***
Ромка стоит у ворот школы. В руках тлеет красный огонек сигареты, выбиваясь среди темной улицы. Никотин попадает в легкие, горло неприятно саднит. Дешевые сигареты давно не приносят Пятифану удовольствия. Парень по привычке тянется к заветной коробочке за очередной сигаретой, но правда и сам не помнит, как связался с вредной привычкой. Теперь же отвязаться от нее не может. Морщится и курит. Ромка думает, что так станет легче. Он хмурится, вглядываясь в двери школы, пока не замечает знакомый девичий силуэт, слетающий со ступенек. В руках футляр со скрипкой, а глаза сияют так притягательно, что отвести взгляд становится трудно. Она будто подпрыгивает на каждый аккуратный шажок. Рядом с этой девчонкой, даже мороз и сугробы выше, чем она сама становятся незаметными. В душе как будто снова ощущение тепла и лета. Предвкушение чего-то хорошего, дарящего надежду на лучшее. Парень потирает озябшие ладони, на сгибах пальцев образовались кровавые, полопавшиеся царапины, неприятно щиплющие кожу. Пятифан недовольно оглядывается на огромные сугробы, мечтая о скорейшем наступлении лета. Силуэт девушки подходит ближе, прижимая к себе футляр со скрипкой, она опасливо осматривается по сторонам. Будто думает, что кто-то схватит ее из-за угла. Пятифан тянется поправить сползающую на лоб шапку, придав себе более опрятный вид. Щелчком выкидывает недокуренную сигарету, думая, что зря перед встречей с Полиной решил покурить. Девчонка его вредные привычки не любит. Все время укоризненно смотрит в сторону зажженной сигареты или открытой бутылки спиртного. Огонек тускнеет в потемневшем снегу. Морозова равняется с Ромой. Глаза сияют как-то непривычно ярко, она покусывает, пухленькие губы и поправляет выпавшие пряди волос, которые обычно до невозможного идеального уложены. Сегодня она выглядит как-то по-особенному. В глазах иной отблеск, смотрит на парня Полина с неким недовольством, да и улыбка вмиг гаснет, как только она замечает Рому, стоящего у ворот школы. — Привет, — тянет парень, касаясь плеча девчонки. Та вздрагивает, смотрит отрешенно. Будто и не заметила Пятифана, ждущего ее у ворот школы. Полина в омут своих мыслей попала, и выбраться ей из него почему-то нелегко. В ответ слышится краткое «мгм». Тонкие пальчики сжимают футляр от скрипки сильнее, боясь выронить. Морозова не настроена на разговор со «своим уголовником», в мыслях мелькает разочарованный взгляд Смирновой, когда она едко усмехалась над Пятифаном. Полина медленно начинает себя изводить, понимая, что эта стервозная девчонка ей не безразлична. Ромка в тысячный раз жалеет, что пошел встречать свою девушку. Лучше бы у Антошки остался в денди с Олей играть. Щеки парня краснеют от кусачего мороза, на языке оседает горький привкус дешевой сигареты. Пятифан всматривается в потерянное лицо Морозовой, мечтая оказаться там, где его были бы рады видеть. — Пойдем домой, что ли провожу. — Ромка хмурится, смотря в сторону Полины. С ней явно что-то не так. Она в ответ только отстраненно кивает. Все чаще бросая взгляд на школу. Здание выглядит устрашающе на фоне темнеющего неба. В большинстве окон свет погашен, только тусклая лампочка освещает чей-то силуэт, стоящий на втором этаже. Силуэт нервно поправляет прядки волос, вглядываясь в парочку у школьных ворот. Пытаясь скрыться за школьными занавесками. Морозова отводит взгляд, сжимая губы в тонкую линию, как-то озадаченно хмуря брови. Она передает парню футляр. Молча направляясь в сторону дома. Аромат ванили Полина из головы больше выбросить не может.***
