Friendship

Чонгук с Тэхёном — соседи. Они живут в одном комплексе, на седьмом и шестом этажах соответственно. В таком месте, где детвора играет только на площадке впереди самого здания, вроде и не порываешься путешествовать по другим частям улиц. Поначалу интересно на горке с домиком, внутри которого собирают кулички. Интересно и на качелях, которые звенят цепями при каждом раскачивании. Интересно, когда стоишь на карусели, а конструкцию крутит кто-то вокруг тебя, потом вы меняетесь. Чонгук сразу знакомится с Тэхёном, потому что в двухтысячных годах они практически единственные дети примерно одного возраста. Чонгуку тогда три и он ничего не понимает. Мать сидит рядом с ним на скамейке, наблюдая за тем, как другая женщина внимательно следит за мальчиком, который спускается с горки. Тэхён много раз смотрит в их сторону, но стесняется, прячется под горкой, потом раскачивается на качелях сам, тянет мать за юбку и спрашивает шёпотом «а почему он такой маленький?». Женщина, рассмеявшись, заявляет: — Иди и спроси у него. А Тэхён что? Тэхён идёт и спрашивает. — Почему ты такой маленький? Чонгук огромными глазами непонимающе смотрит на мальчика. Миссис Чон звонко смеётся. Миссис Ким тоже хихикает. Тэхён хмурится, когда понимает, что над ним пошутили. Он разворачивается к матери, показывая язык. Мальчик опять смотрит потом на Чонгука. Он протягивает ему руку, вежливо прося поиграть с ним. Трёхгодовалый малый ничего не понимает, но Чонгук воспитанный даже в таком возрасте, поэтому на протянутую руку обязательно отвечает рукопожатием. Чаще всего после таких жестов мать смеётся, отец улюлюкает и все улыбаются. Вот и Тэхён улыбается, увлекая малыша за собой, чтобы поиграть. — Ему пять, — говорит миссис Ким матери Чонгука. — И нам так одиноко здесь. Ни одного ребёнка в округе. Пока в садик не ходим, приходится довольствоваться общением с родственниками. — Ну, вам повезло, — миссис Чон улыбается. — Я совсем не против, чтобы они виделись почаще. — Ох, это чудесно, — мать Тэхёна улыбается в ответ. Чонгук с Тэхёном в это время спускаются с горки, прижимаясь друг к другу со всей силы. Чон смеётся, потому что его ощущение невесомости во время спуска забавляет. Тэхён, очарованный его детским и искренним смехом, с нарастающей любовью смотрит в большие глазки, крепко обнимая нового друга. Чонгук поэтому помнит Тэхёна как… как константу. Он везде: дома, потом в садике, в местной школе, затем и в университете. Чонгук не помнит как они познакомились, но при этом знает, что его друг существовал всегда. Тэхён будто вечность салютовал ему с балкона шестого этажа, чтобы отыграть ещё один реванш на площадке в догонялки. В садике Чонгук встречает Тэхёна только во время завтрака, обеда или ужина, поэтому часто плачет, заставляя воспитательницу вздыхать. Женщины отводят его в старшую группу, позволяя мальчику побыть немного с другом. Тэхён всегда отвлекается от игр, что бы у него там ни было, потому что Чонгук в садике такой вкусный, разодетый во всё опрятное, с комбинезончиками и маленькими-маленькими сандалиями. И хоть так делать не принято, почему-то ритуал дружбы воспитатели позволяют. Ну, хотя бы потому что при встрече Тэхён всегда Чонгука обнимает, целует в щёки, рассказывает ему стишки и читает некоторые книги. Это даже звучит слишком порядочно, чтобы прекращать встречи. К тому же Чонгук плачет так, что у всех сердце разрывается. И зарёванным его видеть Тэхён хочет меньше всего. — Мам, можно к Тэхёну? — спрашивает смущённо Чонгук у матери. — Конечно, можно. Я спрошу у миссис Ким, хорошо, солнышко? — мать беспрекословно звонит подруге насчёт визита. Им никогда не отказывают. Мальчики уже с порога виснут друг на друге. Они самые настоящие друзья. Но вот в школе у Чонгука появляются комплексы по поводу того, что никто, в принципе, не надеется на своих хёнов. Да и ни один мальчик не обнимается с другим, не целует его в щеку, не держится с ним за руки, друзья не спят в одной постельке, когда ночуют друг у друга. Чонгук комплексует, потому что ему кажется, что неправильно как-то у них с Тэхёном получается. В глазах сверстников не хочется казаться тем, кто с первой разбитой коленкой бежит к хёну, чтобы тот ему подорожник налепил на рану и поцеловал в лоб. Это ведь странно. Но дома можно. Дома никто не смотрит, поэтому с балкона седьмого этажа Чонгук салютует с радостным «хён» каждый день после школы, чтобы увидеться в подъезде и уже там… ну, обниматься. Как и всегда. Тэхён старше на два года, но Чонгуку кажется, что он не особо-то комплексует по поводу