Step Up

Ты смотришь на меня как будто мимо, И боль становиться невыносима. Ты перестал кричать и просто смотришь. Ты сломлен, ты разбит и больше ничего не хочешь. Evanescence - Forgive Me После того разговора с Чунхеном, Хенсын думал, что его жизнь в группе наладится, но в целом все было без изменений. Только на индивидуальных репетициях в отношения двух парней возвращалось дыхание некого подобия дружбы. Но в основном все осталось так же, если не считать ухудшившегося отношения Хёри и Дуджуна. Эти двое старались сделать все, чтобы испортить Хенсыну если не жизнь в целом, то настроение точно. Подчеркнутое игнорирование, тихая ненависть и косые взгляды – вот минимальный арсенал, которые использовала Хёри, а вместе с ней и Дуджун против новичка, которого с другой стороны даже Чунхен больше не трогал. Однако последний, самый значимый день был испорчен опозданием Хенсына, не потрудившегося предупредить о задержке. Это свело с ума даже Чунхена с Соён, которые нервно поглядывали на подозрительно затихших Дуджуна и Хёри, старательно сдерживая эмоции, перехлестывающие через края чаши терпения. - Где опять Хенсын шатается?! Опоздать в такой день! – разгневанный Чунхен теперь уже рвал и метал, смотря на телефонные часы: до начала кастинга был всего час, а номера дают лишь командам в полном составе. - Ты думал, что-то изменилось? – зло усмехнулся Дуджун, представляя свое удовольствие от прослушивания выговора, который Чунхен вскоре устроит Хенсыну. Пусть сегодня и был день икс, к которому они все так готовились, не позлорадствовать парень не мог. И ещё он надеялся, что когда команда пройдет кастинг, Чунхену хватит сил вышвырнуть Хенсына за ненадобностью. И всячески намекал об этом лидеру последние несколько дней. - Нет, но он обещал не опаздывать, - сквозь зубы процедил недовольный и крайне раздосадованный Чунхен. Его очень задело то, что он остался в дураках в такой ситуации. - И ты поверил?! – удивленно воскликнула уже Хёри, а Дуджун просто молча смотрел на друга, не понимая такого поведения. Конечно же, никто из команды не знал, что Чунхен и Хенсын стали немного ближе. Немного, но ближе. Даром их болтовня все же не прошла, потому что Чунхен стал добрее к Хенсыну, хоть и не на глазах у команды, однако кое-какие изменения со временем все же просочились во все аспекты жизни. Чунхен спокойнее реагировал на опоздания новичка, понимая, что трое детей в семье, работа Хенсына и его проблемы сто процентов связаны. Он, как и раньше, не вдавался в подробности, однако просто старался быть терпимее, насколько это возможно. Вдобавок он не позволял Хёри открыто издеваться над Хенсыном, и старался максимально пресекать попытки Дуджуна вызвать новичка на конфликт. Однако сегодня Хенсын, словно понимавший все это время Чунхена и старавшийся не подставлять его попытки сближения, опоздал. Опоздал и угробил все, что сделал для него лидер. Когда парень наконец-таки появился, вся команда уже была не в духе. - Простите за опоздание, - запыхавшись и раскрасневшись от бега, произнес Хенсын, наклоняясь вперед и пытаясь отдышаться. - Где тебя носило? – неожиданно грубо спросила Соён, которую на самом деле раздражало больше то, что все теперь молча точили Хенсына взглядами, а не открыто выказывали недовольство. Девушке казалось, что лучше явная неприязнь, чем молчаливое неприятие. И эти ее слова будто сорвали оболочку, сковывающую всю группу, после чего последовал целый водопад упреков. А ещё девушка окончательно запуталась сама. - Вот именно, Хенсын! Какого черта?! – всплеснув руками, закричал Дуджун. Хёри же, в большинстве случаев действующая показательно для Чунхена, глядела на лидера, стараясь понять: можно ли и ей сказать Хенсыну какую-нибудь гадость? Или это вызовет недовольство ее парня? Но, обнаружив у него на лице непонятное выражение, решила пока не вмешиваться. - Простите… - Хенсын покраснел ещё сильнее, особенно его щеки, ставшие теперь невероятно яркого красного цвета. Даже болезненного какого-то. - Ты