Смирнова смотрит ей вслед и раздосадовано вздыхает: «Какая же эта Морозова — глупая!» — девушка злится, дергая светлую, выпавшую прядь. Прическа становится неаккуратной, волосы пушатся. Тугая коса распадается от нервов ее обладательницы. Катя от обиды завыть готова. Шмыгает носом угрюмо, накопившиеся в уголке глаз слезы утирает, только бы никто не заметил её испорченное настроение. Она на людях выглядеть слабой не хочет. Не сможет же Смирнова признаться, что она глотает слезы из-за какой-то там Морозовой. «Не сможет» — мысленно отвечает сама себя Катя, стирая мокрые дорожки с покрасневших щечек. Девушка не может привыкнуть, что она ей не принадлежит, что «глупая Морозова» не её собственность. Что за руку девчонку держит Пятифан, сжимает аккуратные пальчики в своей огромной лапище. Что целует ее этот «уголовник». Пытаясь выкрасть у Полины еще один поцелуй, прежде чем побежать рассказывать о «своей девушке» дружкам. Что лучезарная улыбка адресована не Кате, а Ромке, который хватает у девушки портфель из рук и провожает до дома. Смирновой кажется, что к этому она никогда привыкнуть не сможет. Катя от ревности сгорает, не зная, как показать Морозовой, что она влюбилась в нее. Втрескалась по уши, сама того не заметив. Попала в омут сияющей улыбки и до одури притягательного аромата ежевики, а выход найти не может, да и не пытается вовсе. Только постепенно надвигающиеся чувство одиночества угнетает, Кате становится невыносимо страшно, что Полина не заметит готовности девушки пожертвовать чем угодно, только бы Морозова рядом осталась. Девушка пыталась получить хоть крохотную частицу ее внимания, только все было зря. Полина на едкие слова в свой адрес отмалчивалась, рядом появлялся ее «защитничек» со своей компашкой. Кате приходилось умело выкручиваться из ситуации, лишь бы он не заметил очевидной заинтересованности одноклассницы в его девушке. Любовные записки оказывались в мусорном ведре, и даже анонимная валентинка была насмешливо разорвана Ромой на глазах у всего класса. Девушка стойко стирала со щек размазанную, мамину тушь. Черные разводы красовались на светлой коже, скатывающиеся слезинки ухудшали ситуацию. Пятна от косметики грязными мазками пестрили на фарфоровых щеках. Обида прожигала насквозь. Непонимание окутывало разум девушки. Почему этот «уголовник.» Мечтой, которого был «Бумер». В лексиконе через каждое слово появлялся трехэтажный мат, а глаза нахально рассматривали нахмуренного Петрова, за соседней партой. Морозова без капли сожаления выбирала. Даже не обратив в сторону Кати беглого взгляда. Девчонка ни одного намека не понимает, как бы Смирнова не билась, ради хоть капли её внимания. Она только к Пятифану бежит, да портфельчик ему передает. Катя не понимала, но постепенно влюбленность в Морозову стала зависимостью. Очередная хотелка девушки проявила характер, а Смирнова повелась, отдавая последнее, только бы Полина ее заметила. Девчонка боится. Действительно боится, что все их нескончаемые игры в долгие переглядки, шепот в самое ушко и аккуратные, незаметные прикосновение для Полины возможность развлечься в наскучивших ей отношениях. Смирнова боится стать ненужной для единственного человека, к которому она хоть что-то испытывает. Катя еще ощущает ее аромат. Ежевика прочно въедается в разум девушки. Кажется, все вокруг окутано сладким ягодным запахом. Смирнова ароматом ежевики дышит, глотает жадно. Кате в тот момент кажется, что ей светит только стоять у окна, наблюдая за тем, как ее первая серьезная влюбленность уходит с другим. Вдыхая распадающийся аромат безответной любви.***
