привыкание

ваня описал бы свои чувства к серёже как "привыкание". о да, очевидно, руки, постоянно тянующие потрогать дипинса, пошлые шутки, шёпот в ухо о нелепой любви, — всё это вызывало привыкание. настолько, что для вани вся эта суматоха стала обыденным делом. он привык к недо-подкатам от жожо, привык к чересчур-сильной близости, привык к недопоцелуям-перечмокам в макушку, руки и щёки, просто привык к вниманию от серёжи. он слишком привык к вниманию от серёжи. видеть, как тот проявлял внимание и заботился о коле на их совместном стриме — заставляло у вани заколоть что-то внутри, настолько сильно, что он мог описать это только как «будто душа начала выворачиваться наизнанку». больно было так, что он, стараясь не подавать вида, ладонью надавливал на грудь, надеясь, что таким образом боль стихнет. боль не стихала. казалось, что чем больше ваня смотрит на мило сидящих вместе серёжу и колю, боль становится сильнее, а в горле заседает ком, который невозможно проглотить. он остаётся в горле, заставляя буквально задыхаться. стрим продолжает идти, и конечно, чат не остаётся в стороне от такого вида вани. ох, ваня, ваня. ваня тот человек, у которого все эмоции и чувства на лице написаны, как бы он не старался всё скрыть. чат буквально разрывался от кучи строк с вопросами о состоянии вани. серёжа заметил негодование в чате и придвинулся к компу, чтобы увидеть, о чём пишут фанаты. прочитав причину их волнения, он украдкой кидает взгляд на ваню и понимает, что фанаты-то, не ошиблись. он действительно выглядел так, будто ему плохо. жожо аккуратно коснулся чужого плеча, отчего ваня дёргается практически всем телом. серёжа пододвигается к нему поближе, прямо к самому уху и шепчет тихо-тихо, с заметным волнением в голосе о состоянии друга. ваня качает головой, открывает рот, чтобы что-то сказать, но сразу же закрывает его обратно. боится, что из уст выйдет что-то несвязное, что-то «лишнее», то, о чём жожо лучше и в помине не знать. ладонью показывает жест «ок» и кивает, говоря о том, что серёже не о чём волноваться. первого это, конечно, заставило немного напрячься, но он решил не давить на ваню и отошёл, вернувшись к листающему тикток коле. ване кажется, что от касания жожо в душе что-то неожиданно резко успокоилось. но стоило жожо отойти и вернуться к коле, боль вернулась. ваня не знает, как правильнее описать то, что он чувствовал прямо сейчас. ему кажется, что он не имеет права на такие чувства, как-никак, серёжа его друг, а не собственность, и он имеет право общаться с кем захочет и касаться кого захочет, верно? а коля — тоже, как-никак, его друг. так что чувствовать такие отрицательные чувства при виде контакта между двумя своими друзьями очень некрасиво по отношению к ним. ..но как бы сильно ваня не пытался успокоить себя и убедить, что то, что он чувствует — неправильно, но боль, смешавшись вместе с обидой, никуда не исчезла. обида была от того, что жожо «пользовался» ваней, уделял внимание и заботился только ради собственной выгоды. только ради просмотров и лайков, только ради того, чтобы их обсуждали на всех форумах и делали с ними эдиты, делая их популярнее. а о чувствах вани кто-нибудь спросил? а о чувствах вани кто-нибудь позаботится? дипинс резко поднимается с кресла, отчего друзья, сидевшие рядом, дёргаются и смотрят на ваню туповатым взглядом. ваня кидает короткое «скоро вернусь» и на шатающихся ногах идёт в ванную, побаиваясь, что свалится прямо на пороге, так и не зайдя внутрь. к счастью, в ванную он зайти смог, и осторожным движением закрыл дверь на замок и, прислонившись к двери спиной, «соскользил» на холодный пол, откидывая голову назад и слегка ударяясь. что с ним творится? что творится с