ГЛАВА 1
"О ДИВНЫЙ НОВЫЙ МИР!"
Эта история начинается нетипично для читателя, привыкшего к тому, что раз в сюжет будет вплетён Оригинальный Мужской Персонаж, то он обязательно должен соответствовать некоторым установленным требованиям. К числу таких обязательно относится: обязательный подростковый возраст для соотнесения персонажа с самим собой... — Адачи, собирай манатки, тебя уже ждут! - послышался строгий голос уже лысеющего толстопузого мужичка в полицейской форме. - Хрен ли ты сидишь тут прохлаждаешься ещё?! За 18 лет в тюрьме можно было и запомнить, что тут не терпят медлительности! — Сэр! - возразил Адачи с сочувствием и сожалением в голосе. - Как же вы не понимаете, я не могу уйти отсюда без своего синего пиджака! — Дурак, чтоб тебя... - ударил себя рукой по располневшим от лени ляхам охранник. - Ты его повесил прямо перед выходом! А ну-у-у-у!!! И схватил бедного, забывшего о такой простой вещи, Адачи, желавшего лишь попрощаться со знакомыми, поддерживающими его на протяжении десятка лет. Увы и ах, но ему не дали этого сделать, ведь иначе его начнут бить! Так или иначе, но это место придётся покинуть, хочется того или нет. Какие бы неуютные, но достаточно родные деревянные кровати, спальные мешки или вовсе холодный бетонный пол не были, тоска по ним всё равно останется — в конце концов, он пробыл здесь больше лет, чем в школе и университете вместе взятых. «Целых восемнадцать лет пробыл в этих тесных, холодных и бледных стенах, а всё равно кажется, что они — мои самые верные друзья, самые любимые и надёжные стены! Сколько зим я здесь пробыл? Я уже сбился со счёту... - думалось Адачи. - Но к чёрту! Наконец-то свобода, наконец-то я вновь увижу солнечный свет и смогу довершить то, чего мне не дали восемнадцать лет назад! Может быть, даже отвыкну от чёрного, коричневого и белого цветов...» — Эй! - окликнула сопровождающего Адачи охранника девушка за дежурной частью. - Ты куда этого сопровождаешь, а?! Имя назови! — Акира Ивами! — Да не своё, идиот! Его! - и указала на мужчину без пиджака. — А, этого! Ну дык, не помните? Сегодня его последний день. Адачи Хиросе звать этого разгильдяя! Не доверяя словам полицейского — он мог быть в сговоре с молодым человеком — девушка опустила стальной занавес, потянулась к бумагам у края стола и принялась рассматривать их. Сверяя каждую карточку с фотографиями людей с Адачи, она пыталась найти нужную или удостовериться в том, что внешности людей совпадают. Слышалось только, как мерцает лампочка и как бешено крутятся лопасти вентилятора, хоть как-то снижающего и без того невыносимую жару. Тихо играл телевизор с новым сериалом про полицейских. Некоторое время девушка непонимающе смотрела в одну и ту же карточку с описанием заключённого, но вскоре нарушила молчание: — У него всегда была такая причёска? — Так отрастил за все эти годы! Сколько же лет прошло?! — Если это дурная шутка, Акира, я тут же доложу начальству о твоих глупых приколах. Ещё раз спрошу: у него всегда было афро? Тут Адачи смекнул, схватился за волосы и попытался их выдернуть, но спустя некоторое время прекратил безуспешные попытки. У него разболелась голова. Девушка, отвечающая за пропуск заключённых, нажала кнопку. Занавес медленно поднимался. — Постарайся не возвращаться сюда, ладно? - обратилась она к Адачи. - С этими вашими Причудами одни хлопоты. — С меня снимут наручники и ошейник? — Как только выйдешь за стену, так и снимем. Скажи, а когда ты сюда прибыл? Какой это год был? — 1998, мэм. Она, ехидно улыбнувшись, ответила: — Добро пожаловать в 2016, Адачи! Загорёлся зелёный свет у турникета, сопровождающий Адачи охранник тут же взял заключённого за руку и повёл за собой, занавес к этому времени уже полностью поднялся. Ключ-картой охранник разблокировал дверь, пропустил вперёд Адачи, а после вышел сам. Стоило отсидевшему восемнадцать лет в тюрьме выйти на свет, как в глаза тут же ударили яркие, тёплые лучи Солнца, которых так не хватало всё это время. Подул приятный тёплый ветерок, что нежно обжигал кожу и словно говорил: "Ты живой". Вдали слышались гудки автомобилей, шаги толпы прохожих и разговоры людей ни о чём. Также