— В это неспокойное время мы все переживаем трудные моменты. Война не оставляет никого безучастным и…
Грохочут выстрелы. Вспышки дульного пламени слепят.
Неистово ревя Большой Папа топчет пол, вызывая дрожь, и медленно, с грохотом бежит на нас.
— Внимание, в трущобах заметили Больших Папочек. Они агрессивны и крайне опасны.
Бур пронзительно завизжал и тело, описав широкую дугу, рухнуло неподалёку. Кровь, кишки и их содержимое полезли наружу из распотрошённого живота. Бедолага был ещё жив, и он панически пытался уползти подальше.
— По непотверждённым слухам, это самые первые Большие Папочки, и они потеряли своих Маленьких Сестричек.
Пули либо рикошетили от брони, либо вязли в ней. Обрушивая удар за ударом на крупного докера, который полез с гаечным ключом, Большой Папа взревел, стоя под градом пуль.
Снова взвести курок, нажать на спуск. Ничего. Пусто? Отшатнувшись, откидываю барабан. Пусто. Пытаюсь быстро вытряхнуть застрявшие гильзы.
Раздались крики.
Большой Папочка вновь вызвал дрожь земли, сбивая большинство с ног, и понёсся, выставив бур.
Гильзы обжигают пальцы.
Чудовище ворвалось в наши ряды, швыряя докеров в разные стороны, словно рассерженный ребёнок свои игрушки, насадил одного на визжащий бур, хватая другого за голову свободной рукой, и, смяв череп пальцами, бросил тела в нас. После чего, издав рёв, на мгновение остановился: сиящие алым фары на шлеме направлены в мою сторону.
— В случае встречи с Большими Папочками рекомендуется медленно отступить и молиться, чтоб вас не заметили. В случае если вас заметят можете бежать. Правда много пользы бег не принесёт…
Кинетической щит поглотил почти всю мощь удара. Но даже оставшейся части хватило, чтобы меня отшвырнуло, заставив перекатиться несколько раз, и крепко приложило об стену. Со стоном принимаю более удобное полулежащее положение.
— …С прискорбием, что несколько маршрутных автобусов…
Джеймс… около Пентхауса Олимпа были подорваны. Жертвы исчисляются…
ты же хотел силы?… десятками. Среди них есть дети…
чем больше страданий, тем больше сила, Джеймс…
Перевернувшись пару раз, тело остановилось, ударившись рядом об стену. В руках труп сжимал дробовик.
— Народ, есть кто живой?
Аллею, которую я с докерами прибирал минуты назад, сложно узнать. Изуродованные тела разбросаны всюду, некоторые бакалеи, чадя, горят.
— Народ?
Среди мертвецов брожу не я один. Ко мне присоединился бывший глава докеров. Сжимая в руках дробовик, Дин неприкаянно шёл по телам, прося хоть кого-нибудь отликнуться.
— Бесполезно, — говорю я.
Замерев, мужчина упёр взгляд в усеивающие аллею тела. Многих опознать не представляется невозможным — так сильно они повреждены буром и бушующим огнём.
— Выжили только мы, — сообщаю, остановившись рядом с ним.
Револьвер тяжким грузом лежит в руках. Странно, вроде как он не особо тяжёлый.
— Все умерли, — не отрывая взгляда от ковра из трупов, произносит Дин. — Остался только ты.
— Ага.
— Их надо захоронить. Джеймс…
ты хоть помнишь, почему ты тут?
Моргаю, слизнув с губ кровь, и кидаю взгляд на Дина.
— Что?
— Джеймс, помоги мне…
понять скольких людей ты убил за всё это время?… похоронить их.
Галлюцинации. Это галлюцинации. Не обращай на них внимание, Джеймс. Они этого только и ждут.
Киваю и в четыре руки мы собираем тела докеров в одну кучу. Дин обливает их из канистры топлива бура Большого Папочки, я поджигаю спичку и бросаю её в маслянисто-радужную лужу. Пламя нетерпеливо ползёт по следу топлива и вскоре пожирает тела, распространяя тошнотворный запах палёного мяса.
— Ах, Восторг, — пробивается сквозь радиошумы сочащийся сарказмом голос, — самое счастливое место в Атлантическом океане.
Лезу в карман куртки и, достав оттуда самодельного вида радио, подношу его ко рту и раздражённо рычу:
— Проваливай.
— И люди тут тоже добродушные, гостеприимные, — добавил голос.
— Замолкни.
— Разве так встречают гонцов, Джеймс? Я же пришёл в эфир с интересной информацией.
— Не интересует. Сгинь.
— Скажи, ты помнишь что-то из прошлой жизни? Детство, родителей, друзей? — он понизил громкость и интимным тоном прошептал следующие слова: — Свою смерть?