Смирнова трет покрасневшие глаза, осматривая класс. Усталость окутывает девушку, сил не хватает даже на обычный день в школе. Недосып с постоянными мыслями о «неудачной влюбленности» не дают Кате спокойно выдохнуть. Она больше не справляется. Частички ее идеального образа рушатся на глазах, не оставляя кроме усталости девчонке — ничего. Еще и эта Морозова делает вид, что тогда в раздевалке ничего не случилось. Смирнова же помнит все досконально. Каждый ее тяжелый вздох, руки со сжатыми кулачками и желание «быть нужной», знакомое Кате как никому другому. Как Полина тянулась за долгожданным поцелуем и как Смирнова слышала за спиной разочарованный вздох, после того как отпустила девчонку, побоявшись остаться ни с чем. Катя поглядывает в ее сторону украдкой. Солнце скользит через оконное стекло и на светлом, хрупком личике отражается его луч. Морозова смешно щурится и фырчит носом, будто оно его щекочет. Она секундно улыбается, так ярко, что, кажется, солнце может посоревноваться с ней своим сиянием. Глаза переливаются особым отливом цветом, а запах ежевики заполняет легкие Смирновой, не давая шанса Кате выбросить аромат ягоды из головы. Она засматривается на девчонку, сжимая маленькую ладошку до побеления костяшек, как только видит мерзкий взгляд Пятифана в сторону Полины. Он смотрит с неким собственничеством на девушку, будто думает, что она неизменно принадлежит ему. Смирнова едва держится, чтобы не сказать этому местному уголовнику оставить девчонку в покое. Только Катя сама, не знает, правильны ли ее догадки насчет их отношений или запущенная влюбленность мешает Смирновой здраво оценивать ситуацию. Девушка молча терпит, цепляя привычную маску на не показывающее эмоций лицо, а внутри бьется в истерике от собственного бессилия. Напущенная уверенность оказывается игрой одной хорошей актрисы, а страх пробирает до костей. Страх быть отвергнутой становится с Катей одним целым. Не отпускает ее, затягивает в удушающие объятья. — Морозова, — окликает она девушку, надеясь на хоть каплю ее внимание. Смирнова не знает, зачем она это делает, но внутри с каждой секундой растет неуверенность, что ей не ответят, рассмеются в ответ и кинут презрительный взгляд. И вот тогда все страхи Кати станут явью. Та, в ответ поворачивает голову, будто выпадая из своего мирка. На лице сияет полуулыбка и выглядит она настолько по-родному, что у Смирновой сердце щемит от невозможной нежности к этой невозможной девчонке. В глазах сверкают лучи солнца, будто даже отвернувшись, Полина оставляет его рядом с собой. Изящные пальчики тянутся к чужой ладони, пробегаясь по бледным костяшкам. Морозова кидает взгляд, на Катю обхватывая рукой чужое запястье. Хватка становится цепкой, будто девчонка боится отпустить. Вглядываясь в хохочущего Ромку все внимание, которого забрал Петров, Полина тянется за чужую, подрагивающую ладонь и тянет куда-то за собой. Смирновой попросту не хватит сил противиться этой несносной девчонке. Морозова тянет ее за собой, уверенная в том, что Катя направиться за ней, даже не оборачиваясь в ее сторону. Смирнова думает, как она променяла свой сучий характер на влюбленность в эту девчонку, а сама идет. Не может не пойти за ней. Полина заводит Катю в «тупичок» у раздевалки. Свет не попадает в темный закоулок, скрывая девочек в своей темноте. Рядом появляются редкие ученики школы, не замечая девушек, сжимающих друг друга в крепких объятьях. Морозова аккуратно укладывает голову Кате на плечо, утыкаясь острым носиком Смирновой в шею, вдыхая приторный аромат ванили. Из-за небольшой разницы в росте Полине приходится приподняться на носочках, чтобы положить голову девчонке на плечо. Объятья кажутся самыми родными, они успокаивают, даря такое нужное чувство защищенности, когда Катя целует ее в макушку, аккуратно поглаживая по голове. Полина сейчас нуждается в Кате, как ни в ком другом. Ей она необходима. Девчонке хочется хоть на секунду почувствовать себя нужной. Зарыться в, кажется уже породнившиеся объятья. В них тепло, будто Смирнова всю свою любовь выражает через прикосновения, надеясь, что Полина поймет. Девчонка судорожно хватает ее руку, боясь