Ястребу требуется каждая унция силы воли, чтобы побороть панику.
Уязвимость — это не то слово, которое есть в его словаре. Инстинкты, вбитые в него с детства, кричат, что он находится в непосредственной опасности, и ему нужно
срочно найти способ сбежать. Но он заставляет свое тело оставаться неподвижным и позволяет связать ноги.
— Я все обдумал. Я знаю, как тебе хочется доказать свою правоту.
Недоверие было в пределах ожиданий. Будучи высококлассным героем-профессионалом, Ястреб знал, что перед тем, как ему разрешат сотрудничать с Лигой злодеев, он пройдет определенную форму дедовщины. Он просто не ожидал, что это будет
так.
— Ужасно тихо, птичка. Много чего происходит в твоей хорошенькой головке?
Дыхание Ястреба сбилось в горле, когда вес на матрасе рядом с ним прогнулся. Над ним склонилось тело, горячий воздух прошелестел над его ухом.
— Я не помню, чтобы я говорил, что ты можешь думать.
Из его горла вырывается стон, когда подушечка пальцы впилась прямо между лопатками, как раз над чувствительными стыками крыльев. Давление граничит с болью, заставляя сильнее вжаться грудью в матрас. Поскольку его бедра уже приподняты, это движение заставляет его еще больше выгнуть спину. Вторая рука хватает его за бедро,
не давая ему расслабиться.
— Как бы мне ни нравилось видеть тебя таким, милая птичка, это вроде как бессмысленно, если я вижу, что ты пытаешься бороться со мной. Я сказал тебе, чего жду от тебя, прежде чем мы начали, и ты согласился. Либо ты подчинишься, либо я выбрасываю тебя обратно.
Нахуй Даби за такую наблюдательность.
— У меня птичья причуда, — бормочет Ястреб, глядя на одеяло, наполовину скрывающее его лицо. — Конечно, если меня вот так сдерживать, я буду паниковать.
Даби мрачно усмехается.
— Как ты думаешь, почему я попросил тебя об этом?
По правде говоря, секс — одна из наименее оскорбительных вещей, с которыми Ястреб мог бы сейчас иметь дело.
Секс с Даби — невозмутимо подсказывает его подсознание. Если бы его заставили встать на колени перед человеком-ящерицей, возможно, было бы больше проблем. Не то чтобы Даби не отличался мрачностью, но его внешность — не то, что делает его привлекательным. По крайней мере, не совсем. Он — призрачное существо с глазами дьявола.
Ястреб не сомневается, что Даби феноменален в постели, и одна эта мысль приводит его в ужас.
Даже несмотря на то, что он был откровенно циничен, когда раздевал Ястреба, чтобы связать, Даби уделял пристальное внимание его телу и комфорту. Ничего слишком тугого или оказывающего сильное давление на суставы, где этого не должно быть. Убедившись, что
он получит не меньшее удовольствие от того, что они делают. Ястреб не знает, что он чувствует по этому поводу.
По очереди, по одному мускулу, Ястреб выжимает напряжение из своего тела. Больше его веса приходится на руку Даби, чем на матрас, поскольку бедра подняты слишком высоко, чтобы колени могли полностью опуститься. Когда Ястреб прогибается в его хватке, рука между плечами перемещается, чтобы погладить короткие пушистые перья между крыльями. Как
награда за послушание.
— Вот так, — приятно мурлычет Даби. — Вот так.
Ястреб зарывается в одеяло.
— Ты ждешь, что я буду называть тебя хозяином или что-то в этом роде?
— Сейчас, сейчас — это не будет испытанием, если я все тебе объясню. Ты можешь решить это, пока я заканчиваю натягивать на тебя корсет, мой маленький весенний цыпленок.
— Я не цыпленок, — проворчал Ястреб себе под нос.
— Нет? Но я собираюсь набить тебя как следует.
Это, наверное, самая
глупая шутка, которую он когда-либо слышал, но сам подтекст посылает жар прямо в сердце, до кончиков пальцев на ногах. Ястреб сглатывает твердый комок, образовавшийся в горле, и изо всех сил старается сохранить ровный голос.
— Ты планируешь добраться до этой части сегодня вечером?
Даби ослабляет свою хватку, позволяя Ястребу опуститься на кровать, насколько это возможно, с его задницей, все еще поднятой в воздух.
— Не часто мне достается такой прекрасный кусок глины для работы, — говорит он, проводя пальцами по бицепсу Ястреба, затем по дуге спины, чтобы взять в руки задницу и
сжать. — Я наслажусь каждым твоим дюймом, пока буду создавать из тебя нечто прекрасное.
— Ты уже не считаешь меня красивым?
Ответа нет. Пока Даби снова начинает натягивать веревки, Ястреб работает над тем, чтобы очистить свой разум от бесполезных, навязчивых мыслей. Его лодыжки связаны и подтянуты вверх, затем привязаны к веревке вокруг бедер, не позволяя ему опустить их обратно. Со связанными руками, сложенными за спиной, под крыльями, двигаться невозможно.
Ястреб вздохнул с облегчением, когда руки Даби оставили его. Теперь самое трудное сделано. Они могут приступить к самой
главной части упражнения.
Даби хватает одно из его крыльев.
Ястреб инстинктивно сопротивляется, когда он пытается сложить крыло.
— Погоди минутку, что ты делаешь?
— Их тоже нужно связать, птичка.
— Нет,
пожалуйста, — умоляет Ястреб в редкий момент необузданной паники. Он безрезультатно бьется о веревки, и от усиливающегося сдавливания становится только хуже. Он в ловушке, он не может двигаться, эта штука собирается задушить его, он
собирается…
—
Эй.
Резкость голоса Даби прорезает удушающую тревогу, как нож. Ястреб замирает.
— Дыши, — говорит он, как
приказ. Он не ослабляет давление на крыло Ястреба — просто держит его неподвижным. — Я хочу, чтобы ты сделал вдох и сообщил мне цвет.
Ястреб втягивает дрожащий глоток воздуха.
Цвет, какой цвет… О. Точно. Это тоже было частью переговоров. Ключевой элемент сцены, в которой им предстояло участвовать.
Безопасные слова. Даби представил систему светофора. Зеленый — продолжать движение, желтый — ждать, красный — остановиться.
Все низменные инстинкты в теле Ястреба кричат о
красном. Но у него клаустрофобия. Даби, должно быть, тоже это уловил, потому что он ни за что не попал бы непосредственно на один из самых сильных триггеров его паники по чистой случайности. Разумом Ястреб понимает, что это испытание. Как много себя он готов отдать Лиге? Позволит ли он полностью отдать себя на милость одного из самых смертоносных членов Лиги? Или он сдастся и побежит обратно в Комитет, зажав хвост между ног?
— Дай мне… привыкнуть, — наконец выдавил Ястреб. — Просто подожди минутку.
Он ожидает худшего — что его нерешительность будет воспринята как отсутствие доверия, и он уже потерпел неудачу. Но чего он не ожидает, так это нежной руки, скользнувшей в его волосы, ногти, слегка царапающие кожу головы. Никто никогда не прикасался к нему вот так, с такой
нежностью. Это… приятно.
Когда Даби говорит, его голос мягкий и низкий. Как колыбельная на качающемся корабле.
— Нет никакой спешки. У нас есть все время в мире.
На самом деле нет. Ястреб должен утром отчитаться перед Комитетом. У Даби, вероятно, есть свои обязанности. У них нет такого свободного времени, но… разве плохо было бы притвориться, что оно у них есть?