— Тебе-то какое дело?
— Нужное. Хоть что-нибудь помнишь?
…Ничерта я не помню, но это же логично; со временем память блекнет.
— Нет, — ответил за меня мертвец, — ничего ты не помнишь. Всё потому что ты чистый лист, как показалось бы. Ты не запятнан грузом воспоминаний. Табула раса…
Пламя весело обгладывает тела, дразня запахом желудок. К горлу подступил ком, и я сопротивляюсь желанию облегчить живот. Взгляд оторвать невозможно.
— Всё, что ты знаешь о прошлом это то, что ты был мужчиной, половину жизни провёл в одиночестве и был увлечён серией Bioshock. Именно что знаешь, а не помнишь. Эту информацию вложили тебе в голову…
Что-то громко взорвалось в пожарище, потревожив тела, отчего создалось впечатление, что несколько трупов на самом деле живы и собираются подняться. Наверно, патроны сдетонировали.
— Всё, что ты знаешь с момента осознания — это смерть и убийства. Ты видел терракты, расстрелы гражданских, сам убивал "плохих"… Джеймс, хватит
притворяться добряком-моралистом. Эту роль тебе кто-то навязал, ты её
не выбирал.
Хрустнув пальцами, отворачиваюсь от погребального костра и неспешно бреду; тем временем отбрасываемая мною тень, немыслимо изгибаясь, пляшет под шум огня.
— Где Дин? — заметив валяющийся на полу дробовик, спрашиваю.
— Он ушёл, Джеймс. Перестань отрицать очевидное.
Подняв ружьё, оттираю его рукавом от крови и передёргиваю цевьё, отчего на пол со звоном упала гильза. Пусто. Патронов нет, что странно. Я хорошо помню, что в инвентаре лежала коробка фосфорной дроби.
— Осталось мало времени. Выбирай, Джеймс, и помни… Воля сделает любой выбор правильным.
Треск радио смолк. Убираю его обратно в карман и иду прочь. Заваленные телами аллеи сменяют друг друга прежде чем я приостановился перед автоматической дверью. Механизмы заскрежетали, дверь с душераздирающим скрипом поднялась, высекая искры. Покачнувшись, двигаюсь дальше, провожаемый металлическим лязгом.
Куда я иду? Ответа на этот вопрос даже я не знаю. В Пентхаус Олимпа ради квестов, в Гефест, чтобы убить Райана, дальше в трущобы, где я буду нести смерть? Да мне в общем-то уже плевать. Как же я устал…
Прислонившись к стенке стеклянного коридора, позволяю ослабшим ногам подкоситься. В смутном отражении напротив чумазый подросток медленно опустился на грязный влажный пол.
Табула раса, да?
Вглядываюсь в искажённое толщей воды отражении. Обычный подросток, брюнет, глаза синие. Судя по тому, что видно сейчас, когда станет постарше обещает стать грозой женских сердец. А сейчас он просто бродяга, каких много в бедных районах Восторга. Но это не та внешность, к которой я привык, не так ли? Как я выглядел раньше? Раньше я был старше, точно был мужчиной, коротко подстрижен… И… И всё? Это всё, что я помню… Нет, не так — это всё, что я знаю? Получается, он был прав?
— Нет…
От одной мысли меня захлёстывает ужас. Негнущимися пальцами я обхватываю револьвер, выдвигаю барабан и, вытащив гильзы, один за другим вставляю патроны. Первый, второй, третий, четвёртый, пятый… Достаточно. Возвращаю барабан на место. С щелчком взвожу курок и поднимаю оружие, видя как в отражении подросток прикладывает ствол к виску.
— Давай! — вдруг яростно закричал я, тряхнув револьвером. — Покажись, скажи что-нибудь, сделай хоть что-то!
Сердце бешено колотилось в груди пока я пристально смотрел отражению в глаза. Секунды шли за секундами, плавно перетекая в минуту, ритм постепенно успокаивался.
Тщетно. Всё зря.
Зажмурившись, во вспышке гнева откидываю револьвер в стекло и, чуть помедлив, свесиваю голову, пряча лицо в ладонях. Плечи затряслись.
Актёр, который должен исполнить роль, а затем уйти со сцены… Всего лишь исполнитель, который подчиняется замыслу Смерти.
Поднимаю голову, кривя губы в усмешке, и, вытянув руку, телепортирую револьвер к себе. Голову пронзили тупые иглы боли, кровь стекла по губам. Хладное дуло прижалось к виску, палец лёг на спуск. Я нажал на него… и револьвер тихо щёлкнул. Не сдерживая более тихого, воющего смеха, опускаю руку с револьвером.
Шанс выжить был невероятно мал, ведь барабан почти полон. Мне чертовски повезло… или этого требовала дальнейшая канва повествования?