отпустить. Морозовой как будто мало прикосновений, она крепче за ладонь держится, пытаясь уловить, как можно больше нежности от девушки напротив. — Морозова, — голос у Кати тихий, спокойный безумно и даже обычно режущая слух фамилия звучит от нее по-особенному нежно. — Что будет, если твой Пятифан об этом узнает? — нарочито выделенное «твой» едко оседает в воздухе. Полина шмыгает носом разочарованно, пытаясь собрать остатки сил и не расплакаться перед Смирновой. Рома давно компании Полины предпочел Петрова. Он постоянно ошивался у него дома. Со светящимися глазами рассказывал о его младшей сестренке, о рисунках Антона и о самом Петрове, будто тот на самом деле ему не просто друг. Морозова стала замечать странный взгляд Пятифана обращенный в сторону Антона, и даже привычное Тошик из уст Ромки, теперь казалось каким-то знаком, чтобы задуматься об их отношениях. Полина стала часто думать, что Рома ей вовсе не нужен. Теперь все мысли девчонки занимала невозможная одноклассница, так влюбленно смотрящая на нее во время уроков, думая, что ее взгляд никто не замечает. Так порывисто сжимающая ее ладонь в своей, боясь отпустить. Одноклассница, в которую Полина, кажется, влюбилась. Вот только сказать это парню Морозова не могла, сил не хватало, а Смирнова задела больную тему, поэтому Полина несдержанно шмыгает носиком. Катя усиленно скрытые слезы замечает. Испуганно всматриваясь в любимый взгляд. Она не хотела доводить ее до такого состояния, а теперь стоит, рассматривает чужие, заполненные слезами глаза и готовится себя проклинать, что необдуманными словами делает больно. Смирнова слышит очередной, тихий шмыг носом, не выдерживая вновь затягивает Полину в крепкие объятья. Девчонка в них утопает, доверчиво прижимается к груди Кати. Носом утыкается куда-то в шею, вдыхая приторный аромат ванили. Смирнова поглаживает подрагивающую спину и целует в темноволосую макушку, вдыхая породнившийся аромат ежевики. — Я не знаю, Кать, ничего не знаю, — Полина сдается, только крепче прижимаясь к девушке, которая так ласково гладит по спине и целует в макушку нежно, как никто Морозову не целовал. Смирнова молчит, вслушиваясь в тихие всхлипы и чувствуя, как сарафан пропитывается чужими слезами. Полина только ближе жмется, молча просит рядом остаться. Катя понимает, обвивая руками девчонку все сильнее, пытаясь дать ей хоть временное чувство защищенности. Всхлипы утихают. Морозова пытается выбраться из теплых объятий, Смирнова хватает ее за руку, сжимая тонкие пальчики в своей ладони, ласково поглаживая выступающую косточку на кисти. Полина послушно остается рядом, вглядываясь в заинтересованный взгляд Кати. Та, в ответ притягивает девчонку ближе, обводя двумя пальцами контур губ, Смирнова хватается за чужой подбородок, заставляя, их поймать взгляд друг друга. В глазах девчонки все еще сияет солнце, даже в темном, мрачном коридоре школы. Они стоят непозволительно близко и эта близость их будоражит. Дыхание сбивается, а губы, кажется, немеют от желания. Но Катя разрывает контакт, шепча прямо в Полинины приоткрытые губы. — Все будет хорошо, Полин, я обещаю, — она ласково чмокает ее в кончик носа и напоследок проводя пальцами по ладони, убегает куда-то внутрь коридора. Девчонка ярко улыбается, смотря ей вслед, а в голове крутится растянутый по слогам голос Кати, когда она впервые называет Морозову по имени.***