Не осознавая этого, его крыло расслабилось настолько, что сложилось само по себе, увлекая за собой руку Даби.
— Хорошо, — пробормотал Даби. — Ты очень хорошо справляешься.
Ястреб тихонько хмыкает. Мир потемнел — он не уверен, в какой момент он закрыл глаза.
— Мы не обсудили, что произойдет, если я не смогу выполнить твою просьбу.
— Я специально прошу много, потому что ты жаждешь проявить себя, — отвечает Даби. —
Не могу и
не хочу — это две разные вещи. Если ты
не можешь заставить себя позволить мне связать твои крылья, потому что это вызовет у тебя панику, это нормально. Это значит, что мы можем над этим поработать. Если ты
не позволишь мне связать твои крылья, потому что у тебя есть скрытые мотивы, что ж. Это было бы довольно глупым поступком по отношению к такому легковоспламеняющемуся человеку, как я, согласен?
О, Ястреб
прекрасно понимает, насколько глубоко
придется зайти в этой игре. Требования Даби к уязвимости должны быть удовлетворены и превзойдены, чего бы это ни стоило. Он в этом участвует — нравится ему это или нет.
Конечно… при том, как все складывается, Ястреб не может с уверенностью заявить, что не видит сверкающего голубого проблеска надежды.
— Значит… если у меня что-то не получится сразу, ты дашь мне попробовать еще раз?
— Конечно. Я не из тех, кто устанавливает невозможные стандарты, понимаешь? — в смехе Даби есть что-то такое —
хрипловатая нотка, которую Ястреб не может расшифровать. — Мы вставим булавку на следующем сеансе.
Внутреннее чутье Ястреба скручивается.
—
Следующий сеанс?
— Мм, я же говорил тебе, это редкая возможность. Я всегда хотел завести домашнее животное, но в детстве я плохо контролировал свою причуду. Мои предки волновались, что я подожгу этого ублюдка, — маниакальная ухмылка сквозит в голосе Даби, когда он снова наклоняется к уху Ястреба и кладет ладонь ему между лопаток, прямо над крыльями. Горячо. Ястреб подавляет желание съежиться. — Но я зажгу мою милую птичку, только если он захочет стать фениксом.
То, что Ястреб может описать только как гребаную поверхность
солнца, касающуюся его кожи, взрывается между лопатками. Боль настолько внезапна, настолько
сильна, что выбивает весь воздух из легких, а затем, так же резко, как и появилась, тепло исчезает. Черные пятна пляшут по краям его зрения, и он беспомощно моргает в свете настольной лампы на тумбочке.
Только этого… едва ли хватило, чтобы он потерял сознание?
Тебе не нужно угрожать мне, думает Ястреб.
Я и так полностью в твоей власти.
Или
это тоже часть игры?
— Могу я связать тебе крыло? — спрашивает Даби, как будто он только что не пытался прожечь дыру прямо в позвоночнике Ястреба. — Или нам лучше подождать до следующего раза?
— Просто сделай это…
Даби облизывает зубы.
— Не слишком ли ты капризничаешь? Спроси меня вежливо, хочешь ли ты, чтобы тебе перевязали крыло.
Я
не хочу, чтобы это звучало так красиво и заманчиво на языке Ястреба, но они только что говорили об этом.
Воля Ястреба не является частью уравнения.
— Я… хочу, чтобы ты связал его.
— Ты хочешь, чтобы я его связал,
что?
— Пожалуйста…?
— В полном предложении есть подлежащее и сказуемое, птичка.
Охваченный стыдом, Ястреб закрывает глаза и резко выдыхает. Он уже голый и связанный, с задницей в воздухе. Унижение буквально не может стать еще хуже.
— Заканчивай меня связывать,
пожалуйста, Даби.
Даби
гладит его. По голове, как будто кошку. И это глупо, насколько Ястреб наслаждается этим. Инстинктивно, он наклоняется к нему. Что-то теплое бурлит в его груди.
— Хорошо. Теперь веди себя хорошо.
Закрыв глаза, Ястреб сосредоточился на дыхании, пока Даби доставал из одеяла оставшийся отрезок веревки и начинал обматывать его вокруг основной части крыла. Он перекрещивает веревку вокруг крыла, создавая решетку, как он делал это с руками и ногами Ястреба, гарантируя, что тот не сможет вывернуться из нее. Когда он закончил, все крыло крепят к веревке вокруг бедер. Свободным осталось только одно крыло, и Ястреб стал по-настоящему беспомощным.
— Прекрасно, — пробормотал Даби, проводя рукой по линии всего тела Ястреба. — Самая красивая вещь, над которой я когда-либо имел удовольствие работать.
Ястреб хочет что-то сказать, бросить ехидный комментарий по поводу плохого вкуса Даби на предыдущих партнеров по постели, но слова так и не попадают ему на губы. Как общественный деятель, он получил свою долю внимания. Он молод, и некоторые считают его условно привлекательным. Он знает, каково это — когда на тебя глазеют.
Это в десять раз превосходит кричащих девушек, бегущих через оживленный перекресток, чтобы сфотографироваться с ним. Ястреб вдруг понимает, что имел в виду Даби, когда говорил,
что у нас есть все время в мире, потому что в этот момент кажется, что оно действительно есть. Сейчас он, Ястреб, не герой номер три среди профессионалов. Он не Таками Кейго. Он даже не человек. Он просто существует, пока Даби любуется его физической формой. Веревки держат его в своих любящих объятиях, а теплые пальцы вычерчивают формы на его теле.
— Не знал, что ты умеешь издавать такие звуки, птичка.
Голос Даби плывет к нему облаком, и Ястреб не понимает, о чем, черт возьми, он говорит, пока медленно не приходит в себя, осознавая, что его грудь и горло вибрируют от мягкого
воркования.
О боже.
В тот момент, когда Ястреб начинает напрягаться, его тело наполняется ужасом, потому что вот он,
делает дурацкие птичьи штучки после того, как всю жизнь подавлял эти инстинкты, Даби снова кладет успокаивающую руку ему на голову. Он расчесывает челку Ястреба, убирая ее с лица, прикосновение настолько абсурдно заботливое, что почти невозможно поверить, что эти же руки совершили убийство.
— Не решай, что что-то плохо, прежде чем я накажу тебя за это. Это решаю я. С этого момента я буду решать все за тебя, птичка, — рука Даби скользит к его шее, пальцы прижимаются к яремной вене. — Скажи мне свой цвет.
Язык Ястреба словно вата во рту.
— Зеленый.
— Хорошо. Хорошо, я очень доволен тобой. Ты очень хорошо справляешься, дорогой. Лучше, чем кто-либо другой.
Из его горла вырывается жалобный звук. Матрас сдвигается, и Ястребу требуется несколько мгновений, чтобы понять, что Даби встал с кровати.
Куда он пошел? недоуменно спрашивает он. Трудно повернуть шею, чтобы посмотреть, но Даби ушел ненадолго. Он снова садится на край кровати, рядом с подушками, и это первый взгляд на него, который Ястреб получил с тех пор, как они начали. Вся его одежда, за исключением пальто, все еще на нем. И в этом что-то есть — быть связанным голым, в то время как Даби все еще в футболке и джинсах.
Возбуждает ли его это? Ястреб не может сказать. Его рубашка слишком длинная. Даби поднимает телефон, как будто снимает…
о боже, нет.
— Не смотри так испуганно, — укоряет Даби. — Как будто я позволю остальным членам Лиги увидеть тебя в таком виде. Это только для моих глаз.
