Сломанная корона

Всё началось одновременно в графстве Зеул и маркизате Эмпуас, ярко вспыхнуло и распространилось по всей стране, поглотив её и перемолов, ломая до основания, до холодного пепла, в итоге так же резко утихнув, чтобы из этих останков зародилось что-то новое. И Мелисса, очутившись среди этого пепла, была в ужасе. Разве всё должно быть именно так, вопрошала она себя вновь и вновь. Наверное, было наивно ожидать иного. Она же с севера, из герцогства Альда, всё начиналось на её глазах, почему должно было закончиться иначе? Но она-то искренне ждала! А тем временем то, что произошло в графстве Зеул, было словно зеркальным отражением её дома. Снова погибли люди, с обеих сторон, без всякого разбора, страшными смертями… В немыслимом количестве! Сколькие в итоге лишились семьи?! Скольких восстание просто слизнуло подчистую, будто их и не было никогда? — Это неправильно, — честно заявила она наконец барону… — нет, теперь, видимо, не барону. Просто господину? — Кедо. Стоявшая рядышком Сефо после такой реплики непонимающе глянула на неё и неловко переступила с ноги на ногу, открыв рот, чтобы что-то сказать, но тут же его закрыла, видимо, передумав. И Мелисса рискнула продолжить, пусть и не была уверена, что сумеет выразить чувства правильно. — То, что произошло, — Мелисса стиснула виски. — Почему опять все умирали. Я хотела… Разве Гера хотела бы такого?! Гера так и продолжала оставаться основным её ориентиром — та, кто всегда поступала по совести. Да, Мелисса понимала, что полностью бескровно обойтись, скорее всего, было бы просто нереально, но не ожидала почему-то ни очередной бойни, ни такого жуткого самосуда. Господин Кедо вместо ответа отвёл глаза, и Мелисса испытала глухое раздражение. Она, конечно, всё и правда понимает… но всё же! — В том числе и об этом я и хотел поговорить. Как насчёт того, чтобы вы определяли будущее? — Чего? — с подозрением поинтересовалась Сефо. — Войти в новое… хм, правительство? Предполагаю, вы будете одним из лучших вариантов. Мелисса уставилась на него так же прямо и непонимающе, как и Сефо. Она-то всё думала, почему их держат рядом, если, фактически, они больше не нужны. Что они могли узнать — узнали, что могли передать — передали. — И как подопечные Геры, и… сами по себе. Единственная выжившая после мятежа на севере и жертва злоупотребления властью… Не говоря уж о том, что можно обнародовать факт, кто именно победила принцессу. Достаточно ярко и в то же время вы достаточно обычные, чтобы вызывать отклик. — Я не жертва, — зашипела Сефо сердито, вычленив из сказанного самое задевшее, но Мелиссу встревожило иное, и она, притянув к себе Сефо, обняла её за плечи, резко возразив: — Нет! То есть, не об…обнародовать. Это опасно! Мало ли, кого может это обозлить! Сефо и так настрадалась. — Да и мы не уверены, я это или Энис, — встряла Сефо. — Пусть лучше Энис. Героем. — И я едва ли что-то знаю, чтобы управляться, — продолжила Мелисса. — Да я по сравнению со многими считаю-то едва-едва! Александро философски пожал плечами: — Это можно исправить. «Вызвать отклик». Мелисса смолкла, осознав, что сейчас нет возможности как-то по-настоящему узнать, кого именно хотят видеть в, как он сказал, правительстве. Что среди «достаточно обычных» большинство и будут неграмотными и неучёными, пусть и умными. Что… — Вы хотите нас использовать, — поняла она. Вот почему их продолжают держать рядом. — Чего? — вспылила Сефо ещё раз, пусть и в этот раз тише, поскольку Мелисса её так и не отпустила. И снова отведённый взгляд стал достаточно красноречивым ответом. Она права. Мелисса вздохнула, прикрыв глаза. Снова отказаться от возможности спокойно жить, чтобы пытаться что-то изменить? Теперь — без срока? — Хорошо. — А ты-то чего?! — Используйте нас, — повторила Мелисса. — Но! Вы гарантируете безопасность Сефо — даже если она не захочет в этом участвовать! — и действительно дадите нам возможность выучиться. Чтобы мы не были просто, эм, декорацией. Чтобы это было по-настоящему. А там уже она сама попытается сделать так, чтобы таких Мелисс и Сефо больше не было. *** А дальше были сплошные судебные разбирательства. Если с главными военными (она, увы, совершенно не разбиралась в званиях, да и по именам никого не знала, только ужасалась содеянному) разбирались быстро, то с аристократами всё затягивалось. Во-первых, из-за восстания основные лица уже погибли и, кажется, совершенно несоразмерной с какими-либо прегрешениями смертью, во-вторых, немногие что-то делали сами, и надо было разбираться, кто да причём, а в-третьих, никто понятия не имел, что делать с королевой. Мелисса, которую вместе с Сефо допустили до этих судов, впервые увидела её: теперь, видимо, бывшую, но всё-таки королеву. И была, кажется, удивлена, потому что представляла что-то иное. Та, отрешённая от мира, отвечала мало, игнорировала сначала почти все вопросы, чаще просто молчала, словно уходя в себя. Казалась совсем юной — на глазок Мелисса ей лет двадцать бы дала. Слухи не врали, очень красивой, несмотря на некоторую истощённость. Если на глаза не смотреть. Взгляд был потухший, как у той, кто пережила много горя, и Мелисса понимала, что та действительно тоже потеряла всю семью. А она ждала увидеть злодейку, а не уставшую женщину, и вновь вспоминала те чувства, которые испытала, думая, что Сефо мертва. Какой-то чистой мести ей совершенно не хотелось. Справедливости — да. — Теперь я понимаю, почему я была «принцесской», — внезапно