка. Я могу разработать стратегию. Либо мы начинаем войну. И не факт, что тебе повезёт. Малфой язвительно улыбнулся. — Хочешь встать на путь исправления, Грейнджер? Честный заработок, имя, отсутствие желтопрессных статеек. Заманчиво, не так ли? — он расслабленно барабанил изящными пальцами по подлокотнику. — Что ж, мне, признаться, самому не интересны дрязги, — он поправил платок в нагрудном кармане пиджака. — Об условиях найма поговорим позже. А сейчас, будьте так любезны, мисс Грейнджер, наведите порядок в магазине. Справитесь, надеюсь? Раз уж вы упомянули свою любовь к порядку. — Окей, значит, я нанята. Мои условия: двадцать процентов от сверхприбыли. Ты не пострадаешь. Я буду получать с той части, которая превысит твои обычные ежемесячные доходы. И главное, раз уж ты не намерен объединять доходы через вступление в брак, никаких приставаний! Я этого не потерплю. Думаю, мы сработаемся, — взгляд её был строг и холоден. Как будто не она десять минут назад аккуратно лежала среди учинённого ею же бардака. Малфой скривился в ехидной ухмылке. — Договорились. Остаётся надеяться, что вы, милочка, не вздумаете опробовать свои штучки на мне. Уж поверьте, ничего у вас не выйдет. — Хм, — презрительно хмыкнула она. — Даже не мечтай. Уж кто-кто, а вы, босс, не познаете всей прелести моей приятной компании. Работа, и только работа! — Ну-ну, — скептически закатил глаза Малфой. Взмах палочкой, несколько простейших заклинаний и всё засверкало, установилось на свои места и очистилось. Работать Гермиона умела, несмотря на долгое отсутствие практики. Она ещё покажет несносному новоиспечённому боссу, кто она есть.***
Каждый день, ровно в девять утра, она занимала место в выделенном ей рабочем кабинете. Надо отдать должное Драко — всё было обставлено с прекрасным вкусом и стоило очень дорого. Она погрузилась с головой в контракты, счета, общалась с партнерами, которые рады были сотрудничать и пересечься с ней хотя бы на полчаса. Лавка зельевара наполнилась людьми. Мужчинами, одно появление которых на пороге любой коммерческой фирмы сулило получение денег. Гермиона беседовала с ними, одетая в застёгнутые под горло платья тёмных тонов, спокойная и рассудительная. Выходили они с облегчением на душе и в карманах. Сами не зная, чему, собственно говоря, так радовались. На Драко она смотрела и общалась подчёркнуто-официально. Ты биг-босс, я наёмный работник. Но не просто работник. Элита. Профессионал высшего уровня. К концу первого месяца продажи увеличились втрое. Но Драко никогда особо не интересовали деньги. Он и так их имел достаточно много, а вот свободное время ему было необходимо, что и обеспечила Гермиона Грейнджер. Наконец он смог посвятить себя тому зелью, которому уделял последние два года всё свободное время, но так и не добился хорошего продвижения вперёд, вынужденный заниматься делами фирмы. «Зелье Возвращения Памяти». Магический Мир страдал от его отсутствия всё ощутимее, ведь преступность в связи с изъятием памяти расцвела как никогда. О таком поистине волшебном средстве мечтали все потерявшие или лишившиеся по чьей-то вине памяти волшебники. Да и Министерство Магии сулило золотые горы за такое изобретение. Но Драко Малфоя интересовало не вознаграждение и даже не слава. Им владел интерес исследователя. Фанатичный, азартный интерес, который теперь получил шанс быть реализованным. Он каждый день задерживался после рабочего дня, отпуская Грейнджер чётко по расписанию, и корпел, корпел над своими ингредиентами и книгами. Разумеется, Гермиона не могла этого не