— Откуда мне знать, что я могу тебе доверять?
— Ты не доверяешь. Но это касается обеих сторон. Я доверяю тебе, что это не подставная операция, и это место не будет кишеть про-героями через несколько минут, — Даби кладет телефон на тумбочку и проползает вперед, чтобы наклониться и прижаться губами к виску Ястреба в призрачном поцелуе. — Если это случится, я обещаю, что никто не сможет добраться до тебя достаточно быстро.
Однако угроза уже не так оседает в нутре. Будь то знойный тон, которым Даби шепчет это ему на кожу, или то, в какое состояние погружается Ястреб, по его позвоночнику пробегает волна возбуждения.
Риск — это то, что делает полеты захватывающими. Он требует точного контроля и точности, и одна-единственная ошибка может отправить его в зияющую пасть смерти. Даби — это сам Ад в явном виде, готовый схватить его, с когтей капает яд.
Даби тянется, чтобы схватить веревку, соединяющую его лодыжки с бедрами, и вдруг веревка пропадает. Должно быть, он её сжег. Освобождение приносит мучительно-сладкое облегчение, когда ему разрешают лечь на кровать. Но когда он упирается бедрами в матрас, его поражает тот факт, что он наполовину твердый. Когда это произошло?
Ястреб весит не так много, как обычный человек его роста и телосложения, потому что его тело приспособлено для полетов, но легкость, с которой Даби поднимает его в вертикальное положение, все равно впечатляет, потому что он выглядит так, будто может развалиться, если его сильно ударить. Ястреб сидит на согнутых ногах в ожидании. То, как связаны его руки, выпячивает грудь, на что Даби сразу же обращает свое внимание.
— У тебя хорошенькая грудь, — говорит он прямо, гладя ладонями грудные мышцы Ястреба. Он обхватывает их снизу, сжимая мышцы. У Ястреба перехватывает дыхание, когда большие пальцы поглаживают его соски. — И маленькая талия. Но бедра у тебя массивные.
— Я-я не могу приземлиться на зубцы, — заикается Ястреб, запрокидывая голову назад, когда Даби наклоняется, чтобы лизнуть влажную полоску между ключицами. Шарик, пронзающий его язык, дразняще перекатывается по коже Ястреба.
— Я не жаловался. Лучше для меня, милая птичка, — шепчет Даби ему в челюсть. Одна рука движется вниз, прослеживая впадины и выпуклости его пресса, пока не достигает промежности. Даби свободно обводит его твердеющий член, делая неспешные поглаживания.
Ястреб сдерживает крик. Он занимался сексом несколько раз, но все это было втайне и в спешке. Давно уже никто, кроме его правой руки, не прикасался к нему так. И уж точно никто не обладал мастерством Даби.
Еще несколько движений, и Ястреб наклоняет бедра вверх, чтобы вонзиться в теплый кулак, но не успевает он это сделать, как рука исчезает. Он застонал от разочарования и бросил на Даби взгляд, на что получил лишь ленивое самодовольство.
— Я не давал тебе разрешения брать то, что ты хочешь. Ты будешь принимать то, что тебе дают, — говорит Даби, — и будешь благодарен за это. Тебе было приятно, когда я прикасался к тебе?
Прикусив внутреннюю сторону щеки, чтобы скрыть свое унижение, Ястреб беззвучно кивает.
— Но тебе этого было недостаточно, да? Ты захотел
большего, потому что ты эгоист? Ты думаешь, что я не смогу удовлетворить тебя, поэтому ты решил взять дело в свои руки?
— Н-нет, это не то, что я…
Даби хватает его за горло, хватка достаточно горячая и крепкая, чтобы вызвать у Ястреба инстинкты борьбы или бегства. Но он не может сделать ни того, ни другого. Он просто должен сидеть и
терпеть, если Даби решит обжечь ему горло.
Материал джинсов Даби неприятно скользит по голым бедрам Ястреба, когда тот устраивается на его коленях. Он задыхается, когда Даби опускается вниз, сжимая их бедра. Собственная твердость Ястреба подергивается от грубой стимуляции — у Даби она видна через брюки. Пальцы Ястреба дергаются за спиной. Если бы его руки были свободны, он бы пощупал Даби. Как выглядит его тело под этой мешковатой футболкой, насколько глубоки шрамы, насколько велик член.
— На этот раз я пропущу это мимо ушей, потому что это твое первое нарушение, — говорит Даби, — но в следующий раз ты будешь наказан. Так что веди себя
хорошо. Понял, птичка?
Ястреб неуверенно кивает.
Даби удовлетворенно улыбается, затем сжимает губы и выдувает густой дым в лицо Ястреба. Не сигаретный дым — просто дым от его тела, от его причуды, как у гребаного дракона. Если Ястреб и вздрагивает от возбуждения, никто из них этого не замечает.
Поцелуй — это не то, чего он ожидает после своего проступка, но он не жалуется. Далеко не жалуется. Кожа нижней губы Даби чуть грубее, чем верхней, не такая гибкая, но Ястреб не думает об этом. Даби знает, как его дразнить, прикладывая целомудренные поцелуи ко рту Ястреба, соблазняя его ответить, прежде чем отстраниться. Скулеж, вырвавшийся из горла Ястреба, побуждает Даби проникнуть чуть глубже, открыв рот, чтобы втянуть в него нижнюю губу. Зубы погружаются в мягкую кожу, покусывая, оттягивая, чтобы убедиться, что к тому времени, как он отпустит губу, она будет красивой и припухшей. Обе руки Даби скользят по его горлу, обхватывая челюсть, и наконец он полностью погружается в рот Ястреба. Ястреб охотно подхватывает, проводя языком по пирсингу Даби.
Используя свое положение над коленями Ястреба, Даби садится чуть выше, чтобы заставить его откинуть голову назад. Он проводит пальцами по волосам Ястреба, дергая их так, что становится больно. Боль проникает прямо в член Ястреба, вызывая у него желанный стон во рту Даби.
— Тебе это нравится, птичка? Тебе нравится, когда тебя дергают за волосы?
Взявшись рукой за волосы, Даби оттягивает голову Ястреба назад, насколько позволяет шея. Голубые глаза жгут. Ястреб следит за движением его челюсти, но не замечает произошедшего, пока Даби внезапно не плюет ему в лицо.
Ястреб вздрагивает, смотрит совиными глазами на Даби. Слюна скатывается по переносице и стекает по левой щеке.
Даби дико ухмыляется, выглядя чрезвычайно довольным своей работой.
— Ты будешь так хорошо выглядеть, когда я кончу на тебя.
Затем он слизывает слюну с его лица, и Ястреб нашел бы это отвратительным, если бы не был так возбужден. Его ноющий член все еще прижат к животу телом Даби. Но даже если бы он был в положении, набросится на него, ему пришлось бы сдержаться, иначе Даби наказал бы его за стремление к собственному удовольствию.
— Спорим, ты будешь хорошо выглядить, сося член, милая птичка, — говорит Даби, прижимая два пальца к смазанным губам Ястреба. — Хочешь сделать мне предварительный просмотр?
Ястреб охотно принимает пальцы, заглатывая их и проводя по ним языком. По правде говоря, его оральный опыт весьма ограничен. Он продвинулся так далеко, засовывая в рот собственные пальцы, чтобы было что пососать, пока он кончает, но никогда не пробовал настоящий член.
Даби опускает голову на плечо Ястреба с глухим стоном, покусывая челюсть.