послышалось громкое падение капли в воду — откуда доносился этот звук?! Он оглядывался по сторонам с целью найти хотя бы одну лужу, но ничего не увидел. Как же так? Только двоица подошла к двери на свободу, как охранник достал из кармана ключи. Одним из них он освободил заключённого от наручников, а вторым — от ошейника. Адачи разминал запястья и вглядывался в них: за всё время, проведённое в тюрьме, они оставили глубокий след на них, чтобы Адачи не забывал, что его может ждать. — Причуду даже не смей использовать. - напоследок говорил охранник. - У тебя геройской лицензии нет для этого. Наручники и ошейник как раз её блокировали, так что первое время будет непривычно. — Что мне тогда делать? Куда первым пойти? — А это уж сам решай, я тебе не папа! Избавляться от тебя мне не хочется, ты прилежным заключённым был, но, увы и ах, пора быть самостоятельным, Адачи! Ха-ха! - после похлопал по плечу. - Давай, выходи, у нас обед скоро! Выпроводив заключённого, полицейский закрыл за собой дверь и, с ошеломляюще громким довольным смехом, чуть ли не побежал обратно в здание. Адачи же, ощупав запястья — наконец-то ему не придётся их носить! — увидел, что кроваво-красные ногти заново отросли. Затем, ощупав свою голову на наличие рогов, он удостоверился, что они тоже есть — всё такие же, не слишком маленькие и не шибко большие — и только после этого отправился дальше. — Эй! - крикнул ему знакомый голос. Затем — посигналил. Человек с рогами средней длины обернулся и увидел, что его ждала та же старая машина, которую он так хорошо запомнил, потому что любил на ней кататься, будучи ещё несмышлёным мальцом. «Неужели?! Неужели её не поменяли за столько-то времени, что я провёл здесь?! Неужели всё стало настолько плохо, что у них нет денег для обновления транспорта?! Господи! Наверное, они погрязли в долгах, пытаясь найти мне хорошего адвоката... Простите меня, Господи! Господи, простите!» Из машины вышёл человек в возрасте, лицо которого Адачи тут же узнал. Телосложение его из привычного и с минимальной мускулатурой, которое он запомнил, преобразилось в неряшливое, неуклюжее и слабое тело, свойственное человеку шестидесятилетнего возраста. Но те добрые, искренние и попросту любящие черты лица за все восемнадцать лет у этого господина остались. Заключённый внезапно вспомнил о нежно-изумрудном цвете глаз этого господина и присмотрелся: даже драгоценные камни в глазах не утратили той яркости красок, что была свойственна им восемнадцать лет назад. Господин подошёл поближе к Адачи — разница в их росте значительна: примерно тридцать или сорок сантиметров. — Пора домой, сынок. - со всей лаской и любовью к отпрыску проговорил господин. - Мы с матерью ждали твоего возвращения. Нежно схватив гиганта за руку, он повёл его за собой — тот не был в силах противостоять ему и двигался вслед за ним. Очень хотелось плакать от того, что к нему обращаются именно так. Что его не ненавидят, что его ждут. Что машина всё такая же, какой он её помнил. Всё та же серая Хонда на четверых людей, с небольшим багажником, которого хватало. Со всё тем же удобным сиденьем, за которым Адачи привык спать в ночных поездках. Сейчас это желание обострилось, как никогда прежде. А стоило ему сесть и прислониться спиной к мягкому кожаному сиденью автомобиля, воспоминания нахлынули с новой силой. Вспомнилось, как он в последний раз, перед заключением в тюрьму, катался на заднем сиденье... ...это произошло, когда Адачи опаздывал в Юуэй из-за того, что чуть не проспал учёбу после помощи в магазине его матери. Ох, и долго же он перед сном помогал ей ровно подстригать крохотные декоративные кусты для подоконника и сажать цветы в горшки, чтобы они вросли туда, как влитые! Утро тогда было солнечное, но прохладное: ночью перед тяжёлым будним днём шёл проливной дождь до самого утра. Поскольку ни отцу, ни самому студенту не хотелось лишний раз портить и стирать униформу, оба пришли к решению отправиться с центра города до университета на машине. Помнится, по радио тогда играла на тот момент популярная песня обретающей популярность банды Iji Sakura*, смысл которой он тогда не понимал. Как можно