Дафна Изабель Гринграсс.
23 августа 1980 года - 2 мая 1998 года.
«Слизеринка, - мысленно с иронией усмехается Гарри. - Слизеринка, в которой было больше храбрости, верности и преданности, чем в некоторых гриффиндорцах и хаффлпаффцах». Глядя на дату смерти этой храброй, но глупой «змеи», он тяжело вздыхает и медленно погружается в воспоминания.***
Впервые Гарри увидел Дафну Гринграсс на Святочном балу во время своего обучения на четвёртом курсе. В то время, как он вместе с Роном сидел за столиками с напитками, исподлобья зыркая в стороны Чанг с Седриком и Гермионы с Крамом, эта девушка сидела в паре метров от него в гордом одиночестве. Компанию ей составлял лишь бокал с какой-то рубиновой жидкостью, и Гарри всерьёз подозревал, что там явно что-то покрепче безалкогольного пунша. На лице ни единой эмоции, холодные голубые глаза, закрытое консервативное платье в серебряно-зелёных тонах, которое идеально подходило к её золотистым светлым локонам волос, уложенных в сложную прическу. Её взгляд обжигал холодом и презрением, когда Малфой решился подойти к ней и пригласить на танец. - Наследник Малфоев, - она едва склонила голову в знак признательности, и, хотя все её движения выглядели безукоризненными, тон её голоса был более чем саркастичным. - Мне лестно, что вы обратили своё внимание на меня, но, увы, сегодня утром я, по совершенно случайному стечению обстоятельств, ушибла ногу, потому не могу принять ваше приглашение, - едва заметная усмешка проскользнула на её губах буквально на несколько секунд, а после испарилась под маской безразличия. Это был первый раз за его три с половиной года обучения, когда он увидел Ледяную Королеву разговаривающей и при этом проявляющей хоть какие-то эмоции. Это же был и последний раз на следующие три с половиной года, пока он вновь не увидел её в Хогвартсе, прибыв туда с друзьями и Орденом для Последней битвы. В ту ночь, когда брат и сестра Кэрроу собрали всех учеников в Большом зале, она тоже была там, стараясь держать миниатюрную брюнетку со слизеринским гербом на мантии поближе к себе. Её лицо по-прежнему было скупо на эмоции, но от идеальной маски безразличия больше не осталось и следа. Под глазами были видны тёмные круги, которые любая уважающая себя аристократка знала, как замаскировать. В самих же глазах закрались отблески страха и какой-то обречённой усталости. Всё в её внешнем виде кричало о том, что нет больше той самоуверенной, волевой и сильной девушки. Когда Макгонагалл отправила всех учеников Слизерина в подземелья, чтобы они не помешали во время сражения, Гарри оторвал себя от размышлений о слизеринке, сосредоточившись на более важных вещах. Возможно, поэтому он не заметил, как одна блондинка отстала от кучки учеников змеиного факультета. Затем были безумные поиски диадемы и её уничтожение, и все мысли об однокурснице окончательно покинули его. Сражение к тому времени шло уже полным ходом, а потому его с Роном и Гермионой забег к Визжащей хижине, где находились Снейп и Реддл, лежал через всё поле боя. Миновав парадный вход замка, ему предстал вид на множество тел своих однокурсников, более младших учеников с разных факультетов, членов Ордена и... ещё много кого. Разглядывать и запоминать лица и имена тех, кому затем стоит отдать дань уважения за их храбрость и преданность, было некогда. Если они победят – у них будет для этого всё время мира. А так, над его головой уже сверкали лучи проклятий. Гарри словно в замедленной съёмке наблюдал, как Рон в прыжке роняет на землю Гермиону, щит которой пробило неизвестное лилово-красное заклинание, и как этот луч, пролетев на их головами, неумолимо летел в него самого. Адреналин, и без того бушевавший в крови, мгновенно в разы увеличил скорость восприятия информации мозгом, который уже навязчиво показывал ему его короткую жизнь. Вдруг в его поле