Their way

В этот момент он ощутил огромную пустоту внутри себя. Будто из него что-то с корнем вырвали, не оставив после себя ничего. Эта пустота сдавливала внутренние органы, не позволяя дышать. Перед глазами всё поплыло, смешивая общую картину в одно сплошное мессиво, не позволяя увидеть ярких жёлтых мерцающих огоньков. Это последнее, что он оставил после себя. Красивые огоньки, так напоминающие солнце. Он всегда напоминал ему солнце, даже формой своей головы. Смотря на него, Нагисе хотелось улыбаться и вырасти таким же хорошим учителем. Быть примером для окружающих. Он думал, что сможет справиться с утратой, сможет перебороть себя и пойти дальше, жить нормальной жизнью. Но, как оказалось, это было выше его сил. Слезы, сдерживаемые из последних сил, все-таки побежали вниз по щекам. Руки моментально затряслись, стоило обнаружить под собой лишь горку никчёмной одежды и этот абсолютно бесполезный теперь нож. Грудь сдавило ещё сильнее и он, не сдержавшись, все-таки закричал. Надрывно, вкладывая все свои накопившиеся эмоции, сжимая в руках подсхошую от солнца траву и вырывая её к чертям, точно также, как из него вырвали то светлое, что согревало его при воспоминании об учителе и его одноклассниках. За собственным криком он почти не слышал рыданий остальных. Это было для него не так важно. Сейчас ему хотелось избавиться от всех этих лишних эмоций, хотелось научиться жить с дырой в сердце, хотелось забыть обо всём этом, поэтому он кричал. Громко, давясь собственными слезами и кашлем, сгибаясь пополам и пряча лицо в земле, лишь бы скрыться от давящего чувства внутри. Он не слышал никого вокруг, не ощущал своим каким-то седьмым чувством, которое всегда было активно в окружении его учителя и всех посторонних. Сейчас он был уязвим как никогда раньше. Поэтому и упускает тот момент, когда на его плечо мягко опускается чужая ладонь. Он знает, что это на Каэдэ или Сугино. Этот жест был привычным для всех окружающих. Так делали буквально все, но он умудрялся делать по-особенному. Это и отличало его от всех остальных. Нагиса хотел подняться, но просто не смог. Руки всё ещё била крупная дрожь, а лёгкие не могли нормально функционировать из-за рыданий, которые всё никак не прекращались. Видимо наблюдателю надоело ждать и он с силой потянул за вихры голубых волос, чуть не распуская два хвостика. Боль немного отрезвила и заставила зажмуриться, а также подняться вслед за чужой рукой. Поплывший взгляд остановился на обладателе алых волос и красивых медовых глаз. Карма смотрел на него не отрываясь, всё ещё держа руку в его волосах, но уже не сдавливая так сильно. Его глаза были слегка покрасневшими. Рот открылся в тихом ошарашенном вздохе. Он тоже плакал. Ему тоже было больно. Слезы сразу куда-то делись, а дышать стало проще. Всё как-то мигом успокоилось, стоило ему вновь взглянуть в эти озорные глаза, которые сейчас смотрели на него с леденым спокойствием, незаметно заражая этим спокойствием и его самого. Рука в волосах шевельнулась и потянулась обратно, но Шиота не позволил этому случиться, моментально перехватывая его широкую ладонь. Теперь, держа его ладонь в своей и смотря глаза в глаза, он медленно приходил в себя. Сердце отбивало свой привычный ритм, руки больше не дрожали и были вновь способны схватиться за нож. Глаза напротив выражали такую же уверенность. В эту секунду решалась их дальнейшая судьба, которую, в принципе, они избрали ещё давно, когда-то в детстве, неосознанно, а стоило им увидеть своего учителя и ощутить тяжесть холодного орудия в своих руках, всё встало на свои места. Они профессионально откидывали этот момент всё дальше и дальше, не желая возвращаться к тому, что неизбежно. Надеялись, что смогут найти обычную работу и жить обычной жизнью. Но какая обычная жизнь, когда тебя весь год обучали убийству. Какая обычная жизнь, когда обоим это нравилось в равной степени. Они не спеша поднялись, всё также не расцепляя рук, держа сцепленными лишь мизинцы. Вокруг них уже давно никого не было, все забрели в школу, чтобы спастись от излучения, которое людям то и не вредило, и спокойно дождаться освобождения. Им обоим туда не хотелось и они прекрасно чувствовали это. Поэтому, вместо тихого класса, наполненного редкими всхлипами и короткими переговорами, они направились в пустущий класс для трудов. Плотно закрыли дверь и уселись у самой дальней стены, опять друг напротив друга. По дороге они не сказали не единого слова, лишь продолжали держаться за пальцы, будто это единственное, что сейчас спасало их от падения с высокого обрыва. На самом деле им было о чем поговорить, многое что вспомнить и о многом подумать вместе. Но сейчас подходящих слов не находилось. А если нет слов, значит действия сделают всё за них. Нагиса шевельнулся, чуть приподнялся из сидячего положения и переполз к Акабанэ, устраиваясь меж его разведённых ног на его же груди. Укладывая