Аптекарь

Туманное утро в небольшой кофейне в одном из спальных районов города началось с внезапного вторжения шкафообразных парней в форме и уволакивания брыкающуюся бариста, которая, в общем-то, была не очень довольна таким раскладом, а потому крыла благим матом каждого находящегося в помещении, включая одного вредного посетителя.  — Суки! Я вас по судам затаскаю, вы, долбоклюи, ничего на меня имеете! Я вам этот темпер в жопу запихну, а у него идеальная форма анальной пробки, — горланила и размахивала оборудованием миловидная девушка в тканевом фартучке с лейблом заведения, пытаясь вырваться из стальной хватки парниши в шлеме, когда его коллега, воспользовавшись отсутствием внимания, схватил леди за ногу. — Спокойно, мадам, всё за нас решает суд, — сквозь зубы процедил третий сотрудник органов, которому хрупкая бариста незамедлительно зарядила тяжёлым ботинком по плечу. Форма всё-таки наверняка спасала только от пуль, а вот законы физики ещё никто не отменял, хотя откуда у невысокой девчушки, которой по виду и двадцати нет, столько силы, капитан предпочитал не спрашивать. Путём разбивания губы и пополнения матного запаса Соню, чьё имя значилось на бейджике, таки упаковали в автозак и повезли в неизвестном направлении. Кажется, уже спустя несколько минут езды в напряжённой тишине адреналин в крови подуспокоился и девушка, наконец, вернула самообладание. Поправив волнистую прядь, выбившуюся из низкого хвоста, её голова упала на руки.  — Эй, парень, — она обратилась к сидящему по диагонали ОМОНовцу (или как их там называют) и аккуратно тыкнула его в колено, — прости за глаз, не хотела так сильно. Перенервничала… По вытянувшемуся лицу молодого человека в форме можно было уверенно сказать, что он нахер не ожидал таких слов от девчонки, которая недавно очень точно заехала бедному парню в глаз локтем, когда тот, подрасслабившись, снял шлем, но на такое чистосердечное пострадавший лишь тактично кивнул. Девушка же выражения его лица не увидела, потому что он быстро понял свою ошибку и защиту больше не снимал. — Может, приоткроете завесу тайны и расскажете немного больше про пункт назначения? — итак, лёгкая насмешка разряжает внутреннее беспокойство, уже хорошо. — Следственный изолятор. Уверен, вы не хуже меня знаете, что это за место и как туда попадают, — сухо пробасил мужик слева. Вообще-то в его голосе явно чувствовалось презрение, но Соню это совершенно не обижало. Даже немного раззадоривало благодаря железной уверенности в своей невиновности. — А за что? — спокойно произнесла девушка и полезла в карман фартука за портсигаром. Приложив некоторые усилия ввиду наручников она таки достала красивую коробочку из прозрачной эпоксидной смолы с высушенными цветами и аккуратно достала одну сигарету. Временные охранники, как девушка сама их в мыслях называла, не сказали ни слова, даже головы не повернули, поэтому та начала шариться по карманам в поисках зажигалки. — Прикурить не найдётся? — ответом была гробовая тишина и полный игнор, но когда Соня не стала доставать сигарету из губ, смиренно ждя ответа, хмурый военный огорчил её: — Здесь запрещено курить. — Окошки открытые, решетки дыму не преграда, — левая бровь арестованной взметнулась на такое несправедливое заявление, но та беспечно продолжила, — да и безвредные они. Нет никотина, смол всяких… — Тогда зачем они вообще нужны? — смешок в голосе молодого дал надежду на вполне мирное сосуществование в пределах автозака. Или это лишь иллюзия оптимистки в наручниках. — Привычка, — фартук, наконец, был стянут через голову после осознания его бесполезности и неряшливо скомкан в руках, а девушка осталась в простых синих джинсах да свободной рубашке медового цвета. Глупо о таком говорить, наверное, но благодаря таким бессмысленным диалогам будущая, вероятно, уголовница не чувствовала такой сильной вражды к военным, как