The lesbians love an audience

Естественно, что они всё делают в доме ее родителей. Поместье Блайтов — одно из немногих мест, куда Золотой Страж может заявляться, не привлекая лишнего внимания. Всё же, один из немногих навыков, которому он научился, то это: воспользоваться возможностями, подвернувшимися ему под руку. И не похоже, что Блайты готовы его выгнать. На данный момент, родители Эмити — рабы Императора Белоса, если же племянник Императора захочет прийти и «вылечить» их дочурку-лесбиянку, то так и будет. Хах… вероятнее всего, что они считают это одной из немногих выгод, которые они получают от своего неожиданного рабства. Это заставляет Хантера громко разражаться гомерическим хохотом, серчать, самодовольничать и защищать её, в то же время. Они не знают, что Золотой Страж — транс-лесбиянка, или данное обстоятельство, что он так отлично удовлетворяет их дочь-лесбиянку в плотском плане. Они слышат, глухое хныканье Эмити и её стон, но при этом они бы никогда не услышали как она в стенаньи произносить его имя, и это, очевидно, заставляет их тушеваться, но они не держат это долго в своих головах. Они не знают, в какое сильное исступление приходит их дочь, когда его достоинство погружается в нее, до тех пор, покамест она от данного ощущения не начнет задыхаться. «И, Титан, ты только себе представь!» — он может умозреть, то как Одалия говорит усталой, апатичной физиономии своего супруга: «Если этот паренёк тот, из-за кого Эмити можете забеременеть — мы можем потом даже считаться членами Императорского семейства!» Разумеется, что на это нет никаких существенных оснований, таких как — беременность, либо же благоволение Императора, их даже существовать не может. Что, честно говоря, делает еще фарсовее и комичнее, когда же они пытаются заставить свою дочь отказаться от зелий лунной регуляции. Хантер об этом важнейшим образом заботиться, всё ради её менструального цикла и общего психического состояния, потому что ему плевать на то, во что верят её родители: он любит её, это никоим образом не повредит их совместным нежным чувствованиям друг к другу, только из-за мысли её родителей о том, будто он готов вложить в неё своё семя и взрастить общее чадо. Но они стали лучше её кормить и меньше гнобить. Это почти сделало их хорошими родителями. Его раздирает изнутри оттого, как они обращались с ней давеча, и то, как они даже сейчас готовы отдать ее кому-то, кого она, возможно, даже не любит… Хантеру непросто вырасти, но ему, по крайней мере, выпала счастливая доля опробовать силы и возможности своего дяди. С ним бывает трудно, но он искренне любит своего племянника, он хочет, дабы Хантер находился в безопасности, был счастлив и чувствовал комфорт — даже если его становление Золотым Стражем, кажется, противоречит вышеописанному. Хотя он и молод, но он уже прошел через несколько пластических операций — да, возможно, у него нет магии, но это не помешает ему превратить свое тело в то место, в котором ему бы хотелось жить, и не помешает его дяде делать всё, что в его силах для этого. Грудь Хантера плоская, видны мышцы, даже там, где его грудная клетка время от времени выглядывает из-за отсутствия аппетита, а пенис у него вышел определенно больше, чем он рассчитывал. Ноги и подмышки у него мохнатые, но лицо чисто выбритое – он бреется, а голос его бархатистый и хриплый, хотя и не такой низкий, как у некоторых парней-сверстников. Единственное доказательство любви его Императора — это то, что он видит в зеркале: он мужественен, дюж, и он самая горячая лесбиянка, которую Эмити когда-либо видела. Она сказала ему однажды, что некая «Луз Носеда» заставила прочувствовать то, что будто она «горит», но только Хантер заставил ее почувствовать, что она может являться – пламенем. Ситуация обострилась, когда это пламя внезапно перестаёт быть метафоричным: кровь Эмити бурлит, её тело лихорадит от «Магической течки». Хантер же никогда не испытывал подобного, в отличие от большинства ведьм и ведьмаков — он ведьма без магии, и даже коли была бы, его половые, посредством операций, органы отличаются от тех, с которыми он родился, поэтому маловероятно, что он испытал бы «вожделение к спариванию», которая угрожает жизни его ведьмы. Мешок, прикрепленный к сердцу Эмити, разливает свой магический жар по всему её телу. Она нуждается в нем. Он же был занят работой, поэтому не могу навещать её, да и борьбой с Луз, по поручению Императора. Но Эдрику и Эмире все же удается отыскать его. Они тревожно сообщают ему, что она в испарине и тяжко дышит, и что их родители вряд ли обратятся в Императорский Ковен, после того как поймут, что же