все время извиняешься! – продолжал танцор, наслаждаясь возможностью выпустить пар. – Никогда не пробовал просто делать все нормально? Такой мысли не было? Господи, как же ты достал своими выкидонами! Скорее бы все это кончилось! – в сердцах кричал парень. И самое ужасное, что никто не останавливал его, не пытался осадить: ни Хёри, ни Чунхен, ни Соён. Они просто стояли и смотрели. Даже Чунхен в этот раз ничего не сделал и не сказал Дуджуну, потому что разочарование в Хенсыне оказалось сильнее хорошего отношения к нему. - Но… - Хенсын хотел вставить свое слово, но что-то заставило его замолчать и сморгнуть, будто бы выступившие слезы. Да и глаза парня подозрительно увлажнились. - Заткнись ты! – и Дуджун толкнул его в плечо. Парень отшатнулся и едва не упал, а эта их разборка начала привлекать ненужное внимание проходящих мимо людей и охранников агентства. - Сам заткнись, - прошипела Соён, хватая Дуджуна за руку. – Прекрати себя так вести, иначе нас вообще не допустят к конкурсу! Чунхен, скажи ему! – но Чунхен какое-то время ещё молчал, а участники команды просто смотрели на него и ждали. - Пойдемте уже. Нам пора получать номер, - равнодушно отозвался Чунхен, поворачиваясь лицом к зданию агентства. Остановившись за секунду перед тем, как войти, «LifeLine» в полном составе и их новичок Хенсын встали напротив здания JYP ent., рядом с которым носилась целая толпа, таких же, как и они, претендентов, и каждый из них в тот момент думал о своем. Кто-то о тяжких испытаниях, которые выпадут им на этом пути, если они пройдут кастинг. Кто-то о том, как же страшно отречься от детства и войти во взрослую, серьезную жизнь. А кто-то ещё больше мечтал, представляя сцену, софиты и другие возможности новой реальности. Кто-то грезил о новой жизни и признании, столь долгожданном и желанном. Кто-то просто не мог поверить, что они все-таки на это решились. Бурная фантазия захватила четверых и одного участника дэнс-команды, мечтающих в принципе об одном и том же – пройти достойно это важное для них испытание… - Так, заходим скорее! – скомандовал Чунхен своей команде, в благоговейном трепете замершей и глядящей на здание-исполин, в котором воспитывалось такое огромное количество звезд, что им даже и не снилось. Отряхнувшись и поправив одежду, «LifeLine» и Хенсын направились к главному входу агентства. - Ага, идем, идем, - первым откликнулся Дуджун, тут же позабыв про разборки с новичком. - Да! – не скрывая восхищения от мыслей о конкурсе и предвкушения победы, отозвалась Хёри, таща за собой внезапно молчаливую подругу. - Идем… – как-то вяло, со вздохом протянул Хенсын, затем спотыкаясь у порога и вызывая у команды новые укоризненные взгляды. – Простите… - Все в порядке? – поверхностно осмотрев Хенсына, кинул Чунхен, тут же отворачиваясь и проходя вперед. - Э… да, - тихо ответил парень. - Тогда смотри под ноги и не тупи, - влез с советом Дуджун, проходя и задевая Хенсына локтем, но лидер даже не обернулся. Никто из самонадеянных танцоров, так стремившихся записаться на конкурс и в итоге его выиграть, не заметил, как Хенсын, шедший теперь последним, приложил руку ко лбу и потер слезившиеся от высокой температуры глаза. И никто естественно не поинтересовался и не спросил, все ли с ним в порядке. Не небрежно, а хотя бы немного обеспокоенно. *** Когда постановка танца подошла к концу, встал вопрос о костюмах, чтобы лучше передать то, что хотели донести до судей «LifeLine». Выбор был остановлен на свободной одежде, преимущественно оливкового, коричневого и черного цвета, в сочетании с аксессуарами в виде различных напульсников и браслетов. Чунхен убрал волосы повязкой, чтобы те не мешали. Черный жилет, оливкового цвета футболка и широкие спортивные штаны с кроссовками – его стиль. Соён была в полуспортивном костюме, украшенном вышивкой. Хёри надела спортивные балетки и широкие темно-коричневые штаны, а сверху – удлиненную черную майку и оливковый спортивный бюстгальтер. Дуджун предпочел обычные черные