СПЕШЛ
СНЫ АДАЧИ #2
ПЕРВЫЕ ЗНАКОМСТВА В ЗАКЛЮЧЁННОМ МИРЕ
«Я не в силах сопротивляться своим мыслям, ведь я благодарен людям, позаботившимся обо мне, когда я был особенно слаб...» Приговор вынесен. Адачи Хиросе действительно был признан виновным по делу убийства медсестры, поскольку она мешала его спокойной жизни и пыталась узнать что-то, что могло бы пристыдить этого демона. Она прекрасно знала, что она идёт по опасной дороге, пытаясь перечить ему, однако она не могла подумать, что за ней выйдет такой опасный человек, как он. Последнее, что помнила безобидная женщина молодого возраста с Причудой целителя — дьявольская улыбка убийцы и его светящиеся во тьме сапфировые глаза. Но кто мог сказать и подтвердить, что это был именно тот человек, который заставил Адачи признать вину за него, а не сам Адачи? Никто и никак не мог этому поспособствовать, в судебный процесс никто не вмешался. Адачи прекрасно помнил, как его везли в одиноком бронемобиле с решётками вместо крохотных окон, а сам он сидел согнуто и уверяя самого себя, что так будет лучше для всех и каждого. У родителей не будет проблем, что они скрывают преступника и являются соучастниками преступления; не будет проблем у тогда ещё маленькой Руми, которая из-за дружбы с Багровым Убийцей могла навредить её будущей карьере первоклассного героя. Само существование Адачи в тот момент являлось бессмысленным для него же самого, ведь он только принёс лишние проблемы окружающим. Не помогало даже яркое солнце на небе, что пыталось успокоить виновного: Адачи попросту не смотрел в окно и корил себя за то, что впутал в эту историю других. Это был первый раз, когда он заплакал от собственной беспомощности. Ехать до тюрьмы недалеко — минут пятнадцать от здания суда. Как только бронемобиль остановился, Багровый Они смекнул, что стоит привести себя в порядок и войти в это место достойно. Не потому, что он боялся других, действительно виновных людей, а потому, что не желал создать о себе впечатление, как о слабохарактерном человеке. Ни один Они не желал показывать себя слабым на людях, лишь наедине с самим собой можно быть по-настоящему честным. Как только двери перевозной камеры, в которой сидел Адачи, открылись, он поспешил выйти и вспомнил, что ему неудобно ходить из-за наручников на руках и ногах. Потому быстро адаптировался и зашагал медленней, показывая лишь озлобленную мину на происходящую ситуацию вокруг него. Он желал лишь наконец-то войти внутрь, в камеру и начать привыкать к новой жизни. Но когда он посмотрел на тюрьму, похожую на средневековый замок с некоторыми современными правками в дизайн строения, он заметил других заключённых: их ухмыляющиеся лица нельзя игнорировать, поскольку показывали своё истинное, дьявольское нутро. Их взгляды говорили: "Теперь ты — мой, свеженький! Не сдобровать тебе, если ты будешь со мной в камере!" Эти взгляды казались противным для ещё несовершеннолетнего Багрового Они, потому он старался игнорировать смотрящих на него убийц, насильников, педофилов и прочих павших морально людей, оказавшихся по воле случая в одном месте. Однако же Адачи не знал, что лишь одна группа людей смотрела на него заинтересованно и ни на секунду не отвлекалась, поскольку видела в этом человеке что-то несвойственное преступнику. По всей видимости, они разглядели следы аллергии на его лице, потому самый главный бородач в компании лишь махнул рукой в нужную сторону, а сам направился к охраннику. Как только Адачи вошёл внутрь, в ноздри сразу ударил запах несвежего обеда, хранившегося здесь с момента первой подачи — дай бог памяти вспомнить, когда именно принесли сюда это блюдо! Сама же тюрьма выглядела на удивление прилично, чего Адачи не ожидал: это была система лестниц и коридоров, ведущих в отдельные камеры под разными серийными номерами. На данный момент остальных преступников не наблюдалось, их отвели на дневную прогулку. На потолках — или на люстрах, в зависимости от секции и уровня в тюрьме — ярко светили белые лампочки, даже не мигали. Стены окрашены в бледный цвет, лишь доказывая теорию о серости и скудности времяпровождения внутри. Охрана вела Адачи по тесным коридорам в отдельную, одиночную камеру для таких, как он, однако прибежал один из сторожей, одетый в приятную синюю полицейскую форму с фуражкой. — Нииджима-сенпай, вас это... Ватасэ зовёт! Желает поговорить! — Чевой-то он решил вдруг поговорить со мной?! - огрызался один из охранников. - На кой чёрт я ему нужен именно сейчас, когда я веду очередного убийцу?! — Он это... Один из них! Тут оба охранника переглянулись друг на друга, обменялись удивлёнными выражениями лиц, и только после нескольких раздумий грубо развернули Адачи и направили его к камере Ватасэ, что находилась на третьем этаже. Охрана не постеснялась и при первой же возможности толкнула