— Выглядишь чертовски
великолепно, детка, — жарко говорит он, целуя то место, где его пальцы томительно входят и выходят изо рта Ястреба. —
Боже, я хочу удушить тебя своим членом. Душить тебя, пока ты не захлебнешься. Нравится? Ты бы хотел этого, малыш?
Трудно ответить, когда Даби просовывает пальцы до костяшек и не убирает их. Он кивает изо всех сил, делая прерывистые движения, пока Даби ласкает заднюю часть его языка. Это щекочет ему горло, но он борется с желанием захлебнуться. Внимание ошеломляет; он чувствует Даби везде и сразу. В горле, в челюсти, в сосках, между пальцами, на его ноющем члене.
Стон Ястреба раздается глубоко в груди, свободное крыло дрожит, бесполезно бьется о воздух. В любой момент его перья могут сорваться и впиться в стены.
Когда Даби вынимает пальцы изо рта Ястреба, выражение его лица становится откровенно порочным, и он проводит языком по внутренней стороне пальцев. Затем засовывает пальцы себе в рот, обхватывая их языком, как чертово мороженое, не сводя глаз с Ястреба. Действие грязное — даже более грязное, чем обмен слюной прямо во время поцелуя. Ястреб сглатывает так сильно, что едва не захлебывается, но не может отвести взгляд. Он так много
хочет, член непрерывно пульсирует на животе, но он не может.
Ты будешь принимать то, что тебе дают
Он сможет это сделать.
Он сможет следовать правилам.
— Хорошо, — пробормотал Даби, по-кошачьи облизывая кончики пальцев, просто чтобы подразнить. Ястреб даже не осознает, что качнулся вперед, пока крепкая рука, прижатая к его груди, не останавливает его. —
Шшш. Так хорошо, детка. Ты делаешь это так хорошо.
Слова скользят по сознанию Ястреба, как мед.
Хорошо, хорошо, хорошо. Он хочет что-то сказать, ответить на похвалу, но получается только напряженное ворчание. Губы Даби ласково подрагивают от этого звука.
Он надавливает тыльной стороной пальцев между глаз Ястреба, что кажется странным до тех пор, пока Даби не начинает нежно поглаживать переносицу. Эта процедура настолько гипнотична, что веки Ястреба смыкаются, и он наклоняется чуть сильнее, чтобы насладиться ласками. Все его тело становится теплым. Горячо. Покалывает.
— Я уложу тебя обратно, хорошо? Ты останешься для меня расслабленным и приятным, пока я тебя освобождаю.
Ястреб воркочет.
Даби засмеялся, целуя его лоб.
Лечь, не потеряв равновесия, просто невозможно, поэтому Даби делает большую часть работы, мягко направляя Ястреба в нужное ему положение с помощью веревок. Ястреб снова оказывается лежащим на кровати лицом вниз, но это уже не так неудобно, как раньше. Под его бедра подложена подушка, которая одновременно прикрывает его член и позволяет немного раздвинуть колени. Диапазон движения еще больше увеличивается, когда Даби развязывает ему ноги — но только для того, чтобы он мог легче раздвинуть их и устроиться между бедер.
— Ты когда-нибудь играл с собой вот так, птичка? — спросил Даби, проводя руками по задней части подколенных сухожилий Ястреба до выпуклости задницы. —
Черт возьми, ты такой горячий. А ты сам себя пальцами трогаешь? Нет-нет, твои когти будут мешать.
Рука Ястреба дернулась в путах, когда Даби внезапно потянул за один из его нестриженых ногтей.
— Уверен, ты используешь игрушки. Какие твои любимые?
Вибраторы, хочет сказать Ястреб. Он
любит, когда его заполняют и ебут по полной программе чем-то солидным, чем-то, что он может почувствовать глубоко в своих недрах, но это не удобно. Редко есть время. Вибраторы всегда были идеальным решением: они маленькие, к ним легко подготовиться, но при этом они удовлетворяют его зуд к интенсивной стимуляции.
Но единственная реакция, которую он может выдать — это высокий звук, когда Даби раздвигает его ягодицы и слизывает влажную полоску от нижней части его яиц до дырочки. Пирсинг тянется по коже, вызывая дрожь во всем теле. Даби еще раз обводит языком дырочку, прежде чем поднять голову.
— Цвет?
Ястреб недовольно ерзает на подушке. Почему он спрашивает о цвете? Все в порядке. Ястреб чувствует себя так, будто мог бы раствориться прямо в простынях.
Даби гладит рукой по его спине.
— Я знаю, милый. Но мне нужны слова. Скажи мне цвет.
Где-то во рту Ястреба плавает его язык. Этот орган там. Он чувствует его. Но вот общаться с его помощью оказывается чрезвычайно сложно. Его челюсти открываются и закрываются, издавая мягкое воркование, отдаленно жаждущее рта Даби. Его пальцев. Любой его части. Наконец, ему удается пробормотать:
— Зеленый. Мм, зеленый.
Рука на основании его позвоночника задерживается там, словно не зная, стоит ли ей вернуться ниже. Ястреб тоже задумывается. Он
так много чувствует сейчас, что может быть переполнен, даже не осознавая этого. Но Даби позаботится о нем. Даби поможет ему почувствовать себя хорошо — Даби уже помогает ему чувствовать себя хорошо. Даби поможет ему достичь нирваны.
Через несколько мгновений решение принято, и Ястреб слышит знакомый звук откупоривания бутылочки. В отличие от его игрушек, которым требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к температуре его тела, палец Даби оказывается приятно теплым, когда проникает в него. Ястреб резко вдыхает, изо всех сил приподнимая бедра, так как его руки все еще связаны за спиной. Руки начинают неметь.
— Так приятно выглядишь, когда в тебе что-то есть, милая птичка, — пробормотал Даби, неторопливо вводя и выводя палец. Это не предназначено для того, чтобы возбудить Ястреба, но он все равно сжимает палец, раскачиваясь на нем. Даби грубо толкает его бедрами вниз. — А-а-а. Непослушный.
Ястреб хнычет в знак протеста — нет, он
хороший, он был
хорошим, Даби даже сказал об этом.
Второй влажный палец входит в него. Растяжение лучше, но они движутся так раздражающе
медленно, сильно упираясь в его стенки. Даби упирается коленями в заднюю часть его бедра, фактически не давая Ястребу сдвинуться назад, чтобы добиться большего трения.
— Думаю, мне не стоит изумляться, что герой пытается растратить мою добрую волю на средний палец, — снисходительно говорит Даби. — Если ты настолько отчаялся, что собираешься гнаться за этим маленьким кусочком удовольствия, то я не знаю, стоит ли мне вообще тебя трахать.
Тело Ястреба напрягается в панике. Нет, нет, он
хороший, он
хороший…
— А что насчет меня? Думаешь, я не хочу прикоснуться к себе? Думаешь, я хочу тратить время, обращаясь с тобой, как с гребаной королевской особой, когда я мог бы просто насадить тебя на член и разорвать на части?
В довершение всего пальцы Даби наконец находят простату Ястреба и впиваются в нее. Наслаждение настолько сильное, что становится
больно, и как он ни старается, у него нет возможности вывернуться. Он заперт там, где он есть, и вынужден терпеть эту пытку.
—
О? В чем дело? Разве это не то, чего ты хотел?
Ястреб подавил всхлип, тяжело дыша в одеяло. Его крылья непроизвольно подрагивают при каждом резком поглаживании этого мягкого места внутри него.
— П-пожалуйста…
Вес над ним смещается, когда Даби наклоняется и говорит ему на ухо.