голову прямо к его сердцу и слыша, как бешено то сейчас бьётся. Взгляд опять упал на их ладони, пальцы которых он незамедлительно переплёл, аккуратно поглаживая большим пальцем внешнюю сторону. Так было хорошо, так не ощущалось никакой пустоты, так было спокойно. Свободная рука Кармы легла на его спину, очерчивая все его позвонки, после оставаясь на одном месте и согревая одним лишь присутствием. Так оба чувствовали себя защищёнными и кому-то по-настоящему нужными. Они одновременно прикрыли глаза и расслабились, наслаждаясь последними минутами их уходящего детства и спокойствия. Когда это всё закончится и они будут свободны, то их пластиковые ножи и игрушечные пистолеты заменит настоящий металл. Об этом Нагиса думал до разговора с Коро-сенсеем, возможно, даже в детстве задумываясь о том, почему его собственные родители подскакивают каждый раз, стоит ему незаметно подойти сзади. Об этом Карма думал ещё в детстве, понарошку убивая какую-то громко и противно визжащую девчонку. Они оба думали об этом и представляли. А после переплетения их судеб они начали представлять рядом с собой друг друга и, с удивлением, понимали, что смогут доверить свою собственную жизнь лишь одному человеку. Они думали об этом всю свою сознательную жизнь, вторую половину которой их обучали этому, обучали убийству. Погружённые в свои мысли, они лениво приоткрывают глаза после лёгкой дремы, разбуженные ярким свечением, котрое длилось всего секунду. Но им хватило, чтобы заметить. Для них это было сигналом. Они оба поднимаются на ноги, одну долгую минуту смотря друг другу в глаза, впитывая каждую черту лица напротив, улавливая малейшее изменение. Когда из соседнего класса разговоры становятся громче, Карма касается его затылка и притягивает к себе, сталкивая их лбами. Физический контакт тоже был важен для них. Они могли понять друг друга по взглядам или жестами, но лучше они понимали друг друга через касания. Незаметное прикосновение к бедру, ладони или волосам. Для остальных это оставалось незамеченным, для них же это были знаки поддержки и сигналы, понятные лишь им обоим. «Я тут», " я рядом», «не бойся, " не волнуйся», «я прикрою», " пригнись», «не спеши». Всё это скрывалось в незначительных касаниях, которые были для них очень важны. Шаги по коридору прерывают их маленький ритуал, заставляя быстро оглянуться на дверь и бесшумно покинуть класс через открытое окно. Карасума наверняка понял, что потерявшиеся ученики скрылись в каком-то другом классе, но не застав никого не в одном из пройденных, лишь тяжело выдохнул и вернулся к остальным. Он был готов к такому развитию событий и готовил себя морально к дальнейшим проблемам. Однако двум сбежавшим до этого не было никакого дела. Сейчас они в последний раз смотрели на свою школу, наблюдая за ней из леса. В ней прошёл их лучший год и его они вряд ли когда-либо забудут. Теперь в этой школе их ничего не держит, они могут быть свободны. Теперь для них начинается другой путь, избранный ими самими. Они разворачиваются и, ловко перепрыгивая с одной ветки на другую, торопятся убраться как можно дальше. Утро только начинает вступать в свои законные права, яркими лучами освещая спящий город, а они уже у себя дома, быстро собирают все необходимое. Это последний раз, когда им приходиться разделяться, оставаться наедине с самим собой и своими мыслями, которые медленно начинают пожирать изнутри. Дома Нагиса не испытывает ничего. Единственные эмоции, проскочившие на его лице — раздражение и злость. В этом доме редко происходило что-то хорошее и он спешит убраться из него, не оставив после себя никакой записки. Карма дома тоже не спешит задерживаться. Там его всё равно никто и никогда не ждал. Поэтому он не чувствует ничего, кроме безразличия, когда покидает эти стены. Они встречаются на подвесном мосту, с сумками на плечах и решимостью во взглядах. Но Нагисе этого недостаточно. Они подходят ближе, почти вплотную и он наконец подаёт голос. — ты уверен? , — его голос хрипит, голосовые связки напоминают о недавнем срыве и он поднимает вопросительный взгляд на человека, который поклялся везде следовать за ним, куда бы он не отправился, даже в чертов космос. — куда ты, туда и я. Всегда. — Отвечает так каждый раз, ни разу не изменив своего ответа, смотрит твёрдо, позволяя привычной усмешке расползтись на губах. Опять хватает за волосы и тянет на себя, на этот раз впечатываясь в его губы своими. Целует медленно, но с напором, не позволяя отступить или сбежать. Но Шиота больше не будет убегать, он отвечает, поддавшись вперёд, хватается за его руки и крепко держит. Они целуются на фоне ярко восходящего солнца, смотря друг другу в глаза, смакуя этот момент и надолго отпечатывая его в своей памяти. Впереди их ждёт тяжёлый и тернистый путь, с препятсвиями и потерями. Но они справятся с этим, вместе, бок о бок. Потому что, в конце концов Они есть друг у друга.