Сломанная корона

Кларабелль, немного психанув, повисла на ветке вверх ногами, отпустив руки. Надоело. Который час уже караулит на этом несчастном дереве, и всё без толку. И никого не обвинишь — это была её собственная глупая идея, потому что она устала глазеть на унылое лицо Миры, когда та зацикливается на своей мелкой. А спустя столько времени возвращаться с пустыми руками ещё более глупо. Остаётся только ждать дальше. И надеяться, что часы в дни не превратятся, иначе её съедят насекомые, которые слишком мелкие, чтобы на них как-то пытаться воздействовать, только по себе попадёшь. Убогий домик, видный в просвете между ветвями, вызывал желание разве что его поджечь… с учётом того, что здесь вокруг одни деревья, горело бы, конечно, знатно, да вот только она собственной магией настолько направо и налево не разбрасывается. Кларабелль бесшумно вздохнула и подтянулась, на этот раз на ветку усевшись, и как раз вовремя. За ветвями впервые началось какое-то движение, и Кларабелль прильнула к стволу дерева, заставив ветви себя прикрыть. Если и почувствует магию — да и ладно, но вряд ли, энергетика мелкой, отравленная её вмешательством, должна была уже достаточно заполнить это место, чтобы изначальный источник в её лице мог затеряться. Старуха вышла из дома с девчонкой на руках. Ой, вот только не говорите, что она с ней ещё и куда-то таскается… Придётся тогда дом обыскивать и там что-нибудь искать, что может подойти. Старуха отошла куда-то за дом и вернулась обратно уже без мелкой, беспокойно оглянувшись, а потом скрывшись в доме. Кларабелль извернулась, пытаясь увидеть, куда же дели племяшку, но с такого ракурса то место совершенно не просматривалось, потому она, подождав немного, спрыгнула с дерева и пошла по земле, продолжая скрываться, чтобы оказаться напротив нужной стороны дома. Девчонка счастливо возилась в земле, заставив Кларабелль скептически хмыкнуть. Мирабелль бы с ума сошла, если бы додумалась до того, что у её дочери будут такие развлечения. Ну, отлично. Что ей не нравилось, так это то, что племянница игралась прямо под окном: очевидно, чтобы быть под присмотром, но она-то не собиралась попадаться на глаза старухе. Устроить что-нибудь ради отвлечения с другой стороны не подойдёт, она же наверняка Клариссу сначала заберёт. Значит, придётся как-то выкручиваться… Кларабелль, прикинув размер окна, попыталась понять, какой там угол обзора, и двинулась вперёд, держась вне возможного поля зрения. Так… Она шевельнула рукой, чуть прикрыв ставни — недостаточно, чтобы заподозрить что-то, кроме дуновения ветра, и чтобы ринуться их открывать, но достаточно, чтобы ещё немного ограничить видимую область, и таким образом постепенно подошла ближе к ребёнке. Кларисса заметила её не сразу, но в какой-то момент оторвалась от втыкания палок в землю и растерянно уставилась на неё. Кларабелль скосила глаза в сторону дома: как она успела приметить, Медея там не сидела на одном месте, а суетилась по дому, потому за девочкой поглядывала, кажется, краем глаза, но, если мелкая заплачет или ещё что внезапно выкинет, то наверняка это заметит. Кларабелль не была уверена, насколько та вообще осознанная. Вроде сейчас хотя бы похожа на что-то человеческое, а не как было. Волосы даже до плеч доросли: тёмно-коричневые, темнее, чем у идиота, да и вообще цвет какой-то не такой, но она не знала, как обозначить оттенок. — Иди сюда, — чуть слышно, почти одними губами, и поманила рукой. Кларисса смотрела на неё, открыв рот, а потом действительно шустро поползла к ней. Она же не может её помнить, да? Кларабелль, не считая