когда они вытаскивали её из кофейни. Хмыкнув парень, некогда получивший локтем в глаз, достал из нагрудного кармана дешёвую зажигалку и поднёс мельтешащий огонёк к лицу под осуждающий взгляд немолодого капитана. Леди осторожно поднесла сигарету в полупрозрачной обертке ко рту и вдохнула приятный травяной дым, клубами вырывающийся из сигареты, и устало облокотилась на холодную стену машины. Перед ней представала удручающая, но немного смешная картина: её попутчиками были всего лишь трое мужчин, один из которых сидел в шлеме. Он же дал прикурить и пытался ненавязчиво шутить во время дороги, самый молодой и симпатичный. Прямые светлые волосы и добрые голубые глаза, ровные черты лица и белозубая улыбка были скрыты за шлемом — внешность типичного горячего копа из американских мелодрам. Его коллеги отличались — во-первых, сидели без шлемов, потому первое время беззлобно смеялись с младшего, с осунувшимися от тяжелой работы лицами. Желтоватые зубы, немного морщинистое лицо с лопнувшими кое-где капиллярами и красные глаза намекали на то, что негласному главе за 40, скорее всего курит. Тяжелое хриплое дыхание напоминало проблемы с сосудистой системой, что арестованная незамедлительно озвучила. — Ты врач что-ли? Не учи учёного, — ему замечание не понравилось, кто бы сомневался. Излишняя наблюдательность впринципе мало кому нравится, особенно от какой-то малолетки, которую обвинили в хранении травки. Сложившаяся ситуация вообще была мало понятна капитану: на кой черт на такое плёвое отправлять оперативников? И ответом был звонок из СИЗО, куда они направлялись. Из трубки мгновенно полился ор, мат и проклинания каждого, кто находился на том конце провода, потому что из очень конструктивного диалога, состоящего из «Блять, это не та!» и «Ага» сразу стало понятно, что кто-то из сотрудников конкретно так облажался.

***

Софья Стрельченко уже битый час сидела в кабинете следака, который каждые минут 10 то выходил и орал на какого-то смертника в коридоре, то заходил, делал глоток из бутылки и задавал вопросы, не отличающиеся оригинальностью. Имя, фамилию и все вытекающие были узнаны в первые 20 минут, оставшееся время мужик, чьё имя было уже даже неинтересно спрашивать, выяснял её причастность к преступным группировкам. Ну да, шестнадцатилетняя бариста же определённо занимает ключевое место в наркообороте города! Соне было откровенно скучно: траву у неё, конечно, как-то находили. Два года назад. Но привлечь, блять, к ответственности решили когда она уже работать пошла и на домашнем обучении к экзаменам готовилась. Профессионалы своего дела, ни дать, ни взять. — Если ты думаешь, что мне нравится наблюдать твою зевающую рожу в разгар рабочего дня, то ты глубоко заблуждаешься, — выдохнул следак, устало потёр перносицу и продолжил копаться в кипе бумажек на фанерном столе. — Вы же просто так не отпускаете, а у меня дома собака, между прочим, некормлена, — пожала плечами девушка. — Телефон забрали, сигареты тоже. Даже фартук! Всё помещение я уже рассмотрела, макияж поправила, осталось не уснуть. — На жалость давишь? — Ни в коем случае. — Ну-с, никто не обещал, что будет легко, — с такими словами аж просиявший следак достал бумажную папку, на титульнике которой остроугольным почерком была выведена фамилия и имя собеседницы. — Ты мне кого-то напоминала… — А когда человек вам кого-то напоминает, это обязательно плохо? — перебила девушка и положила голову на руки, упертые локтями в стол. Очаровательная улыбка на лице выводила и без того нервного следователя из себя. — Да, — сказал, как отрезал. — Два года назад камеры засекли группу подростков, поджегших служебную машину. Нам потребовалось некоторое время на вашу идентификацию, но когда мы вышли на одного из малолеток, он не указал больше ни на кого, кроме тебя. На стол опустилась черно-белая фотография с камеры наблюдения