— Что это было? Я не совсем тебя расслышал.
— Пожалуйста, — хрипло шепчет Ястреб. — Трахни меня…
— И это все? Ты просто будешь умолять, чтобы тебя трахнули?
Он едва может выдержать жар, нарастающий в его сердцевине. Ему слишком больно, чтобы заставить себя кончить, но удовольствие продолжает нарастать. Все, чего он хочет, — это член Даби.
—
Боже, пожалуйста…
— Хм? Бог? Это не мое имя, — отвечает Даби, забавляясь. — Но оно мне не противно. Если я твой бог, птичка, ты должна относиться ко мне как к богу. Уважать меня.
Поклоняться мне.
Ястреб судорожно кивает, беспрекословно. Что угодно, лишь бы отвязаться… нет, нет. Это не то, не то.
— Все, что угодно, чтобы доставить тебе удовольствие, — пролепетал он. — Позволь мне… Хочу… Хочу быть хорошим для тебя…
По коже Ястреба пробегает жар, а затем его руки безжизненно опускаются по бокам, наконец-то разжавшись. Чувств едва хватает, чтобы разжать пальцы.
— Тогда иди сюда, — дразнит Даби, соскальзывая с Ястреба и устраиваясь на другом конце кровати. — Покажи мне, чего ты хочешь.
Несомненно, это должно унизить его, но Ястреб едва соображает, пока тащится по кровати на дрожащих руках, чтобы добраться до Даби. Голодные голубые глаза не покидают его ни на секунду, когда Ястреб добирается до него и обхватывает одно бедро, вжимаясь лицом в паховую зону. Джинсы грубо прижимаются к его щеке, но это не имеет значения, потому что он чувствует, какой толстый и твердый Даби под ними.
Ястреб тихонько хнычет, когда рука вцепляется ему в волосы и оттаскивает его в сторону, чтобы он не разевал рот на все еще закрытую ширинку.
— Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? — спрашивает Даби. — Или ты пытаешься заставить меня кончить в штаны, как подростка?
— Трахни меня, — отвечает Ястреб.
— Для этого мне придется достать свой член, птичка.
Расстегнуть пуговицы на джинсах Даби, когда его пальцы так сильно покалывает, что становится больно, — задача не из легких, но Ястреб настроен решительно. Наконец он освобождает пуговицу и тянет вниз молнию, затем спускает джинсы Даби настолько, насколько позволяет его положение. Ястреб забирается в трусы…
— только чтобы отпрянуть назад, когда его пальцы касаются металла.
Даби тихонько хихикает, стягивая трусы, чтобы вытащить член.
— Неужели робеешь передо мной, а? После того, как ты так отчаянно этого хотел?
Взгляд Ястреба остановился на украшениях. Он знал о существовании генитального пирсинга, но всегда считал, что это удел порнозвезд. Однако вот он, Даби, шарики серебряного кольца-полумесяца на головке его члена блестят, мокрые от влаги. Пять штанговых пирсингов расположены по всей нижней стороне, достаточно высоко, чтобы до основания члена оставалось пустое пространство. Даби обхватывает себя рукой — его руки и так велики, но от сопоставления у Ястреба перехватывает дыхание.
— Собираюсь сделать еще парочку, — говорит Даби, проводя пальцами по непроколотой части своего члена. — Ты никогда раньше не видел ослепительный член, птичка?
Завороженный, Ястреб смело берет в руки член Даби. Он горячий в его руке. Если бы он находился в более связном состоянии, у него хватило бы ума спросить, не больно ли их получить, повышает ли это удовольствие во время секса? Но единственная мысль, преобладающая в голове Ястреба, — это взять их в рот, что он и делает. Он обхватывает основание члена Даби и проводит языком по головке. Слабый солоноватый привкус ударяет по его вкусовым рецепторам. Это не хорошо, но и не плохо.
Ястреб приоткрывает рот и берет весь кончик в рот.
Он такой…
большой.
Физически, обхват заставляет его широко раздвигать челюсть. Поскольку это
член Даби, он не может позволить своим зубам царапать кожу, поэтому ему еще труднее раскрыться так широко. Если бы его челюсти могли разжиматься, как у змеи, это было бы проще. И все же, несмотря на сильное напряжение и жар, Ястреб не может избавиться от тяжести, от ощущения наполненности. Наглый, он пытается заглотить еще больше, но член Даби доходит только до самой задней стенки горла, прежде чем он давится. Пытаясь не захлебнуться, Ястреб отрывается, чтобы откашляться.
— Детка, — пробормотал Даби, голос напряжен. — Ты не должен этого делать.
Ястреб издает жалобный звук, проводя языком по пирсингу на штангах, не обращая внимания на руку в волосах, которая грозится снова оттащить его.
— Хочу, — кричит он. — Хочу, хочу, хочу,
хочу, пожалуйста…
Даби ругается себе под нос. Его член дергается под ласками Ястреба, подливая масла в огонь.
–У меня много контроля, детка, но недостаточно, чтобы удержать себя от того, чтобы сломать тебе челюсть, трахая твой рот. Я не хочу причинять тебе боль. Окей? Ты можешь пососать мой член позже, когда я не буду представлять, как ты задыхаешься от него.
Я не хочу причинять тебе боль.
Ястреб не может точно объяснить, почему в этот момент его охватывает другое чувство. Он был бы счастлив подавиться членом Даби. Даже в
эйфории. Но если Даби скажет «нет», ему придется подчиниться, потому что он хорошо себя ведет. Ястреб смиряется, лижет и целует, поднимаясь и опускаясь по лестнице пирсинга, пока Даби наконец не отстраняет его.
— Вернись на место, птичка, — приказывает он, снимая футболку через голову и отбрасывая ее в сторону. Ястреб на мгновение окидывает его взглядом, прежде чем повернуться. Его торс покрыт большими пятнами шрамов, но мышцы все еще сохранились. Не как у Ястреба или других известных ему героев-профессионалов, но толщина плеч и предплечий говорит о том, что он
мог бы стать большим человеком, если бы захотел. Или если его тело будет способствовать этому. У Ястреба складывается впечатление, что человек, которого он знает под именем
Даби — это всего лишь оболочка другой жизни, которую можно было бы прожить.
Ястреб это понимает.
Он многого не знает о Даби, будучи одним из самых
загадочных членов Лиги, но он не верит, что неправильно понимает Даби.
И об этом немного грустно думать.
Впрочем, это не то, о чем он
должен думать, поскольку он снова ложится на живот поверх подушки. Даби двигается на кровати за ним, и он слышит, как смазка откупоривается во второй раз. Два пальца без всяких предисловий проникают прямо в его дырочку и скользят в него без всякого сопротивления. Ястреб скулит, уткнувшись в покрывало, но не шевелится, покорно позволяя растянуть себя. Даби раздвигает пальцы с влажным
хлюпаньем.
Добавляется третий. Появляется небольшое жжение, но мышцы Ястреба, похоже, смирились с вторжением. Сначала Даби действует медленно, проталкиваясь снова и снова, пока не погружает все три пальца до костяшек. Ястреб вцепился в простыни, член беспомощно дергается на животе.
— Хорошо себя чувствуешь, птичка?
Ястреб утвердительно стонет.
Когда Даби полностью убирает пальцы, ощущения
не из приятных. Ястреб хнычет и корчится, сжимаясь от призрачного присутствия, пока рука Даби не прижимается к его спине. Тогда он замирает, лишь несколько раз подрагивают перья.