заметить. Любопытство — её второе имя. Она пыталась посмотреть, что происходит за дверями его небольшой лаборатории, но Малфой не оставлял ей никаких шансов, плотно запирая дверь и накладывая заклинания. Он явно не считал нужным делиться с ней. А это бесило неимоверно. Каждый вечер Малфой заходил к ней и говорил одну и ту же фразу: — До свидания, мисс Грейнджер! Спасибо за помощь, увидимся завтра. Вежливо, но непреклонно. Сегодня он не зашёл. Гермиона так привыкла видеть зельевара и делать при его появлении сложное выражение лица — «я недовольна, у меня ещё куча дел, но я ухожу…», — что заранее смотрела на дверь, ожидая Драко. Так она просидела десять минут, но ничего не произошло. Ждать дольше не было смысла. Она вышла в коридор и направилась туда, куда вход ей был запрещён. Что-то явно было не так. Тревога нарастала с каждым шагом. Вот и его «тайная комната». Она постучала, сначала нерешительно, потом сильней. — Малфой? Открой, пожалуйста. С тобой всё в порядке? За дверью было тихо. Но он явно внутри. Алохомора и Аберто не дали никакого результата. Он её убьёт, но вариантов нет. Она выхватила палочку: — Бомбарда! — и дверь разлетелась в щепки. В коридор вырвались клубы чёрного дыма, Грейнджер закашлялась. — Делетриус! — просипела она, рассеивая его. В самом углу, на полу за чадящим котлом, лежал Малфой. — Финита! — огонь под котлом погас. — Драко!!! — она подбежала, упала рядом с ним на колени и взяла его лицо двумя руками. Абсолютно безжизненное тело. Кожа бледная до прозрачности. Он не дышал. Плача, она попыталась привести его в чувство, называя самыми ласковыми именами. Только бы он не умер! Гермиона тут же собралась и, направив на его горло волшебную палочку, решительно произнесла: — Анапнео! Через мгновение Малфой, запрокинув голову, глубоко шумно вдохнул. Гермиона с облегчением улыбнулась, а слёзы продолжали катиться по щекам. Малфой с трудом открыл глаза, явно не осознавая, что с ним, зачем тут Гермиона, почему она плачет. Осмотрелся, в глазах отразилась благодарность за помощь. Потянулся к её уху, силясь что-то произнести. Чтобы не напрягать его, Гермиона сама с готовностью наклонилась: — Грейнджер… — сдавленно-хрипло пробормотал он, — какого хрена ты сделала с моей дверью? «Неблагодарное животное! Стаю дементоров тебе под мантию!» Она выпустила его голову из рук, и затылок зельевара почти бесшумно приземлился на деревянный пол. — Ссс! — он сквозь зубы выругался, а потом приподнялся на локте. — Почему ты не ушла? Время… — и он, с усилием фокусируясь, взглянул на наручные часы. — Ты должна была уйти двадцать минут назад. — Хмм… Действительно. Наверное, мне следовало уйти, не дожидаясь появления твоей неприятной физиономии в дверях. Тогда бы ты тихо скончался, задохнувшись в этих миазмах, а мой долг считался бы отработанным в связи с отбытием Драко Малфоя в лучшие миры. Губы Драко скривила очаровательная усмешка. — Ладно, Грейнджер, ты права. Похоже, я и впрямь серьёзно ошибся, и мой эксперимент мог стать последним. Спасибо… — и её брови бесконтрольно-удивлённо поползли вверх, — спасибо, что пришла. И его лицо приняло на удивление азартное, почти безумное выражение. — Чувствую, что я близко. Ближе с каждым днём! — он с досадой сжал кулак и ударил себя по колену. — Но я что-то упускаю, ошибаюсь раз за разом. Это… — и он крепко стиснул зубы, зажмурился, запуская длинные пальцы в свои светлые волосы, — это не прятки, не догонялки, это… какая-то идиотская шарада! Понимаешь? Гермиона хотела съязвить, как обычно, сказать, что-то вроде: «Это всё потому, что