Когда стемнеет

— Шинсо, нельзя уходить из общежития после отбоя. Хитоши игнорирует укоризненный тон Айзавы и все равно заходит в кабинет, закрывая за собой дверь. Он тихо проходит по комнате, пряча ладони в рукавах свитера. — Я не мог заснуть. Я подумал, что ты ещё не спишь. Айзава вздыхает, когда Хитоши берет стул и ставит его совсем рядом. Он садится и поджимает ноги, тяжело роняя голову на плечо Айзавы. На столе разбросаны бумаги, а в ладони красная ручка. — Помочь с проверкой? — спрашивает Хитоши. — Тебе нельзя сюда смотреть. Я не могу нарушать каждое правило ради тебя, — Айзава пихает локтем Хитоши в бок. — Возвращайся в общежитие и отдохни, утром тебя ждёт тренировка. Хитоши хватает руку Айзавы и прижимается щекой к его плечу. — Я все равно не засну. Мне лучше остаться здесь. — Бессонница в твоём возрасте - плохой знак. Хитоши пожимает плечами: — Что мне сказать? Всего лишь беру пример со своего кумира. Айзава качает головой, откладывает ручку и поворачивается, чтобы прижать Хитоши к своей груди. — Тебе нужен образец для подражания получше, — замечает он с тихим смешком. — Да, сенсей, — бормочет Шинсо, склоняя голову в изгиб шеи Айзавы. Айзава нежно целует Шинсо в макушку. — Почему ты не можешь заснуть? Хитоши закрывает глаза, делая глубокий вдох. Обычно он отмахивался от таких вопросов и отвечал что-то сухое и саркастичное, но сейчас у него не было сил. — Я не могу расслабиться. Айзава издает звук, который сочетает в себе подтверждение и удивление, что Хитоши ответил честно. — Хочешь поговорить об этом? — Не совсем, — вздохнул Хитоши. — Мне просто хочется компании. — Хм… — Айзава ещё раз целует волосы Шинсо, протягивая ему бумаги со стола и ручку. — Что ж, ладно. Во всяком случае, будь полезен, пока ты тут. Хитоши усмехается. — Будет сделано, сенсей. Что мне проверять? — Просто сделай пометки, а я посмотрю и поставлю оценки позже. Это первый курс, так что будь по-жестче. Хитоши кладет бумаги на колени и открывает ручку. — Да, сэр. Они работают тихо, слышны только скрип ручек, слабое тиканье часов и медленное дыхание Айзавы. То, как опускается и поднимается грудь Айзавы и щекочущее дыхание у уха обнадеживало, успокаивало и помогало Хитоши отвлечься от бесконечного потока мыслей, текущего в его мозгу. Есть что-то великолепное в том, чтобы быть с Айзавой. Он крепкий, сильный, искренний. Он делает всё уверенно и властно, просчитывая и выполняя каждое движение. Даже его скольжения ручкой были быстрые и решительные. Айзава не сомневается. Он не колеблется. Он не даёт сомневаться или колебаться и Шинсо. Ожидания были высоки как на тренировках, так и в отношениях, но это никогда не пугало Хитоши. Ведь это уверенность Айзавы помогает ему подыматься с колен каждый раз, когда он падает. Невозможные стандарты. И ещё более невозможные отношения. Но каким-то образом, со спокойствием и поддержкой Айзавы, он справляется с обоим. Айзава делает завершающую пометку в последнем эссе и бросает его в стопку проверенных бумаг, затем откидывается на стул, чтобы заглянуть через чужое плечо и увидеть, что Шинсо тоже заканчивает. — Есть замечания? — спрашивает Шинсо, зачеркивая предложение и записывая правильную грамматику сверху. — Не-а, — отвечает Айзава. — Из тебя вышел бы хороший учитель. — Спасибо, сэр. Хитоши делает последнюю пометку, бросает эссе в стопку, закрывает ручку и отдает ее Айзаве. Последний берет ее и кидает на стол, хватая все ещё протянутую руку Хитоши. Он подносит ее к своим губам и целует костяшки. — Пора возвращаться в общежитие, Шинсо. — Ты уходишь или остаёшься тут на ночь? Айзава водит большим пальцем по внешней стороне ладони. — Моя очередь дежурить в кампусе, так что да, я остаюсь. — Тогда можно я побуду с тобой? Обещаю, я не буду мешать. — И что я должен буду сказать, когда ты выйдешь из моего кабинета в пижаме, м? — Я уйду раньше, чем придут другие учителя, — заверяет Хитоши. — Никто не узнает, что я покинул общежитие. — Шинсо, — укоризненно отвечает Айзава и спихивает Шинсо со своей груди. Шинсо поднимается на ноги и поворачивается к Айзаве, дуя губы настолько убедительно, насколько