До ушей Ястреба доносятся смачные звуки поглаживания Даби.
Ох. Оох.
Сейчас его будут трахать.
Это действительно произойдет.
Даби берет в руки задницу Ястреба и оттягивает одну ягодицу в сторону, обнажая мокрую дырочку. Он вздрагивает, когда член Даби скользит по краю. Боже, он такой большой. Намного больше, чем пальцы Даби. Но он сможет принять его — он
хочет принять его, ему
нужно принять его. Ему нужно почувствовать вес члена Даби внутри себя.
Пронзительный крик вырывается, когда головка пробивает кольцо мышц. Как бы больно ни было, боль не заставит Ястреба кричать, и он откидывает руку назад, чтобы схватить запястье Даби и не дать ему отстраниться.
— Пожалуйста… Пожалуйста, пожалуйста, — бесполезно лепечет он. — Продолжай… М-больше…
Даби колеблется. Ястреб полагает, что он должен быть благодарен.
— Я остановлюсь, только если ты скажешь безопасное слово, птичка, — прохрипел он. — Понял? Иначе я ни хрена не буду слушать.
Застонав, Ястреб горячо кивает.
— Боже,
дерьмо. Блядь. Скажи мне, что это. Скажи свое безопасное слово.
— Ты… ты не… не собираешься… о-о…
Даби прерывает его с угрожающим рычанием.
— Я не остановлюсь. Но мне нужно знать, что ты это помнишь, прежде чем я выдерну твой хребет из твоего гребаного черепа.
— С… к-красный…
Без всяких преамбул, Даби
вводит член до упора, и Ястреб
вскрикивает. Он не прилагает никаких сознательных усилий, звук просто вырывается из его нутра под действием силы члена Даби. Ястреб едва может дышать, глотая воздух, в то время как его сердце работает на пределе возможностей в груди. Оно сжирает кислород, как двигатель спорткара, оставляя головокружение. Как только их бедра оказываются вровень друг с другом, Даби останавливается, оставляя Ястреба абсолютно
заполненным, как он и обещал.
Глаза Ястреба открыты, но он ничего не видит. Его горло вибрирует от звуков, которые он не слышит. Он словно попал под вспышку, одновременно находясь слишком далеко за пределами своего тела, чтобы что-то почувствовать, и в то же время захлебываясь от удовольствия.
Причуды… уникальны. Самая легко узнаваемая часть причуды Ястреба — его крылья, но степень ее влияния на него гораздо шире. О некоторых вещах он может рассказать, например, о том, что у него молниеносный метаболизм и он постоянно хочет есть. Его зрение телескопическое. Иногда его отвлекают мерцания света, падающего с земли. Другие вещи он скрывает от широкой публики. Его морозильник заполнен сырым мясом, которое никогда не побывает в духовке, прежде чем попадет в его желудок. Он издает эти ужасные
птичьи звуки, когда находится в состоянии стресса. И еще есть вещи, которые даже он сам не хочет признавать.
Может быть, это небольшое облегчение от того, что, пока существуют игрушки, он не единственный, у кого его причуда связана с сексом. Но сколько бы раз он ни возвращался на сайты, он не мог заставить себя купить что-нибудь связанное с яйцами. Он пробовал пробки, но их нельзя было протолкнуть достаточно глубоко, чтобы получить настоящее удовлетворение. Анальные бусы были слишком малы. Большие фаллоимитаторы лишь слегка облегчали зуд, но
это…
Это совершенно новый уровень.
Даби выходит из него, как курок из взведенного пистолета, пирсинг трется о каждую чувствительную точку внутри Ястреба. Затем он снова входит, выбивая очередной крик из груди Ястреба. Даби наклоняется над ним, лижет его голое плечо, а затем впивается зубами в его шею. Ястреб яростно дергается, когти впиваются в одеяло. Каждый сильный толчок бедер Даби вызывает дрожь во всем его теле.
Когда Даби выдыхает рядом с его лицом, это густое облако черного дыма, мерцающего синим. Он снова кусает, выше на шее Ястреба, и это так больно, что он думает, что зубы Даби могут расплавить его плоть, как расплавленный камень. Даже если Даби прорвет кожу, кровь может даже не успеть пойти. Рану сразу же прижгут. Еще одно горячее дыхание проносится мимо него, оставляя темную полосу на одеяле.
Небрежные поцелуи прижимаются к горящим следам укусов.
— Мне так хорошо, — стонет он. Ястреб с трудом узнает свой голос, такой низкий и хриплый, доносящийся откуда-то из чаши его груди. — Ты ведь создан для того, чтобы брать тебя вот так, не так ли?
Особенно сильный толчок пронзает головку члена как раз над его простатой, и глаза Ястреба закатываются назад. Тело Ястреба напрягается, сжимая член, словно тиски, чтобы сохранить угол наклона, и Даби бьет снова. Мир — это тяжелый дым и взрывное наслаждение, особенно когда Даби обхватывает его горло испаряющейся рукой.
— Я уничтожу тебя для любого другого. Ты мой.
Хрупкая тетива, удерживающая его вместе, лопнула. Ястреб падает в свободное падение, кончая сильнее, чем когда-либо за всю свою жизнь. Каждый мускул его тела напрягается так сильно, что ломаются хрупкие кости. У него звенит в ушах. В любой момент он может расплавиться. Член Даби тяжело сидит внутри него, загнанный глубоко, когда наступил оргазм Ястреба. Как будто он точно знал, как Ястребу это нужно.
Каждый раз, когда Даби выдыхает, Ястреб слышит шипящий всплеск пламени. Жар колет волосы на шее, заставляет дрожать перья. Член Даби пульсирует внутри него. Оборванные остатки его контроля — это единственная нить, которая может сгореть в одно мгновение.
И вот, как любой хороший хищник в смертельной опасности, Ястреб полностью теряет сознание и просто
верит, что Даби не испепелит его.
Руки Даби скользят по его телу, оставляя за собой ноющие следы тепла. Одна из них проходит между крыльями, пальцы пробираются сквозь мягкие пушистые перья. Если бы Даби хотел зажечь его, это было бы идеальное место для начала.
Но он не делает этого. Его теплые, ловкие пальцы находят место, где кость крыла соединяется с его спиной, и надавливают на основание. Ястреб награждает его влажным, нуждающимся в помощи стоном, выгибает спину и сжимается вокруг его члена.
— Чувствительная, красивая птичка? — спросил Даби, мрачно усмехаясь. Он проводит пальцами по суставу, погружаясь в каждую мягкую точку. Затем он проводит большим пальцем по нижней стороне крыла и вгрызается в мышцу — боль и удовольствие взрываются повсюду в теле Ястреба. Он извивается, крыло дрожит.
Довольный найденной точкой, Даби вытаскивает член до конца, а когда вводит обратно, толкает в точку давления на крыле Ястреба. Перед глазами Ястреба мелькают звезды.
Даби снова наклоняется, двигает бедрами, еще немного проводит большим пальцем по крылу Ястреба, а затем переходит на другую сторону. На противоположной стороне все так же свежо и интенсивно. Ястреб даже не осознает, что у него текут слюни, пока струйка не скатывается в горло и не заставляет его закашляться.
— Кто еще заставлял тебя чувствовать себя так? Кто? Назови хоть одного человека, — Даби облизывает край лица, все зубы и язык упираются в челюсть, выдыхая дым. — Я убью их. Я убью любого, кто подумает о том, чтобы прикоснуться к тебе вот так — я прожгу дыру в их животе и вырву гребаные кишки. Ты мой,
мой. Я выбью клеймо на твоей гребаной коже. Скажи это, птичка. Скажи мне, кому ты принадлежишь.
