На вкус

У Дайса много шрамов. Уличная азартная жизнь оставляет на нём свои следы: драки, падения, побеги от кредиторов и коллекторов, рэп-баттлы, в конце концов. Получить квалифицированную помощь выходит далеко не всегда, раны затягиваются как попало, он весь испещрён маленькими бугорками, ямками и неровностями – уже перестал вести им счёт. Даже забывает о том, что они у него есть. Но Рамуда смотрит на него изучающе, заинтересованно. Скользит своими бездонно-голубыми глазами по смуглой коже, цепляясь за каждый шрам, как за уступ на скалистой поверхности. Не спрашивает, но и не скрывает любопытства во взгляде. Думается, Рамуде нравятся красивые вещи. Идеальные, сверкающие, новенькие, аккуратные, не напоминающие ни о чём болезненном, неприятном и неумелом. Ну, короче говоря, точно не Дайс, весь попорченный своим образом жизни. И тем не менее, Рамуда от него взгляда оторвать не может. Это кажется странным, но Дайс бы соврал, если бы сказал, что ему такое пристальное, почти голодное внимание не льстит. Странно, но до трепета внутри приятно чувствовать на себе, таком потрепанном, взгляд кого-то вроде Рамуды. Он же как фея. Маленький, бледнокожий, хрупкий, фарфоровый совсем. У него круглое лицо, румяные щёки, пухлые губы милой формы, пушистые и всегда уложенные волосы, тонкие брови и непозволительно длинные густые ресницы. Ладони и ступни маленькие с розовыми пальчиками, худые запястья. А ещё он тощий до ужаса, но это не кажется непривлекательным. Дайс может взглядом пересчитать все выступающие рёбра, пальцами очертить холмы позвонков, острые края бёдер и лопаток и единственный небольшой шрамик на задней стороне шеи. И он делает это всякий раз, когда они просто валяются в постели, молча, растворившись в приятной послеоргазменной неге или болтая обо всякой бессмысленной чепухе. Касаться Рамуды приятно, потому что его кожа нежная и от него всегда приятно пахнет чем-то сладким. Его хочется съесть, ну, или хотя бы вылизать. Честно, по части секса Дайс – животное, и он никогда себе в этом не отказывает. Сложно предположить, что такой кукольный и красивый парень мог найти в нём, но Рамуда и сам всегда жаден в моменты близости, его взгляд прикован к смуглому изгибающемуся телу, к потемневшим аметистовым глазам, подёрнутым дымкой удовольствия, разметавшимся по подушке спутанным и криво подстриженным волосам. Их тела до неприличия разные. Может, это одна из причин, почему Рамуде внешность Дайса нравится. Вся эта шероховатость, угловатость, неидеальность, асимметрия. Широкие плечи, крепкие конечности, вытянутое лицо и острый подбородок, густые брови вразлёт, раскосые глаза и рябая кожа, губы странной формы, эти кошачьи клыки, тёмные волосы на теле, квадратные жилистые пальцы, шрамы. Много шрамов. Вряд ли хоть одна сестрица может похвастаться таким количеством самых разнообразных рубцов, грубыми ладонями и дорожкой лобковых волос почти от самого пупка. Дайс просто… отличается от всех, с кем обычно Рамуда трахается. Он не боится боли, любит риск, любит играть, легко распаляется – только дай повод погнать азарт по венам. Его можно не жалеть и не осторожничать. С ним необязательно быть нежным и ласковым (хотя, что удивительно, порой Рамуда проявляет такую чудовищную искреннюю чувственность, что это бьёт под дых). Поэтому Дайс ему нравится. По крайней мере, он так думает, хотя не то чтобы пытался как-то обмозговывать то, в какие отношения они друг друга втянули. Секс – здорово. Рамуда в этом слишком хорош, а Дайсу нравится чувствовать себя… на