с изображенными на ней подростками, а в левом верхнем углу был засвет. От горящий машины скорее всего. Арестантка поджала губы и неловко улыбнулась. Они не подозревают её ни в чем особо серьёзном, а за насыщенные прошлые года ей светит максимум кругленький штраф или условка. Ей, конечно, не нравился ни один из возможных вариантов исхода событий, но лучше так, чем то, что она уже успела себе накрутить. Во всяком случае, тюрьмы не будет. Пытаясь понять её роль в давней заварушке мужчина всё время заинтересованно наблюдал за реакцией обвинённой, и слишком удивлённой девчушка точно не была. — Ну, может одним из тех детей была я, — снисходительно кивнула Соня. За такой тон уже могла бы и отхватила по хлебалу, родись она парнем, — а может и нет. Что мне принесёт повинная? — Ты находишься в невыигрышном положении. Основной свидетель указал на тебя, а ты могла бы указать на других участников, тогда срок условного будет меньше, — уверенно проговорил сотрудник органов, складывая фотографию и какие-то документы обратно в папку. — А если нет, то мы их сами найдём. Подтвердят и твою ключевую роль в поджоге, и, глядишь, в хранении запрещёнки обвинят. Понимала ли она его блеф? Естесственно. Была ли она с ним согласна? К сожалению, да. Те ребята — детки, которые под строгим взглядом мамочки скажут всё, что попросят, а на хорошего адвоката у неё денег нет. Открытым оставался вопрос почему детективу так нужно, чтобы она признала вину? Глухарей много и он решил на такой мелкой отыграться? Или кому-то очень нужно, чтобы она надолго оставалась на одном месте? — Если всё сложится благосклонно, ты будешь обязана некоторое время посещать центр для трудных подростков, не более. Девушка подняла взгляд и с абсолютно каменным лицом произнесла: — А у меня есть выбор? — ответ очевиден. — Будь оптимистичнее! Твоя мать уже дала устное согласие. Ну да, конечно. Всё, лишь бы не видеть и не слышать родную дочурку как можно дольше. Видимо, о том, что арестантка не общается со своим законным опекуном уже очень долго, органы не знали. Или знали, но ничего не делали. Классика.

***

Блять, теперь ещё и смену отрабатывать, а потом просить менять расписание из-за ебучего центра. Вот нехуй мне делать больше! Я шла домой из участка, куда меня привезли после поездки в СИЗО и выяснения, что какой-то идиот перепутал документы и утром навещать меня должны были не банда силовиков, а обычный полицай. Доставая из задних карманов джинс телефон и портсигар я мысленно возмущалась ситуацией и гордилась сама собой: правоохранительные органы не особо догадывались о моей незаконной деятельности солевара, оно и к лучшему. Долг суки-матушки я отдала, работу не потеряла, портативную лабораторию прикрыла и всё, в общем-то, шло как по маслу. Следак, конечно, поинтересовался, почему я так активничала во время встречи с тремя его сотрудниками, но я уверенно настаивала, что это были лишь рефлексы. Мужик он не тупой, но слишком занятой, заниматься очередным «трудным подростком», которых в этом районе жопой жуй, не станет. Часы показывали без двадцати час, а это значит, что я успею заскочить на работу и поставить в известность Марию Владимировну — менеджера. Вряд ли она сильно удивится, я ей рассказывала о своих злоключениях, когда меня поставят на учёт было вопросом времени. И даже с такими данными она, со словами о том, что каждый заслуживает второй шанс, взяла меня на полставки, а потом и помогла квартиру снять. Святая женщина, честное слово. Я внутренне плевалась от самой себя из-за того, что работа была лишь для прикрытия, хоть и превратилась потом в основной источник доходов. За поворотом показалась жёлтая вывеска и я зашла с пристыженно опущенной головой, уже зная, что прямо напротив входа за кассовым аппаратом стояла моя начальница с напарницей. Кофейня небольшая, поэтому из сотрудников обычно было на смене