его, блять, чувствами? что он чувствует к серёже? как бы долго он не думал, он так и не смог прийти к разумному выводу. точнее, к тому выводу, к которому он бы хотел прийти. а этим выводом было «я просто привык к его вниманию и мне стало слегка обидно, что он уделяет внимание коле». но копнув глубже, пытаясь понять свои чувства, он понял, что его чувства к серёже совсем другие, чем он думал. он не воспринимает серёжу в ключе «друга» от слова совсем. сколько бы он не думал, но не может совместить серёжу и слово друг. и, знаете, этот вывод совсем не облегчил ситуацию. наоборот, сделал только хуже. осознать свои чувства к человеку, который не воспринимает тебя всерьёз и видит в тебе только объект для гейских шуток и издёвок — отвратительно. отвратительно и удушающе больно. почему это происходит именно с ним? почему именно ему «повезло» влюбиться в своего друга, который никогда не будет воспринимать его всерьёз? почему? от осознания ничтожности своей ситуации, ваня прижал к себе колени и уткнулся в них лицом, позволяя себе заплакать. по-детски, по глупому, без особо сильной причины. это всё давило на него настолько сильно, что к глазам сами по себе подступали слёзы. он всегда старался сдерживать эмоции, особенно отрицательные, а ещё особеннее слёзы. он не помнит, когда в последний раз позволял себе плакать. и именно из-за того, что он так долго терпел и держал это в себе, сегодня все-все-все слёзы вырвались наружу и он попросту не мог остановить себя. плакал, плакал, плакал и плакал до тех пор, пока к нему не начали стучаться, потому что он слишком надолго пропал. — эй, ванёк, ты че там, плачешь что-ли? — жожо говорил это явно в шутку, не зная, что на самом деле происходит с ваней. ох, знал бы он, как попал в точку. ваня молчит, не отвечает, едва находит в себе силы встать и, стряхнув ладонью слёзы с лица, открывает дверь прямо перед серёжиным носом, опустив голову. благо, чёлка дипинса прикрывала половину покрасневшего от слёз лица и было почти незаметно. но серёжа, к сожалению, человек такой, который видит ваню насквозь. он аккуратно пальцами берёт дипинса за подбородок и приподнимает его лицо, открывая себе взор на покрасневшие и уставшие глаза, мешки под ними же и свежую кровь на покусанных губах, похоже, кусал он их для того, чтобы не закричать. серёжа произносит только короткое «ох» от такого состояния вани и убирает руку с его подбородка. — пойдём, я отвезу тебя домой. ване нравится, что серёжа не задаёт лишних вопросов, не докапывается до правды, не пытается вытянуть ответов. но именно в этой ситуации почему-то хотелось, чтобы он хотел узнать ответ. хотелось, чтобы серёжа прямо спросил его о том, что случилось. хотелось выпустить все свои чувства наружу, рассказать всё о том, о чем он думает, рассказать всё о том что он чувствует, хотелось кричать на серёжу, бить его по груди и винить в том, что он довёл ваню до такого состояния. коснулся его души, влюбил в себя, попользовался и ушёл к другому. винить его в том, что он заставил ваню безостановочно плакать, хотя ранее ни одна вещь не могла его заставить наконец-таки выплеснуть свои чувства. — вернись к коле. закончите стрим, скажи, что мне стало плохо и я ушёл домой. — ваня старался говорить это без запинки, но это было слишком трудно. голос был оспиший и тихий, что едва можно было расслышать то, о чём он говорит. — совсем головой тронулся чтоль? думаешь, я тебя в таком состоянии оставлю? — какое тебе, блять, дело до моего состояния? — ваня наконец-то поднял голову и посмотрел в чужие тёмные глаза. в глаза, которые так сильно засели в душу, глаза, в которые он смотрел и «тонул». — просто оставь меня в покое. блять, оставь меня, сука, в покое. это