Ястреб кричит и трепещет, но не может заставить свой рот работать. Ему удается дрожащее воркование, с большим количеством
«о", он с трудом выговаривает слово «ты». Даби дергает его, одной рукой обхватывает за грудь, заставляя прогнуться в спине, и все еще рывками впивается в него.
— Скажи мое гребаное имя.
—
Даби, — кричит Ястреб, снова и снова, переходя в вопль, когда зубы снова впиваются ему в горло. На этот раз он чувствует, как лопается кожа, а по шее стекает струйка крови.
Наклонив голову в сторону, Даби облизнулся.
— Это не мое имя.
Когти Ястреба разорвали набивку матраса. Воздух вокруг них горячий и тяжелый, засоренный углеродом. Волокна постельного белья почернели и тлеют. Каждый дюйм тела Ястреба кричит в агонии. Он в миллисекундах от второго оргазма.
Ни у кого другого на земле не хватило бы наглости сделать это с ним.
Ни у кого другого не хватило бы таланта.
— Скажи мне.
Ястреб вскрикивает. Снова и снова, указательный палец зацепился за пружину матраса и вырвал ноготь. Кричит, пока Даби вдыхает пламя в его шею, челюсть угрожает перегрызть сухожилия и парализовать его. Он кричит это сквозь рев огня над головой. Кричит, пока его наполняет такой жар, что кажется, будто его органы сейчас взорвутся. Кричал до тех пор, пока ничего не осталось.
Мягкая рука проводит по его волосам.
***
Ястреб не вскакивает, как обычно, а неторопливо приходит в себя. Очень медленно к его конечностям возвращаются чувства. Ощущение, затем тупая боль. Он стонет, пытаясь сменить положение, но места для движения почти нет. Его колено сталкивается с чем-то твердым.
Когда он моргает, открывая глаза, его встречает странная масса в темноте.
Его зрение адаптируется. Он лежит на ком-то, погруженном в воду. Вода. Ванна.
Даби.
— С возвращением.
Ястреб пытается ответить, но его голос слабо звучит в горле. У него болит вся грудь.
Даби затягивается чем-то, по запаху быстро определив, что это косяк, и выдыхает вверх. Маленькое голубое пламя пробивается сквозь его губы.
— Нужно было остыть, — коротко говорит он. — Не хотел тебя бросать.
Ох. Ох.
Собрать хоть какое-то подобие мысли оказалось слишком сложной задачей, поэтому Ястреб просто… не стал. Он держит голову на плече Даби, чувствуя его дыхание. Слушает резкое шипение пламени при каждом выдохе.
В конце концов, он снова заговорил.
— Трудно спускаться с таких сцен без падений. Ты не должен ничего делать, пока не будешь готов, ясно, птичка? Просто расслабься.
Ястреб нежно прижимается носом к шее Даби.
— Мм. Я тоже падаю. Очень часто. Переход от ощущения, что у тебя есть вся гребаная власть во вселенной, к тому, чтобы снова стать обычным человеком, — бормочет он.
— Может, это было слишком. Ты можешь сказать мне, когда перестанешь плавать в подпространстве.
Если бы он мог, Ястреб сказал бы ему,
нет, он чувствует себя
прекрасно. Он чувствует кайф, как будто выкурил косяк. Хотя его тело болит во всех неправильных местах, он доволен, как никогда в жизни. Он хочет остаться таким навсегда.
Но, возможно, Даби не чувствует того же. Ястреб поднимает голову — боль пронзает шею. Незаметно он осознает, что его крылья перекинуты через борта и спинку ванны, а не лежат вместе с ними в воде. Как… заботливо. Ястреб ударяется щекой.
Даби поворачивается и смотрит на него, делая длинную затяжку из своего косяка. Он задерживает дыхание на несколько мгновений, затем выдыхает его полностью, белый дым вытекает сначала из носа, затем между губ. Голубое пламя пляшет на его языке, в его глазах. Даби смотрит не на него, а вниз, на него. Как король. Как
бог.
Ястребов жадно притягивает его к себе для поцелуя. Губы Даби немного мягче, возможно, от жары и воды. Ястреб не торопится быть кем-то или куда-то идти. Язык Даби обводит его губы в нежных ласках, и Ястреб с удовольствием отвечает. Когда они отстраняются друг от друга, Даби целует припухшие губы Ястреба. Его действия нежны, но глаза все еще пылают огнем и серой.
Маленькие
воркующие звуки вибрируют в груди Ястреба. Даби расчесывает его волосы, почесывая кожу головы. Это так приятно, что Ястреб опускает голову на плечо Даби. И уплывает.
***
Только на следующее утро Ястреб почувствовал себя самим собой. Он не собирался приглашать члена Лиги в свою личную квартиру, поэтому Даби поселился в убогом отеле, и Ястреб встретил его там. Кровать была не очень хорошей, но дыра, которую Ястреб проделал в матрасе, определенно не останется незамеченной администрацией, хотя они и прикрыли ее парой полотенец для сна. Он не знает, подают ли в отеле завтрак, но не собирается спускаться вниз и проверять. Вместо этого он достает из мини-холодильника просроченную банку «Спрайта» и лениво потягивает ее, наблюдая за восходом солнца.
Он должен уйти. Их дело более или менее завершено — он может позже поговорить с Даби о том, что это значит для его статуса в Лиге. Вместо этого Ястреб остается сидеть на радиаторе. Даби храпит. Не громко. Но он храпит.
Ястребу приходится физически сдерживать себя, чтобы не закончить мысль, которая ему
симпатична.
В конце концов, Даби пробуждается от сна. Он немного обескуражен и растерян, осматривает комнату, и в конце концов его взгляд падает на Ястреба.
— Что ты все еще здесь делаешь? — прохрипел он тяжелым от сна голосом.
— Не знаю, — честно отвечает Ястреб. — Просто еще не ушел.
Даби ворчит безразлично.
— Конечно. Как скажешь.
Он наблюдает, как Даби проходит процесс пробуждения. Проверяет телефон — пишет сообщение, возможно, кому-то из членов Лиги. Очень осторожно разминает руки, проводит пальцами по хирургическим скобам, скрепляющим его кожу. Большая часть его тела пережила ночь. Только небольшое кровотечение то тут, то там. Затем он встает и идет в ванную, голый, как в день своего рождения. Ястреб смотрит, как он нагибается и наклоняет голову под краном.
— Ты только что пил дерьмовую воду из крана отеля? — спрашивает Ястреб, когда возвращается.
Даби поднимает на него бровь.
— Да?
— Мерзость. А если бы в баке с водой был труп?
— Пахло бы трупом, — отвечает Даби, останавливаясь, чтобы натянуть футболку и трусы. — Ты действительно думаешь, что я покупаю модное дерьмо в бутылках, когда я не плачу за воду?
Ястреб отводит взгляд. Точно. Эти парни всего на шаг выше, чем спать на улице.
Даби прокрался через всю комнату и навалился на Ястреба у окна, опираясь одной рукой о подоконник.
— Если ты действительно так обеспокоен, может, ты захочешь угостить меня
герой номер три?
Он вздрагивает.
— Я здесь не такой.
— Как скажешь, птичка. Если хочешь оказать мне настоящую услугу, принеси мне мазь от ожогов получше. То дерьмо, которым я пользуюсь, слишком сушит мою кожу. И водки мне бы тоже не помешало. Не пил ничего приличного с тех пор, как бар разнесли в пух и прах.
