1+1

Чайльд, под болезненные стоны девушки, еле раздвинул капкан, при этом приговаривая: «сейчас, Люмин, сейчас». Облегчению его не было предела. Как жаль, что испытания для них двоих на этом не кончились. Тарталья аккуратно, стараясь взять так, чтобы путешественнице не было больно, он поднял её на руки. Блондинка обхватила руками его шею, а ноги обхватили торс. Правая нога не двигалась, она просто висела, выглядело так, словно мокрую тряпку оставили сушиться на верёвке, подобно этому болталась и окровавленная конечность странницы. Обеспокоенный её состоянием предвестник оглядывался в поисках укромного места, но его так такового не было. Парень принял решение дропать оттуда, да поскорее. Но он быстро опомнился, бежать тоже не вариант, повсюду расставлены ловушки. Либо надо было идти очень медленно, проверяя перед собой дорогу, либо искать другой вариант, но, увы, его у него не было. Прижимая к себе Люмин, Чайльд чувствовал, как она плачет. Слух улавливал жалобное поскуливание. — Держись, Люмин, всё будет хорошо. — уверенно успокаивал девушку Тарталья. Его голос был твёрдым, уж такой-то тон точно внушает доверие. Путешественница не ответила, она просто хотела, чтобы всё это закончилось и боль ушла. Реальность же была плачевной, парень принял решение, что они потихоньку пойдут вперёд, ведь у него ещё была надежда на то, что упырь их не услышал. Идя, предвестник внимательно смотрел под ноги, если и он напорется на капкан, то им конец. Странница обхватывала плечи рыжика, тогда, они казались ей такими крепкими, нога нещадно ныла, с неё на землю активно капала кровь, тем самым выдавая их направление охотнику. Подумав об этом, блондинка, заплаканным и уставшим от всего голосом сказала — Чайльд, у меня кровь течёт… — Да, Люмин, потерпи. — Нет, ты не понял, если он нас по ней… — Чёрт!… У девушки всё ещё текли слёзы, парень хотел вытереть их рукой, а затем даже с лёгкостью чмокнуть её в лоб, чтобы успокоить, но по итогу от второго он воздержался. На его взгляд, эти действия не подходили ему, да и путешественница могла всё не так понять. — Пусть дождь и мелкий, но хотя бы как-то смоет её, по крайней мере надеюсь. — Ладно… Блондинка опустила голову на плечо Тартальи. — Как нога? Предвестник очень переживал за неё и чувствовал вину, почему именно в это время он стал неуклюжим? За этот промах Чайльд себя ненавидел, во-первых они теперь вновь оказались в заднице, во-вторых из-за него Люмин может лишиться ноги, ведь капкан был ржавым, кто знает, какая зараза могла попасть девушке через рану. У них не было ни медикаментов, ни чего-то другого, что могло бы помочь в этом. — Болит… очень болит. — Видимо она сломана. — расстроенно сказал парень. Странница горько вздохнула, совсем не обращая внимания на то, что без стыда трётся лицом о плечо фатуя. — Не переживай, Люми, хорошо? Я позабочусь о тебе. — А если её придётся отрезать? В голосе девушки слышалась нотка страха, её без труда можно было уловить, да и сама путешественница этого не скрывала. Чайльд молчал, он не мог знать наверняка, что всё будет впорядке, и что к этому им не придётся прибегнуть. Его молчание ещё больше напугало блондинку, она зажмурилась, в сознание начало покалывать отчаяние. Почувствовав это, предвестник бодро активно подбадривать свою спутницу. — Люмин, не думай о плохом раньше времени. Постараемся вместе, тебе сейчас главное не отчаиваться и держаться. Девушка немного развернулась к лицу Тартальи, затем последовало сжатое «угу». " не думала, что он может быть таким заботливым по отношению ко мне, в голове даже не укладывается " На лице появилась робкая улыбка, пусть она и переносила адскую боль, её мысли были заполнены лишь добротой и заботой предвестника. Пока пара медленно, но верно двигалась по неизвестному направлению, их успешно выслеживал тот самый ублюдок. Обнаружив окровавленный капкан, он пискляво захихикал. — Попались, птички. — радостно завывал охотник. Его голос был высокого тона, скрипучим, писклявым и в то же время хриплым. Мутные глаза уловили пятна крови на траве, тропинка из алой жидкости и в прям была слегка размыта дождём, иногда прерывалась в некоторых местах, но определить направление всё ещё можно было. Не теряя ни минуты, ушлёпок направился в их сторону, гадая, кто же из пары напоролся