Аромат ванили теперь для Морозовой, кажется родным, витающий где-то неподалеку, напоминая, что она рядом. Стук каблуков о деревянные половицы становится самым желанным. Презрительный смешок, так и показывающий все свое превосходство больше не кажется мерзким, а чужая едва заметная улыбка, теперь причина, по которой Полина верит, что «нужна». Девчонка сама и не заметила, как Катя стала значимой частью ее жизни. Как без теплых, крепких объятий прочно связанных с ароматом ванили Полина переставала справляться. Как породнившийся горячий шепот на уровне шеи стал самым желанным. Как приподнятые уголки губ и такое по-детски умоляющее «Сыграй мне что-нибудь еще!» теперь было лучшей похвалой за старания Морозовой. Полина не заметила, как глупая, неуверенная влюбленность переросла во что-то большее, чем простое желание «быть кому-нибудь нужной». Смирнова с восхищением в глазах наблюдала за Полиной, играющей на скрипке. Губы растягивались в такой родной улыбке, усмехнувшись, девчонка нараспев тянула — «Сыграешь мне Шуберта?». Композитор почему-то особенно полюбился Кате, а Морозова не в силах была противиться девушке. Хваталась за инструмент и, сбиваясь, наигрывала мелодии. Только бы увидеть, как «надменная» Смирнова с непередаваемым восхищением смотрит на нее и как на лице рассветает счастливая улыбка, при пересечении взглядов девушек. Полина теперь каждый их поцелуй ждет с нетерпением, а любые прикосновения запоминает, как самые желанные. Губы трогает легкая улыбка, когда Катя в своей привычной манере оставляет на носике Морозовой крохотный поцелуй, а после по-свойски сжимает тонкими пальчиками чужую талию. Полина привыкла ощущать цепкие пальчики, сжимающие ее кисть, не позволяющие отпустить руки друг друга хоть на секунду. Девушка просто привыкла быть кому-то нужной. Теперь Морозова действительно нужна. Ей повторяют это каждый день при секундных встречах в темном закоулке коридоров. Катя будто ее мысли читает, поэтому молча прижимает к себе ближе и шепчет в макушку, что Полина ей нужна, что без нее она не справиться и что она будет рядом, даже если Морозова решит, что ей это больше не надо. Ласково прижимается губами к шеи, оставляя мелкие поцелуи на белоснежной коже и повторяет, по слогам растягивая короткое слово «нужна». Полина Кате верит. Ей она попросту не может не верить. Девушка медленно начинает себя ненавидеть. Эта невозможная девчонка на нее смотрит до одури влюбленно, что у Морозовой, как в глупых цитатах «бабочки в животе». Катя не просит ничего взамен, а каждый мимолетный поцелуй, подаренный ей Полиной, заставляет девушку по-особенному светить улыбкой. Смирнова искренне признает, что влюблена и кажется, в девчонке безмерное количество счастья сейчас сосредоточенно, а Полина безумно боится разбить его необдуманным поступком. — Морозова, — над ухом раздается знакомый голос, по-родному растягивающий ее фамилию, сладко оседающую в воздухе. Около ушка девушки Катя проводит острым носиком, напоминая Полине котенка, просящего хотя бы крохотной ласки. У Морозовой на лице улыбка глупая, а в глазах, словно какая-то необъяснимая любовь к девушке напротив плещется. Девчонка умиленно хихикает, когда Катя опаляет шею горячим дыханием, мурашки бегут по коже, заставляя Полину вздрогнуть. Катя невзначай оставляет руки у Морозовой на талии, сжимая ее пальчиками. — Что же случилось, Смирнова? — наигранно заинтересовано спрашивает Полина. Поднимая голову, чтобы заглянуть в глаза возлюбленной. Обычно разочарованный, строгий взгляд Кати рядом с Полиной теплеет, она смело улыбается и глазами светит ярко, будто рядом с Морозовой ей и правда становится лучше. Катя по-собственнически хватает двумя пальцами подбородок Полины, заставляя, поймать их взгляд друг друга. Одним пальцем оглаживая контур скулы, она чмокает ее в кончик носа. Смирнова по-особенному любит оставлять поцелуи на носике девушки, от чего та смущенно улыбается, пряча робкую улыбку, пытаясь откинуть тонкие пальчики от своего подбородка. Катя только сильнее цепляется за нее, желая рассмотреть это до одури милое смущенное личико. Пододвигаясь ближе к девушке, Смирнова оставляет