махинаций с заклинанием, к племяннице приходила только приволакиваемая Мирабелль, а сама магия для мелкой прошла фактически незаметно, так что поводов не было… Да и она была уверена, что у той ещё память, как у рыбки. Девчонка, приблизившись, внезапно для Кларабелль, понятия не имевшей, как вообще дети развиваются, встала и потянула её за тунику, указав левой рукой на кулон. — Дай? — с надеждой. Кларабелль быстро глянула на окно. Медея как раз скрылась в недрах комнаты и, вроде, на манипуляции воспитанницы внимания не успела обратить. Бесстрашное дитя, конечно. Кларабелль подавила порыв отцепить пальцы — ей же и надо было её подманить, так что придётся пользоваться ситуацией. Она стянула кулон, кинув девчонке, и та, плюхнувшись обратно на землю, поспешно ухватила вещичку, а она потянулась к ножнам, незаметно доставая кинжал. Заорёт или нет? — К… Кларисса, — шикнула она, чуть ли не впервые назвав племянницу по имени, и девчонка уставилась на неё с некоторым недоумением, запрокинув голову — то, что надо. Кларабелль ухватила прядь волос сбоку — сначала думала с затылка, но поняла, что там останется заметная пустота, а если оно не отрастёт до возвращения к Мирабелль, то сестричка точно не оценит, — и быстро резанула лезвием, одной рукой убирая кинжал, другой выхватывая у мелкой обратно кулон. Та возмущённо запыхтела, и Кларабелль закатила глаза, махнув ей рукой… то есть кулаком с зажатыми в нём несчастными волосами. — Не боись, ты мне ещё целая нужна, — буркнула она, уже менее заботясь о скрытности, кинувшись снова в лес. *** Не унывать, не унывать, не унывать… Она сильная, она справится, как и всегда справлялась. Мирабелль лучезарно улыбнулась собственному идеальному отражению. Платье элегантного тёмно-красного цвета, с открытыми плечами, и украшения, не менее идеально сочетающиеся с короной. Прекрасна, как всегда. Она хмыкнула, коснувшись весьма реалистичного украшения-цветка в волосах у уха. Мило, но не сочтут ли слишком вульгарным для вдовы… Ей нравились всякие миленькие и нежные украшения вроде такого, но больше в повседневной жизни, а тут всё же особый случай. Хотя на вечерний приём она все равно ещё раз переоденется… но и сейчас образу быть бы достаточно официальным. — Давай без этого, — обернувшись, сообщила она Мариссе, не теряя улыбки. — Перебор. — Две секунды, миледи… — Марисса засуетилась, аккуратно отцепляя украшение и поправляя причёску. Жюлиет глазела довольно восхищённо, а Атэнэйс просто чуть улыбнулась. Всё же была в старшей фрейлине какая-то усталость, несмотря на то, что никаких серьёзных проблем у неё не обнаружилось. Может, у неё это тоже от переживаний и тревог? Их сейчас у всех хватало. Сначала разобраться со срочными делами, которые нельзя отложить на завтра, потом несколько индивидуальных встреч, потом приём — празднование лишь на день, правда, в городе вроде как что-то продлится дольше, ярмарка или что-то в этом духе, но для себя Мирабелль не стала затягивать, внутренне грустя от того, что день рождения дочери отпраздновать не удалось (хотя для публики заявления были), да и пять дней назад была вторая годовщина со смерти мужа. И Мирабелль поняла, что уже… отболело. Грустно, одиноко, но нельзя сказать, что эта доля одиночества появилась именно два года назад. А боль утихла, ушла вглубь, старым, уже зажившим шрамом на душе. Не первым, но хорошо бы последним. Бабушку она не успела запечатлеть в памяти, отца слишком редко видела, рана от матери заживала долго, но детская память всё же затирает быстрее… (И Эйван ранил раньше, чем погиб, что было стыдно признавать.) — Я