Single Pale Rose - I Was Ment To Be Yours

      Самоцветы ощущали внешнее воздействие иначе, чем органические формы жизни. Так как их тела были лишь искусной проекцией света, имеющей массу, они по-другому ощущали боль, тепло, холод и жар. При желании, они могли почти полностью притупить внешние ощущения, полагаясь лишь на зрительные способы восприятия информации, с лёгкостью менять собственную физиологию, чтобы лучше приспосабливаться к климатам и атмосферам колонизируемых планет.       Синяки и ссадины, полученные в бою, заживали и исчезали в течении нескольких часов. Царапин на коже не оставалось, любые следы внешних повреждений легко можно было устранить, если только они не затронули напрямую камень. Зная это, Жемчуг была несказанно удивлена, когда Роза Кварц, возвращаясь в лагерь после очередной стычки в полумраке тёплой ночи, сплошь была покрыта ссадинами и тёмными отметинами от ушибов. Забыв о том, что на них смотрят, Жемчуг подлетела к Розе, в пару изящных прыжков преодолев расстояние между ними и, миновав отряд весело смеющихся аметистов, подхватила её под локоть, всем своим видом выражая глубокую обеспокоенность. — Роза! Что с вами случилось? — Нас засекли на пути в лагерь, — глупо ухмыляясь, сообщила одна из аметистов, необычайно высокая и широкоплечая, стоявшая ближе всех к Розе и Жемчуг, — пришлось отбиваться. Мы успели пуфнуть одного топаза, но яшма Родного мира вызвала подкрепление и мы решили удрать! — Всё хорошо, Жемчуг, — ласково улыбнулась Роза, перехватывая руку своей подруги, — просто было слегка неожиданно. Жемчуг нахмурилась, рассматривая отчётливые тёмные пятна на руках лидера восстания. Что это? Ещё один странный ритуал, который Розовая переняла у людей? И почему остальных это ничуть не смущает?! — Что ж, на сегодня, наверное, хватит боевых действий. Идём, Висмут хотела что-то показать нам в кузнице…       Жемчуг всё чаще стала замечать, что Роза изо всех сил старается как можно больше походить внешне на обитателей этой планеты. Она экспериментировала с формой и размерами, расположением органических частей тела. Они часто вместе удивлялись тому, как при таком сложном и хрупком наборе органов, люди способны в принципе спокойно функционировать. Одна мысль о том, чтобы в собственном теле одновременно находилось столько органики, вызывала у Жемчуг приступ с трудом сдерживаемого отвращения. Ей почему-то казалось, что человеческой расе должно быть постоянно невероятно больно и утомительно поддерживать функциональность собственного организма. Но Розу подобные различия лишь восхищали. Она стала больше времени проводить с людьми, изучать их, пытаться понять их природу, что для Жемчуг было странно. Она понимала красоту этой планеты, её уникальность и необычность, её невероятную жизнь, неудержимо расцветающую везде и всюду, но люди! Эти странные, чуждые ей создания, до сих пор оставались для неё наибольшей загадкой.       Когда солнце опустилось за далёкий горизонт, Жемчуг решила прогуляться и отдохнуть от вечного гула их лагеря. В этот раз временное убежище бунтовщиков было пещерой, вырубленной ими накануне прямо в скале. Пещера служила надёжным укрытием от изменчивого климата этой планеты, и робоноиды-разведчики из Родного мира не могли обнаружить их сигнатуру сквозь скалу. Жемчуг неспешно направилась в сторону холма, надеясь, что её сегодня никто не потревожит. Она, не сбавляя шага, улыбнулась и медленно вдохнула свежий ночной воздух. Привычку дышать почаще она постепенно переняла от Розы, со временем найдя в ней своеобразную прелесть, ведь воздух на этой планете всегда имел столько невероятных оттенков и запахов, и изучать их было довольно увлекательно. Журчание ручьёв, пение вечерних птиц, едва слышный шелест листвы, шёпот трав, вся эта непрерывная музыка земли успокаивала её, давая, наконец, отдохнуть от шума и голосов.       