есть знания, доступные только таким магам, как она и Снейп, а у чистокровных волшебников не так шустро работает мозг…» Но внезапно ей в голову пришла одна идея. — Малфой, а не покажешь ли ты мне свои наработки? Возможно, я смогу помочь. Драко нахмурился. Ему и в голову не приходило попытаться привлечь к разработке кого-то ещё. А тем более её. На то была масса причин, начиная с той, что ещё с обучения в Хогвартсе ему постоянно приходилось соперничать с этой выскочкой и всезнайкой. Он был хорош в зельеварении, но и она не промах. Ученица Снейпа… Хм. С какой стати? Но Малфой никого не знает лучше в этом деле, чем покойный профессор. Слизнорт, вне всяких сомнений, был хорошим учителем, но Снейп… был виртуозом. И если он смог поделиться с Грейнджер дополнительными знаниями и секретами мастерства, будет полнейшей глупостью отказываться. Да вот проблема, что она захочет взамен? Этой девице палец в рот не клади, отцапает по самое плечо. А эти невинные карие глазки так выжидательно смотрят ему в лицо. Какая-то она другая… или ему только кажется? — Что ты хочешь за помощь, Грейнджер? Если, конечно, дело выгорит? — постарался как можно спокойнее спросить Драко. Гермиона закатила глаза не хуже Малфоя. — Вечно вы, слизеринцы, ищите во всём подвох. Между прочим, я искренне хочу тебе помочь. Ну, и получить процентик, если дело выгорит, — последнюю фразу она сказала значительно тише. Малфой засмеялся, покачав головой. «Посмотрим, детка, на что ты способна!» Он наконец поднялся с пола и подошёл к столу, заваленному исписанными пергаментами. В центре, на золочёной подставке, укрытой стеклянным куполом, возвышался древний фолиант. Было очевидно, что Малфой прилагал все усилия, чтобы хранить его бережно. — Часть этого рецепта я нашёл в книге без названия. Удивительно, что она сохранилась хотя бы в таком виде, — кивнул он на книгу, — подвал, где её хранили, был заполнен водой. Я восстановил и дополнил рецепт, как мог, не подобрав лишь один важный элемент, указанный в самом конце — Sanguineum. Узнать значение этого слова было не очень сложно: на латыни оно означает «кровавый». Я пробовал многое: добавлял сорта герани, смородины и даже лимона с этим названием. Менял пропорции и экспериментировал с сочетаниями. Сегодня я попытался ещё раз, думая, что раньше такое практиковалось: поместил в котёл каплю своей крови. Что было дальше, ты знаешь, — он помрачнел. — У меня для тебя две новости. Какую ты хочешь услышать первой? Одна ужасна, вторая подарит тебе сомнительную радость. Такой заинтересованности на лице Драко она не видела никогда. — Я предпочитаю знать самое плохое сразу, чтобы не обольщаться иллюзиями. — Окей. Ты никогда не сможешь приготовить это зелье, если мои догадки верны. Драко с досадой пнул стол под котлом, который участливо отозвался металлическим звоном и болью в ноге Малфоя. — Сомнительная радость заключается в том, — продолжала Гермиона, — что МЫ сможем его создавать. Идея этого зелья, возможно, действительно очень древняя и основана на учении Гиппократа — маггла, о котором ты никогда не слышал, как и о существовании четырёх темпераментов. Это зелье может помешивать в котле только сангвиник — жизнерадостный, весёлый и оптимистичный человек, живущий полноКРОВно. И ты видишь его перед собой. А ты — типичный флегматик — спокойный, размеренный, осторожный, целеустремлённый, но не склонный к риску. Удивительно, что ты вообще занимаешься экспериментами. Темперамент не исправить никакими заклятьями, потому из котла и повалил удушающий дым. Будь ты холериком, твоя