Адачи так, что он упал на грязный пол тюрьмы. Как только Багровый Они поднял голову и обернулся, он услышал лишь, как закрывается дверь на замок и увидел, как один охранник крутит ключ на пальце, а второй лишь довольно улыбается. — Развлекайтесь тут, мы пока посмотрим за остальными, Ватасэ-сенпай! - уже с почтением обратился охранник. — Проследите хорошенько, чтобы никто не заходил в ближайшие двадцать минут. - прогремел аки гром басистый, грозный и приказной голос Ватасэ. Только сейчас до Адачи дошло, что ему стоит посмотреть на главу камеры. Нехотя повернувшись, он посмотрел на грозно выглядящего, с грубыми чертами лица и только-только появляющейся бородкой тёмного цвета, человека, достаточно мускулистого для своего сорокалетнего возраста, на которого падал свет от солнца через единственное решётчатое окно. Сейчас он сидел лишь с оголённым торсом и смиренно выжидал, когда один из его подчинённых — весь дряхлый и хилый, словно не ел предыдущие несколько дней — добивал татуировку на спине, пока он смиренно наблюдал за лежачим новеньким. Сама же камера выглядела просторно, даже по меркам среднестатистических тюрем: у этой была своя крохотная кухня, скромный столик на пятерых людей, несколько кроватей и собственный отдел для туалета. — Ну? - обратился тот к Адачи. - И как тебя сюда занесло, юнец? — Босс, это тот, о котором нам доложили в этот же день! - обратился хилый слуга, что набивал татуировку. - Вы помните: семья Хатаке убила медсестру, а всю вину решила свалить вот на похожего на их главу! — Угу-м... Значит, это ты, малец? Как тебя угораздило попасть в такую передрягу? Адачи лишь встал и оглядел комнату, после чего встретился взглядами с Ватасэ. Сейчас он не выглядел грозно, поскольку черты его лица выражали лишь глубокое сожаление о произошедшей ситуации вокруг него. Кажется, впервые кто-то из случайных людей решил показать, что ему не всё равно. После недолгого молчания глава камеры потянул могучую руку к пачке сигарет, вытащил одну из пачки — в это время очередной подчинённый уже подошёл с зажигалкой в руках и готов был зажечь её для босса. Как только Ватасэ подтянул сигарету к огниву, подчинённый сделал одно ловкое движение, и огонь мгновенно появился. Ватасэ сделал затяжку и продолжал разглядывать Багрового Они, а после слуга отошёл в сторону и закрыл металлическую зажигалку. — Видимо, они встретили тебя первыми, я прав? Адачи смиренно кивнул. — Да уж, стоило мне сесть в тюрьму, как это началось... Мда! - ударил тот себя по колену. - И как только Хатаке пришла в голову идея подключить сюда гражданских? — Так это ж не просто гражданский, а Демон Они, Ватасэ-сама! — Да ну? Хм! Говорят, о вас слухи пошли, что вы снова становитесь жестокими. Это правда? Адачи отрицательно покачал головой по сторонам. Ватасэ лишь показал недоумевающую мину, после чего выпрямился, выдохнул и вновь заговорил: — Но раз эти слухи идут, то для них есть основания. Если это не ты, то кто тогда мог поступить так жестоко? - тут Ватасэ оглядел Адачи с ног до головы. - По тебе можно сказать, что ты убил человека, но твоё лицо говорит об обратном. Тебя пытали? — Да... - выдавил из себя Багровый Они. — Семья Хатаке, значит, пошла на такое, чтобы выйти сухими из воды... Значит, вот что они строят за моей спиной. Сомея! - крикнул Ватасэ. Подошёл тот же человек, что преподнёс зажигалку. - Информатор больше ничего не говорил? Не о планах, не о событиях? — Клан недоумевает, почему подключили гражданского, хоть он и является Они! Считайте, что начинаются внутренние распри без вас, главы клана! — Ох, ёбаный же рот... Сократить себе срок уже не получится, только через десять лет выйду отсюда, если доживу! Нашим же немедленно сообщи при первой же возможности, что нам следует обратиться к семье Шимано с Додзимой, они — наши прекрасные союзники. Пускай начнутся другие распри, которые отсрочат раскол на определённый срок. Нынешнему же представителю передайте, чтобы ныне следовал по плану Шинтаро о стабилизации клана. Уяснил?! — Да, Ватасэ-сама, передам при первой же возможности! — Славно... Ты вот что: как тебя звать, малец? — Адачи... - произнёс Багровый Они. — Ты вот что: держись лучше с нами. Я тебя прикрыл, и в благородство играть не буду: от тебя требуется лишь быть с нами. Не только потому, что мне тебя жаль, но и потому, что без нас тебя прибьют при первой же возможности. Зная этого Хатаке, он подошлёт кого-нибудь сюда и попытается тебя убить, ибо ты уже не нужен. Я понятно объясняю? — Да, Ватасэ-сама. - покорно проговорил Адачи. - Я Вас понял. — То-то! Всему необходимому я тебя научу, взамен я требую лишь верности мне и рассказать, как привыкнешь к этому месту, как всё прошло. На этом я желаю закончить разговор. Располагайся, Адачи! «Скоро вставать... Надо сосредоточиться на сегодняшнем дне...»