закончила, — Марисса смотрела на неё сияющими глазами. Мирабелль сегодня двадцать семь. За десять дней до дня рождения Клариссы случился переполох в герцогстве Шарлис. Кларабелль разобралась, но… слишком близко к столице. И на тех землях — впервые, под контролем сестры порядки были обычно железные. А качество жизни не хромало — территория там богатая, потому Мирабелль не могла понять, как так, почему. Хорошо, что хотя бы без предательств, перепуганная наместница первая же и подняла тревогу и обвинений ей не предъявлялось, но оттого Мирабелль сама только больше путалась. Последующий месяц же — тишина, почти пугающая. Ни одной плохой вести, но, впрочем, и хороших особо не водилось… Но ей двадцать семь, у неё день рождения, и она сегодня планировала исключительно расслабляться! Кларабелль опять где-то потерялась, но уж сегодня Мирабелль могла быть уверена, что та придёт. Что-что, но её праздники она не пропускала. Губ Мирабелль наконец-то коснулась по-настоящему тёплая улыбка. — Благодарю, — Мирабелль изобразила реверанс перед собственным отражением. — Пожалуй, мне стоит поспешить. В этот раз Ясписс удосужились отправить к нам посланника… Леди Лахеса пока не вернулась, но Мирабелль и сама велела ей не спешить. Пусть оценит обстановку изнутри получше, да и дань уважения высказать. Правда, Совет лишился сразу двух представителей, отчего Мефис доверительно побурчал ей, что неудобно, когда за твоей спиной стало ровно в два раза меньше людей, Мирабелль только сочувственно хмыкнула — всем ведь было ясно, что Никсены фактически высказывали волю Зеулов. Пусть и дозволяя себе некоторую свободу, но наперекор никогда не шли. Посол был уже в возрасте и кого-то Мирабелль неуловимо напоминал, но она весь формальный разговор и поздравления, несмотря на очевидность, не опознала, кого, пока мужчина на прощание, низко поклонившись, не передал ей конверт со знакомым почерком на нём так естественно, что на жесте никто не заострил внимания. Мирабелль невозмутимо отложила его и вежливо улыбнулась: — Передайте мои наилучшие пожелания. Надо же. Ей казалось, что, толком ничего не зная, сложно будет найти родных, но, возможно, виконтесса знала больше, чем говорила — а может, просто нашла способ. Для такой сплетницы не впервой работать с информацией, которую не так-то просто получить. Посол ещё раз поклонился, уже молча, и вышел, и Мирабелль, глянув на часы, кивнула охраннице на конверт: — Проверь. Та чуть вздрогнула и поспешно метнулась к ней. Виконтессе-то доверять можно, а вот посредникам, ещё и из чужой страны — кто знает. Логически яссам нет смысла в её смерти (ещё и с учётом того, что регентшей тогда станет Кларабелль), но осторожность не помешает. Никогда не знаешь, какие силы за кем на самом деле могут встать. Мирабелль чуть зевнула в ладонь, и охранница, чуть поклонившись, вернула ей уже вскрытый конверт: — Яда нет, ваше величество. — Благодарю, — Мирабелль приняла его и пробежалась взглядом по аккуратным строчкам. Лахеса заполнила немалую часть письма совершенно бессмысленной информацией, от погоды до местных достопримечательностей и состояния своей семьи, и Мирабелль не сразу поняла, где суть, не считая делового постскриптума о том, что дела идут успешно. Не просто так же она всё это исписала… Так, вот, поняла Мирабелль, проглядев второй раз текст уже по диагонали. «…думала остановиться у родственников, но не стала. Но можно рассматривать как вариант в крайнем случае — думаю, вполне возможно всё уладить.» Не у одной Лахесы там есть родственники. Мирабелль поморщилась: этот вариант она не хотела рассматривать