кровь подняла бы на воздух весь Косой переулок, и прощай, Драко Малфой! Драко не моргал. Он просто смотрел на собеседницу ошарашенным взглядом, но в то же время в нём была и надежда. — Ты что хочешь сказать? Что все ингредиенты всегда были верны, и лишь моя флегматичная рука портила всё дело? Впрочем… — он тут же задумался, потирая подбородок чуть дрожащими от волнения пальцами. — Действительно, сколько таких невероятных тонкостей хранит зельеварение. Согласись, это восхитительно! — выдохнул он. Гермиона лишь робко улыбнулась, изо всех сил скрывая настоящее чувство торжества. — Что ж! — он громко хлопнул в ладоши. — Нужно начать сначала! Я сам очищу котёл, не утруждайся. Малфой сорвался с места, обшаривая карманы и стол в поисках своей палочки. Потом замер, снова потёр подбородок, подумал. — Время, — немного огорчённо произнёс он, бросая на неё какой-то неопределённо-досадливый взгляд. — Ты не должна тут торчать, твоё время вышло. Мы можем начать завтра, после рабочего дня или закроемся пораньше. Если ты, конечно, согласна. Это ведь неточно, просто эксперимент. Но твоя догадка, возможно, верна… Он нервно сжимал и разжимал кулаки, кусал нижнюю губу, будто ему не терпелось рвануть в бой. Но теперь он не один в деле — должен учитывать пожелания и нужды своей напарницы. Надежда в его глазах таяла с каждой секундой, пока Гермиона размышляла над ответом. Как же ей нравилось видеть эту муку, эту безотчётную и непреодолимую зависимость. Но, увы, нельзя мучить мужчину вечно, тут главное не переборщить. Наконец она вдохнула поглубже и сказала: — Думаю, нам стоит попробовать. Завтра, в 18:15 встречаемся здесь. Вечер будет НЕЗАБЫВАЕМЫМ во всех смыслах. Полное разочарование. Оно длилось от силы секунду, но она не могла не заметить — это слишком приятно, чтобы пропустить. Зависим. От её маленьких аккуратных рук. Прелестно! Но он быстро вернул себе выражение полного безразличия на лице, что понравилось Гермионе не меньше. Мужчина должен уметь владеть собой. — Договорились, — повёл плечом Малфой. — Тебе что-нибудь нужно? Полагаю, рабочая мантия на время эксперимента? Кто знает, вдруг тебя или твоё платье придётся спасать от сбежавшего из котла монстра, который там образуется. Завтра утром обращусь к мадам Малкин. — Как это любезно, что ты заботишься о моих нарядах, — усмехнулась она, — почти супруг! До завтра. С этими словами Гермиона, плавно покачивая бёдрами, удалилась, а Малфой почему-то ощутил, как пламя, то ли смущения, то ли возмущения, опаляет щёки. Он стоял посреди своей лаборатории и не знал куда себя деть. Хотелось действовать, но без неё это не имело смысла. Драко вдруг представил, что маленькая самоуверенная гриффиндорка теперь поселится в его святая-святых и везде будет совать свой аккуратный нос, и её миниатюрные пальцы станут крошить травы великолепно отточенным ножом, а потом помешивать зелье в котелке длинной тонкой серебряной ложкой, а её волосы, как в школе, будут скручиваться в игривые пружинки… Драко с усилием тряхнул головой, вышвыривая странные мечтательные помыслы из своего сознания. Решительно сняв рабочую мантию, отправился на свежий воздух. Он и забыл, когда в последний раз просто прогуливался. Что-то неладное происходит в его жизни.***