быть твердолобым человеком без денег и жить так, как тебе будет удобно?! Неужели нельзя попытаться послужить на благо обществу, даже когда кажется, что уже ничего нельзя сделать для собственного искупления?! Но тогда Адачи не понимал, что на самом деле означают эти слова. Впрочем, он и сейчас не очень понимает, что конкретно хотел этим сказать исполнитель. Всё же, за восемнадцать лет в тюрьме достаточно многое забывается или заменяется мыслями о том, как выжить в своей камере вместе с другими убийцами, ворами и грабителями. А может быть, как обзавестись друзьями среди них... Адачи всё наблюдал за тем, как когда-то блеклые однотипные дома резко приобрели красочные, отличающиеся друг от друга оттенки современности в виде неона, ярких слайд-шоу вывесок с рекламой своего товара или открытой вакансии на том или ином предприятии. Вместе с обновлёнными домами он подмечал, что теперешние автомобили и другие транспортные средства приобрели более гладкий, технологичный и компактный вид. О чём говорить, если автомобиль, в котором сейчас ехал Адачи, кажется комфортнее той же новой Тойоты, стоящей справа от него! Но посмотришь в окно — поймёшь, что был не прав, и внутри всё так же комфортно, как и практически двадцать лет назад. Резко машина остановилась. Выйдя наружу и закрыв за собой дверь, бывший заключённый узнал это скромное, старомодное, но привлекательное своей простотой здание, которое он так хорошо помнил. Глядя в стекло, он увидел приятное, по-истинному доброе лицо старушки, ухаживающей за растениями на витрине. Она видела прекрасно и без очков, их отсутствие никак не мешало ей подметить, где необходимо состричь ту или иную ненужную веточку или листочек. На другой витрине — корзины с цветами, совсем недавно привезённые сюда. А когда дверь открылась, у Адачи вовсе задрожали ноги. Звон крохотных колокольчиков пробудил в нём воспоминания из прошлого тысячелетия, когда тот ещё спокойно выходил из этого помещения и неторопливо шёл в учебное заведение. В глазах засверкало, он не выдержал и пустил слезу. — Не верю... - не то радовался, не то грустил Адачи. Но нашёл силы встать и войти внутрь, сразу после его отца. — С возвращением. - тихо проронила старушка и обняла вошедшего гостя. - Это были мучительные восемнадцать лет, Адачи, милый мой!.. — Я тоже скучал, матушка. - обнял он её в ответ. - Я думал, что вы не заедете за мной... — Как мы могли, родной мой! Да как мы могли в такой день сами не придти и не забрать тебя! Это было желание отца, когда тебя заключили: оповестить, когда тебя освободят. Ты не помнишь этого, тебя тогда уже увели от нас! Ох, да что же это я, сынок мой! - и медленно вела за собой Адачи. - Садись, садись-садись, я тебе сейчас чаю налью, всё тебе расскажем и покажем! Йосуке, пока сходи наверх. Поняв, что это означает, отец заключённого неторопливо поднялся наверх, пока Адачи разглядывал помещение. Он сидел за всё тем же местом, где и сидел всегда за столом — рядом с окном на открытую улицу. Стол накрыт зелёной скатертью, на потолке ярко горит изящная, с некоторыми оттенками золота, люстра — точно такая же висела и шестнадцать лет назад. Неужели решились сохранить? Но тут Адачи вдруг почувствовал, что со столом что-то не так, как и со стульями. Разглядев их, он понял, что это новый стол со стульями. Точно так же, как и плита в другой комнате — отсюда хорошо видно кухню. По крайней мере плиту и стоящего за ней человека. Вдруг послышались шаги, как будто шли два человека, а не один. Тут Адачи насторожился. «Неужели родители решили вот так поступить со мной?! Сдать кому-то, чтобы получить за меня деньги?! - вертелось у него в голове. - Пусть только зайдут, я этому человеку точно что-нибудь сломаю!» — Адачи, пожалуйста, будь спокоен и не пугайся. - твёрдо и решительно сказал отец. Адачи тут же успокоился и принялся рассматривать приятно одетого человека с усталыми чертами лица, светлыми волосами и бородкой, в круглых очках и сапфировыми глазами. - Я хочу тебе представить человека, к которому мы обратились за помощью, когда ты отбывал срок в тюрьме. Это Ясухиро Нишикияма, он здорово поможет тебе. Ясухиро молча сел