происходит. Он быстро сообщает Белосу, что задержится – это просто, но не так и просто, как первое вхождение в её горячее, влажное лоно. Она неряшливая и нуждающаяся в нём: она крепко сжимает его фигуру, сжимаясь вокруг него, и умоляя о помощи. Она не могла вымолвить ни слова до того, как он не погрузился своими чреслами в неё, но теперь она смотрит на него слезливыми глазами и шепчет его имя: «Больно, — говорит она тихим содрагающимся голосом, её глаза сверкают, а дыхание тяжело, –Пожалуйста, пожалуйста, останови это.» Его сердце изнывает, когда он видит её в мучении. Сладким поцелуем он дает обет забрать её боль: «Скоро тебе станет легче, Эмити.» Он выходит практически полностью, затем сильно вжимаясь в неё: раз, два, раз, два. – Я помогу тебе, милая ведьма, – что он и делает. Когда же лихорадка проходит: Эмити смущена, но улыбается ему и благодарит его. Он сообщает Императору, что ее лихорадка длится на день дольше, для того чтобы он мог остаться с ней побольше рядом. После этого Хантер больше не ограничивается комнаткой Эмити. Он начинает чувствовать себя более смело и свободно, гуляя по поместью, подпугивая Мистера и Миссис Блайт своими холодными расчётливыми командами, добродушно относится к озорным близнецам и помогает Эмити с домашним заданием в их гостиной. Хекссайд не задает на дом много задании, но есть чтение, которое любит Хантер. Он часто подсиживается рядом с Эмити и просит ее читать ему вслух, задавая вопросы то здесь, то там, для того чтобы убедиться, что она усвоила материал. А овогда, когда он чувствует себя слишком смелым: он позволяет себе усадить свою девушку себе на бёдра. Он подразнивает её и спрашивает, почему же она перестала читать свою книгу вслух. Маска, закрывающая его лицо, заставляет его казаться самодовольным, и она рдеет, как свекла, потому что она очаровательна. И, поскольку, она идеал для него во всех отношениях, она силом сглотнет и продолжит читать, пытаясь собраться со всеми силами, при этом же стараясь сохранить ровный голос, особенно тогда, когда он начинает задирать её платье, прикосновение его рук в перчатках не так сладко и приятно, как когда они наедине. Однако же, Эмити это тоже нравится, вероятно, даже больше, чем она хочет признать себе. Когда Хантер начинает стягивать потихоньку с нее леггинсы, она пищит, внезапно пытаясь оттолкнуть его руки, но он только посмеивается и продолжает. Если же бы она хотела остановиться, то сообщила бы ему, или дала пощечину, или призвала бы мерзость. Вместо этого она быстро сбрасывает леггинсы, но не снимает сапог, по всей видимости, для подобия: «Нет, мы не занимаемся сексом, я просто сижу у него на коленях, потею и постанываю, как это делают нормальные ведьмы». Она, конечно, претерпивает поражение, но выглядит мило в своих маленьких "лунных" сапожках, так что Хантер счастлив ей подыграть. Он говорит ей продолжать читать, начинает ставить лекции о важности образования, приподнимая сзади ее подол платья, и высвобождая свой разгорячённый жезл из гвардейской униформы. Она снова пищит, когда чувствует, как он упирается в ее лоно, но покорно продолжает чтение, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойной и ровно. Но она заикается, что приводит его в умиление. Хантер медленно двигается, делая небольшие, неглубокие толчки, надеясь удовлетворить её потребность в собственном достоинстве. Он бы поцеловал ее, но его маска этого не дает. Его идея на какое-то время работает: Эмити становится более уверенной в себе и начинает двигаться самостоятельно, покачивая бедрами. Ее чтение продолжается: говорит в основном четкои уверенно (и с полной уверенностью, он предполагает, что она ничего не запоминает) и даже на мгновение смогла сохранять спокойной выражение лица. Хантер всё разрешает достаточно быстро: переполненный любви и с каким-то головокружительным садистским голодом, он окольцовыает её в нежном медвежьем объятии, раздвигая коленями её бёдра. Тоном, с которым невозможно спорить, он приказывает ей: «Продолжай читать», – прежде чем она успевает хоть что-то возразить, он наклоняет их обоих вперед, близко прижавшись к ней, и глубоко погружается в её разгорячённое нутро. Она достаточно громко мычит откидывая голову ему на широкую грудь. Одалия шокирована образом своей дочери, распластавшейся и в пьяной похотливости, даже не замечая, что ее мать только что вошла в комнату, но веселый жест мановения в сторону выхода из комнаты от Золотого стража в ее направлении заставляет ее, выдавливая болезненную улыбку, выйти из комнаты. Хантер чувствует себя так чертовски хорошо, просто оттого, что теперь Блайты знают, что она – Его.