джинсы с галифе из не очень плотной ткани, а наверх – коричневую футболку с темным принтом. Хенсын… его дела обстояли плачевнее, но благодаря Есобу парень разжился черной спортивной кофтой, а вниз надел свои темно-коричневые джинсы, которые – слава Богу – у него имелись. Сегодня был первый тур конкурса, и команда ожидала легкого прохождения, считая себя вполне подготовленными к любым превратностям судьбы. Однако время близилось к вечеру, хотя друзья и Хенсын прибыли в агентство уже около девяти утра. Все, в том числе и Чунхен давно закончили переодеваться в отведенном для них месте – дальний угол большого репетиционного зала с огромными зеркалами на две стены. И ожидание начинало пугать группу. Так вышло, что их соседи были номерами из первой очереди, так что сейчас они остались в зале одни. И теперь могли относительно спокойно и расслабленно сидеть и ждать своей очереди, занимаясь своими делами. Чунхен, в своей обычной манере лидера, расположился в углу помещения на старом кресле, которое, видимо, притащили туда для хоть какого-то удобства конкурсантов. Он, облокотившись на подлокотник и подперев висок пальцами, словно замер, погрузившись в свои какие-то мысли, подобно тому, как это было на Весеннем фестивале. Дуджун и Хёри неспешно проводили для себя растяжку без музыки, явно стараясь этим скрыть свое волнение. По каждому из них было видно, как они переживают, но человеку, не знакомому с ними, показалось бы, что парень и девушка совершенно спокойны и уверенны в себе. Они не спорили, а просто соглашались на любое предложение друг от друга. Для них такое поведение было очень не свойственно. Соён сидела на диванчике у стены и, заткнув уши наушниками, пребывала где-то не здесь, а далеко в своих мыслях. И никто не обращал внимания на Хенсына, сидевшего на другом конце от нее и то и дело потиравшего слезящиеся глаза и пытавшегося не заснуть, пусть его убийственно клонило в сон. Точнее пару раз за весь день на него посмотрели – с явной укоризной, что команда до сих пор сидит тут, когда уже давно могла выступить и праздновать победу. Но парень, едва способный ощущать реальность, этого не заметил. Однако, если приглядеться, можно было понять, как сильно сейчас мандражировала группа. - Номер 113! – в зал внезапно вбежал паренек из стаффа, попутно округлив глаза, обнаруживая, что в зале только они одни, - Вы следующие. Будьте готовы. - Идем, - вставая, позвал свою команду Чунхен. Участники «LifeLine» поднялись и начали оглядывать себя, чтобы понять, все ли в порядке с их одеждой и внешним видом в целом. Хенсына же им пришлось тряхнуть, чтобы тот смог выйти из своего странного состояния, которое теперь уже абсолютно точно никого не взволновало. Когда группа вышла на сцену, судьи для начала задали им несколько вопросов. Первое время отвечал в основном Чунхен, но организаторы так же настояли на личных вопросах каждому участнику. В сущности ничего особенного, но когда очередь дошла до Хенсына, парень внезапно сухо прокашлялся, вызывая у присутствующих в зале удивленные взгляды. - С вами все в порядке? – уточнил один из судей, внимательно разглядывая парня. - Да, да, все нормально, - заверил их Хенсын, выставляя руки перед собой для большей убедительности. - Допустим, - не поверил ему мужчина. – Тогда ответьте, пожалуйста, на вопрос, что я только что задал: что привело вас сюда? - Я хотел помочь своей группе победить в этом конкурсе, - честно ответил Хенсын, а Чунхен, стоявший подле него, заметно напрягся. Он не рассчитывал на личные вопросы, поэтому группа не обговаривала заранее ответы. Точнее никто не беседовал по этому поводу с Хенсыном, потому что остальные-то знали различные тонкости и подробности мышления своей команды. И сейчас этот парень легко может выкинуть какую-нибудь глупость. - И вы настолько уверены, что с такими внешними данными способны победить? – внезапный вопрос сбил с толку даже спокойных Дуджуна и Соён. Они оглянулись на Хёри, а затем на Чунхена, а затем внимательно