Облетают последние маки

С тех пор как Ольга Петровна начала писать письма, как говорит: «С предложениями», она будто бы расцвела. Улыбается, напевает что-то себе под нос прямо на рабочем месте, надевает по ее мнению модные вещи, с Новосельцевым о чем-то шепчется. Она, обычно вежливая и незаметная, так теперь будто бы вообще со стенкой слилась. Верочка, у которой все работники учреждения на виду, знает это лучше всех. Она отчасти понимает как это важно для женщины — влюбиться. Знает Верочка, кто адресат писем Рыжовой — это заместитель Калугиной Самохвалов, давний ее университетский приятель и человек женатый. Верочке не кажется забавным такое увлечение, о чем она регулярно переговаривается со своей приятельницей Аленой, награждая Рыжову весьма неприятными эпитетами. Находящаяся в разбитых чувствах из-за разрыва с мужем, Верочка ощущает странные мысли у себя в голове, выражаемые двумя словами — «Не устраивает». Что именно ее не устраивает, она пока не может понять. Целый калейдоскоп событий происходит вокруг Калугиной и Новосельцева, за чем наблюдают с интересом все служащие, а она думает только о мечтательной улыбке Рыжовой, о ее разуме, парящем в каком-то особом месте, которому нельзя подобрать названия. То ли завидно, то ли еще что-то… Ворочается во сне Верочка, раздражаясь своему такому своему нестабильному состоянию. Одна. В пустой постели. Никем не согретая. А кругом лишь выписанные из-за границы тряпки, купленные на отложенные деньги. «Хорошо Рыжова устроилась. Ее и муж по ночам обнимает, и ребенок у нее есть, а она… Ценила бы, лярва проклятая». Всхлипывает Верочка, а потом плачет навзрыд, наутро с тяжелой головой вставая и на рабочем месте демонстрируя всем незаинтересованность в происходящем. Ольга Петровна же как будто роман в письмах пишет — регулярно просит Верочку передать очередной конверт. Самохвалов, когда видит знакомый почерк, кривится, глаза его вроде даже гневом вспыхивают. Хочется в эти моменты Верочке ему под одним этим глазом синяк оставить, да только уж очень хорошо он ее «взятками» задобрил. Смотря на блок «Мальборо», вздыхает тяжело Верочка, а потом, поднимаясь с места, заглядывает через стекло на стол Рыжовой. Радостная, так и светится, наверное, еще несколько минут — взлетит ввысь на невидимых крыльях. Кажется она милее обычного, изящнее… такая хрупкая. Думается Верочке, что иллюзии более другого человека красят. У нее никогда иллюзий не было, может, потому никогда и не была счастливой. Сердце неприятно сжимается, к глазам подступает влага. Отмахивается ото всего этого Верочка тут же как от надоедливой мошкары, к своим рабочим обязанностям возвращаясь. И даже с Аленой нет интереса сплетничать, а уж тем более смотреть эту «похабную почту»… — Вера, я к вам как обычно, с просьбой. Передайте, пожалуйста, — добрые глаза рассматривают с нетерпением, аккуратная рука протягивает конверт. Ольга Петровна вся словно маленький огонек надежды. Невыносимо на нее смотреть. Верочка подавляет тяжелый вздох, представляя себе скривленную морду Самохвалова и заранее желая ему провалиться под землю, но протягивает руку за конвертом. Молча, так как сил притворяться уже нет никаких. Пальцы женщин случайно соприкасаются. Вздрагивает Верочка, не сразу руку одергивая. Ольга Петровна изгибает бровь: — Что-то не так? — Не любит он вас… — вырывается из Верочки раньше, чем она успевает подумать. И только потом переводит взгляд на Рыжову. Та выглядит удивленной, растерянной, даже рот приоткрывает в невысказанном недоумении. Но в добрых глазах, кажется, прячется смешинка. Верочка сглатывает, на самом деле оглушившая себя своими же собственными словами. Проходят какие-то секунды, в которые Верочка мечтает исчезнуть из мира, она не может сосредоточиться на лице собеседницы. Рыжова же рассматривает ее как заболевшего ребенка, потом, чуть ли не смеясь, вздыхает: — А вы любите? — Да, — искренне, не задумываясь, отвечает Верочка, чувствуя при этом, как колет в груди. Ольга Петровна же, на секунды сощурившись и принимая безобидную шутку, широко улыбается и незаметно для Верочки возвращается на рабочее место.