У меня нет всей жизни

      — Здесь налево и не забудь про поворотник. — сказал Нанами, заметив высокого учителя в его обычной одежде, небесно-голубые глаза которого сейчас были скрыты за дорогими солнцезащитными очками.       Итадори ухмыльнулся, щелкнув поворотник вниз и посмотрел в оба зеркала, прежде чем повернуть руль. Он осторожно давил на тормоз, плавно остановившись прямо перед своим учителем.       — Хорошо парканулся. — похвалил Годжо с доброй улыбкой, как только за ним хлопнула дверца.       — Спасибо, сенсей. — лицо Итадори загорелось словно лампочка.       — Уже лучше, намного лучше. — пробормотал себе под нос Нанами, а затем повернулся к Итадори. — Не думаю, что ты когда-нибудь ездил с отвлекающими факторами, которые говорят тебе прямо в ухо, но это будет хорошей тренировкой.       Итадори фыркнул, возвращая поворотник на место и бросил взгляд в зеркало заднего вида. Годжо застёгивал ремень, бормоча что-то о невероятно очаровательном себе.       Почти вся поездка до колледжа была заполнена бессмысленной болтовней Годжо. Нанами решил, как обычно, игнорировать его, сосредоточившись на каждом движении Итадори. Итадори бы с удовольствием послушал бы, но старался не отвлекаться, дабы не разбиться и не убить их всех троих.       — Мегуми даже посмеялся надо мной, этот маленький засранец. — уши Итадори оживились, услышав знакомое имя.       Как же он ненавидел то, что каждый раз, когда он слышал имя друга, в его животе начинали порхать бабочки.       Он глянул в зеркало заднего вида, обнаружив, что Годжо уже на него смотрит. Итадори заметил ухмылку на чужих губах и понял, что попался. Это была ловушка и он угодил прямо в нее. Его взгляд быстро переключился на дорогу, чувствуя, как начинает гореть его лицо.       — Мегуми в каком-то роде милый, разве нет? — спросил Годжо, наклонившись вперед и ухмыляясь от уха до уха.       Хватка Итадори на руле стала крепче, его костяшки побелели, а лицо все еще горело. Он взглянул в зеркало еще раз, встречаясь взглядом с сияющими голубыми глазами Годжо, который знающе ухмылялся ему. К собственному ужасу он также обнаружил, что его лицо ярко-красного цвета.       Внезапно он запаниковал, поняв, что не смотрел на дорогу целых три секунды. Вернув взгляд обратно, дабы посмотреть на машину впереди он понял, что та тормозит. Итадори услышал тихое «черт» с боку от себя и запаниковал еще больше, вжимая педаль тормоза в пол.       Все трое дернулись вперед, благо ремни безопасности не дали им пораниться. Как только машина остановилась Итадори стиснул зубы, быстро поворачивая голову назад, ожидая, что следующая за ними машина врежется в них. Он облегченно выдохнул, опускаясь на сиденье, увидев, что другая машина спокойно остановилась. Но момент спокойной тишины оборвался внезапным и громким гудком, который заставил их всех подпрыгнуть.       — Простите, — жалобно проскулил Итадори, растягивая слово.       Он мягко нажал на газ, чтобы заполнить широкий разрыв впереди и поморщился от очередного гудка.       — Господи, Итадори, это могло очень плохо кончиться.       Он поморщился от этих слов, хотя знал, что это правда. Он отвлекся и мог одного из них поранить, возможно даже убить! Возможно другие водители и пассажиры тоже пострадали. Что, если бы Годжо умер, сидя на заднем сидении? Мегуми бы никогда его не простил. А Нанами потерял бы жениха и тоже, наверно, не простил бы.       — Хватит волноваться, никто не пострадал. — он услышал голос Нанами, вырываясь из собственных мыслей.       Итадори кивнул, не отводя глаз от дороги, пока плавно ехал, видя, что светофор стал зеленым. Годжо молчал какое-то время, но он знал, что долго так не продлиться. Стоило им остановиться на красном светофоре, как Годжо снова заговорил.       — Он нравится тебе, а ты нравишься ему. Так почему ты ответил нет? — учитель спрашивал обвиняющее.       Итадори зло покраснел, не отрывая глаз от дороги.       — Я не хочу об этом говорить. — прошептал Итадори, зная, что ранил друга. Годжо явно был зол, даже Нобара не разговаривала с ним этим утром.       — Ну, а я хочу! Ты ранил его! — внезапно закричал Годжо, отчаянно ожидая ответа. Ему не нравилось, когда Мегуми грустил и теперь, когда он загнал Итадори в угол, он не отпустит его без ответа.       — Он знает почему. — тихо ответил Итадори, но его дрожащий голос ни откого не укрылся.       Годжо прикусил губу, сразу же жалея о том, что повысил голос.       — Без понятия, о чем вы, но заткнись, Сатору. — строго сказал Нанами, глядя на своего жениха.       Когда зеленый вновь загорелся, они снова поехали, пребывая в некомфортной тишине. Итадори был рад, что до колледжа осталось всего пара минут пути. Он ненавидел то, как неловко все это было, ему просто хотелось свернуться в калачик под одеялом и плакать.       Спустя какое-то время Годжо снова заговорил.       — Извини, но… Это все потому, что ты думаешь, что ты слишком молод? — по щеке Итадори потекла слеза, если бы причина была так проста. — Потому что, поверь мне, юношеская любовь может растянуться на всю жизнь.       Итадори молчал, чувствуя на себе взгляды обоих.       — У меня нет всей жизни. — прошептал он и по его щекам потекло еще больше слез.       Он знал, как сильно могло ранить их обоих лишь одно предложение. Казалось, что все забывали про казнь Итадори и он устал постоянно об этом напоминать. Слишком уж много боли это причиняло. Он часто очень сильно привязывался к людям за очень короткое время, хотя знал, что ничем хорошим это не кончится.       Если бы только Годжо убил его в самом начале…       Но уже поздно — Фушигуро влюбился в него, а Итадори скоро умрет. Если бы они начали встречаться это ранило бы Фушигуро намного больше нужного. Он мечтал, что он мог просто выпрыгнуть из машины и перестать непреднамеренно ранить дорогих ему людей.       До конца поездки никто не проронил ни слова Годжо и Нанами видели, как Итадори вытирал щеки, пытаясь быть стойким. Они не могли ничего сделать, кроме как смотреть, чувствуя себя беспомощными. Никакие слова не могут уменьшить боль и никакие действия не могут изменить простые факты.       Итадори скоро умрет и нет ничего, что могло бы это предотвратить.