Вообще-то, я уже минуту не принимал чертев кокс. Как думаешь, милая, ты сможешь купить грамм-другой?
— Я не буду покупать тебе кокаин, — твердо говорит Ястреб.
— Тогда подкиньте мне пару тысяч йен, — отвечает Даби. — Не похоже, что комитет пропустит это. Ты ведь
тратишь свою зарплату?
— Обычно не на личные вещи. Они заметят, если я вдруг возьму кучу денег.
Даби хмыкает, но все равно ухмыляется, когда ловит Ястреба за подбородок, чтобы тот не смотрел в сторону.
— А я-то думал, что ты такой же материалистичный, целовальный красавчик, как и все остальные, с полным шкафом дорогой одежды от всех твоих дурацких сделок с брендами.
— Может быть, ты не такой знаток характера, каким себя считаешь.
— Ты так говоришь, но я все равно трахнул тебя так жестко прошлой ночью, что ты даже говорить не смог, — язык Даби высунулся, чтобы смочить губы, пирсинг шарика соблазнительно подмигивает в утреннем свете.
Ястреб сглотнул, отказавшись от комментариев. Годы, проведенные в обществе, научили его не только держать язык за зубами.
Но Даби все равно видит его насквозь. Это все, что он делает. Заглядывает в Ястреба, словно железная тюрьма, в которую он себя запер, сделана из стекла.
— Я уважаю то, что ты делаешь, больше, чем ты думаешь. Просто это не то, что ты сможешь делать вечно. Ты не можешь быть в каждом мире. Когда земля треснет, тебе придется выбрать сторону, если ты хочешь выжить.
— Я знаю это, — шепчет Ястреб.
— Ты — хорошее отребье, дорогуша. Теперь, когда ты в моих руках, я не думаю, что отпущу тебя, — говорит Даби. Он подходит ближе, прижимая их тела друг к другу. Веки Ястреба закрываются, когда их лбы соприкасаются. — Когда я сказал, что уничтожу тебя для любого другого, я имел в виду и Комитет Героев тоже. Ты слишком хорош для них.
Так и есть, думает про себя Ястреб.
Они сознательно послали его на задание, которое легко могло закончиться самоубийством, и вот он целуется с монстром, которого должен поймать. Даби никогда не полюбит его, но и Комитет тоже. Они очистили его от всего, что могло бы сделать
его монстром, чтобы можно было представить публике. Идеально упакованный продукт для гражданского потребления.
— Я все еще верю в то, что я герой, — пробормотал Ястреб в губы Даби.
— Я тоже, — отвечает Даби. — Всю жизнь думал. Сейчас это звучит хреново.
Это не мое имя.
…Все верно. Даби сказал Ястребу свое настоящее имя. Но как бы он ни старался вспомнить, у него ничего не выходило. Он был слишком дезориентирован, чтобы запомнить что-то конкретное. Только тепло, ощущения и всепоглощающее удовольствие.
Ястреб немного отстраняется, чтобы проследить вдоль швов, скрепляющих лицо Даби.
— Я так не думаю. Когда мы маленькие, нам всем говорят, что стать героем — это высшая цель. Конечно, мы думаем, что хотим именно этого.
— Ты собираешься сказать какую-то тупую чушь, будто
я мог просто выбрать другой путь к счастью?
— Почему ты не мог?
Даби молчит так долго, что Ястреб начинает думать, что он не ответит. И это нормально. Это был личный вопрос, он не обязан…
— Потому что мое счастье было связано с другими людьми. Ничто не имело значения, если я не мог сделать их счастливыми. Для меня не было другого варианта. Мне просто пришлось смириться с тем, что я ничего не стою.
Трудно заставить свое сердце успокоиться, когда оно кровоточит у него во рту. Глаза Даби настолько пусты и обнажены, что кажется, будто смотришь прямо в его душу. Ястреб так много хочет сказать, но у него нет для этого слов.
Он — Злодей — шепчет ему голос в глубине сознания.
Но он знает.
Он знает это.
При несколько иных обстоятельствах Ястреб легко мог бы стать таким же. Так легко разозлиться и потерять надежду.
— Но ты не бесполезен.
Даби тихонько хихикает, целуя кончик носа Ястреба.
— Если бы я попытался, то не смог бы выбить из тебя доброту, а?
— Наверное, нет, — размышляет Ястреб.
— Что ж,
герой. Сделаешь ли ты правильный выбор? Или ужасно неправильный?
Ястреб наклоняется для очередного поцелуя, скользит руками по талии Даби. Это… Это… Это больно. Больше, чем он когда-либо думал, что это возможно.
— Какой из них правильный?
— Откуда мне знать? Я не чертова гадалка.
— Но у тебя должно быть
какое-то представление.
— Если ты ищешь подсказку, думаю, тебе стоит позвонить мне еще раз, — говорит Даби. — Он осторожно высвобождается из объятий Ястреба и отходит в сторону. Он собирает свои брюки, куртку и ботинки и садится на край кровати, чтобы натянуть их. — В остальном мне все равно.
Ястреб возится с пустой банкой, щелкая вкладкой. Его палец пронзает острая боль, из разорванного когтя сочится кровь.
— Ты… хочешь сделать это снова? Заняться сексом?
— Мне казалось, я ясно дал это понять, птичка.
— Я просто не привык к этому, — быстро отвечает Ястреб. — Прости. Я… тоже этого хочу.
Полностью одетый, Даби поднимается с кровати и улыбается ему через плечо.
— Хорошо. Было бы жаль упустить тебя. До скорого, Ястреб.
На этой ноте Ястреб тоже должен уйти. Нужно связаться с Комитетом и накормить их
чем-нибудь, потому что ему не очень хочется объяснять кучке стариков, что он позволил себя связать и трахнуть буквально на дюйм ради того, чтобы обеспечить себе место
в Лиге Злодеев. Ему также нужно купить мазь от ожогов, так как Даби серьезно потрепал его шею и плечи. Кожа красная и сырая, на грани волдырей, но следы от укусов самые страшные, особенно там, где кожа была порвана. Будет тяжело, если Даби будет оставлять такие следы каждый сеанс.
Ты мой, мой. Я впечатаю клеймо в твою гребаную кожу. Скажи это, птичка. Скажи мне, кому ты принадлежишь.
А может… ему просто придется смириться с этим. У его рубашки есть воротник.
Легче сказать себе, что он просто выполнял работу, когда он выйдет из гостиничного номера и взлетит над крышами. Его тело болит, но не настолько, чтобы помешать ему добраться до дома в целости и сохранности. В комфорте собственной квартиры он наконец-то может плотно позавтракать сырым лососем и ясно мыслить.
По крайней мере, он надеялся, что так и будет, но он все еще чувствует себя ошеломленным и пьяным, когда запихивает в рот кусочки не прожаренного филе и безучастно смотрит в окно. Потому что, как бы грубо ни обращался с ним Даби, всегда находилась нежная рука, которая ждала, чтобы подхватить его. Оливковая ветвь, которую Ястреб намеревался протянуть, была развернута и передана обратно ему.
Доверься мне.
Конечно, не в первый раз, но абсолютно серьезно, Ястреб задумывается о том, каким будет его будущее вдали от комитета героев. Действительно ли есть способ достичь своих целей без нее, без той должности, которую он занимает. Остаться ли ему марионеткой Комитета? Или ему стоит по-настоящему переметнуться на другую сторону?
Ястреб бросает телефон на кухонную стойку, не определившись.