человека три максимум. Мария Владимировна строго посмотрела на меня и взглядом направила за собой в подсобку. — Это что было утром?! Мне когда Аня рассказала, я чуть не поседела! — в голосе женщины средних лет было искреннее беспокойство. — Да там такая ситуация смешная вышла… — по спине пробежал холодок и я попыталась ненавязчиво потереть затылок. — Меня привлекли по старому делу. Женщина посмотрела на меня широко раскрытыми глазами и уже хотела что-то сказать, но я быстро продолжила: — Не переживайте, всё хорошо, в участке сказали, что что-то перепутали и всё должно было пройти мирно. В общем, сейчас у меня условка и обязанность посещать центр для трудных подростков, — я выложила всё, как на духу, а женщина обреченно вздохнула и закатила глаза. — Во сколько? Тебя переводить обратно на полставки? Я вылупилась на неё. Конечно, я знала, что она должна всё понять, но чтобы прям так быстро и без лишних вопросов… — С трёх до восьми, да. Я снова на утренней. И эту смену я обязательно отработаю! — решимость вперемешку с благодарностью штырила со всех щелей, а глаза готовы были буквально загореться, на что женщина расплылась в понимающей улыбке и облокотилась о стеллаж с коробками из-под какой-то фигни. — Хорошо-хорошо, расслабься. Поставлю тебя на полный день как-то, — её внимательный взгляд зацепился за мою разбитую губу, — но у тебя точно всё хорошо? Иди-ка ты сейчас домой, передай от меня почесушки пузика Брунику и ранку я тебе сейчас обработаю. Бруник, или Бруно — мой полугодовалый пёс породы бернский зенненхунд, как Барон из «Счастливы вместе», который раньше был частым гостем в кофейне и был самым очаровательным из почти-сотрудников из-за того, что когда был щенком, его нельзя было оставлять одного надолго, и я брала его с собой, предварительно обсудив всё с начальством. Моё, в принципе, неплохое воспитание и не особо взрывной характер малыша привели к тому, что на работе он вёл себя как истинный джентельмен и полюбился и коллективу, и редким видевшим его посетителям. Конечно, пёс рос и я оставляла его подольше одного в квартире в компании многочисленных подаренных игрушек, так что в кафе он теперь появлялся нечасто. Мария Владимировна полезла в одну из коробок на верхней полке и достала оттуда бутылёк перекиси и ватку. Недавно содранная засохшая кровь оставила красный след и немного сочащуюся сукровицу, которая тоже нещадно саднила при контакте со смоченной ваткой. Я невольно поморщилась, но с места не сдвинулась, а начальница удовлетворённо посмотрела на меня и стала складывать всё на места. — Тогда до завтра. — Иди-иди.

***

Только повернув ключ в замке я услышала родной лай и скрежет коготков по двери, а как только та отворилась, меня чуть не сбил с ног небольшой пушистый ураган с бешено виляющим хвостиком. Я дома, наконец-то! Молочная сумка-багет, забранная с работы, полетела на комод в прихожей, а пытаясь побыстрее расшнуровать ботинки я чуть не упала, но вовремя уперлась руках в стену и, скинув их, побежала на кухню. Холодильничек, любимый, как давно я тебя не видела! Согласилась подменить одну лентяйку, блин. Мало того, что проспала, и Бруно гулял всего минут двадцать вместо положенных сорока, не позавтракала, а что было потом вообще вспоминать не хотелось. Я обвела взглядом голодного эксперта открытый холодильник и грустно вздохнула: моё вчерашнее нежелание сходить в магазин обернулось пустой охлаждающей коробкой. Э-нет, так не пойдёт, я не готова питаться одним кофе, но выхода нет… С малость брезгливым лицом я достала её — лучшего друга и одновременно врага всех зожников — овсянку. Что по срокам годности? К применению пригодна, значит чистим яблоки и размораживаем малинку — и через несколько минут всё это отправилось в неглубокую тарелку с заваренной кашей. Черт, никогда её не любила. Вообще, склизкая овсянка была наименьшей из моих