того, что между ними. Тэхёна не волнуют такие мелочи. — Я боюсь немного ребят, — Чонгук вздыхает, укладывая голову на плече Тэхёна, пока пишет в тетради «домашнее задание». Они сидят на лестничном пролёте. Тэхён рядом читает корейскую литературу. — Они не держатся за руки, как мы. — А почему ты волнуешься? Хочешь их держать за руку? — звучит от Тэхёна ревностно. — Я не хочу, — Чонгук аж кривится. — Но они тоже друзья, однако не обнимаются даже. И я начал думать, что никто так не делает, — выпрямляется, смотря в глаза Тэхёна. Чонгук приподнимается немного, чтобы клюнуть в нос, мол, именно это я и имею в виду. — Не всем нужно проявлять эмоции таким образом, — с умным видом говорит девятилетний Тэхён. — Но повтори. Мне так нравится, — улыбается. Чонгук целует его в щеку, а потом со вспыхнувшим лицом отворачивается. Тэхён накидывается на него с ответными поцелуйчиками. Чонгук звонко смеётся на весь подъезд. Мать Тэхёна выглядывает в тот момент, когда сын щекочет друга. Она с улыбкой заходит обратно в квартиру, оставляя их одних. Не замечает тех моментов, когда Тэхён после щекотки опускается ниже и ластится щекой к макушке Чонгука, облегчённо выдыхая. — Мы особенные друзья. И это, — целуя макушку, — наш секрет, — Тэхён шепчет. — Секрет, — держит палец у губ Чонгук. Они начинают дни вместе, выглядывают на балкон, соревнуясь, кто же первым проснётся. Потом оба спешно одеваются, завтракают, забирают тосты, чтобы съесть по дороге. Чонгук долго канючит, когда мать хочет его перед уходом поцеловать. Он слишком спешит. Когда выходит, то сразу бежит к лестнице. Там его ждёт Тэхён. Мать закрывает дверь. И как только дверь закрывается, Чонгук обнимает хёна, бурча про то, что если бы не мама, то он бы никогда не опаздывал. Тэхёну плевать, кто первый. Главное, чтобы обнимались. Они почти не разговаривают в школе. Когда видятся в коридоре, то дают друг другу пять, продолжая пути. Чонгук стесняется того, что у него хён. Его одноклассники считают Тэхёна крутым. Ещё более крутым Тэхён становится, когда приносит во время обеда Чонгуку шоколадку, аргументируя тем, что мать положила ему лишнюю. Чонгук с довольным лицом кивает ему. Тэхён смеётся с его измученного выражения лица. Младший понимает, что сейчас перед всеми не может отблагодарить хёна объятиями. Ребята долго бродят по улице, когда возвращаются. Они считают лужи, когда идёт дождь, когда снег — считают следы. Мальчики даже умудряются застрять на той же площадке, затем долго поднимаются по лестнице к своим этажам. Тэхён всегда целует Чонгука в щёки, когда остаётся на шестом этаже. Чону с каждым днём хочется больше и больше, поэтому он с грустными глазами остаётся стоять у лестницы, ожидая новой порции. Хотя всё равно поднимается к себе, первым делом забирает учебники и тетради с домашним заданием. Он произносит матери уже ставшее привычным: — Я к Тэхёну, мам. — Хорошо, — отзывается мать, пока моет посуду. — Передавай привет, — улыбается отец, отвлекаясь от компьютера. — Обязательно, пап, — Чонгук хлопает дверью. Он спускается по лестнице. Тэхён выходит к нему навстречу. Они облегчённо выдыхают, опускаясь на последние ступеньки. — Почему мы не одна семья? — Чонгук обижённо дует губы, пока устраивается на лестнице, чтобы начать доделывать задания. — Ты прав. Хочу, чтобы у нас была одна комната. — Оу, — Чонгук поднимает взгляд, — я тоже очень хочу! Тэхён смеётся, смотря на него. Чонгук тянется к нему. Тэхён целует его в носик. Они, правда, очень хорошие друзья. В подростковом периоде сложновато становится. Тэхён реже целует Чонгука, Чонгук сам реже порывается на контакт подобного характера. Они видятся уже только ради увлечений. И разговаривать на балконе становится привычнее, чем видеться вживую. А всё потому что чувства при этом странные. В тот период оба они ловят себя на мысли, что творили в детстве действительно довольно… странные вещи. И если Чонгук беспокоится по поводу того, что в общем-то, секрет их оказывается более интимным, Тэхён же только сейчас начинает комплексовать. В школе они до сих пор видятся. Ходят утром вместе, но чаще всего опаздывающего уже не дожидаются. Тэхён замыкается в себе, молчит, скрещивает руки на груди чаще, чтобы не распускать их. Чонгук всё такой же воробушек с огромными глазками, поэтому желание его потискать не меняется. Однако в тот период редкие объятия получают имена, получают цифры, становятся ценнее за счёт того, что их сейчас так мало. После объятий Тэхён краснеет, отворачиваясь и желая приятного дня. Чонгук поджимает губы, но прощается с улыбкой