вершине. Неважно, победа это в казино или яркий оргазм, от которого темнеет в глазах. Головокружительно-то одинаково. Может, даже, с Рамудой лучше. Ему придётся взять на себя ответственность за это, если вдруг Дайс подсядет. Непохоже, что Рамуда будет против. Он сейчас бесстыдно оттягивает резинку чужих трусов, устроившись у Дайса на коленях и упираясь локтём в розовый велюр дивана, на котором тот сидел один всего мгновение назад. Но вот из ниоткуда возник Рамуда, явно в игривом настроении, и теперь они в щекотливой ситуации. Смотреть на лидера сверху вниз привычно, но видеть его в таком положении в интимный момент – удовольствие редкое. Обычно это Дайса вбивают в постель, выбивая из лёгких весь воздух и мысли из головы. Теперь Рамуда в опасной близости от его паха и без тени стеснения касается своими ухоженными пальчиками члена. – И чё ты делаешь? – Дайс подпирает голову рукой, наблюдая за этой розовой бестией; Рамуда невинно хлопает глазами. – А на что похоже? – На то, что ты лапаешь меня за хер, очевидно. Рамуда смеётся, демонстрируя очаровательные ямочки на щеках. Стоит признать, видеть его лицо в опасной близости от собственного паха довольно интригующе. Дайс способен возбудиться только из-за этого, но он стойко держится, пытаясь не тешить себя ложными надеждами на то, что Рамуда мог бы расщедриться на такие ласки. Вряд ли он вообще когда-нибудь держал член во рту. С другой стороны, кто знает, на что способен Амемура Рамуда со своей тягой к впечатлениям и экспериментам. Но если так, Дайс, может, даже ревнует немного. – Знаешь, мне давно интересно, – Рамуда поглаживает головку, едва касаясь подушечкой пальца, но по спине уже прокатываются мурашки, заставляя Дайса втянуть воздух, – когда и как тебе пришло на ум сделать вот это? С особой интонацией выделив последнее слово, Рамуда легонько надавливает на маленькое серебристое колечко в уздечке. Ах да, помнится, он уже удивлялся неожиданной находке, но тогда было не до болтовни. Дайс усмехается, чуть поёрзав. Низ живота постепенно наливается приятной тяжестью, и, если Рамуда не прекратит его дразнить… что ж, их времяпрепровождение наедине редко заканчивается иначе. – Я много всякого делаю на спор. – То есть, ты проспорил кому-то ебаный пирсинг в члене? – на лице Рамуды отражается забавное выражение недоумения. – Ну… да. Играл с одним пирсером и… – Не уверен, что хочу знать, что ещё ты делал на спор, – перебивает Рамуда, взмахнув крошечной ручкой. – О, тебе не понравится, – Дайс ухмыляется, дотянувшись до лиловой пряди, и осторожно накручивает на палец. Лидер укладывает голову на его ляжку, ощупывая украшение. – Больно было? – Да не особо. Рамуда кривит свое очаровательное личико. – Мне не нравится боль. Особенно от уколов. – Само собой, ты же неженка. Ау, ай-ай! – пожалуй, не стоит так шутить, когда у Рамуды в руке самое дорогое, что у Дайса есть. Он дёргает за колечко, ни капли не сожалея о содеянном. Паршивец. – В следующий раз оторву, – мурлычет Рамуда, ласково обхватывая член ладонью и приторно нежно после своей маленькой пакости оглаживая горячую плоть. Дайс уже сдался. У него стоит, и вряд ли ему стыдно из-за этого. Болезненные ощущения лишь подстегнули нарастающее возбуждение. Прикосновения суховатые, несмотря на мягкость бархатной кожи, но Дайсу никогда не нужно было много, чтобы завестись. Он чёртов адреналиновый наркоман. – У этого будут неприятные последствия для нас обоих, – на выдохе бормочет он, накрывая ладонь Рамуды своей. – Хм-м, но со мной ты нечасто