напротив Адачи и протянул ему папку. Сначала бывший заключённый насторожился, но уверенный вид отца только лишь подсказывал, что всё будет в порядке. Открыв папку, Адачи увидел только документы, один из которых у него и так был. Но стоило ему открыть, как он тут же вопросительно посмотрел на человека в смокинге. — Исао Саито?! - шёпотом проговорил тот. — Позволь мне объяснить. - начал Ясухиро складно, чётко и негромко. По всей видимости, у него юридическое образование. - За несколько дней до твоего освобождения тебя наряжали в повседневную одежду и фотографировали. Охрана говорила тебе, что это необходимо для обновления фотографии твоего личного дела. Это не более, чем предлог для того, чтобы перенаправить эти фотографии мне. - Адачи хотел возразить, но когда увидел резкое движение ладонью с просьбой помолчать и послушать, тут же отступил. - Фотографии нужны были для создания нового паспорта и, соответственно, нового человека. Выйди ты под своим настоящим именем, Якудза смогла бы тебя найти, поскольку одна из семей хотела подослать к тебе убийцу прямо в тюрьму. Ты им был уже не нужен, как только сел в тюрьму, уже появился тот, кто взял на себя вину. Твои родители — очень хорошие люди, раз задумались об этом и обратились за помощью ко мне. И я знаю, что ты хочешь задать мне следующий вопрос: "Почему я должен вам верить? Может быть, именно вы — тот самый убийца"? Этого быть не может по нескольким причинам. Первая среди них: в клане были семьи, которые не были согласны с решением тех, кто захотел тебя отправить в тюрьму. Я приверженец одной из этих семей и против того, чтобы за проступки мафии страдали мирные граждане. Такие, как ты, например. Отсюда вытекает вторая причина: сейчас ты общаешься с сооснователем компании по восстановлению бывших членов Якудзы, отказавшихся от бытия в той или иной семье, или несправедливо обвинённых жертв этих самых Якудз. Это достаточно прибыльное занятие, поэтому это и в моих интересах тоже. Потому что, третье: я отвечаю за прибыль моей организации. В моих интересах предоставить тебе документы для спокойной жизни. Чтобы отпали все вопросы, мы требуем с людей не так много, хотя для тебя это может показаться диким. Цена нашей услуги для одного человека составляет или миллион йен, или услуги человека. Смотреть на родителей не надо, в этом тоже нет нужды. Я хочу задать тебе вопрос, Адачи — у тебя есть миллион йен? Адачи отрицательно покачал головой. Довольно улыбнувшись, Ясухиро слегка наклонился к бывшему заключённому и неестественно играючи заговорил с широкой улыбкой на лице: — Заключим контракт? — Что вам от меня надо? — Предположу, что ты не захочешь, чтобы родители платили за тебя и твою же безопасность, поскольку этот паспорт сделан на одного только тебя. У них нет другого свидетельства о рождении, других паспортов, счёта в пенсионном и тому подобное... Поэтому для них, формально, ты чужой человек, проживающий у них в качестве арендатора. Но я также смею предположить, что ты захочешь увидеть выгоду в нашей организации. К примеру, ты захочешь обезопасить своих же родителей, начав работать на нашу организацию. А теперь позволь мне сказать следующее: что если наша организация сможет предоставить тебе и твоей семье такой статус, что вас не захотят трогать связанные с криминалом люди? — Ясухиро-сан, вы же не хотите... - вдруг присоединился к разговору отец Адачи. — Именно так, Йосуке-сан. Если ваш сын согласится работать на нас, то мы обеспечим вам безопасность. Вас уже грабили в прошедшие годы, не так ли? Сколько раз вы смогли дать своевременный отпор злоумышленникам и вернуть награбленное? Йосуке замолчал, поскольку не мог как-то опровергнуть эту информацию. — Поэтому я и предлагаю тебе, Адачи, заключить с нами контракт. - вновь обратился он к заключённому. - Но для этого тебе необходимо удовлетворить наши три основные условия. Первое: тебе нужна геройская лицензия. Второе: на работу мы принимаем только тех, у кого есть образование героя. Третье: тебе должно быть больше восемнадцати лет. Насколько мне известно, ты соответствуешь только одному условию. — К сожалению... - почесал затылок