между ними всего несколько крохотных сантиметров. Чужое дыхание опаляет губы, непозволительная близость дурманит, а от долгого ожидания губы немеют. Катя, пользуясь своим сучьим характером, держит дистанцию, наблюдая за действиями Морозовой. Та, изумленно хлопает большими глазками, ресницы кажутся безумно длинными от каждого их легкого взмаха. Брови хмурит зло, ожидая поцелуя Кати. Пальчиками нетерпеливо стучит по изрисованной парте. Смирнова не вытерпев шепчет в приоткрытые губы. — Случилось, что я влюбилась в тебя дурочку, — ухмыляясь, шепчет Катя. Полина смотрит изумленно и тянется ближе к Смирновой. Ей безумно хочется поцеловать эту девчонку, отдав в поцелуй все эмоции, которые у Морозовой к ней накопились. Она закидывает руки за изящную шею, заставляя пальцы сомкнуться в замок вокруг нее. Чуть оттягивая на себя блондинистые волосы, собранные в тугую косу. Катя перехватывает инициативу, хватая девушку за талию, прижимая к себе ближе. Аромат ежевики ударяет в нос, Смирнова довольно улыбается в поцелуй, оставляя на нижней губе девчонки легкий укус. Полина шипит от смешанных ощущений, но поцелуй не прерывает, только крепче к девушке прижимается. Руки Кати оглаживают четкие линии талии, иногда сжимая ее случайными движениями. Она постепенно разрывает поцелуй, слыша недовольный вздох. Смирнова умиленно улыбается этой неугомонной девчонке, которая, надув губы одними глазами просит об еще одном поцелуе. Девушка ласково чмокает Полину в кончик носа и тянется, чтобы подарить еще один поцелуй неугомонной Морозовой. Дверь резко хлопает. Одаряя тишину пустого класса раздражающим, громким звуком. Девушек будто холодной водой обдает, они испуганно отскакивают друг от друга. Страх сковывает на секунду, пока они всматриваются на человека, зашедшего в класс. Пятифан рассматривает девочек, стоящих слишком близко друг к другу. Смирнова инстинктивно прикрывает Полину спиной, пытается защитить. Она слишком долго хотела высказать все презрение насчет Ромки ему в лицо, теперь же у девушки есть шанс. Морозова обеспокоенно выглядывает из-за спины возлюбленной, мягко оттягивая ее за локоть. В глазах читается такое испуганное «прошу, не надо», но Катю это не останавливает. — Ну, Морозова, я догадывался, что ты местная шалава, но не с девками же, — насмешливым тоном произносит парень, смотря прямо в глаза девчонке. Смирнова стискивает зубы, только бы не расцарапать Пятифану его нахальную мордашку. — Тебе стоит помолчать, Ромочка, все мы не дураки, видели твой взгляд в сторону этого двинутого Петрова, или скажешь, что мне показалось? — Катя цедит слова, в голосе слышны нотки надменности. Она эту девчонку просто так не даст на растерзание «местному уголовнику», поэтому терпеливо всматривается в чужое, вытянутое от удивления лицо и удовлетворенно улыбается. Попала в цель. — Много ты знаешь, Смирнова, но сейчас тебе лучше помолчать, — Рома шипит сквозь зубы, а взгляд его полностью на Полину обращен. Катя тянется к руке девушки, пытаясь оказать молчаливую поддержку, но та как-то резко отдергивает аккуратное прикосновение от себя и едва слышно шепчет «уходи, пожалуйста» Пятифан различает шепот Полины и самодовольно смотрит в сторону Смирновой. Будто пытается доказать, что он ей не по зубам. Сейчас он в выигрышной позиции, Морозова догадливая девочка, она делает слишком правильные выводы, только лишь взглянув на Ромку. Катя смотрит ошарашенно и сжимает хрупкие руки в кулачки. В глазах стоит пелена из слез, а обида окутывает девушку с ног до головы. Счастливая улыбка испаряется с лица, будто ее и не было видно. На душе становится так мерзко, что хочется выть. Она ради этой девчонки была готова на все, а Морозова опять выбирает этого уголовника. Катя знала, что из этой влюбленности