осмотрели с ног до головы Хенсына, потому что за такое время привыкли, что он толстый, да и видели, насколько он хорошо танцует. Однако судьи-то не знали, так что вполне можно понять их сомнения. - А что с нами не так? – искренне удивился парень, поглядывая на других участников группы, которые на такую тупость со стороны парня лишь еле заметно качали головой или закатывали глаза. Он подумал, что судьи говорят о них всех! – Если мы хорошо танцуем, то почему бы нам не пройти? - Мы говорили лично о вас, - поправил его судья. - Но ведь команда она потому и команда, что в ней не бывает отдельных людей, тут каждый друг за друга, - Хенсын твердо прокомментировал судейский вопрос, постепенно начиная понимать, что они имеют в виду, но не желая затягиваться в зыбкую для себя тему. Тем более, ему было так плохо, что придумывать достойные ответы было крайне тяжело. Он едва ли точно понимал, на что они намекают. - Ладно, - отозвалась женщина-судья, - Оставим разговоры, пусть танцуют уже. Это будет очень интересно. - Хорошо, показывайте свои умения, - с легким налетом сарказма ответил мужчина, что докапывался до Хенсына. Чунхен, Дуджун, Хёри, Соён и Хенсын заняли свои места, с которых начинался танец, когда-то названный ими «Breath». Заиграл проигрыш, и по очереди каждый участник делал определенные движения руками и шаги, которые под музыку создавали впечатление легкой поступи, пробуждающегося от длительного сна чуда. У каждого из пятерых танцоров были свои элементы танца, помогающие осторожно раскрыть хореографическую задумку. Эта часть содержала больше классических элементов, чем современных. Затем, когда мелодия проигрыша, обработанная на компьютере Дуджуном, ускорилась, каждый из них занял новую позицию, из которой начиналась основная линия движений. Парни и девушки объединились видимый круг, в котором показывали некоторые из своих способностей, создавая этим впечатление синхронности и упорядоченности. Когда же, после секундной паузы, проигрыш перешел в основную мелодию, настала очередь каждого участника продемонстрировать, на что он способен. В этом и была задумка танца – ощущение единого целого, когда в реале танцоры выходили один на один со зрителем. Первым выступал лидер – Чунхен, один из лучших танцоров группы. На фоне команды, которая не прекращала движений, основанных на классических переходах, подобных самым первым, он сделал несколько сложных геликов, свечей и фризов, которые красиво вписывались в общую концепцию танца и заставили некоторых судей одобрительно покачать головой. Затем шла очередь Дуджуна, который был сильнее не в нижнем брейке, а в прыжках и взаимодействии с предметами или людьми. Но так как они не предполагали в танце акробатики, Дуджун оказался в паре с Хёри, с которой у них вышло несколько отличных поддержек и оригинальные связки, которые когда-то на тренировке не получались у Хенсына. Тут нужна была сила и ловкость, которых не доставало толстому парню. После пары шла одна Соён, славящаяся своими скоростными и гибкими дорожками. За отведённые ей 30 секунд времени она сделала столько же, сколько Чунхен, а так же несколько специальных элементов, которые не планировались в самом начале, а являлись лишь запасными, как раз на случай, если останется время, но вышедшие у нее первоклассно. Дальше шла связка, в которой участвовал каждый участник, и как раз этот момент был перед личным выступлением Хенсына и общим завершением танца. Но сейчас каждый член группы делал переходы и короткие связки друг с другом. И именно в тот момент, когда движения Чунхена и Хенсына переходили в их общее взаимодействие, где каждый из них брал другого за плечо, новичку стало ещё хуже. У Хенсына закружилась голова, к горлу подступила тошнота, зазвенело в ушах и все поплыло перед глазами. Все это время он держался, как мог, не смея подвести группу. Исполняя сложные элементы и дожидаясь своей очереди, пытаясь произвести впечатление на судей, парень потратил остатки сил. И в момент, когда