я тебя

Когда Сара с кошачьей плавностью удаляется осматриваться, Селеста думает, что та о них знает. Или это внезапно паранойя. Ведь никто из друзей и виду не подаёт, что замечает хоть что-то. Продолжают думать, что они все та же большая дружная компания, что была до, споря, сражаясь, пытаясь решать проблемы, которые сыпятся на них как из рога изобилия. И только в чёртовом кабинете мисс Блэк Селеста понимает, что они впервые за бесконечно долгое время остались одни. Без эдриана-тео-джейсона-хизер, без Тома, без Аиды, без Зевса — только она, Мерфи и эта влекущая тишина. Полумрак, обтекающий его силуэт, пока Мерфи не делает пару шагов вперёд. У Селесты сердце бьётся так, что сейчас вылетит жалким ошметком и шмякнется под ноги, а она все ещё пытается шутить. Артемида внутри цокает осуждающе. Ладони горят от необходимости касаться, но Селеста засыпает Мерфи вопросами. Любознательная, блин, мисс Кэмпбэлл. Она хочет быть ближе. Он доверяет ей. Селесте больно от откровений, страшно от того, сколько ей отдали — бери, раз просила — она злится и ненавидит (эту девку и этих героев), давится тремя глупыми словами, говорит «я принимаю тебя, я тебя...» Взгляд Мерфи плавит что-то у нее внутри, вынуждая заткнуться, потянуться к нему, плотно провести ладонями по груди к плечам, ощущая дрожь и жар. На Селесту никогда не смотрели так. Словно она совершенство, человек или богиня; словно ждут так, что готовы умереть ради нее. Будто она чёртов смысл жизни. Селеста закрывает глаза, но на обратной стороне век оседает этот взгляд. Золотой. Зовущий. Горячий. Никто. Никогда. Так не... любил. Преданно, самозабвенно, вручая ей в руки собственное сердце — прими или брось. Артемида триумфально улыбается и сжимает ладонь. Селеста на миг перестаёт дышать. Гладит высокую скулу — серьга искрой расчеркивает полумрак, окутавший их, прядь волос закрывает переносицу, когда Мерфи наклоняется и целует, нежно и пьяно. Так, что Селеста дрожит и жмётся к нему, отзываясь жадно. Жадножадножадно. Захлебываясь неизбывной, пожирающей душу тоской — солёной, холодной, её так много, вот-вот сомкнется над макушкой спаси. Сбитое дыхание перекрывает грохот в ее голове, обжигает — адски горячий Мерфи закрывает ее собой, цепляет подбородок и смотрит долго. Под ладонью Селесты бешено стучит его сердце, и от этого ведет сильнее — сильнее, чем от прикосновений, сильнее, чем от его запаха — ветер, сандал, огонь. Сильнее, чем от взгляда в нее. Она хочет любить. Нежно, безумно, бесконечно. Артемида хочет впиться в него зубами и забрать. Улыбка Мерфи вдруг сверкает рядом — чарующая и хищная. Он опускает ресницы, почти-выдыхая: — Я здесь. Счастливый. Живой. «Мой»

***

Артемида надевает диадему, не успев сказать «я тебя...»