даже как самый крайний. Она протянула лист к свече, сжигая — ничего секретного, конечно, но ей стало как-то неприятно. Виконтесса, конечно, хотела, как лучше, но нет. После посла были казначея с финансовым отчётом, несколько срочных прошений и, внезапно, графиня Алекто вместо ожидаемого Мефиса. — С лордом Зеул что-то случилось? — уточнила Мирабелль, принимая из рук Алекто бумаги. Читать их уже не хотелось, и она просто потянулась за пером, чтобы подписать. Раз тревожат сегодня, значит, срочно, раз срочно, значит, проще довериться. Как минимум, отречение от короны они ей точно не напишут, а остальное всё решаемо. — Граф… несколько задерживается, — Алекто с непроницаемым лицом повела плечом, и Мирабелль поняла, что, скорее всего, что-то исключительно бытовое. — Благодарю, ваше величество. Мирабелль запоздало скользнула по бумагам беглым взглядом, чтобы понять, их надо у себя оставить или вернуть, после чего подвинула их на столе в сторону Алекто. Графиня взяла их и поклонилась: — Поздравляю, ваше величество. — Не надо сейчас церемоний, — махнула рукой Мирабелль. — Для этого будет вся ночь… — Подарок, к сожалению, тоже, — выпрямившись, Алекто чуть улыбнулась. — И… извиняюсь, но есть ещё кое-что. Мирабелль вопросительно сплела пальцы под подбородком, чуть виновато скосив глаза на документы, надеясь, что они тут не при чём. — Маркиз Флорео, судя по всему, колебался, но то ли передумал, то ли хочет, чтобы мы так думали. Мирабелль облегчённо вздохнула. Это она уже знала от Атэнэйс, которая ушла после разговора с казначеей из-за дел, связанных с подготовкой, но наверняка сейчас бы и виду не подала, кто тут вечно знает всё на свете. — Да, благодарю, я уже знаю, — улыбнулась она. — Он не пытался в чём-то вас убедить? Алекто покачала головой: — Нет. Мне кажется, он пытался восстановить репутацию в ваших глазах, но не могу судить, насколько он искренен, потому посчитала нужным предупредить. Тогда у меня на данный момент всё, ваше величество. До вечера, — она вновь поклонилась и удалилась. Мирабелль хмыкнула и откинулась на спинку кресла, незаметно вытянув ноги. Больше никого сегодня быть не должно. Время обеда, вернулась ли Кларабелль? Завтракать в одиночестве было, между прочим, весьма грустно. — Накройте в столовой, — приказала она лакею по пути в свои комнаты. К обеду Мирабелль переоделась в более домашнюю одежду, отметив, что Атэнэйс так и не вернулась. Ей кажется или она действительно стала чаще отлучаться в последний месяц… Впрочем, она ведь сама велела той больше отдыхать, а фрейлина ещё и не особо слушалась, разве не к лучшему? К еде она приступить не успела: сестра ворвалась в столовую вихрем, усевшись на своё место, и слуги, всполошившись, засуетились, поспешив за её порцией — приборы уже лежали на нужном месте. — Вот и ты, — улыбнулась Мирабелль. — Я волновалась. — Слишком долго провозилась, — развела руки в стороны Кларабелль, состроив виноватое лицо. Мимика у неё часто бывала наигранная, но от того особенно выразительная. Мирабелль хихикнула в кулак: — Ничего страшного. Чем занималась? Слуга, стараясь не попадаться на глаза сестре, осторожно подставил тарелку с едой. Ох, ещё и неизвестно, завтракала она нормально или нет. Наверняка толком не ела, где б она взяла нормальную еду? — Нет, сначала поешь, — сама же перебила себя Мирабелль, и Кларабелль в ответ не менее выразительно закатила глаза, но не стала спорить. Аппетит-то у той хороший, она же вечно двигается и потому много ест, но она же принимает неизвестно какую пищу неизвестно где… Кларабелль закончила раньше, но, постукивая пальцами