заговорила Сефо, когда они вышли из зала суда после очередного заседания, ни к чему не пришедшего. Они, скорее, напоминали затянувшиеся допросы, в которых допрашиваемая не могла ответить на большинство вопросов. Только смотрела ничего не выражающим взглядом. — Ась? — вздрогнула Мелисса, в очередной раз думая об этом взгляде. — Меня называли принцессой в том доме, — повторила Сефо, наматывая прядь волос, выпавшую из хвоста, на палец. — Они представляли, что… э-эм… её. Мелисса непонимающе скользнула по ней взглядом, по-новому цепляя детали: бледная кожа, тёмные волнистые волосы и миловидность, не испорченная даже тяжёлым детством. Ещё при первом знакомстве Мелисса подумала, что Сефо очень красивая, как сказочная героиня. Пожалуй, если не знать королеву в лицо, то можно и использовать девочку со схожими параметрами. Звучит, конечно, ужасно. Мелиссе стало очень противно и обидно, причём, кажется, не только за Сефо, но и за «оригинал», и она поспешно обняла подругу. Разбирательства продолжались. В один из дней королева наконец заговорила. Правда, прицельно не отвечая тем, чьё происхождение не знала или считала, видимо, низким, как приметила Мелисса, но заговорила. И, если, когда речь шла о чём-то, что Мелисса знать не знала, она ничего особенного заметить не могла, но, когда речь зашла о знакомых ей событиях, то она только сильнее запуталась в своих чувствах. Потому что это было очень странно. — …в массовом истреблении мирных жителей герцогства Альда в семьсот пятнадцатом году? — Истреблении? — королева впервые запнулась, переспросив. — В семьсот пятнадцатом там был бунт, — медленно проговорила она. — После которого проблему голода решили, убив всех голодающих, — съязвил кто-то — Мелисса, оглянувшись, с удивлением узнала мальчишку. Вернее, не совсем узнав — имя она забыла. Он, вообще-то, из знати был. В таверне она его видела, ещё тогда удивилась, правда, чуть меньше, когда узнала, что его семью убили. Фамилия точно Диосс, это она помнила. — Все протестующие — и не протестующие, — были казнены на месте без всякого суда военными, — куда спокойнее проговорил кто-то другой из присяжных. Королева опустила глаза, глядя на сложенные перед собой ладони — она не была связана, только надели сдерживающий магию браслет, и то, честно говоря, никто не понял, есть ли в нём смысл, поскольку ходили слухи, что магией она фактически не владеет, а такие ограничители были весьма редки и сложны в изготовлении. Да и она до сих пор не предприняла ни одной попытки сопротивления. Никто в принципе так и не понял, что именно в итоге произошло в замке. — Казнены военными, — эхом повторила она, мотнув головой и вновь подняв глаза. — Да… Да, конечно. — В Лемиасе, — впервые встряла Мелисса. — И там, — согласилась королева, не глядя на неё. Она лжёт, мрачно поняла Мелисса, подперев голову кулаком и снова смолкнув. Лемиас — один из ближайших крупных городов к её дому, и его жителей ничто не коснулось. Только верхушку заменили, а горожан не трогали, лишь запугали. Мелисса через него проезжала. Лжёт или просто не запоминала — но по тому, как та, раз за разом, продолжала просто соглашаться, больше уже не запинаясь, избегая подробностей, Мелисса всё больше склонялась к первому варианту и не могла понять, чего именно она добивается. Было бы куда понятнее, если бы судимая отрицала или скидывала вину на других, но она соглашалась, и Мелисса замечала, что не она одна начинает это замечать, пусть у неё и было чувство, что проще было бы на этот факт закрывать глаза, но не когда показания переставали сходиться. Прямо об этом не говорилось, но чуть позже до Мелиссы дошла ещё одна причина, почему с королевой тянули, да и то, только с помощью прямо проговорившей Сефо, сообразившей раньше, чем она: неизвестность, что же произошло с принцессой Клариссой, единственным ключом к которой, видимо, и была королева. Жалко девочку. Совсем малышка ещё должна была быть. Задумавшаяся Мелисса пропустила часть разговора, когда королеву вновь увели, предполагая, что вновь будет только промежуточное подведение итогов, и к последующему оказалась совершенно не готова. — Ещё нельзя уйти, да? — опомнившись, тихо поинтересовалась она у Сефо, в ответ отрывисто мотнувшей головой. Жаль. В такие моменты Мелисса начинала жалеть, что ввязалась на эмоциях в дела, в которых совершенно не смыслила, но было решено, что им стоит и в этом поучаствовать… Конец очередного протокола, Мелисса, впрочем, хотя бы одним ухом послушала, в основном улавливая то, что продолжение отложено на завтра. Который уже день подряд. А что тогда сегодня ещё планируется? — Следующий подсудимый — Флорео Готье Тропаим, — ровным голосом объявил судья. Мелисса встрепенулась, испуганно вскинув глаза и сжавшись. Сердце на миг словно остановилось, а потом бешено заколотилось так, что стук отдавался в ушах. Мелисса стиснула ладони на коленях. «Последняя?» Бывший маркиз, в отличие от королевы, был связан и более потрёпан, но окинул собравшихся гордым презрительным взглядом, проскользнувшем в том числе и сквозь Мелиссу, но она, на свою беду, успела его поймать. «Оставляй». Нет, нет, нет, не надо. Не ещё раз. Пожалуйста, она же так старалась, она же пыталась предотвратить… Не надо, не убивайте их снова. Выберите в этот раз её. Она не хочет проходить это снова, снова, снова. «Пусть наслаждается последними днями». Мелисса не выдержала и, пытаясь укрыться, сползла с сидения, зажав руками уши и испуганно закричав.