проблем: нужно что-то думать с центром, куда минимум год я буду ходить после работы, и время на учебу ещё надо выхватить, итоговые экзамены очень скоро. Чтобы отвлечься от мрачных мыслей я перевела взгляд на собаку. Мой малыш растёт и я уже не могу свободно поднимать его, спину надорву. Сейчас он самозабвенно уплетал корм из миски на подставке, а его пушистый черный хвост с белой кисточкой на конце метался из стороны в сторону, а я расплывалась от умиления, кажись, ещё немного, и в моих глазах начнут светиться сердечки, как в фильтре приложения. Бруно вообще был слишком хоршим псом: шкодил иногда по щенячеству, но базовые команды учил быстро, с другими собаками не дрался и вообще был самым лучшим. Сейчас он снова подошёл ко мне, и волна нежности захлестнула с головой. Забыв о недоеденной овсянке и легком голоде я подняла эту пушистую жопку к себе на колени и стала неспешно почёсывать чёрное ухо. Подумать только, всего неделю назад это невинное создание соржало единственный фикус в квартире, а теперь он кажется таким взрослым… Стоит ли сходить в центр уже сегодня? Смысла затягивать нет, все доки уже должны были передать. Проходясь левой рукой вдоль мягкой спинки животного я взяла телефон и загуглила учреждение. Хм, фотографии красивого нового здания, наверное, раньше это была школа, а потом ремонт устроили. Ладушки, сделаем вид, что я поверила фальшивым улыбочкам детей в неестественных позах в кабинетах рисования, музыки и тому подобное! Задремавшего Бруно пришлось аккуратненько двигать с коленей на диван, на что малыш шумно выдохнул, но не проснулся. Эх, поверь, моя сладкая булочка, я хочу валяться с тобой днями напролёт, но надо идти в этот жесткий мир и решать «взрослые» проблемы. Из зеркала прихожей на меня смотрело заебавшееся, но от того не менее симпатичное лицо. Короткие волнистые волосы имбирного цвета со светлыми прядями были собраны в низкий хвост, а лоб обрамляли пара локонов по скулу, глубокие серо-голубые глаза подчеркивала черная тушь и немного блестящие тени. Решив придать относительно здоровой на вид физиономии ещё немного жизни я достала из верхней шухляды комода румяна и немного нанесла на скулы, вытягивая до самых висков. Конечно, всю картину подпорчивала ранка от утренних приключений, но я решила, что помада естественного оттенка если не отвлечёт внимание, то… не придумала, короче. Накрасила ибо красиво! На губу, надеюсь, никто просто не обратит внимание. Спустя всего пятнадцать минут неспешной ходьбы передо мной предстал желто-зеленый забор, за которым было здание в этажа три-четыре. Выдохнув и мысленно подготовив себя к неизбежному я шагнула на территорию центра. Вокруг ходили дети с родителями, кто-то курил, наплевав на уважение и правила поведения в общественных местах, рядом пара каких-то девочек прямо на траве сидела и что-то обсуждала, в общем, ничего подозрительно. Я усмехнулась собственным мыслям, в конце концов, никто и не должен был колоться или драться прям на входе, правильно же? Буквально в эту же секунду мне хватило мозгов повернуть голову влево и отскочить от бегущего с опущенной лысой головой парня чуть-ли не на голову выше меня, а следом за ним пробежала группа таких же ребят-переростков: один рыжий, второй был пониже и в панаме, третий худой как глист. Господи, они Растишки пережрали в детстве? За ними бежали миниатюрная рыженькая девушка и блондинка с парнем, который уверенно ей что-то втолковывал. Последней бежала пухленькая девчуля с розовой челкой, которую гудками подгоняла дорогая тачка. Это че за хуйня? Из машины доносились очень мотивирующие фразочки типа «Кто мало бегает, тот много сидит». Я с глупой улыбкой смотрела на этот цирк и внутренне надеялась, что это не моя группа. Дорогущий кабриолет остановился аккурат вплотную ко мне и на меня глянул мужик средних лет в очках. — Стрельченко? Блять, это Ковалёв.