по столу, осталась её ждать, и Мирабелль, вырвавшись из плена собственных мыслей, чуть поспешно доела десерт и допила сок, терзаемая любопытством. Если относиться критично, то подарки Кларабелль не отличались сильной оригинальностью, но ей все равно всегда было приятно (за исключением случаев, когда она ощущала себя так, как будто кошка в знак признательности притащила убитую мышь, но не так уж и часто такое происходило… это, кажется, сестра в какой-то момент переросла) и понятно, что та правда пытается попасть в её желания и вкусы. — По плану у меня есть свободный час, но, если надо, на тебя могу выкроить и больше, — сообщила Мирабелль сестре и благосклонно кивнула ближайшей служанке. Хороший был обед. — А… — Кларабелль чуть растерянно поморгала. — А, как хочешь. Пошли, — она подхватила её под локоть и увлекла за собой, в свою комнату, и Мирабелль, издав тихий смешок, послушно засеменила за ней, всё ещё снедаемая любопытством. В комнате было прибрано: видимо, горничные успели утром, а то Кларабелль не любила пускать к себе слуг, и те старались не попадаться ей на глаза лишний раз. Мирабелль так и не понимала, как сестра умудряется обходиться без хотя бы камеристки… Но управлялась же. — Хорошо, что ты успела до вечера, — произнесла Мирабелль, украдкой оглядываясь. — Правда, я и не сомневалась… — чуть улыбнулась. Кларабелль подцепила закинутую на кровать дорожную сумку и завозилась в ней, и Мирабелль вежливо увела взгляд в сторону. — А то! Могла бы и раньше, но там не от меня завесило. Кларабелль приблизилась к ней со спины, и шеи коснулась холодная цепочка. Ожерелье… нет, кулон! К вечернему наряду не так хорошо подойдёт, как специально подобранные украшения, но Мирабелль сразу решила, что оставит его. Сестра может и не обратить внимания, но ей самой-то это будет важно. — Как оно вообще… а, всё, — Кларабелль справилась с застёжкой и, чуть отступив, беспечно хмыкнула, но Мирабелль все равно полезла обниматься. — Всё прекрасно, спасибо! — она поцеловала упорно сопротивляющуюся сестру в лоб. — Погоди, ещё есть! — Кларабелль всё-таки выбралась из объятий Мирабелль, продолжившей кружить вокруг неё с беспечным смехом. — Не подарок, правда. Но ты всё… кхм, говорила, — она протянула ей нечто, на первый взгляд показавшееся куском шерсти. Мирабелль с недоумением взяла предмет, не сразу поняв, что это. Не шерсть — срезанный тёмно-каштановый локон. Короче ладони… и оттенок насыщенный… Кларисса. — Про мелкую, — уточнила Кларабелль. — Я подумала, что палец какой-нибудь явно не подойдёт, значит, будет так. Мирабелль не сразу поняла, что это своеобразная шутка, и запоздало издала нервный смешок, погладив волосы пальцем. Отрасли, значит. И прямые. Самый странный привет от дочери, который можно придумать. — Ну, что она живая и так далее… Неправильно? — уставилась на неё Кларабелль. (В голову почему-то полезли мысли о том, что волосы у мёртвых сохраняются дольше всего… О небо, какие глупые мысли.) Мирабелль сжала кулак и прижала его к сердцу, собираясь вновь с мыслями. Костяшки пальцев задели кулон, и она подняла глаза на выжидающую сестру. Она-то старалась, и, пожалуй, не так уж и жутко, как кажется. — Нет, нет… Спасибо! — почему каждый раз накатывает такой жгучей тоской, когда выбор был её собственный? Впрочем, она уже твёрдо решила, что не позволит ничему испортить день, а сестра по-своему старалась её порадовать. Мирабелль поспешно обняла Кларабелль, закатившую глаза с самым трагическим видом, но на этот раз сопротивлявшуюся менее рьяно. — Дорогая моя, я тебя очень люблю, — заверила сестру Мирабелль.