Любовь Ойкавы Тоору

Умеет ли любить Ойкава Тоору?  Конечно, здесь и сомнений быть не может. Он любит родных, свою команду и своих фанатов. На такое большое количиство человек приходится тратить уйму любви, но Тоору это лишь в радость, ведь пока он кому-то нужен, он все соки из себя выжмет.  Удары мяча раздаются по всему залу. Обыденное занятие для такого, как Ойкава, даже несмотря не то что тренировка закончилась часа два назад. Постоянно держать планку лучшего непросто. Да и можно ли быть лучшим на самом деле?  "Опять он за своё", - проносится в голове юноши, только что вошедшего в спортивный зал. Увидев его, сосредоточенное лицо Ойкавы разбавила приветливая улыбка.  -Ива-чан, что ты здесь делаешь в такое время?  -Хотел задать аналогичный вопрос. Остальные ушли несколько часов назад. Тебе совсем домой не надо?  Иваизуми Хаджиме был одним из тех, кого Тоору любил по-настоящему, не обращая внимания на его переодическую вспыльчивость. Он сам был таким же, хоть по нему и не скажешь. Ойкава любил его, как старшего брата, хоть тот и не на много был старше.  -Да ладно тебе, Ива-чан, мне нужно усердно тренироваться, чтобы быть в хорошей форме.  -Усердно тренироваться и доводить себя до полусмерти - разные вещи. Сколько раз мне повторять, что ты так себя угробишь?  Тоору лишь виновато улыбается. Ему нечего ответить. Неважно, что ему скажут, он всё равно продолжит изматывать себя. Всё, чтобы достичь идеала.  .  .  .  В квартире Ойкавы обычно темно. Просто предпочитает полумрак. Хотя на самом деле, он слишком погружён в работу. Наверное, отых Тоору лишь снился, да и тот он считал кошмаром. Как у него вообще хватает сил на всё?  Обязательство. Думает, что обязан любить всех и быть лучшим. Быть популярным, но в то же время уделять внимание каждому. Никто не знает, но иногда у Тоору бывают дни, когда он просто закрывается в своей комнате и никому неизвестно чем он там занимается. Конечно, это происходит ночью, ведь первая половина суток уходит на работу над собой. Хотя не то чтобы ночью что-то менялось.  Худые запястья, рёбра, которые было легко прощупать - всё было частью Ойкавы. Лишь потому, что  он не мог позволить себе еду, пока полностью не завершит работу. Также происходило со сном. Можно ли назвать чудом его нынешнее прибывание на этом свете?  -Ойкава-сан, прошу вас, попробуйте эти печенья. Я для вас их всю ночь пекла!  Как обычно. Яркая улыбка и слова благодарности. По-другому и быть не могло. Тоору откусывает часть печенья и со всей искренностью хвалит фанатку.  В то же время ненавидит себя за то, что посмел съесть.  .  .  .  Ойкава Тоору любит всех. Любит похвалу и признание его навыков. Правда когда ему признаются в любви, он никогда не верит, а когда хвалят, то думает про то, что можно стать лучше. Ради всех. Ради себя?  Какой-то замкнутый круг. И чтобы его разорвать, Тоору тренируется до потери пульса. . . . В глазах темнеет. В следующую секунду голова встречается с полом.  -Ойкава-сан! Боже, звоните в скорую!  Привычная тренировка закончилась неожиданно. По крайней мере для присутствующих в зале, не считая Иваизуми. В конце концов такой исход был предрешён.  Звуки медицинских приборов часами надоедали пациентам. Они же и разбудили Тоору. Слабость всего тела не обнадёживала, и всю ситуацию усугубляла капельница, кажется с глюкозой. Возле входа в палату столпились люди. Все до одного переживали за жизнь ещё молодого Ойкавы. Хотя Тоору сам был не уверен, стоит ли открывать глаза или отдаться течению и, в лучшем случае, спокойно умереть.  .  .  .  Каждый день к нему приходили люди. Всё новые лица, но Ойкава никого не оставлял без внимания. Даже если было больно. Невыносимо. Он улыбался сквозь слёзы, считая своим долгом осчастливить людей.  Конечно после выписки ничего не изменилось. Нетрудно представить как мучался Ойкава в больнице, хотя бы потому что бездействовал. Невыносимые две недели его жизни.  Все стены его в комнате запятнаны собственной кровью. Он режет, бьёт, и как только не изнуряет себя. Только для чего? Идеал не достижим. Значит ли это, что он проживает жизнь напрасно?  Когда он вернулся в зал, все, конечно, былы рады, но доля сочувствия в их глазах была легко различима. Тоору вновь виновато улыбался и обещал, что в этот раз он не будет перетруждаться. Он врал. Он открыто лгал своим любимым людям, считая, что ложь во благо, не так и плоха. Да, ложь во благо это хорошо, но хорошо лишь для того, в чьё благо она совершается.  И всё вновь возвращается на круги своя. Кажется это никогда не закончится.  . .  .  Умеет ли любить Ойкава Тоору? Безусловно. Он благодарен всем за их поддержку и любовь, и он любит в ответ.  Конечно Ойкава Тоору умеет любить. Всех. Кроме себя.