Чунхен, развернув голову, перенес тяжелый своим равнодушием взгляд на Хенсына, у парня что-то внутри сломалось. Терпеть он был больше не в состоянии сдерживаться и просто начал падать в темноту, успевая лишь зацепить, как поменялось лицо лидера, когда Хенсын бессознательно, но тихо позвал его по имени. *** Два дня назад: - Хенсын, тебе нужно уволиться с работы. - Почему? – не понял парень, удивленно смотря на стоявшую к нему спиной мать. Он так и застыл с поднесенной ко рту ложкой, ожидая ее ответа. На работу Хенсын устроился, чтобы помогать родителям, а точнее не напрягать их своими учебными и жизненными потребностями, потому что с каждым годом они росли, а родители не были в состоянии обеспечивать должным образом всех троих детей. Так что старший сын взял на себя заботу о себе и порой помогал младшей сестре и брату, но лишь по началу. - Твоему отцу предложили работу в Асане, и мы все должны переехать с ним. - О, да? И какую? Это того стоит? – недоверчиво переспросил Хенсын, отлично помня, как его отец менял работы, но в итоге ничего стоящего не выходило. - Хенсын! – осадила сына мать, почувствовав некую степень сарказма в его голосе. – Это не так как раньше… - Вы все время так говорите, - толстый парень отложил ложку и посмотрел прямо на родительницу. - Но на этот раз все действительно по-другому! Это господин Ян поспособствовал, - немного смущенно закончила женщина. - Кто? – не понял Хенсын. - Ну, ты работаешь в его ресторанчике, - подсказала сыну мать. - Он отец Есоба?.. – осторожно уточнил парень, стараясь припомнить, говорил ли ему Есоб о том, кто его родители, но ничего конкретного не вспомнил. - Ты о том мальчике, с которым ты дружишь? Да, это сын господина Яна, - женщина утвердительно закивала, отворачиваясь обратно к плите, на которой томился ужин. - И? - Ну, так вот: они недавно встретились то ли на улице, то ли ещё где-то… Короче, как оказалось, они бывшие одноклассники и хорошие друзья в прошлом. Вот он и предложил нашему отцу стать его помощником в новом ресторане, который он хочет открыть. Его расстроило положение старого друга, да и к тому же требуется ответственный и честный работник. А ты же знаешь нашего отца все его проблемы от излишней честности, так неуместной в этом сложном мире. - Да, знаю, - вздохнул парень, - А старый ресторан? Тот, в котором я сейчас работаю… - спросил Хенсын, ставя пустую тарелку в раковину и, включая воду, чтобы ее вымыть. - Видимо, хочет его продать, не знаю. Это мелочи. Главное, что нам надо переехать к концу следующей недели, а сегодня уже вторник, и тебе нужно забрать документы из школы. Предупреди учителя, - буднично нарезая овощи и даже не смотря на сына, отвечала Гымчжа - так звали мать Хенсына. - Мам, но я не могу… - решил перейти в менее приятное русло Хенсын и вновь посмотрел на маму. - Почему? – женщина, повернувшись, удивленно округлила глаза. – Дело в школе? Или… друзьях? Есоб же тоже переедет… - Не совсем… - Хенсын отвернулся, потому что сердце предательски кольнуло. - Тогда в чем? – женщина поправила волосы, предварительно вытерев руки об полотенце, а затем сложила их на груди, глядя на сына таким взглядом, которым смотрят матери на детей, заведомо зная ответ, но, желая услышать его непосредственно от своего ребенка. - У меня через два дня конкурс… - неразборчиво промямлил парень. - Хенсын, говори нормально! – родительницу убивала привычка сына мямлить, когда он волнуется. - У меня через два дня конкурс в звездное агентство вместе с танцевальной группой, в которую меня взяли почти три месяца назад, - скороговоркой выпалил Хенсын. - Ты снова танцуешь? – на грозный вопрос сын и мать повернулись одновременно. В дверях стоял вернувшийся с работы отец Хенсына – Чан Сонмин, человек старых принципов и суждений, однако добрый и отходчивый. Печально было, что ему очень не везло с работой, ведь он был на самом деле мужчиной образованным, ответственным и серьезным. - Да… папа… - Хенсын опустил голову, желая, чтобы отец не