16 января 1959 года. 0:23.
Кровь стекала по лицу каплями и те падали в лужу, окрашивая морскую воду в багрово-грязный оттенок. Фыркнув, вновь загребаю из лужи и тщательно умываю лицо, после чего вытягиваю с себя воду в маленький шарик, который уместился на ладони. Шарик был полон грязи, сажи и крови.
Надо бы найти где помыться по-настоящему.
Отбрасываю шарик подальше и, поднявшись с колен, отряхиваю одежду, что, впрочем, ничуть не очистило её. Надо было взять запаску…
Итак, на повестке дня вопрос: что делать? Долгосрочные цели вроде Элизабет отметаем, а из куда более близких дел встаёт голод, нехватка патронов и сильно попорченное здоровье, в связи с которым мне пару дней лучше не пользоваться способностями. И да, способности…
Гидрокинез 1 ур. — вы способны ограниченно манипулировать обьёмом воды в жидкой форме едва превышающим ёмкость стакана в пределах видимости. Ограничено: вы не способны манипулировать водой в живых существах.
На данном уровне прикольно, но бесполезно. Сколько у меня очков умений? Два? Мало… Надо выбирать — переход, кинетический щит или гидрокинез. Переход требует много воли для непрерывного использования, щит интеллекта и воли, с гидрокинезом пока непонятно. В принципе, имеющегося диапазона перехода мне хватает, а гидрокинез надо повысить уровней на пять, чтобы он представлял пользу. Остаётся кинетический щит.
Кинетический щит 7 ур. — автономный щит, останавливающий и перенаправляющий всё, что вы подсознательно считаете угрозой. Для поддержки своей работы требует много ментальных сил. Можно выключить.
Надеюсь, теперь я смогу пережить без инсульта пару неприцельных очередей. Со способностями разобрался, остались боекомплект и провиант. С первым всё печально… и на кой чёрт у меня в инвентаре валяется ящик с патронами 5,56 мм?! Весит он пять килограмм, автоматы под этот патрон я забыл прихватизировать, только место занимает, а выкинуть жалко. Дозарядив последний патрон в револьвер, обращаю внимание на отсутствие у меня еды и на торговый автомат в десяти шагах. Немного повозившись с ним, сумев чуть отодвинуть его для более удобного доступа к техническому люку, поддеваю кончиком скальпеля крышку и, отложив её в сторону, обозреваю начинку торгового автомата. Что-то я не понимаю…
— Система, открой описание навыка технарь, — говорю, заподозрив кое-что.
Технарь 5 ур. — при наличии времени, ресурсов и мастерской вы можете властвовать над таблицей химических элементов как никто другой. Специализация: химия.
…Какой сюрприз.
— Когда можно будет получить новую специализацию?
На 10 уровне навыка технарь.
От досады громко хлопаю ладонью по корпусу автомата, после чего прислоняюсь лбом к холодному металлу. От еды меня отделяли какие-то три уровня. Ладно, придётся искать другой вариант…
Вспомнил.
Оторвавшись от корпуса, концетрируюсь на его содержимом и через мгновение в мою ладонь упала шоколодка.
16 января 1959 года. 1:00.
Это был одно из тех зданий, на качестве работы которого экономили. Протекающие трубы, трещины, ползущие по стенам, плохое вентилирование, дешёвая внутренняя отделка из фанеры… Здесь пахло сыростью, гнилью и отчаянием. Здесь жило то население Восторга, которое не чурается никакой работы. Одним словом, трущобы.
Сидя в холле под лестницей, я устало созерцал грязные проходы, мигающие лампы и пару хладных тел наркоманов, которые так заботливо прислонили к стенам. Я мог бы выбрать и более эстетически приятное место для сна, но парадоксальность ситуации заключалась в том, что здесь для меня безопаснее. Тут таких как я, лишённых крова и жизненной цели, как грязи. Никто не обратит внимания на одного пацана. В других же местах, где свободны места для ночлега, периодически вспыхивают вооружённые конфликты, масштаб которых с учётом плазмидов может затронуть и меня.
Убедившись, что револьвер лежит в кармане куртки, залезаю в коробку и, подложив руку под голову, закрываю веки. Ощущение свободного падения…
— Проходит спецоперация, всем сидеть по домам! — сквозь треск радиошумов пробился строгий мужской голос. — Если кто выйдет — откроем огонь на поражение! Повторяю, проходит спецоперация…
Получено задание «Не совсем мексиканское противостояние»!
Солдаты Райана прибыли сюда, чтобы уничтожить очаги сопротивления и избавиться от неблагонадёжного населения. Бойцы Атласа же скрываются здесь, зализывая раны и готовясь к возмездию. И посреди них оказались вы. Любопытно, не так ли?
…Ну, полагаю, бежать уже поздно.