может. — Пожалуйста? Айзава гладит щеку Хитоши, и тот тянется к движению, хватает чужую руку двумя ладонями и закрывает глаза. — Расскажи мне, почему ты не можешь уснуть? Хитоши вздыхает в ладонь Айзавы. — Я же сказал. Я не могу расслабиться. — О чем ты думаешь? Он опускает Айзавину руку. — Ничего такого. Тренировки, школа, стажировка. Выпуск. Ты. Это всего лишь напряжённая часть семестра, я не собираюсь заваливать тебя своими подростковыми проблемами. — Я? — спрашивает Айзава, звуча немного удивлённым. — Я чем-то расстроил тебя? Ох. Хитоши не хотел, чтобы это вырвалось наружу. Он быстро затряс головой: — Нет, сенсей, ничего. — Но ты из-за чего-то переживаешь, — настаивает Айзава. Хитоши пожимает плечами, но все равно не смотрит в глаза сенсея. — Нет, ничего особенного. Я много о чем думаю, и это мешает мне спать. — Шинсо, если ты волнуешься о том, что будет после выпуска... — Нет, — перебивает Хитоши. Это абсолютная ложь, и сенсей видит ее. Айзава поднимает брови, но не настаивает. — Хорошо, — только и отвечает Айзава, но Шинсо знает, что это иной способ сказать «поговорим позже». Хитоши выдержит в другой раз. Но сейчас он просто не хочет возвращаться в общежитие. Он хочет провести хотя бы одну ночь в объятиях Айзавы, не переживая о будущем, и отношениях, и карьере, и ещё куче всего, что давит на его мозг. — Разреши мне остаться. Айзава секунду молчит, смотря на Хитоши холодным взглядом, но Шинсо держится и видит, как лёд стекает с лица сенсея. Учитель качает головой и тепло улыбается. — Ладно, хорошо. Но ты уйдешь в пол шестого, значит… — Айзава смотрит на часы. — Четыре часа. — Есть, — кивает Хитоши. Четырех часов более, чем достаточно, и он с радостью проберется в общежитие раньше, чем кто-либо его заметит. — Выключи свет, — говорит Айзава, вставая и подходя к маленькому креслу в углу комнаты. Он достает несколько пледов из корзины у стула. Хитоши выключает свет, заливая кабинет тьмой. Уличные фонари бросают свет через жалюзи на стол сенсея, и их хватает на то, чтобы Шинсо, спотыкаясь, добрался до кресла. Айзава уже устроился и откинулся на спинку. Он приподнял одеяло, ожидая Хитоши, чтобы тот присоединился к нему под ним. Проскользнув под одеяло, Хитоши прижимается поближе и прячет лицо в рубашке Айзавы. Он глубоко вдыхает, чувствуя теплый, знакомый запах пота и одеколона сенсея. Айзава укутывает обоих в одеяло и обнимает Хитоши, прижимая к своей груди. Они обнимались в этом же кресле и до этого много раз. Это не самое удобное кресло в мире, но ничего не может сравниться с комфортом в объятиях Айзавы. Шинсо чувствует облегчение, когда устраивается поудобнее, прижимаясь к телу учителя. Он поднимает голову. В темноте все черты Айзавы смягчаются — линия подбородка, резкие черты лица, неровные шрамы. Он всегда выглядит суровым, грубым, но сейчас он просто уставший. — Спокойной ночи, сенсей, — бормочет Шинсо. Айзава мычит, его здоровый глаз открывается, отражая тусклый комнатный свет. Он наклоняется, утыкаясь носом в нос Хитоши. Приглашение принято, и Хитоши сокращает дистанцию, прижимаясь губами к губам Айзавы. Его щетина щекочет, и он горький, прямо как кофе, но знакомый и успокаивающий, как все, что связано с Айзавой. Хитоши открывает рот шире, углубляя поцелуй, но Айзава отталкивает его на место, мягко целуя в последний раз и бормоча: — Тебе нужно поспать, Шинсо. — Ещё один… — мягко отвечает Хитоши и тянется за поцелуем прежде, чем сенсей скажет «нет». Он длится недолго, но Айзава все равно вздыхает, когда Хитоши отстраняется. — Тебе слишком много сходит с рук. — Да, сэр, — соглашается Хитоши и прижимается к груди Айзавы. Он закрывает глаза, позволяя себе расслабиться и понаслаждаться крепким, успокаивающим теплом Айзавы. И пускай его разум не отключается полностью, он может чувствовать, как шум отступает на задний план, а его тревога растворяется, пока он тает в руках Айзавы. — Спасибо, сенсей, — мягко шепчет он, надеясь, что учитель его не слышит. Айзава издает слабый, почти что раздраженный звук, однако его голос звучит нежно, когда он бормочет: — Спокойной ночи, Хитоши.