твоя, блять, вина, что я сейчас стою в таком виде. твоя, сука, вина, что у меня душу ломит и выворачивает наизнанку, твоя вина, что у меня в груди так сильно болит, как будто сердце готово взорваться от болезненных ощущений. понимаешь, блять? это ты виновен, ты, сука, ты! — ваня практически переходил на крик, но пытался контролировать себя. как-никак, в другой комнате сидит коля с включённой прямой трансляцией и будет не очень приятно, если фанаты услышат его крики. не хочется в лишний раз объясняться. серёжа внимательно слушал каждое слово вани, не перебивая. он старался понять, о чём говорит ваня, или, по крайней мере, на что пытается намекнуть. — что я сделал? — так и не поняв до конца, в чём он виноват, спрашивает жожо. — влюбил меня в себя. доволен, сука? доволен, что мне теперь так больно, что я не могу даже контролировать себя и свои слезы? скажи мне, ты доволен? поматросил и бросил, да? —ваня с каждым словом делал шаг вперед к серёже, а по его щекам снова безостановочно катились слёзы. он даже не понял, когда вновь начал плакать. — блять, ответь мне, ты доволен? сука, ты доволен? — его неожиданно прижимают к себе в объятия, но, кажется, это совсем не успокаивает ваню. он, выжимая из себя последние силы, пытается колотить серёжу руками и выкарабкаться из его объятий. к сожалению, силы начинают отступать и ему ничего не остаётся кроме того, как расслабиться в чужой хватке и продолжать истошно плакать. — успокойся, малыш. не нужно в лишний раз трепать себе нервы. — серёжа осторожно поглаживает чужие мягкие волосы, стараясь этим успокоить парня. ваня продолжает шептать обидные слова, маты и оскорбления, но со временем совсем затихает и только после этого жожо его отпускает. — а теперь можно я скажу? ваня еле находит в себе силы поднять взгляд на серёжу, чувствуя себя максимально убитым. — если я правильно всё понимаю, то ты завёл этот разговор, чтобы признаться, что я тебе нравлюсь? тогда позволь мне сказать, что я влюблён в тебя с первой нашей встречи. или точнее, осознал я эти чувства к тебе на нашем первом совместном стриме. нет ну, конечно, немного обидно, что ты решил, что я пользовался тобой. — после "признания" сергея, ваня опускает взгляд, чувствуя вину за то, что он накричал и наклеветал на серёжу. как-никак, он даже не захотел выслушать его, чтобы узнать правду. — тогда почему.. почему ты делал вид, будто не воспринимаешь меня всерьёз, все эти незначительные касания, всё это.. все твои слова.. ничто из этого не было похоже на настоящую правду. ничто. — серёжа смеётся, отчего ваня хмурится, думая о том «а что смешного я сказал?» — то, что я прикрывался рофлом, не значит, что это действительно было так. ты даже не захотел думать о том варианте, что через рофл я пытался показать тебе свои настоящие чувства? — ваня предпочитает ничего не отвечать на это, а серёжа, решив, что "время", тянет дипинса к себе за руку и целует. мягко, осторожно, без каких-либо намёков на страсть и похоть. просто обычный нежный поцелуй, который помог бы им (а точнее, ване) развеять сомнения насчёт их чувств к друг-другу. ваня решает сделать неуверенный "шаг" и проводит языком по чужим губам и, чувствуя горьковатый привкус недавно сжеванной жвачки, отходит. — иу, ты что, жевал мятную жвачку? её вкус так и прёт. бе. — ты пахнешь мятой.. — начинает подпевать жожо, отчего оба начинают смеяться. серёже приятно видеть на чужом личике улыбку. уж намного лучше, чём видеть убитое личико и красные глаза, наполненные слёзками. — это не дружба, это хуетекс! — кричит коля, стоя у двери в комнату, где они проводили стрим. кажется, он стоял там давно, заволновавшись от того, что друзья давно не приходят. и видел он, кажется, слишком много..