Адачи. - Несколько неловко, что у меня отобрали геройскую лицензию перед заключением, а не выдали, поскольку она была временной... Вот, хе-хе... — В учебных заведениях с геройским факультетом существует программа стажировок. Для неё тебе выдадут очередную временную геройскую лицензию, а поскольку в подобном ты будешь получать образование героя, то только тогда ты удовлетворишь наши требования. Мы пришли к пониманию и согласию? — Да. - не раздумывая ответил Адачи. - Если на кону стоит безопасность моей семьи, то так тому и быть. — Тогда подпиши вот здесь. - Ясухиро достал из этой же папки лист с напечатанным текстом и местами для заполнения. Недолго думая, бывший заключённый поставил подпись. Необходимые документы были выданы ему, а лист с подписью забран агентом организации по восстановлению ложно обвинённых людей. Только после этого он достал из кармана новый, бескнопочный — оттого дикий и непонятный — телефон, после чего принялся досконально объяснять Адачи как им пользоваться. Обсудив все детали и "хитрости" пользования телефоном, Ясухиро распрощался со всеми. Оставшись наедине, как его теперь зовут, Исао Саито лишь молчал и думал, какой следующий шаг ему нужно сделать. В итоге, прислушавшись к словам того, кто явно смыслит в своём деле больше, чем Исао, он направился к двери. — Не беспокойтесь, матушка! Батюшка! Я иду туда, куда и должен идти. Туда, откуда меня ложно забрали! Надеюсь, к сегодняшнему вечеру я вернусь! Ненадолго попрощавшись с родителями, он лишь посмотрел на одно знакомое здание, которое за годы так и не поменялось. Но сегодня оно служит ориентиром, к которому надо стремиться, и к которому именно сейчас необходимо придти. Как к Священному Граалю, дарующему огромное преимущество перед остальными, кто не сумел вовремя отыскать его. И идти туда обязательно пешком чтобы прочувствовать не только всю тягость, но и наслаждение, стремление добраться именно туда. Интересно, всё ли там так, как и было восемнадцать лет назад? То и дело поправляя свои волосы, Адачи шёл привычным шагом и широко улыбался каждому прохожему. А они, видимо, не хотели отвечать ему. «Неужели предубеждения насчёт демонов О́ни не пропали с началом второго тысячелетия?! Неужели они до сих пор думают, что я как-то могу им навредить или наслать злых духов, когда я всего-лишь иду в университет?!» А ведь действительно! Теперь Исао можно было называть Они, поскольку в тюрьме рога знатно отрасли, и теперь их нельзя скрыть за причёской, какой бы длины она ни была! Особенно невозможно скрыть багровый, как кровь, оттенок зрачков и ногтей, отрастающих незамедлительно даже после стрижки. Прогулка длилась недолго, поскольку идти до конкретно этого учебного заведения всего-лишь двадцать минут времени — Исао такое расстояние способен пройти минут за десять, если будет идти привычным шагом. Он нажал на кнопку. — Ау? Извините, есть кто-нибудь? - и начал говорить по рации в стене. - Извините, но беспокоит Исао Саито, я бы хотел поговорить с директором. Речь идёт о моём возвращении сюда. — По какому делу вы хотите поговорить с директором? - послышался голос с другого конца линии. — Вспомните тысяча девятьсот девяносто восьмой год. Тогда произошло... Но ворота сразу же открылись, не успел Исао договорить. Видимо, знают этот год, как никто другие — ещё бы! Учебное заведение, студентом которого был Исао, не знать об этом событии в этом году! Как только охранник, представляющий собой достаточно высокого человека с древнегречески идеальной мускулатурой и строгими чертами лица, встретил Исао, то тут же принялся его провожать. Как оказалось, высоким он кажется лишь издалека, вблизи он одного роста с Исао — почти два метра. Сопроводив посетителя до нужного кабинета, охранник постучался. — Я вас жду с момента прибытия. Открыто. - проговорил до мурашек знакомый голос. Охранник открыл дверь и пропустил Исао, сам зашёл после него и прикрыл её за собой. Как только посетитель увидел знакомую личность, соответствующую услышанному ранее голосу, он лишь искренне улыбнулся, сделал осторожный шаг вперёд и нежно, словно снизошедший с небес ангел, проговорил: — Я вернулся, директор Незу.