ничего хорошего не выйдет, но верила в лучшее. Или пыталась верить. Теперь же девчонке кажется, что и верить ей и не во что. Единственный человек, который мог ее спасти отвернулся от нее. Ненависть постепенно поглощает девушку. Катя сжимает губу в тонкую линию, пытаясь смахнуть выступившие слезы одним прикосновением крохотной ладошки, а после выбегает из класса. Молча проклинает тот день, когда она позволила себе подойти к Полине ближе, чем ей было дозволено. Смирнова была бы рада выкинуть сладкий аромат ежевики из головы, он медленно душит девушку лишь одним своим существованием. Только сделать Катя это теперь не может. Он осел в легких, въелся в разум и отпускать девчонку не собирается.***
Полина всматривается в девичий силуэт, склонившийся на парте. Она прячет лицо в сгибе локтя, скрывая покрасневшие от слез глаза, опухшее лицо от постоянного недосыпа, губы в мелких ранках. Катя выглядит такой маленькой и беззащитной, что Морозова в тысячный раз проклинает себя за необдуманный поступок. Она не хотела ее обидеть. Полина только хотела защитить Смирнову, от Ромки, от своей лжи, от выплюнутого в сторону их отношений яда. Хотела защитить от самой себя, посчитав, что без нее девушке будет легче, но видимо Полина просчиталась. Теперь она жалостливо смотрит на маленький, сгорбленный силуэт за второй партой и ненавидит себя за то, что заставляет эту девочку страдать. Морозова пыталась набраться смелости и поговорить, да только один взгляд на измученное личико девушки заставляет пойти ее на попятную. Полина пыталась защитить возлюбленную, надеялась, что у нее это получится, но надежды оказалось слишком мало. Звонок с последнего урока, кажется для учеников спасением. Все облегченно вздыхают, скидывая в рюкзаки школьные принадлежности. Катя, как в замедленной съемке поднимается с парты. Словно маленький, заспанный котенок трет рукой покрасневшие глаза. Усталость как-то внезапно накрыла ее с головой. Теперь для Смирновой даже простой приход в школу приравнивается к подвигу. Катя потеряла последние частицы своей идеальности, теперь в ней кажется не осталось ничего. Она постепенно перестает делать домашние задания. Больше в этом Смирнова смысла не видит. Ее начитанность и остроумность явно никому не нужна. Дома она грубо отвечает родителям, громко хлопая дверью в свою комнату. Постепенно портя отношения с родственниками. Будто одними своими действиями просит оставить ее в одиночестве. Катя больше не старается примерно завязывать блондинистые волосы в тугую косу, а мамина тушь возвращается в косметичку обладательницы. Дома Смирнова апатично вглядывается в стену напротив своей кровати, думая, чем же она стала так неугодна Полине. Катя же помнит ее сияющие глаза, помнит счастливую улыбку от поцелуев Смирновой, помнит, как Морозова усиленно старалась сыграть ей Шуберта и как девушка сбивалась от Катиного влюбленного взгляда. Девчонка помнит каждое секундное прикосновение пропитанное необъяснимой нежностью. Каждые крепкие объятья, когда Полина утыкалась носиком в шею Смирновой и подолгу молчала, чувство защищенности в объятьях девушки убаюкивало, казалось, что она действительно верит словам Кати, что «все будет хорошо». Помнит все их поцелуи. Резкие и грубые, теплые и неуверенные, родные и глубокие. Они были слишком разные, но девушка священно хранила все воспоминания о них. Хотя стоило выбросить их из головы, испепелив все воспоминания, которые постепенно губили Катю, не давая ей шанса избавить от них. Аромат ежевики все еще преследует девчонку, не отпуская ни на секунду. Будто пытается окончательно добить ее своим присутствием рядом. Смирновой кажется, что сама Вселенная не хочет избавить ее от мыслей об этой невозможной девчонке Принадлежности наскоро скинуты