Она подняла голову к ночному небу, на котором уже начали появляться первые звёзды. Забавно, что именно с этой планеты так отчётливо видна галактика Родного мира. Жемчуг прислонилась к дереву, обняв себя за плечи. Яркие звёзды молчаливо взирали на неё с небосклона. Так далеко от дома…       Жемчуг качнула головой, одёргивая себя. Нет. Она уже дома! Здесь, на этой планете, Рядом с Кристальными самоцветами… Рядом с Розой. — Мы потеряли много самоцветов сегодня. До сих пор не все осколки найдены. Розовая, как всегда, появилась тихо, встала рядом с Жемчуг, любуясь звёздным небом. — Это цена свободы. Мы знали, на что идём, и они тоже. — Знаешь, Жемчуг, порой, среди всей этой суматохи, между битвами и потерями, я начинаю забывать, за что мы боремся. Они замолчали, смотря в бескрайнее ночное небо. Молчаливые звёзды сияли для них за тысячи световых лет отсюда, но свет их и не утешал и не радовал, лишь служил напоминанием о том, что где-то там, над их головами, в Родном мире, Алмазы начинают понимать, что крохотное восстание одного розового кварца — вовсе не такая мелкая неприятность, какой они изначально её считали. Атаки становятся всё наглее, битвы всё яростнее, множество хороших самоцветов уже расколото и повреждено, ещё больше переметнулись на сторону врага. Даже Белая, обычно восседающая так высоко над суетой, начинает замечать со своего пьедестала нежелательные волнения. Розовый Алмаз изо всех сил отвлекает внимание, но даже её убеждение скоро перестанет работать, и прикрытие рухнет, как карточный домик. Алмазы решат, что Розовая не в состоянии справиться с восстанием самостоятельно, и отправят на землю собственные корабли. Тогда всё будет кончено. Все так или иначе понимали, что в открытом противостоянии армиям Алмазного Триумвирата, Кристальные Самоцветы проиграют. Земля падёт, и вся жизнь на поверхности планеты погибнет. — Звёзды сегодня видны особенно ярко, — тихо прошептала Роза, не отрывая взгляда от неба над их головами. Жемчуг улыбнулась шире, сложив руки на груди.  — О, тебе кажется, Роза! Просто атмосферное давление Земли слегка понижено, циклоны двинулись южнее, и, насколько мне известно, по Земным меркам в это время года небо чаще всего ясное, так что…  — Неважно, почему, это всё равно прекрасно, — тихо выдохнула Роза, прервав чёткие разъяснения Жемчужины, — правда ведь?  — Правда, — улыбнулась Жемчуг, опустив свою ладошку Розе на плечо, — это прекрасно.  — Нам нельзя забывать, за что мы бьёмся, Жемчуг. Нельзя, — Роза перехватила её руку и прижала к своей груди, как когда-то давным-давно, в первую их встречу в её покоях, — ты нужна мне, чтобы напоминать, если я вдруг забуду, о красоте, о том, что за неё стоит сражаться всегда. — Конечно, — улыбнулась Жемчуг, чувствуя, как щёки покрывает бирюзовый румянец, — я всегда рядом. — Ты так мило смущаешься! Люди тоже так делают, — улыбнулась Роза, касаясь пальцами щеки Жемчуг, — я хотела бы быть больше похожей на них! Они так удивительно-сильно хотят просто жить, просто дышать, просто радоваться! Разве это не самое прекрасное чувство из всех?! — Конечно, мой ал… — Жемчуг резко прикрыла рот руками, понимая, что случайно ляпнула то, чего на Земле звучать не должно, — оу, прости, я забылась на секунду. — Ничего, — тихо выдохнула Розовая. Улыбка исчезла с её лица. Она отвернулась, поднимая голову к небу, — хочешь секрет? Мне гораздо больше нравится эта форма. — Да, — Жемчуг нежно улыбнулась и осторожно взяла её за руку, переплетая их пальцы, — мне тоже, Роза.