начал снова кричать о том, что парень должен работать, а не ногами дрыгать, как он называл современные танцы. - Ясно, - только и ответил мужчина, садясь за стол. - И ты не злишься? – Хенсын неуверенно спросил отца, однако в голосе все сквозило надеждой. - Ну, Хенсын, это конечно не самое лучшее, что может быть, но ты доказал, что можешь быть серьёзным и взрослым. А если ты ещё умудрялся совмещать две работы и репетиции, то тем более нет поводов тебя ругать. Плюс ко всему – твоя успеваемость осталась на том же уровне, а значит, увлечение и в этом тебе не мешает. Мне только важно, чтобы ты не сорвался, ведь это очень тяжелая ноша в равной степени и для психологического, и физического здоровья. - Со мной все в порядке. И твои слова значат, что… я могу остаться? – в голосе Хенсына теперь звучала откровенная мольба. - Об этом разговор не стоял и не стоит. Нет и точка. Танцевать можешь, но пока не окончил школу, один ты жить не станешь, - Сонмин сказал, как отрезал. Хенсын знал, что спорить с отцом смысла нет, но все равно попробовал. - Но, папа!.. - Даже не пытайся меня переубедить. Разговор окончен. *** - Алло, Соён? - Да, - в трубке зазвучал равнодушный девичий голосок. - Привет, как дела? Сегодня будет репетиция? А то мне никто ничего не сказал… – печальным голосом уточнил Хенсын, садясь на свою кровать с ногами. - Нормально. Не знаю. Думаю, что нет. У всех дела какие-то сегодня, - коротко, но емко ответила девушка, которую по голосу, словно не радовало, что новичок оторвал ее от каких-то дел. - Да? – удивленно переспросил парень. – Такое бывает? Мне казалось, перед кастингов Чунхен загоняет нас до смерти… - Да, бывает. Извини, но мне некогда с тобой разговаривать, нужно бежать. - А, хорошо. Пока… - чувствуя гнетущее разочарование, попрощался Хенсын. В тот момент он думал, остановить ее и сказать ещё что-то, или повесить трубку. - Пока. - Подожди!.. – все-таки не сдержался парень. - Что ещё? – недовольно уточнила Соён, ещё сильнее раздражаясь. - Знаешь… у меня тут проблема возникла… как бы это объяснить… - неуверенно пытался объяснить что-то парень. - Хенсын, говори нормально, я не понимаю, когда ты мямлишь, - девушка раздраженно поправила Хенсына. - Родители собираются переехать к концу следующей недели и, похоже, мне не удастся остаться в Сеуле, - скороговоркой выговорил новичок. - Как?! А группа? – вмиг изменившимся голосом ответила Соён. - Не знаю, что и делать, но я все ещё стараюсь уговорить отца. Но репетиции точно не будет? Это все из-за меня, да? Чунхен ещё злится? - Хенсын, я не думаю, что он злится, но точно ответить не могу, - неуверенно оправдывалась девушка, хотя ответ был ясен и без ее слов. - Надеюсь, ты сможешь разобраться с проблемами и останешься. Не забудь, что мы встречаемся около здания агентства в четверг в 9 утра. - Я помню. Только не говори пока никому, что я могу уехать, потому что на конкурс я точно попаду и выступлю там, а дальше видно будет. Надеюсь, отец успокоится и разрешит мне остаться, - смущенно попросил Хенсын, выкручивая одну из своих штанин. - Хорошо, я ничего не скажу им. - Спасибо, Соён, - ласково поблагодарил подругу Хенсын. Он знал, что она хорошо к нему относится, пусть иногда и не показывает этого. Ей он мог доверять. - Не за что. Пока. - Пока… - но в трубке уже слышались гудки. Хенсын посмотрел на экран своей старенькой Нокиа и понял, что ему нужно совершить ещё один звонок. На этот раз Есобу. *** Лежа у себя дома на кровати вечером после конкурса, Хенсын думал, что лучше бы он вообще это не начинал, вместо того, чтобы вот так подставить свою любимую команду. Как он мог потерять сознание прямо во время выступления? Нет! Как он мог вообще заболеть в такой день?! Парень чувствовал себя плохо с утра, но списывал все на то, что поздно лег из-за длительного рабочего дня в ресторане: внезапный вызов в ресторан из-за банкета, беготня, посетители, снова беготня, потом ещё уборка. В итоге он оказался дома только в два часа ночи. Хенсын, к тому