в портфель. Только бы побыстрее оказаться дома. В школе находиться стало невозможно. Катя везде улавливала провинившийся взгляд Полины, его с каждым днем выносить девушке было все тяжелее и тяжелее. Класс постепенно пустеет. Катя чувствует ее пристальный взгляд за спиной и желание сказать что-нибудь, но смелости Морозова так и не набралась. Усиленно молчит, только языком проводит по пересохшим губам, будто пытается собрать остатки собственных сил и сказать то, о чем так долго не решалась поговорить. Но силы куда-то исчезают, смелость испаряется, рядом остается только страх, прочно затягивающий девушку в свои объятья. Смирнова отсчитывает в голове пару секунд, будто надеется, что Полина решится на хоть крохотное «извини», но в ответ слышится лишь противная тишина. Смирнова нарочито громко хмыкает и, хватая портфель, направляется на выход из класса. Слезы снова мутной пеленой застилают взгляд девчонки. Руки обессиленно сжимают портфель, а голова начинает раздражающе гудеть. Катя каждой клеточкой тела ненавидит свою слабость, прочно скрытую под маской надменности и безразличия. Она до последнего надеялась на то, что Морозова не побоится подойти и сказать гребанное «прости». Катя бы простила не раздумывая. Только бы она подошла. Этой невозможной девчонке она все еще не может противиться. На улице жуткий мороз. Ветер сносит с ног. На светлых, фарфоровых щеках остаются алые следы от кусачего холода. Кожа рук вмиг грубеет, а уголки глаза колет от накопившихся в них слезинок. Мороз заставляет людей почти, что бежать до дома, только бы побыстрее оказаться в тепле. Катя за пару быстрых шажков достигает ворот школы. От холода девушку начинает потрясывать. Снег хрустит под ногами, рядом слышится насмешливый голос Пятифана. Девчонка до боли закусывает губы, мысленно отсчитывая минуты до того, как она окажется дома. Но за спиной слышится такой родной, мягкий голос. — Кать, подожди, пожалуйста, — в голосе Морозовой слышится невозможно сильное отчаянье, что Смирнова тормозит, не переступая за ворота школы. Кидая свой взгляд на девушку, она замечает, что она так и осталась в тоненькой рубашке, не накинув даже куртку, не говоря уже о шапке и шарфе. Катя озадаченно хмурится. «Дуреха, заболеет же» — вмиг проносится у нее в голове. Сейчас злость испаряется, остается только страх за Морозову, которая пытается догнать Смирнову в одной рубашке, позабыв, что на улице жутчайший мороз. Полина подбегает и осторожно хватается за руку Смирновой, заглядывая, в покрасневшие от слез глаза. Хрупкие пальчики обвивают чужую кисть, цепко хватаясь за нее, будто любое неаккуратное движение расцепит их руки навсегда. Скрепить их будет уже невозможно. Морозный воздух пропитывается ароматом приторной ванили и свежим ягодным запахом ежевики. Прочно связанным с его обладательницами. Он одновременно яркий и живой. Сладкий и удушающий. Невозможный и до одури притягательный. Им хочется дышать постоянно, глотать жадно, пытаясь поймать хоть крохотные намеки о любимом летнем лакомстве. Его хочется выкинуть из головы, забыв об аромате навсегда, но в ту же секунду его хочется оставить рядом. Вдыхая безумно сильный аромат первой влюбленности. Девушки в унисон шмыгают носами. На лицах появляется подобие улыбок, они обе понимают все без слов, но Катя привыкла получать желаемое, поэтому Полина все же набравшись смелости, произносит, шепча на грани слышимости. — Послушаешь со мной Шуберта? — голос дрожит, но она почему-то уверена, что Смирнова ей не откажет. Она крепче за чужую руку цепляется, стараясь уловить все эмоции девушки стоящей напротив нее. Катя противиться этой невозможной девчонке не может. Только крепче сжимает озябшие пальчики в своей обжигающей жаром ладони и целует по-родному в кончик носа.