Гермиона бежала бы по улицам, если бы не опасения, что на неё начнут обращать внимание прохожие. А ей этого не хотелось. Делить свою радость сейчас она не готова ни с кем. Купила по дороге бутылку дорогого вина, немного фруктов и сыр. Ей не терпелось упасть в любимое кресло в престижной двухуровневой квартире и обдумать всё, что произошло, распланировать дальнейшие действия. Бутылка вина закончилась незаметно под приятную музыку и размышления: завтра она первой испробует зелье. Что она могла забыть? Всех своих старпёров-неудачников она точно хранила в памяти. А вот то, как она отдыхала раньше, задолго до того, как поняла, как можно использовать природные данные… Пусть Малфой ревнует. Она с огромным удовольствием расскажет ему о мальчиках, которые бегали за ней со школы, дрались за неё, ночевали под окнами. Ей будет приятно… Проснулась она под утро, в том же кресле, в слезах. Её память услужливо подбросила в сон эпизод из юности. Тот самый, который она решительно вычеркнула из памяти. Один раз в жизни Гарри привёл её к зеркалу Еиналеж. Напрасно Дамблдор пытался спрятать от её друга столь замечательную вещь. Гермионе было четырнадцать. Она, гордо задрав нос, посмотрела в его холодную гладь, ожидая увидеть там университет, награды, взрослую жизнь, которой мог позавидовать каждый, успехи в магии — что угодно, но только не его серые красивые глаза, не равнодушные, как обычно, а смотрящие с нежностью, руки, обнимающие её плечи. Да, они выросли, они вместе, у них дети. Она побледнела и не могла отвести взгляд, так прекрасно казалось увиденное. Но своей очереди ждал Рон, и у Гарри тоже было мало времени. Ей пришлось подчиниться и отойти. Как только магия исчезла, её место занял стыд. Слизеринец! Как она могла?! Гермиона долго отходила от этого воспоминания, понимая, что это было действительно важным. И ещё. Она никогда не выпьет зелье при Драко.***
Он был на месте, хотя Грейнджер пришла раньше, чем обычно. Такое впечатление, что Малфой и не уходил — ночевал в обнимку с любимым котлом. Она вежливо поздоровалась и, сославшись на головную боль, множество дел и плохое самочувствие, заперлась в кабинете, ожидая вечера. Это было невыносимо — постоянно смотреть на часы, стрелки на которых словно застыли и покрылись инеем.***
Он был готов ещё вчера. Это мучительное ожидание, казалось, заставит его облысеть — настолько часто за сегодняшний день Малфой взъерошивал свои белоснежные пряди, и как ни странно, творческий беспорядок на голове сохранился и к вечеру. Ровно в 18:00 он закрыл магазин и пошёл облачаться в рабочую мантию, приготовив для Гермионы новенькую её размера и такого же цвета как у него. И чётко в 18:15 Грейнджер постучала в восстановленную дверь. Драко прошиб холодный пот, но он невозмутимо вздёрнул подбородок, приглашая её войти. Гермиона критически смерила взглядом строгую, но изящно исполненную мантию и, хмыкнув, надела её поверх своего классического делового платья. Она без лишних слов подошла к столу и принялась читать развёрнутые страницы книги, спрятанной под стеклом. Затем изучила предложенные им свитки. После чего, утомлённо и немного иронично вздохнув, предложила распределить работу, отдав ему разделывание половины трав и плодов, за вторую взялась сама. Работа закипела. Ловко орудуя волшебными палочками и ножами, молодые люди погрузились в волшебный мир приготовления зелья. Они следили за дозировкой, сверяясь с рецептом, наблюдали за руками друг друга, удостоверяясь, что напарник всё выполняет верно. Обсуждать, казалось, было нечего, пока ингредиенты не были помещены в котёл. Малфой взял свою любимую серебряную ложку с длинной изящной ручкой и по-хозяйски подошёл к котлу. Он уже занёс руку над начавшей производить ароматный пар субстанцией, когда её громкий голос заставил его вздрогнуть. — Малфой! Ты в своём уме? Стало ужасно неудобно. Драко