же, из-за температуры, которую он не удосужился померить дома, заснул в автобусе, и именно поэтому опоздал. Звонить было бессмысленно, проще добежать. Но кто же знал, что все так обернется? Чунхен его теперь точно убьет или вообще никогда не простит, что ещё хуже. Скорее всего его даже вышвырнут из команды. Просто больше никогда не позвонят и не позовут на репетицию. Сердце предательски сжалось. Нет, Хенсын этого не переживет. Они не могут быть так жестоки к нему… Одно – не принимать его, ведь подобные чувства сплоченной команды к новичку понять можно. Но вот так выгнать – это совсем другое. Тем более Хенсын же просто заболел – с кем не бывает? На его месте мог оказаться любой: Соён, Хёри, Дуджун, Чунхен… Нет, Чунхен бы никогда не свалился с температурой прямо посреди сцены. Он сильный, не то что Хенсын. Воспоминая лица товарищей по команде, Хенсын содрогался, потому что все они, пусть и не показывали открытого раздражения, но по ним было видно едва сдерживаемые, бурлившие в них, отнюдь не положительные эмоции. Особенно Хенсыну запомнилось выражение лица лидера. Чунхен стоял, облокотившись на косяк гримерки, и лишь равнодушно смотрел куда-то сквозь Хенсына, пока того приводили в чувство и давали отсидеться перед тем, как отправить домой. Словно его и нет совсем. Оправдания парня никто не стал слушать – его просто посадили в такси вместе с вызвавшейся проводить его Соён. Ехали они молча, а около дома попрощались, больше ничего друг другу не сказав. Сейчас Хенсын думал, что так она хотела поддержать его хоть каким-то образом, не дать до конца почувствовать себя изгоем, коим он теперь являлся. Уменьшить боль и страх в его душе. *** Воодушевлённый последними известиями из дома, Хенсын бегом бежал на репетицию, которую все-таки назначили на пятницу. Ему позвонил сам Чунхен и, пусть и сухим, но настойчивым голосом, сказал, что репетиция будет, и они его ждут. Ждут! И это при том, что последнюю неделю, пока он болел, от команды было ни слуху, ни духу! Жаль, он не успел рассказать вторую за сегодняшний день отличную новость Соён, потому что её телефон оказался выключенным, но это ничего, ведь парень все ещё может сказать это ей лично, когда увидит. А заключалась новость в том, что отец разрешил Хенсыну остаться! Когда родители пришли с работы, то позвали Хенсына на кухню и долго разговаривали насчет его планов на будущее и на учебу. Хенсын говорил, что хочет ещё раз попробоваться в агентство со своей группой, раз они из-за него провалились, но и что в университет будет поступать. Но Хенсын даже не думал, что в конце разговора, когда он скажет, что опаздывает на репетицию, отец положит ему руку на плечо и разрешит остаться в Сеуле, потому что его сын уже взрослый и самостоятельный парень. Просто онемев от счастья, Хенсын обнял родителя, а за ним и мать, и, схватив куртку и наспех нацепив кроссовки, вылетел в дверь. На улице шел такой сильный дождь, что вся его тонкая ветровка и волосы моментально промокли, потому что зонт Хенсын оставил дома, от внезапной радости выскочив на улицу даже не застегнувшись. Он бежал по улице от счастья и осознания таких невероятных новостей, что совсем позабыл сесть на автобус, который вдвое быстрее довез бы его до студии. Дождь хлестал в лицо, его капли падали за шиворот, ноги промокли, но Хенсын не чувствовал этого, потому что был просто на седьмом небе. Даже споткнувшись на дороге и едва не завалившись в лужу, он не расстроился, а ещё быстрее, насколько мог при том, что преодолел уже два квартала, пустился в сторону места, где его ждала команда. И это учитывая, что эту неделю он едва мог встать с температурой под сорок. Перепрыгивая через две и даже три ступеньки, будто на крыльях, Хенсын за минуту поднялся наверх, в студию, где на полу посреди зала уже сидели и ждали его Соён, Дуджун, Хёри и Чунхен. Однако вся беззаботная радость парня улетучилась, стоило ему только взглянуть на их мрачные лица. - Что-то случилось? – вместо приветствия спросил