используешь его по назначению, – Рамуда хихикает, и ещё больше его веселит почти обиженный резкий взгляд, который покрасневший Дайс кидает в его сторону. – Ты не представляешь, как иногда хочется заткнуть твой болтливый рот. Резче, чем хотелось бы, грубее, чем следовало. Дайс вспыльчив и прямолинеен в повседневности, и Рамуда к этому наверняка привык, но в такой момент выходит как-то слишком. Вместо того, чтобы удивиться или обидеться, Рамуда вдруг щурится и приподнимается, опираясь локтем на ногу Дайса. – Вообще-то… интересно, как ощущается пирсинг. Думаю, я бы хотел попробовать. – Что? – Ты меня слышал, Дайс. О да, он слышал. Он прекрасно всё понял. Просто осознание этого прошибает так, что член под юркими рамудовыми пальчиками моментально твердеет. Такой реакцией лидер остаётся доволен, улыбается широко и коротко облизывает кончиком розового языка пухлые губы. Дразнит. Сводит с ума. Обезоруживает. Наверное, Дайс всегда был перед ним безоружен. – Ты принимал душ? – интересуется Рамуда, деловито сползая с дивана и устраиваясь у Дайса между ног. Уже только возможность увидеть его с такого ракурса вызывает в голове ураган эмоций. – Иначе придётся воспользоваться презервативом, и я не думаю, что мне понравится вкус… – Думаешь, мой член на вкус получше? – Дайс невольно прыскает и тут же получает ощутимый удар по бедру. – Ты отвратителен! – Знаю. – Возможно, это будет худшее, что случалось в твоей жизни, – Рамуда звучит угрожающе, и Дайс уже сомневается, не откусят ли ему его мужское достоинство, если он не прекратит лезть на рожон. Проблема в том, что Дайс любит рисковать, и страх перед любой опасностью никогда его не остановит, а только наоборот – заставит со всех ног мчаться навстречу и смотреть ей в лицо. Сейчас его совершенно не волнует то, насколько партнёр может быть плох в оральных ласках, по сути, сам процесс не имеет значения, есть только осознание, что вот он – Рамуда – сидит перед ним на коленях, смотрит с вызовом и готов подарить Дайсу что-то новое. Незабываемое. Будоражащее. – Нет ничего, с чем бы ты не справился, не так ли? – Дайс откидывается на диванные подушки, опуская ладонь в мягкие пряди. – Мило, что ты настолько во мне уверен, – отзывается тот прежде, чем скользнуть мягким языком по чувствительной коже. Сознание мгновенно затуманивается, всё перестаёт иметь значение, кроме жарких прикосновений, щекочущего дыхания и сбившегося с привычного ритма сердцебиения. Закрыв глаза, Дайс судорожно хватает ртом воздух, его ноги невольно раздвигаются шире, а бёдра призывно приподнимаются, заставляя язык Рамуды соскользнуть ниже. Тот жмурит один глаз, когда головка проезжается по щёчке. Неловкое начало, Рамуда точно никогда не держал член во рту. Дайсу плевать, ему хорошо даже от легких скользящих движений по коже, от самого понимания, кто ему отсасывает. Может, лидер для него чуточку важнее, чем он полагал, но сейчас он точно не способен об этом размышлять. Дайс съезжает чуть ниже по подушкам и не сдерживает хриплого просящего стона, когда Рамуда, хорошенько смочив слюной, осторожно обхватывает головку и ощупывает языком колечко в уздечке. Наверное, это преступление – не смотреть на него сейчас, поэтому, собрав в кулак всю свою волю, Дайс всё-таки открывает глаза. Губы Рамуды на его члене, и это даже не сон. А может, и сон, чёрт знает, лишь бы сейчас не проснуться. Подрагивающими от возбуждения пальцами Арисугава ласково заправляет розовые волосы за маленькое аккуратное ухо и поглаживает партнёра по щеке. Тот вряд ли собирается