на его ловушку. Он не знал, что они уже были объектом кулинарной мечты людоедов из города, упырь наткнулся на них случайно, когда увидел в ночи свет от костра. Охотник без проблем мог прикончить их во сне, но его азартной душонке хотелось сыграть с ними в салочки с элементами пряток, для него не столь важна была еда, как просто с интересом провести время. Так ещё, судя по плачевному положению спутников, его ожидал сытный ужин в виде молоденькой девчонки и крепкого паренька. Невольно ему в голову западали кровавые пейзажи, мысли о том, как он их настигнет, а испуганные лица наполнят его неистовой радостью. От представления криков девушки, он не сдержался и облизнулся. Ублюдок надеялся на то, что в капкан угодил Чайльд, что сейчас, где-то впереди, надрываясь его тащить путешественница. Но он быстро откинул этот вариант, ведь судя по тому, как капала кровь на траву, жертву его игрушек явно кто-то нёс. Вряд ли хрупкая девчонка сможет держать на весу парня, который как минимум на голову выше неё. Ну да ладно, так будет интереснее в том плане, что будет забавно наблюдать за тем, как парниша будет пытаться её спасти. " Вот они! " — вскрикнул про себя упырь. " Как же мне вас жаль, сладенькие мои! Но сейчас время вас убивать! " Натянув тетиву, он прицелился, но стрела была нацелена в плечо Тартальи. Сделано это было для того, чтобы немножко поднять градус веселья для охотника, чтобы его жертвы постепенно погружались в ужас и отчаяние. Тем временем, предвестник что-то заподозрил, вернее парень что-то почувствовал. Но его реакция проиграла, через секунду Чайльд почувствовал резкую боль в плече. Люмин, которая всё ещё лежала с закрытыми глазами на том самом плече, взвизгнула от неожиданности. Тарталья даже не пискнул, фатуй со всей аккуратностью посадил девушку на землю. Охотник же с удивлением и интересом наблюдал за ним. — Смотри не уползи никуда, принцесса. — улыбнувшись сказал парень. Он пафосно, разворачиваясь к упырю, резко выдернул из плеча стрелу и со злобой посмотрел на своего преследователя. — Ну что, радуешься, что угодили в твою западню? Ублюдок решил не отвечать, однако он вновь натянул тетиву, и нацелился прямиком в голову предвестника. Завидя это, Чайльд ни капли не напрягаясь пошёл в его сторону. Ох, он был очень счастлив, ведь понимал, что теперь, когда враг один, Тарталья сможет повеселиться. Охотник никак не ожидал такого от своей добычи, в голове даже промелькнула мысль о том, чтобы отступить. Сделав пару шагов назад, упырь не заметил камней, которые всё так же были скользкими. Предвестнику не надо было долго думать, чтобы придумать план. Он ускорился в сторону сморщенного мужичка, тот, как и ожидал парень, в панике попятился назад. Он понятия не имел, почему его так испугал рыжий фатуй, но его предчувствие било тревогу, как будто на подсознательном уровне он ощущал всю опасность Чайльда. Наконец ублюдок допустил промах, его нога точно так же соскользнула с камня, затем последовал глухой звук падения. Тарталья не медлил, он быстро подбежал к тому, кто заставил Люмин пострадать, а самого предвестника сильно понервничать. Приближаясь к нему, парень очень грубо ударил ногой по лицу. Это было даже слишком, путешественница, которая сидела довольно далеко, и то услышала хруст челюсти. После этого послышался писклявый стон от адской боли, на траве теперь свежим пятном красовались бардовые пятна. — Ну что ж, теперь ты будешь более молчаливым. — с холодом сказал Чайльд. Его уже порядком задолбали сюрпризы от территории Мондштандта, хотя больше его волновала Люмин, то, что именно ей достаётся большая часть этих самых сюрпризов. Времени прошло мало, но было такое чувство, что врагами они были лет пятьсот назад, а теперь вот уже как век друзья. «Общее горе объединяет» — верно сказано. И всё же Тарталья думал так: " Прекрасно, прошло лишь около 2-3 дней, а я уже переживаю о ней, как о старом давнем друге, так иронично. " Думал он это не с негативными эмоциями, а на оборот, скорее радовался этому, радовался тому, что они так подходят друг другу, под этим он конечно не подразумевал ничего романтичного, хотя… кого Чайльд хотел обмануть? Самого себя? Не то чтобы парень целеустремленно думал об этом, просто он не мог отрицать того, что у них за это мимолётное время