запрокинул голову и молча уставился в потолок. — Кажется, кто-то забыл, зачем мы тут собрались, — усмехнулась Гермиона. — Ты права, — виновато, но весело скривился он. — Очевидно, это от переизбытка ожидания. — Вроде, флегматик? Где твоя выдержка? Хм! — она подошла ближе и плавным движением вытянула ложку из его длинных пальцев, при этом не сводя взгляда с его игриво-серебристых глаз. Так же дерзко смотря ему в глаза, она опустила ложку в котёл. И два раза размешала варево против часовой стрелки. Сначала ничего не произошло. Вода бурлила, наполняя лабораторию лёгким цветочным паром. Но потом… Пар превратился в перистые лёгкие облачка, переливающиеся золотом, как будто их подсвечивало солнце. А оно и правда существовало. Поздно вечером, почти ночью, в зельеварне Малфоя. На самом дне котла засияло, залучилось и заискрилось. Субстанция, похожая на снитч. Её было немного. Остальная вода витала сейчас под потолком. А этого вещества хватило ровно настолько, чтобы наполнить небольшой флакон, предложенный Драко для этих целей. Он и сейчас опасался принимать участие в переливании жидкости. — Помоги мне, Малфой, — мягко произнесла Гермиона. — Теперь уже можно. Он сразу же стал накренять тяжелый котел, страхуя девушку от ожога. Когда последняя капля упала в ёмкость, он завинтил крышку, передал склянку Грейнджер, занявшись чисткой котла и уборкой. — Малфой, ты сходишь с ума со своим перфекционизмом. У нас в руках сокровище, а ты заставляешь нас ждать! — Ничего. Потом, скорей всего, нам будет не до этого. С этими словами, он навёл идеальный порядок, изгнав все облака за пределы видимости. Потом снял мантию, подошёл к Гермионе почти вплотную и сообщил: — Я буду первым! — Уверен? — с сомнением приподняла бровь Грейнджер, внутренне ликуя, что он сам взял на себя эту миссию. И всё же в следующую секунду тревога пронзила сердце. Что если… — Конечно уверен, — усмехнулся Малфой. — И знаешь, как бы тебе не пришлось быть единственной, у кого получится что-то вспомнить. Потому что у меня с памятью всё в порядке. — Вот и проверим! — иронично ухмыльнулась она, уверенно протягивая ему флакон с загадочной жидкостью. Драко так же без сомнений его принял. Откупорил. Смерил взглядом ещё раз. Сердце замирало от волнения, но вида Малфой, конечно, не подавал. Гермиона застыла, задержала дыхание, когда склянка коснулась его губ. Ужасно хотелось его остановить, но на что это будет похоже? И тут он залпом осушил ёмкость. Девушка выдохнула, а он взглянул ей в глаза. Последний раз. Последний раз уверенные и холодные глаза встретились с её встревоженными карими радужками. Белая вспышка пронзила голову с такой силой, что он вскрикнул. Зажмурился от накатившей боли. Он знает эту боль — проникновение в сознание. Легилименция. Жёлтая вспышка. И перед ним стадион Хогвартса. Девочка с кудрявыми волосами и её пронзительные тёмные глаза, обиженно взирающие из-под чёрных ресниц. Он слышит свой голос: «Грязнокровка!» Слёзы сверкают в её глазах. Он хочет забрать свои слова назад. Красная вспышка. Её пышные кудри покрыты снегом. Она сдержанно улыбается. Такая красивая и застенчивая. Только смотрит в другую сторону. Не на него. Ему хочется позвать её. Синяя вспышка. Она кружится в Большом зале, на ней красивое лёгкое бальное платье. Девушка так прекрасна, что глаза застилает пелена. Он хочет украсть её. Зелёная вспышка. Её губы дрожат, волосы мокрые и закручены в мелкие кудри. На неё опускается тёплое одеяло. Кругом столько людей, но он видит только её. Хочет обнять и согреть своим теплом. Она бросает