брать глубже в рот, но его язык выписывает виртуозные узоры на горячей коже, мягко скользит и очерчивает головку по кругу, неизменно возвращаясь к маленькому украшению. Затем Рамуда вновь отстраняется, повернув голову набок, проводит по всей длине, утыкаясь маленьким носиком в тёмные лобковые волосы, смешно морщится, потому что те щекочут кожу и колются. Со всей осторожностью, которая только есть, Дайс соскальзывает пальцами на белую шею, едва проходится по бледному шраму, зарывается в милые завитки на затылке. Рамуда что-то тихонько мычит, продолжая вылизывать солоноватую кожу. Только богам известно, как игроку удаётся сдержать при себе вопрос, каково же это всё-таки на вкус. Может, он и спросил бы, но не переживёт, если Рамуда из вредности прекратит эти чудовищно сладостные манипуляции. Его локоны щекочут кожу бёдер, а пальцы скользят по члену, очерчивая напряжённые венки. Дайс судорожно хватает воздух, сдерживать голос всё сложнее, даже если закусить губу. Непонятно, зачем он вообще старается быть тихим, особенно, когда Рамуда поднимает на него помутившийся взгляд голубых глаз и пробует уместить в своём маленьком рту больше. Дайс глухо стонет, едва не прокусив тонкую кожу клыком. Ещё сложнее не двигать бёдрами, задавая темп, но он не простит себе, если случайно сделает Рамуде больно или неприятно. Это практически пытка, но точно не худшее, что случалось с Дайсом. Лучшее – возможно. От жара, охватившего тело, и шумного дыхания немного кружится голова, перед глазами плывёт, приходится смаргивать капельки пота, чтобы хоть немного сфокусировать взгляд на Рамуде, усердно исследующем напряжённый орган на наиболее чувствительные места и точки. В какой-то момент головка упирается в горло, и Рамуда глухо закашливается, отстраняясь. – Р-Рамуда! – Дайс взволнованно подаётся к нему и стирает большим пальцем дорожку слюны с его подбородка. – Не нужно себя заставлять… – Я хотел попробовать, – мотает головой в ответ, – но это оказалось сложнее… и у меня устала челюсть. – Забей, мне нравится, как есть. Вообще-то, совсем неплохо. Щёки Рамуды подёргивает милый румянец, он опускает глаза и облизывает припухшие влажные губы, чтобы после вновь вернуться к своему занятию. Признаться, Дайсу много не надо, он и так уже на пределе. Несколько ловких движений языком и пальцами – и он кончает, едва успев отстранить партнёра от своего паха. Рамуда инстинктивно жмурится, когда горячие капли попадают ему на щёку, и вытирает тыльной стороной ладони рот с подбородком, пока Дайс откидывается на спинку дивана, тяжело хватая ртом воздух. Он весь влажный от пота, и у него подрагивают ноги, а в голове сплошной туман. Где-то внизу копошится Рамуда, взбираясь к Дайсу на колени. Тот обнимает его, притискивая ближе к себе. – Ну, и как впечатления? – Челюсть боли-и-и-ит, – хнычет Рамуда в ответ и обвивает руками шею Дайса, они лениво целуются, разделяя на двоих солоноватый вкус на языке. Странновато, но Дайс не из брезгливых. Отстранившись, он сытым довольным взглядом смотрит своему лидеру в глаза и поглаживает подушечкой большого пальца его раскрасневшиеся губы. Член Рамуды под тесной тканью брюк утыкается Дайсу в бедро. Он проводит ладонью по худой ляжке, чуть сжимая, и останавливается на ягодице. – Теперь моя очередь? – Ох? В Дайсе тоже проснулась тяга к экспериментам? – Рамуда удивлённо вскидывает брови и улыбается. – Ну, должен же я возвращать хоть какие-то долги, а? Ответное «невыносимо» тонет в новом поцелуе и позвякивании расстёгивающейся бляшки ремня.