парень, наблюдая, как Соён отводит взгляд, а Чунхен хмурится. - Нам нужно очень серьезно поговорить, Хенсын, - первой заговорила Хёри, а от нее хорошего ждать не приходилось. - О чем? – но до него быстро дошло, - Вы о нашем провале? Простите, я действительно виноват… - склонил голову и отчаянно попытался оправдаться новичок, понимая, к чему может привести этот разговор. - Да, ты виноват, - словно эхо отозвался Чунхен. - Но я болел… - Это тебя не оправдывает! – прикрикнул на него Дуджун, стараясь скрыть ехидную улыбку, что все пыталась занять место на его лице. Парень был несказанно рад, что через 10 минут все будет кончено. Когда лидер собрал их несколько дней назад и сказал, что нужно что-то решать с Хенсыном, было видно, что он очень сомневается, однако уговорить вышвырнуть недоделка из команды оказалось в принципе достаточно легко. И Дуджун вместе с Хёри вполне были довольны своей работой. - Да, Хенсын, тебя это не оправдывает, - заговорил Чунхен, не давая возможность Хенсыну вставить хоть слово. – Мы, а в особенности я, неоднократно говорили о том, что танцы и команда для тебя должны быть не просто хобби, а стремлением. И ты подставил нас не когда-нибудь, а в самом конце. Так дело дальше не пойдет. - Чунхен, прошу… - зачем-то начал умолять Хенсын. - Соён нам сказала, что ты должен вскоре переехать? – новичок видел, как девушка вздрогнула, услышав свое имя, и ещё сильнее отвернулась в сторону, чтобы он не видел ее лица. Доверие?.. - Да… - Хенсын сжал руки в кулаки стараясь не дать эмоциям завладеть им полностью, однако чувствуя, что слова этих людей вызывает в нем обратный эффект – апатию. - Ну, вот и отлично. Езжай, Хенсын, потому что здесь ты больше не нужен, - прямо смотря на парня, проговорил свой приговор лидер команды. - Как это? – глухо и на автомате переспросил опустошённый парень. - Так, Хенсын, мы больше не нуждаемся в твоих услугах, - съязвила Хёри. - Группа провалилась из-за тебя, так что и ловить с нами тебе больше нечего, - вставил шпильку Дуджун, довольно складывая руки на груди. - Прости, Хенсын, но это так. Мы это решили единодушно, - отозвался лидер. - Но, ребята… - свой осипший голос, парень едва узнал сам. Это была последняя, абсолютно бессмысленная попытка противиться. - Вот и все, Хенсын. Вот и все, - покачал головой Чунхен, твердо смотря на бывшего новичка «LifeLine» - одной из сильнейших из дэнс-команд. Полностью обессиленный Хенсын медленно развернулся, едва разбирая, куда идет, и едва передвигая ногами, все же каким-то образом смог успешно выйти на улицу. Его пробрала дрожь от внезапно поднявшегося над улицей ветра и усилившегося дождя. Или до этого они тоже были, а он просто не замечал, потому что счастье, казавшееся настоящим, застилало ему глаза? Как он мог решить, что они оставят его после такого провала? Наивный, добрый и честный глупец. И так похож этим на своего отца, ведь тот тоже всегда страдал от излишней открытости и доверчивости. А ведь мама предупреждала и его и сына, что нельзя быть такими наивными, нельзя показывать и отдавать людям всего себя, а они никогда не прислушивались. Стоя в нерешительности спиной к зданию, в котором все ещё находились его бывшие «друзья», Хенсын изредка кидал пустой взгляд на окна второго этажа. От влажных волос и стекающего по ним за шиворот дождя постепенно становилось ещё холоднее, поэтому парень, опомнившись, поспешил застегнуть легкую куртку. Однако тут его ждало не меньшее разочарование, ибо вся рубашка оказалась насквозь мокрой. Тогда он оставил попытки что-либо изменить, только побрел в сторону остановки, чтобы поскорее доехать до дома, принять душ, выпить чаю и заснуть в теплой кровати, чтобы как можно быстрее забыть боль, которую ему причинили его теперь уже бывшие одногруппники. Размышлять о причинах их решения Хенсын не стал, потому что счел их вполне ясными, а лишь дал себе слово никогда больше не танцевать. Ну, или не танцевать в команде, потому что он не был уверен, что сможет жить без танцев.