на лице. И хочется поцелуйчиков. До сих пор. — Куда? — спрашивает мама. Так, для формальности. — К хёну, — спокойно говорит пятнадцатилетний Чонгук, пожимая плечами. Он идёт с приставкой. — А домашку кто будет делать? — Ладно, возьму тетради, — Чонгук возвращается в комнату за сумкой. — Всё. Довольна? — спрашивает он, выходя с учебниками. Мать кивает. — Никакого помилования, — шепчет про себя. — Не жалуйся, — папа с кухни салютует. Чонгук с Тэхёном до сих пор самые-самые лучшие друзья, которых не разлучают даже возрастные проблемы. Когда Чонгуку семнадцать, а Тэхёну девятнадцать и он уже в общежитии, всё становится куда сложнее, ведь теперь не выйти на балкон, не поговорить, не выйти на лестничный пролёт и болтать о всяком. Теперь не имеет смысл их соседство. Тэхён не ощутимо далеко, но добираться до него сложно. Чонгуку, которого пугает новая студенческая компания друга, тем более. Однако именно из-за проблем ставшего невыносимым расстояния Тэхён первым не сдерживается, выдавая своему драгоценному мальчику то, что, вероятно, он никогда вообще не видел в нём друга. — Я даже не успел понять, какая у меня ориентация, — вздыхает Тэхён. — Ты, — смотрит на покрасневшего Чонгука, — моя ориентация. — Что? — переспрашивает парень. — Погоди, стопарни сейчас, — панически начинает Чонгук. — Ты предлагаешь мне принять тот факт, что всё это время от тебя исходила любовь? — Верно, — Тэхён улыбается. — И теперь говоришь мне это, чтобы понять, чувствую ли я то же самое? — Чонгук говорит всё тише и тише, потому что Тэхён к нему приближается. — Умничка, — шепчет. — И если мы начнём встречаться, то вернёмся к тому, что было, когда нам было по семь и девять? — спрашивает Чонгук. Его голос звучит восхищённо. Он будто с трепетом опять вспоминает те дни, когда стоял перед Тэхёном, получая самые сладкие поцелуи. — С нюансом того, что поцелуйчики теперь и в губы, — Тэхён прикрывает глаза. — Но я пойму, если ты никогда об этом не думал. Я просто безбожно влюблён в тебя. Извини, что твой друг такой. — Тэхён! — шипит Чонгук. — Хён, я от тебя не отстану после этого, — держит его лицо в ладонях. — Иди сюда, — улыбается, пока прикладывается губами к его. Они целуются сейчас так пряно, так сладко, словно дни всех этих воздержаний и преград были только для этого момента. Чонгук мило стонет в поцелуй от того, что Тэхён прижимает его к себе сильнее, а потом и вовсе толкает к стене подъезда. И место, где они детьми играли в кулички, ходили с учебниками по лестничному пролёту, прятались от матерей, играя в приставку, становится и местом, где они впервые позволили секрету между ними стать чем-то большим. — Мам, я к Тэхёну, — говорит Чонгук, обуваясь. — В общежитие? — спрашивает мать. — Отнесёшь ему еды? — Да ладно, хватит угощений. У него в холодильник ничего не влезает. Да и соседи начнут выклянчивать. Не хочу, чтобы вашу стряпню оценивал хоть кто-то, кроме него, — Чонгук улыбается ей. — Пока. Ужинайте без меня. — Только не надо у него ночевать. Ты же знаешь, — отец грозит лопаточкой с кусочком картофеля на кончике. — В общежитии нельзя ночевать. — Хорошо! — Чонгук качает головой. — Никакой личной жизни, — шипит он, выходя из дома. Он оставляет родителей одних. Те дальше занимаются готовкой. — Думаю, сынок не к Тэхёну, а к девушке ходит, — говорит отец. Мать удивлённо выгибает бровь. — Как бы беременную потом не принёс сюда. Хотя малыш у нас умный, но… — Дорогой, — мать хмурится, — Тэхён — его парень. — Да, я знаю, — отец хмурится тоже. — Хотя, — он хмурится сильнее, — нет, погоди, — качает головой, — неужели это не означает, что они братаны? Типа «его душа, его брат, его пацан». Нет? — Нет, — миссис Чон ахает. — Его парень, его бойфренд, его объект обожания и его любовь. Вот, что это значит. — О боже, — отец прикрывает рот ладонью. — Не видать нам внуков, — вздыхает. Мать даёт ему лопаточкой по голове, цокая языком. Тэхён в это время с сонным выражением лица открывает дверь, сразу оживая, когда видит его личный лучик. Чонгук лезет к нему обниматься, даже не снимая верхнюю одежду. И хоть сейчас поцелуи больше получает Тэхён, менее сладкими от этого моменты не становятся. Потому что в перерыве между чмоками теперь можно накрыть чужие губы своими, медленно сминать их, блуждая языком по нёбу. Можно признаваться в любви, можно держаться за руки, не стесняясь этого, можно всё, говоря любопытствующим лицам правду, если спрашивают. Чонгук однажды не скажет «я к Тэхёну», потому что все в их окружении уже будут знать, куда он с таким счастливым выражением лица уходит.