Графиня Малфой

Все-таки Гермионе повезло, что она оказалась графиней, а не крестьянкой. Как оказалось, графиня Изабелла имела привычку уединяться вечером в библиотеке. Кажется, у нее была положительная черта. Гермиона чрезвычайно обрадовалась возможности узнать хоть что-то о своем нынешнем положении. Что ей известно? Она в Малфой-мэноре. Внешность этих Малфоев указывала на родство с Драко, Люциусом или Нарциссой... Но ни слова о них. Гермиона напряженно водила глазами по строчкам древнего фолианта. Странно, но она не ощущала того безудержного желания получить больше знаний, как было прежде. Сейчас ей лишь хотелось понять, где она. Ни-че-го. Черт. Гермиона устало вздохнула. И вдруг... Как же она сразу не заметила?! Гермиона стремительно вскочила с кресла и бросилась к стене справа от двери. Древо. Фамильное древо. От пола до потолка. Гермиона судорожно вчитывалась в имена. Боже. Боже. Боже. Она испуганно прижала ладонь ко рту. Одиннадцать. Одиннадцать поколений. И все. Одиннадцатая ветвь. В самом верху. Почти у потолка. Портреты маленькой девочки и юноши. Эвелин и Люкорис Малфой. Она... она в прошлом. Господи. *** Ужин проходил в молчании. За окном разразился сильный ливень. Оглушали раскаты грома. Напряжение. Сквозило в каждом. Гермиона заметила, что Элладора пристально наблюдает за Элейной. За каждым ее жестом. И неодобрительно поджимает губы. Игрейна, видя это, недовольно щурила глаза. Люкорис не отводил взгляда от тарелки. — Хорошо, что Поллукс и Ивэн останутся у Гринграссов, — вдруг сказала Гермиона. Ей отчаянно хотелось разбавить это молчание. — Верно, — чванливо согласилась с «невесткой» Элладора. За все оставшееся время никто не проронил ни слова... *** — Я ей не нравлюсь. Элейна, тяжело вздохнув, села на большую с резным изголовьем кровать Изабеллы. — Понравишься, — Гермиона опустилась рядом и погладила ее по плечу. — Я не нравлюсь Люкорису, — почти прошептала. — А он тебе? Элейна подняла на нее боязливый взгляд. — Немножечко. — Немножечко? — Гермиона издала нервный смешок. — Я просто боюсь, — тихо объяснила Элейна. — Я совсем не знаю его. Мы проведем здесь несколько месяцев, а потом... Гермиона опустила голову, совершенно не представляя, что можно посоветовать юной невесте. — Но ведь я совсем, совсем ему не нравлюсь! — вдруг вскричала Элейна, вскочив на ноги. По щекам ее катились крупные слезы. — Я никому не нравлюсь! — Мне ты нравишься! — воскликнула Гермиона, подлетая к Элейне и обнимая ее. Успокаивая. — Мама говорит, если сделаю что-то не так... если граф Поллукс... отменит... — Элейна замолчала, судорожно тряся головой и глотая соленые капли. — Помолвку... Она... возненавидит... меня... Гермиона ласково гладила Элейну по волосам. — Поллукс не отменит, поверь мне, — она обхватила лицо Элейны ладонями, пристально вглядываясь в ее голубые глаза. Несмотря на то, что Гермиона была немногим старше Элейны, она чувствовала, что единственная может стать ее опорой. Словно в ней внезапно разбудили материнский инстинкт, и он завопил внутри, отдавая свои указания. Успокоить. Обнять. Позаботиться. Заступиться. Защитить. Они долго сидели рядом на кровати, обнявшись, и смотрели в окно, как сильный ливень превращается в легкий моросящий дождик. Как робко из-за облаков выглядывают лучи солнца. Как небо светлеет. Гермиона подошла к окну и открыла его. И тотчас до них донесся свежий запах, что бывает после дождя. Словно даря разрешение на новую жизнь. *** Элейна удалилась в свои покои, и Гермиона решила найти Кэтрин. Рассказать о том, что она не просто превратилась в какую-то там графиню, но и невероятным образом перенеслась в прошлое. На несколько веков назад. Однако без происшествий по пути не обошлось. По длинному, широкому коридору на нее надвигалась графиня Элладора с невероятно грозным видом. — Нам следует поговорить, Изабелла, — прямо заявила она. Гермиона кивнула и указала взглядом на ближайшую дверь. Это оказалась довольно-таки просторная, но очень уютная комната. Она была оформлена в бежевых тонах. У окна маленький прозрачный журнальный столик. Вокруг него хороводом стояли кресла. У противоположной стены расположился рояль. Остальное пространство комнаты было свободно. Очевидно, здесь проходили танцы. Гермиона тотчас про себя нарекла эту комнату музыкальной. Элладора подошла к одному из