было не мало романтичных моментов, да и эротичные тоже присутствовали. Плюс, судя по окружающим их людям, Люмин была пожалуй единственным и очень даже не плохим вариантом. Лишь мысль о том, что всё это идёт ему в голову только потому что они в такой плачевной ситуации расстраивала его, вряд ли настоящая симпатия может возникнуть за пару дней. А была ли она такой скоротечной? Точно ли он ничего не испытывал к ней ранее, ведь если бы это было не так, то стал ли бы одиннадцатый предвестник спасать по сути своего врага, пусть даже этот самый враг был единственным, кого фатуй тут знал. Стал ли бы он так беспокоиться за неё? Нет, наверняка нет, потому что Тарталья мог просто спасти её ради того, чтобы потом использовать, но когда она была в беде, всё что он испытывал — это страх за неё, мысли никак не допускали того, чтобы спасти её ради дальнейшего использования. От таких раздумий, предвестник почувствовал странные эмоции, не то злость на охотника, не то грусть, не то радость. Он не стал долго стоять над упырём без дела, недалеко от них Чайльд заметил припрятанные капканы. " Да сколько он их тут раскидал то? Бесконечные что ли? " Их было всего три штуки, но даже с таким малым количеством можно было повеселиться. Аккуратно взяв их, рыжик присел на корточки к ублюку, тот вроде бы больше не визжал, но были слышны жалкие попискивания. — Любишь делать больно? Даже таким милым девчонкам как она? Даже я себе такого с ней не позволяю. Парень улыбнулся. Эта улыбка была такой спокойной, а в сочетании с его действиями, она вызывала чувство паники и страха. — Может тебе хватит веселья на сегодня? Хотя в принципе ладно, твой последний день как-никак. От этой фразы у охотника началась паническая атака, он хотел вывернуться и пуститься прочь, и вот, когда упырь собрался это сделать, раздался скрип дележа. Боль, словно струёй воды, растеклась по ноге, визг последовал за ней следом. Капкан намертво вцепился в ногу, этот был поновее, чем тот, в который угодила Люмин, так что боли было в раза два больше. К удивлению Чайльда, ублюдок не особо ярко реагировал на причиненный ему вред, он ожидал красочных криков и горьких слёз, но этого не было. Всё это происходило из-за того, что сморщенный мужичок уже давно был не в себе и не мог нормально на что-то реагировать. Тем не менее, Тарталья получал огромное наслаждение. — Смотрю тебе нравиться, давай-ка мы продолжим. Второй капкан вцепился в плоть руки, такой же писклявый и скрипучий визг стал спутником новой волны боли. Глаза предвестника словно загорелись, улыбка слегка изменилась, стала зловеще приветливой. На десерт фатуй решил запустить железную ловушку в самое интересное место. Через слёзы охотник увидел свою же игрушку перед своим лицом, размышлять не пришлось, что сейчас будет. Тут даже на голову отбитый упырь не смог сдержать крика, он был завершением шоу, словно вишенка на торте. Истекавшее в крови лицо застыло в ужасе, этот день и в правду стал для ублюдка последним. Парень улыбался, было видно, что ему понравилось расправляться с врагом таким методом, чувствовалась жажда крови. Покончив с этим делом, Чайльд развернулся в сторону Люмин. Глянув на неё, его сердце словно опустилось. Девушка смотрела на него с ужасом, парень понял, что напугал её своим поведением. Тарталья подумал о том, что странница напоминает ему хрупкого ангела, такого чистого и непорочного. Нет, скорее даже богиню, но не такую, какую себе обычно представляют люди, не роскошную и статную, а такую мечтательную, присутствие которой давало надежду, но не приторную, а лёгкую, ухватившись за которую, уже не хотелось её отпускать. В то же время Люмин напоминала ночь и закат одновременно, такая глубокая как сумерки, а душа пылающая как уходящее солнце. Это не сразу можно было увидеть и прочувствовать в девушке, она была как пазл, который имел в себе элемент тайны. Глаза парня наполнились грустью, ведь он, такой испорченный, смеет трогать её своими грязными руками, они ведь были по плечи в крови, по его вине она сейчас мучается от боли, он не смог её защитить. Ему было стыдно за то, что у него не получилось позаботиться о такой особенной как Люмин. Продолжая опустошённо смотреть на путешественницу, он говорил ей в голове: " кажется один испорченный идиот в тебя влюблён ".