на него мимолётный взгляд, и сердце словно разрывается на части от нежности. Оранжевая вспышка. У её горла волшебная палочка Крэбба. Хочется прекратить это, но невозможно. Это больно. Золотая вспышка, и он видит, как она отдаляется. Её кудри весело подпрыгивают на ходу. Станция Хогсмида. Она останавливается у вагона и смотрит с таким странным сожалением. Ей жаль его. Почему ей его жаль? В чём дело? Он хочет прикоснуться к её руке, держащейся за поручень, хочет спросить… Но чёрная пелена застилает глаза. Драко слышит звенящий знакомый голос, видит нависшие на его лицо чёрные взлохмаченные кудри. Ядовитый, хоть и тихий, смех. — Мой бедный мальчик! — тётка Беллатриса, как обиженный ребёнок, оттопыривает пухлую нижнюю губу, смотрит с поддельной жалостью. — Мой бедный, маленький племянник! Грязнокровка околдовала тебя! Мерзкая девчонка! — с отвращением бросает Белла. — Но не бойся! Он ничего не узнает. Никогда. — Пожалуйста! — измученно шепчет Драко. — Не делай этого, он не узнает… — Щ-щ-щ! — её огромные глазищи становятся ещё больше, страшнее. — Ты увидишь! Так гораздо лучше! Не бойся, Драко! — она ласково гладит его щёку и склоняет голову набок. — Это не больно! — Нет… — стонет он. — Обливиэйт! — Нет, пожалуйста! Не делай этого! — его крик пронзил пространство маленькой комнаты. Малфой согнулся пополам, вцепившись дрожащими руками в свою голову. — Не делай этого! — и слёзы заструились по его щекам. Он сидит на полу в стерильно чистой лаборатории, всхлипывает и вновь переживает то, что с ним сделали. Он несильный. Он трус. Весь этот бизнес, лавка, все эти снадобья — ложь, обман, способ уйти от правды, от того, кем он когда-то был. И поделом ему, пусть. Теперь он один. И так будет всегда. — НЕТ! ТАК НЕ БУДЕТ! «О, Мерлин! Он нёс всю эту чушь вслух. И ОНА всё это время была рядом. Теперь она знает. И видела его таким мерзким, раздавленным червяком. Да лучше бы он сдох еще в первые свои неудавшиеся попытки сделать этот идиотский, никому не нужный эликсир!» Драко взмахивает рукой, желая разнести на осколки не только флакон, но и весь этот фальшивый волшебный мир с его грязными играми. Его руку перехватывает маленькая тёплая ладонь, не справляется — он сильней — но тянет его на себя изо всех сил. Он ощущает, что прижимался спиной к её коленям. Гермиона даже в такой ситуации устраивается с комфортом. Успела принести стул и ожидать, пока он выскажет весь этот бред. Теперь, наверное, довольна. Смеётся над ним. Неприступный Драко Малфой выкрикивал её имя и рыдал как девчонка! Он в ярости разворачивается, готовый к атаке. Слова, совсем другие, не те, что он только что произносил, слетают с его обескровленных губ: — Ты свободна! Долг отработан. Я больше не смею задерживать тебя. И в этот самый момент, Грейнджер наклоняется к нему и, не дав договорить, закрывает его рот поцелуями, слаще которых он не чувствовал никогда. Она целует его властно, грубо, прикусывая язык, придерживая его за челюсть. И только это, обескураживая, заставляет его замолчать и ответить. Ещё и ещё. Протянуть к ней руки, в одной из которых до сих пор зажат флакон, стянуть её мягко на пол и придавить своим телом, наплевав на любовь к порядку.***
Молчание. Тишина. Лишь шёпот дыхания. Всё было сказано без слов. Ведь он нашёл средство исцелить две одинокие души. Однажды она расскажет ему о своей большой девичьей мечте. Не сейчас, когда его руки крепко сжимают её в объятиях, не сейчас, когда он сладко сопит у неё на груди. Не сейчас, когда она уже дала ответ: «Да, Драко Малфой… я буду твоей женой!»