кресел и тяжело опустилась на него. Гермиона заняла самое дальнее от «свекрови» место. — Я хочу сказать, Изабелла, что крайне возмущена твоим поведением. Гермиона подняла на нее взгляд. И сразу же почувствовала неосознанный страх от ее прищуренного глаза. Вновь появилось неприятное ощущение, будто Гермиона — одна из многочисленных рабов этой старухи. Просто марионетка, которая посмела сама дернуть себя за веревочку. Гермиона действительно ощущала себя марионеткой. Только вот ей казалось, будто у нее нет рук. Совсем. И каждый тянет на себя веревочку, а она ничего не может с этим поделать. Ничего. — В чем дело? — как она нашла в себе силы заговорить? — В тебе! Словно тебя подменили! Где твои манеры, Изабелла?! Если ты не заметила, у нас гости! — Я заметила, — процедила Гермиона. Ее неприятно уколол тон Элладоры. — Я была бы счастлива, если бы изменилась твоя манера разговаривать! Но ты, кажется, не желаешь говорить со мной с почтением! Еще один плюс Изабелле. Похоже, ее отношения со старухой были не лучше. Гермиона не ответила, буравя Элладору взглядом, полным вежливого ожидания. — Тебе не пятнадцать лет, Изабелла! Элейна не твоего круга! Неужели ты предполагаешь, что я буду вечно носиться с Игрейной? Я не собираюсь выполнять твои обязанности хозяйки дома, общаясь с Игрейной, потому что тебе, видите ли, она не нравится! Считаешь, я переполнена любви к ней? Наконец-то. Наконец-то, кто-то прояснил ситуацию. Эти непонятные взгляды, намеки... Ей просто нужно общаться с Игрейной. Что ж, она постарается. На то она и графиня Изабелла... — И ты должна осознавать, Изабелла: с приездом Нортонов стоит поменять распорядок! Я, конечно, поддержала тебя, чтобы не ронять честь семьи Малфоев, но подумать только! Ты даже не сократила время! — О чем вы? — недоуменно перебила Гермиона. — Об Эвелин, Изабелла! Я говорю об Эвелин! — А что с ней не так? — Изабелла! Пойми ты наконец: ты уже не можешь проводить с ней так много времени! С девочкой прекрасно справляются эльфы. А тебе нужно дарить драгоценные минуты Нортонам! Если они отменят помолвку, мы никогда не вернем наши земли, которые Нотты подло украли! Гермиона задрожала от негодования: — Вы что, предлагаете мне совсем не навещать дочь?! — Надо же. Признаюсь, я была высшего мнения о твоем интеллектуальном уровне, Изабелла. Ты все-таки поняла. После десяти минут объяснений. Гермиона молча обвела взглядом круглую фигуру Элладоры. Она была бы милой пожилой женщиной, если бы не расслабленно сложенные на животе руки и прищуренный глаз. Они словно говорили: «Этот мир мой! И законы мои. И я посмеюсь, если ты нарушишь их. А потом уничтожу тебя». Гермиона медленно поднялась на ноги. Почему-то тот факт, что она смотрит на Элладору свысока, придавал сил. — Я рада, что вы затронули эту тему, Элладора. Элладора не шелохнулась. Продолжая все также лениво рассматривать ее одним глазом. — Я хотела предупредить вас, что поразмыслила и пришла к выводу, что полчаса для Эвелин — слишком мало. И тут произошло невероятное. Элладора открыла второй глаз. На мгновение, всего на одну маленькую секундочку, но Гермиона почувствовала, как по всему телу пробежал электрический заряд. В этом взгляде ощущалась страшная сила. Но глаз тотчас закрылся, и Гермиона глубоко задышала, стараясь унять дрожь. — Это война? Гермиона застыла. Война? Что же ответить? Вспомнился счастливый смех Эвелин. Страх в глазах Элейны. Она не позволит Элладоре уничтожить те хрупкие отношения, что начала выстраивать в этом новом шатком мире. Гермиона упрямо вздернула подбородок и твердо заявила: — Война! Элладора презрительно дернула носом, величественно поднялась с кресла, гордой поступью приблизилась к двери, вышла из комнаты и вдруг оглушительно хлопнула дверью. Гермиона вздохнула, чувствуя, что в комнате без присутствия Элладоры даже стало легче дышать. Медленно подошла к роялю и села на небольшой табурет, стоящий перед ним. Подняла крышку. Опустила пальцы на клавиши. Она давно не играла. Война, настоящая война, со страданиями и кровью, отняла у нее эту радость. Нажала. И полилась мелодия. И на душе становилось светлее. Война. Но надежда в почти прозрачной голубизне глаз Элейны. Война. Но веселый смех маленькой Эвелин. Война. Но есть союзник. Кэтрин. Кэтрин знает. Кэтрин поможет. И она справится. Она выиграет. 25.09.13