зрения попало непонятное движение, время замедлило свой ход ещё больше, и перед Гарри возникла золотистая шевелюра, обладательница которой упала прямо перед ним же. Тихий вскрик и тяжёлое дыхание у его ног привели разум Избранного в нормальное боевое состояние. Рука на автомате послала сильнейший Петрификус, на который он в тот момент был только способен, в Пожирателя Смерти, выпустившего проклятие. Гарри склонился над рвано дышащей девушкой, лежащей к нему спиной, и краем глаза заметил на оторочке мантии змеиный герб. Последние сомнения покинули его, когда он, перевернув её на спину, увидел искаженное от боли лицо своей бывшей однокурсницы с факультета хитрых и амбициозных. Гринграсс поморщилась от очередной вспышки боли, пока Гарри пытался добраться сквозь плотную ткань мантии до колотой раны на её животе. Кровотечение едва ли замедлилось от тщетных попыток остановить его, и он прокричал имя своей подруги-гриффиндорки в надежде, что в её чудо-сумке найдётся лекарство. Тонкая девичья рука слабой хваткой привлекла его внимание к своей хозяйке, сжимая запястье так сильно, как может. - П... Пот... Поттер, - её голос всё время прерывался и звучал так тихо, что Гарри пришлось склониться к её стремительно бледнеющему лицу, чтобы расслышать хоть что-то. - Позаботься о моей... мо-…ей сестре. Он отстранился от неё. В голове звенящая пустота сменилась тысячей мыслей и вопросов: «Почему она просит об этом меня?»; «Рана ведь не смертельна»; «Где, чёрт побери, Гермиона с так сейчас нужным экстрактом бадьяна?!»; «Почему она закрыла меня собой? Она же слизеринка!»; «У неё есть сестра?»; «Почему меня вообще так волнует её поступок? Сейчас не время - нужно спешить к Снейпу!». - П-пожалуйста! - всего одно слово, которое он скорее прочитал по губам. Голубые глаза теряли свою насыщенную синеву, стремительно стекленея. Он быстро кивнул, по-прежнему зажимая рану, а сам огляделся в поисках Гермионы, которая уже спешила к нему. Затем рука подруги закрыла её безжизненный взгляд, направленный в звёздное небо, и она тяжело вздохнула, вставая. - Гарри… Это проклятие не исцелить без обученного колдомедика. До оказания помощи она не протянет. Но, что важнее - Снейп всё ещё в опасности. Отчаяние заполнило разум, но слова Гермионы и рука Рона на его плече окончательно привели в порядок мысли, и он поднялся на ноги. Гарри должен был продолжить то, что предотвратит ещё больше подобных ситуаций. А потом он из шкуры вон вылезет, но вернёт долг этой слизеринке.***
На его плечи опускается тонкая женская ладонь, а в собственных руках он ощущает две тёплые детские ручки. - Всё хорошо, - голос Астории звучит успокаивающе. - Твой долг перед ней оплачен сполна. Как и перед всеми, кто нашёл здесь свой покой. - Даф-на. И-за-бель. Грин-грасс, - голос его младшей дочери, читающей по слогам, вызывает на его губах лёгкую улыбку с некоторым привкусом горечи на кончике языка. - Пап, а почему здесь моё имя? Гарри улыбается ещё шире и, поцеловав свою жену, поднимает на руки дочурку. - Это твоя тётя, солнышко, - отвечает он ей, поправляя упавшую на глаза Дафны золотистую прядь, когда они всей семьёй покидают кладбище. – Хочешь, твой старик поделится своими мыслями о ней? – яростное кивание служит ему ответом, а за свободную руку вновь цепляется его старшенькая, Лили, тоже с благоговением ловя каждое отцово слово. - Так вот, твоя тётя была одной из самых благородных и храбрых леди, которых когда-либо знали этот замок и я, - лёгкий прищур Астории заставляет его исправиться: - И ваша мама, конечно же, тоже не знала никого добрее, заботливее и ответственнее. Покидая место памяти героям, он продолжает рассказ своим малышкам об одной холодной, язвительной, но чертовски глупой и безрассудной слизеринке. О той, которой он обязан жизнью, любимой и любящей женой и двумя прекрасными дочерьми.